Кумихо

      Знакомый перезвон будильника выдёргивает Инми из объятий Морфея. Она открывает глаза и моргает пару раз, попутно отмечая, что находится в своей постели, а за окном уже светло. Несмотря на ночное бодрствование, голова на удивление свежая и ясная. В памяти тут же всплывают недавние сцены: проникновенный рассказ Чонгука, его тёплый взгляд, ласковые руки и нежные губы. Девушка ахает, закрыв руками пылающее лицо. Они целовались! Было так хорошо! И всё шло, вроде бы, к логичному продолжению, но… Почему-то она не может вспомнить, чем всё закончилось. Неужели она… уснула? Быть того не может. Господи, как неловко-то! Хан горестно стонет в ладони, сгорая со стыда. Такой облом! Поднимает голову, глядя на дверь и закусывая зубами нижнюю губу в сомнении. Чонгук же… Не обиделся, правда? Что, если обиделся?       Поднявшись с кровати, она осторожно выскальзывает в коридор, прислушиваясь к звукам. Но в квартире царит полная тишина. Инми колеблется какое-то время, потом боязливо проходит в зал. Она обнаруживает оборотня на диване. Тот сидит неподвижно, уперев лоб об сцепленные руки, и нервно подёргивает коленом. Будто ждет чего-то или кого-то. Заслышав шум, он вскидывает резко голову и мгновенно вскакивает на ноги, завидев девушку. От его горящего взгляда Хан мгновенно тушуется. Она мнётся, вцепившись в угол стены:       — Прости… Я вчера ночью… Почему-то… Кхм… Видимо, просто устала очень, вот и…       Девушка не успевает договорить. Кумихо стремительно пересекает гостиную и сгребает её в охапку. Его объятия такие крепкие, отчаянные, будто он боится, что она улетит от него, исчезнет, испарится. Мягкие губы касаются виска:       — Ты как? — шепчет тихонько на ухо, отчего тело Хан покрывается мурашками.       — Я… Хорошо. Только не помню ничего после… Ну… Я уснула?       Чонгук слегка отстраняется, заглядывает в глаза и вдруг улыбается. Он кивает, скользит ладонью по спине вверх и оглаживает плечо. Пальцы пробегаются по вороту ночнушки, подцепляют его, отодвигая в сторону. От этого прикосновения Инми моментально бросает в жар: оно бьёт высоковольтным током, аж сердце разгоняется, и учащается дыхание. Девушка невольно задерживает в лёгких воздух, чувствуя, как внутри всё начинает подрагивать. Кумихо обводит большим пальцем выступающую ключицу, не отрывая сияющих глаз:       — Ты уснула из-за этого, — он дотрагивается до крохотных, еле заметных ранок. Хан опускает взгляд и удивлённо хлопает ресницами. — Это мой знак. Не бойся, они исчезнут уже завтра. Ты же мне веришь?       — Я не боюсь, — вполголоса отвечает она. — Но… Что он значит?       — Что ты в безопасности. И что я твой. Навсегда.       От этих слов что-то взрывается в солнечном сплетении фейерверками и разлетается бабочками по телу. Это заявление приводит и в восторженное воодушевление, и одновременно в тревожное волнение. Навсегда? Что он имеет в виду? Это как-то влияет на него? Кумихо вновь притягивает девушку к широкой груди:       — Я отдал тебе своё сердце, — он будто поясняет ей.       Инми обхватывает узкую поясницу руками и льнёт плотнее, вжимаясь в мужское тело. Слушает, как стучит это самое сердце, — трепетно и быстро. Пара стоит так какое-то время, наслаждаясь тесными объятиями и проникновенной, такой интимной тишиной.       — На работу опоздаешь… — с горестным вздохом шепчет наконец Чонгук и нехотя отодвигается.

