Lost Souls

      О титулах Корнелия не задумывалась до тех пор, пока Фобос не водрузил ей корону на голову и не объявил принцессой. Как-то всему этому не было места в прочной и устоявшейся колее жизни, поэтому и причин размышлять тоже не находилось. Даже живя в одном доме с колдуном и будучи немножко волшебницей, Корнелия нередко признавалась себе, что с трудом воспринимает Меридиан всерьез. Гораздо чаще он казался чем-то вроде детской игры. Увы, это было не так, и от ее версии Нарнии нельзя было отгородиться тягой к капроновым чулкам и приглашениям в гости. Будь все так просто, она бы немедленно воспылала любовью к обоим явлениям.       Фобос был хоть и опальным, но принцем. Да ещё из эпохи, когда кровные связи и звания значат если не всё, то многое. Современному человеку не понять, как так может быть, наверное, поэтому для чародейки оно и стало сюрпризом.       Когда тринадцатилетняя Элеон стала королевой, она имела обо всём этом ещё меньше знаний, чем Корнелия сейчас. Вот и не лишила брата ни имущества, ни титулов. Проигравший политическую гонку принц остался владетелем своих земель и прочего. Насколько это были не теоретические вещи ещё предстояло выяснить, но, что Корнелия успела осознать, это то, что по прошествии стольких лет счет обнулился и Фобос принялся заново зарабатывать репутационные очки. Насколько же она понимала политические процессы средних веков, вернуться триумфатором из изгнания сложно, но возможно. Тем более, идея стремительного завоевания принцем отброшена, как не эффективная. Чего же возможно добиться, растянув выполнение задачи на годы, можно было только догадываться и содрогаться от обилия вариантов и возможностей.       Для Корнелии всё это значило в первую очередь немного другое — их брак стал реальностью. Если Фобос признаёт за ней право на собственное титулование, то это будут обязаны признать все, что если ещё не произошло, то произойдёт на ближайшем балу у Элеон, куда они приглашены.       Для посещения этого мероприятия и предстояло надеть полученный комплект украшений, на который пока и смотреть было трудно. Жест был предельно значимый — это стражница понимала. Можно было по разному трактовать, что именно Фобос имел в виду — признание равной себе, принятие в семью, доверие. Даже если просто сигнал сестре, всё равно это важно.       Кроме рассуждений об изменениях в отношениях, всё тот же бал был проверкой для неё и Фобоса, как для супружеской пары. В отличие от прошлого сейчас Элеон прекрасно понимает реалии мира в котором живёт. Следовательно знает, что в сложившихся обстоятельствах зависит от брата, а вот он от неё нет, пока соблюдает видимость игры по правилам.       До тех пор, пока у Фобоса не родятся дети, избавляться от него рискованно. Ситуация патовая, и была таковой с момента, когда князя выпустили из заточения. Хоть как-то перестраховываясь и стараясь контролировать ситуацию, Элеон и совет Кондракара ввели новую переменную — её, Корнелию.       Дочь стражницы прекрасно подходила на роль мередианской наследницы. Даже если будет рождена не от Фобоса, но это уже крайний случай. Непринадлежность же супруги принца местной аристократии не возвышала ничей дом и не давала ему возможность заключить союз с родственниками жены, создавая коалицию против королевы.       Почему лучшая подруга решила так её подставить и использовать в тёмную, было понятно — добровольно Корнелия бы на это никогда не согласилась. Сработавшая подстава со свадьбой в нужное время подловила в далёком от нормального эмоциональном состоянии, что было единственным способом всё провернуть.       Увы, Элеон недооценила брата. Поостынув в тюрьме, Фобос не стал торопиться и демонстрировать дурной характер. Поняв же, что он в одной лодке с навязанной женой, приложил усилия, чтобы наладить с ней отношения, и не провоцировал лишний раз. Да и Корнелия не торопилась делать свою жизнь сложнее и создавать с ним конфликты. Так что если и был расчет, что они вцепятся друг в друга, он не оправдался. С тех пор, как Корнелия и Элеон были близки, чародейку неплохо потрепало и помотало, что раскачало метафорическую корону папиной принцессы у неё на голове и поубавило спеси. Она научилась мириться с чужими недостатками и находить подход к людям, с которыми необходимо общаться. Фобос изначально попал именно в эту категорию, если не считать первого срыва, не создавшего ненужных проблем.       