***

      В офис Хан впархивает полная сил и энергии. Она распространяет флюиды хорошего бодрого настроения, даря окружающим яркие солнечные улыбки, от чего те начинают машинально улыбаться в ответ. Этот внутренний душевный подъём не ускользает и от внимания Тэхёна. Он поднимается со стула, на котором сидел, лениво развалившись, и преграждает путь, слегка кланяясь:       — Доброе утро, сонбэним! Вы сегодня прямо светитесь с утра. Случилось что-то хорошее? — добавляет заговорщицки вполголоса, приблизившись.       Его губы как всегда очаровательно растягиваются в стороны. Однако пристальный взгляд прикован к девушке как магнитом и не отрывается ни на секунду. В глазах Инми, искрясь, скачут смешинки. Она загадочно качает головой, окидывая парня взглядом:       — Даже если и так, это мой личный секрет, — кокетливо подмигивает стажёру и усаживается на своё место.       Удивительно, но обычного раздражения на чересчур прилипчивого Кима нет совсем. Хотя брюнетка всё равно рада, что смогла утереть ему нос. Она погружается в дела с головой, напевая под нос какую-то мелодию. И даже не замечает, как за ней внимательно наблюдают. ♫ Tommee Profitt — Insurrection       Тэхён задумчиво теребит губу, вращая движением корпуса компьютерное кресло из стороны в сторону. Разглядывает исподтишка свою наставницу. Повернув голову и прикрыв веки, носом ведёт, вдыхая медленно воздух, словно пытается что-то унюхать. Подозрительно сощуривает глаза, что вдруг превращаются в чёрные угольки. Что-то не так… Что-то изменилось. Ким это нутром чувствует. И ощущения ему совсем не нравятся. Он незаметно пасёт Хан в течение всего дня, выжидая, выбирая подходящий момент. Ему нужно проверить свою интуицию. И когда девушка скрывается в подсобке, что является по совместительству маленькой кухней, как бы невзначай следует за ней.       Инми стоит спиной к двери и готовит себе кофе, высыпая в чашку микс и разбавляя его горячей водой. Она улыбается чему-то, пока размешивает ложечкой ароматный напиток. Кажется, глубоко ушла в себя, потому что совсем не слышит ничего вокруг. Не замечает, как сзади бесшумно подходит стажёр, останавливаясь чуть ли не вплотную к ней. Хан с размаху натыкается на парня, когда подхватывает стаканчик и резко разворачивается. Вскрикнув от неожиданности, она расплескивает кофе на пол и попадает кипятком себе на блузку. Коричневые уродливые пятна растекаются, расползаются по кремовой ткани, что тут же противно липнет к телу, вынуждая в ужасе похолодеть. Она шокировано хватает ртом воздух, обреченно глядя, как жидкость с рукавов и пальцев капает вниз.       — Ох, простите, сонбэним, я такой неловкий. Позвольте, помочь, — низкий голос звучит сокрушённо.       Не дожидаясь, пока девушка опомнится и начнёт возражать, Тэхён хватает салфетки и, придерживая за худой локоть, сосредоточено начинает оттирать пятна с рукава. Пальцы его цепкие, сильные, пронизывают предплечье странными разрядами. Они сжимают так крепко, что оставляют красные пятна на коже, аж больно становится. Ким дышит глубоко, полной грудью. Вокруг него концентрируется непонятная мрачная аура, заставляя проснуться инстинкту самосохранения.       — Оставьте, Ким Тэхён-сси. Вы только хуже сделаете, — Инми поспешно забирает салфетки и выскальзывает из его рук.       Она с обречённым вздохом, нервно развязывает бант на шее. Расстегнув верхние две пуговки блузы, промокает мокрую, красную от горячей воды шею. И Тэ буквально краем глаза, всего на долю секунды замечает след на ключице, который тут же скрывается под салфеткой. Глаза его вспыхивают чёрным огнём. Молодой человек хищно дёргает уголком губ, обнажая ряд зубов, и провожает недобрым пытливым взглядом выходящую из кухни расстроенную Инми.       — Вот, значит, как… И с каких пор вы стали так устойчивы к гипнозу, сонбэним? — говорит вполголоса сам себе. Облизывает губы. — Думаю, пора вмешаться, пока он ещё делов не натворил.       Тэхён неуловимой тенью следует по длинному коридору за девушкой, ловко избегая всевидящее око камер наблюдений. Как истинный охотник, он выжидает подходящий момент, когда сможет оказаться с ней один на один без свидетелей. Раздумывает, что же лучше сделать сейчас? Убрать препятствие, возникшее на пути? Как там говорят люди? Нет человека — нет проблемы. Ким хмыкает плотоядно. Или всё же сначала использовать, как игрушку, для шантажа? Тогда наивный Гук прибежит к нему, как миленький. А там дальше свернуть шею — раз плюнуть. Парень щёлкает языком. Пора уже заканчивать со всеми играми, как бы весело ни было, и выполнять работу.       Инми сворачивает за угол, скрываясь за дверьми женской туалетной комнаты. Тэ улыбается криво. Попалась, рыбка! Всего каких-то несколько метров, и весь этот балаган закончится. Не успевает он ускорить шаг, как прямо перед носом неожиданно открывается дверь подсобного помещения, и чьи-то крепкие мускулистые руки втягивают его рывком внутрь.       Природные рефлексы срабатывают моментально: вцепившись в чужие плечи, стажёр разворачивается вокруг своей оси, пытаясь сбросить хватку. Но противник явно обладает недюжинной силой. Нечеловеческой. И эта аура… Продолжая в потёмках борьбу, Ким отводит руку назад, размахиваясь. Хочет вонзить в шею когти. Но сильная рука перехватывает запястье, сдерживая удар. Тэ вдруг ухмыляется и расслабляется. Спина под напором звериной мощи впечатывается в стену, отчего с неё сыпется штукатурка.       — Что ты задумал? — слышится тихий рык.       Лицо Тэхёна опаляет горячим дыханием. Нападающий напирает, сверкая гневными очами, скалит зубы.       — Неплохо восстановился, я смотрю… Чонгук, — баритон вибрирует низкими частотами. — Но, видимо, тебе мало тех ран. Ещё хочешь? В этот раз я не буду жалеть.       — Ты тоже не ушел тогда целым и невредимым, если помнишь, — парирует кумихо.       Ким какое-то время молчит. Всматривается внимательным взглядом в оборотня, под его щеками остервенело ходят желваки:       — Ты ей признался. Ведь так? — это даже не похоже на вопрос. Скорее на утверждение.       — Уже видел? Это метка, — Гук внезапно улыбается одним уголком. И добавляет с шипением, блеснув алым в глазах. — Тронешь её и вернёшься с пустыми руками. И по головке тебя не погладят.       — Ха! Я думал, я один тут псих! А ты, оказывается, меня переплюнул, — когти на пальцах наконец исчезают.       — Я пришёл поговорить, — негромко произносит Чонгук и отпускает Тэ. Отойдя к противоположной стене, садится прямо на пол.       Ким, сжимая, разжимая кулак, чтобы вернуть кисти чувствительность, оглядывает комнату. Она заставлена какими-то ведрами, швабрами, старыми стульями и даже столами. Видимо, это кладовая. Что ж… Сюда вряд ли кто-нибудь сунется. Так что… Он скрещивает руки на груди, давая понять, что готов выслушать. Гук долго молчит, не отрывая пристального серьёзного взгляда от соплеменника, отчего тот начинает нетерпеливо и раздраженно притоптывать ногой.       — Я решил, что больше не буду скрываться, — произносит наконец. Тон его твёрд и непреклонен. — Обещаю, что в скором времени лично приду к тебе. Сдамся в руки. Даю слово.       — Когда? — охотник сощуривает глаза.       — Дай мне максимум пару дней. Скоро медосмотр, тогда…       — С чего вдруг такая самоотверженность? — перебивает Чонгука Тэхён.       Ему до жути любопытно, что могло так повлиять на решение кумихо. Он, хоть убей, пока не видит в этом никакой логики. Здесь явно что-то нечисто. Скорее всего, Гук что-то задумал. Иначе какой в этом смысл? И эта метка… Чёрт, он использовал древний ритуал защиты и привязал… себя… к человеку! Идиот. Подписал себе разом приговор. Если Старейшины узнают об этой слабости, то этим обоим голубкам не остаться в живых. Или… не узнают. Хватит ли у него ума не разболтать? Размышления прерывает голос оборотня:       — Вечно убегать я всё равно не смогу, — философски заключает он, отвечая на вопрос. Пожимает плечами. — Мне теперь есть что терять, поэтому я должен решить эту проблему. Сам. Помнишь кодекс? — он предупредительно стреляет чёрными глазами и поднимается наконец на ноги.       Тэ мрачнеет. Скрипнув зубами, угрюмо кивает, не спуская с парня зорких глаз. Чонгук самолично пришёл с повинной. Дал слово. А значит, остаётся только кусать локти и терпеливо ждать. Ким провожает неприязненным взглядом выходящего за дверь оборотня. Оставшись один, зло пинает стоящий рядом стул.