До сих пор всё это имело только личное значение и лишь изредка напоминало о себе. Принц из заключённого стал изгнанником, его титулы не более чем возможностью при желании удлинить своё имя (чего он ни разу не сделал), а земли существовали так же, как и годы до этого.       Теперь они приглашены ко двору, как триумфаторы, и союз Корнелии с Фобосом автоматически противопоставляет её Короне. Просто потому, что Элеон и её брат не могут быть друзьями, непродолжительное сотрудничество не в счёт.       В этой несложной истине никто не сомневается. Как и в том, что все недовольные текущей властью потянутся к Фобосу, стоит ему начать мелькать на Меридиане в качестве свободного человека. Дело несколько усложняется его репутацией, но и это поправимо, особенно в случае следования принцем выбранной линии поведения. В качестве подтверждающего символа смены статуса, мировоззрения и примирения с Кондракаром у него есть жена-стражница.       Элеон наверняка бесится, понимая как её идеальный план, пусть и не лишенный сентиментальности, обернулся против неё. Увы, даже возвращаясь мысленно назад и перебирая подруг на роль своей невестки, она не могла прийти к другому выбору с позиции логики. Добродушие Хай Лин рядом с Фобосом было бы ещё большей катастрофой, Ирму бы он тоже обвёл вокруг пальца, Тарани была слишком импульсивной по складу характера. Оставались они с Вилл, достаточно сильные, чтобы при необходимости оторвать Фобосу голову и достаточно благоразумные, чтобы не делать этого без необходимости.       С Вилл было две проблемы — она была замужем, что при любых обстоятельствах вызвало бы сомнения в отцовстве Фобоса, роди она ребёнка, чего никому не нужно. А во вторых предводительница стражниц была чудовищно принципиальна. Принимая решения, она руководствуется их справедливостью, что хорошо для светлой воительницы. И так и должно оставаться дальше. Честность Вилл даёт светлой стороне стабильность и надёжность, династический кризис на Меридиане вовсе не повод проверять на прочность её моральные принципы. Вторая Нериса никому не нужна. С Корнелией проще и безопаснее, почему и можно было рискнуть, что Сердце бесконечности и сделало.       Стражница земли рассматривала набор начинающей принцессы, вновь и вновь по кругу проворачивая одни и те же мысли. Было кое-что ещё не дающее ей покоя, но она сомневалась, готова ли дать этим желаниям волю. Слишком абсурдными в сложившихся обстоятельствах они казались, о чём она и напоминала себе, призывая отбросить ненужные мечтания.       Дверной замок щелкнул, пуская внутрь хозяина квартиры. Фобос ненадолго замешкался, обнаружив жену за глубокой медитацией, но, взяв себя в руки, спросил:       — Что-то случилось?       Осадок от их последней ссоры ещё остался, и он старался быть как можно деликатнее, заглаживая свою вину перед ней.       — Я хочу ребёнка, — не успев подумать, выпалила Корнелия.       Муж завис и несколько раз моргнул, прежде чем убедился, что всё верно услышал. Не поверив своим ушам, переспросил:       — Что, прости?       — Я хочу родить ребёнка, — уже уверенней и осмысленней сказала Корнелия.       Дивясь своей смелости и порывистости. Все увещевания себя о нежелании окончательно ставить под удар отношения с Элеон и неготовности к роли матери пошли прахом.       Фобос кивнул и изобразил озадаченное выражение лица, после чего сел рядом с ней и спросил:       — Не хочу портить момент, но с чего вдруг?       — Не знаю, — призналась стражница. — Просто поняла, что это не самая дурная идея, и мне этого хочется.       Фобос усмехнулся её интонациям и бегающему взгляду, после чего притянул ближе к себе. Подобная близость избавляла от необходимости смотреть друг другу в глаза. За эту возможность Корнелия была ему благодарна.       — Надеюсь, что от меня? — оборвал поток её размышлений, решивший шутить муж.       Стражница от души ударила его локтём по рёбрам.       — Будто у меня есть выбор.       — В твоей привлекательности сомневаться не приходится, да и земная медицина каких только чудес не творит! — продолжил упорствовать он.       — Даже не надейся, тебе не отвертеться, — в тон ему ответила стражница.       Фобос обнял её крепче и словно бы расслабился.       — Давай поговорим об этом серьёзнее чуть позже и сходим в центр планирования? — предложил он.       — Хорошо, — согласилась Корнелия.       На данный момент ей было достаточно его одобрения и заинтересованности. Да и возможность передумать, которую он ей предоставил, дорогого стоила.       Ещё большую благодарность Корнелия начала ощущать к мужу, когда они оказались на балу у Элеон. В очередной раз её представлениям о королевстве лучшей подруги пришлось претерпеть изменения.       Ничего особенного в мередианских вельможах, кроме разнообразия обличия, не было. По крайней мере, чародейка примерно так и думала о феодальном обществе. И всё же, одно дело рассуждать о предполагаемой пафосности, чопорности абстрактных лордов, а совсем другое — видеть во главе помпезной до безвкусия процессии Элеон. Королеву, девчонкой вечно ходившей с разбитыми коленками и растрепанными косичками, посмеиваясь над аккуратическими замашками лучшей подруги.       В те времена именно Корнелия обходила десятой стороной любую лужу, чтобы не замарать туфельки.       — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Фобос.       Корнелия согласно кивнула, мысленно дав себе пинка за излишнюю задумчивость. Если обратил внимание муж, не факт, что не успели начать коситься остальные.       — Я в порядке, — заверила чародейка.       — Но? — не поверил ей супруг.       Корнелия тяжело вздохнула, принимая решение. Она чувствовала, что причины её смятения его волновали, но если она снова отмахнется, то муж не станет настаивать.       — Просто думаю о пользе опыта проживания в одной квартире с клопами и тараканами.       Фобос вздрогнул, услышав её ответ. Пораженное выражение его лица заставило улыбнуться.       — Сомнительный, как по мне, опыт.       — Не без этого, — согласилась чародейка. — Зато помогает по-новому взглянуть на вещи.       Проследив её взгляд в сторону приближающейся к ним королевы, муж замолчал и напрягся, став похожим на готового к прыжку хищника. Корнелии предстоит вновь быть буфером между излишне темпераментными родственниками.       — Корнелия, как я рада тебя видеть! — расцвела в улыбке Элеон.       Брату от неё досталось лишь сухое оброненное вскользь приветствие. Следовавший за королевой вельможа неловко закашлялся и поспешил приветствовать сначала принца крови, а вслед за ним и его супругу. Чародейка ответила учтивостью, после чего вернула внимание утаскивающей её прочь подруге.       Убитый на изучение местного протокола вечер страдальчески помахал ручкой новоявленной принцессе, возмущаясь импульсивности чужого поведения. Стоять и кивать более-менее в такт рядом с готовым в любой момент подстраховать мужем — это одно. Разгуливать же под ручку с главной звездой вечера в переполненном аристократами зале — другое.       — Потрясающе выглядишь, — заметила Элеон.       В комплект к набору принцессы Фобос достал ей и подходящее платье, то ли успев спешно заказать новое, то ли перешить под неё одно из сохранившихся от кого-то из его венценосных родственников. Учитывая его нежелание распространяться на тему, Корнелия подозревала второй вариант, но, в любом случае, её всё устраивало. Внутреннее ощущение подавало предстоящее мероприятие как внеплановую хеллоуинскую вечеринку, посему всерьёз относиться к платью, которое она едва ли ещё раз наденет, было невозможно. Если же всё же попробовать, то жаловаться всё равно было не на что: шелк и парча были потрясающе приятны на ощупь, а украшающая платье вышивка выполнена мастерски.       — Ты тоже, — не осталась в долгу чародейка.       Элеон выглядела безупречно. Сложная высокая причёска — волосок к волоску, роскошное платье с высоченным, отделанным золотом, воротником. Туфлей под полами длинной пышной юбки не было видно, но стук высоких каблуков чудился Корнелии, знавшей, какого королева на самом деле роста.       — Как же я рада, что всё, наконец, закончилось, — продолжила говорить Элеон.       — Это точно, — согласилась Корнелия. — Я уже начала опасаться, что мы поубиваем друг друга, если это продлится ещё немного.       — Фобос что-то тебе сделал? — поспешила узнать подруга.       Корнелия, к сожалению, не была уверена, чего в её словах больше: предвкушения или беспокойства.       — Вымотал все нервы, но не более того, — поморщилась стражница.       Вот что-что, а свои пикировки с мужем на грани оскорблений она вспоминать не хотела, а обсуждать и подавно. Оторвать ему голову, в случае необходимости, сможет и сама.       — И ты ему это прощаешь! — решила праведно возмутиться Элеон.       Её солидарность показалась Корнелии абсурдной и неуместной, и даже знакомый не хуже своего голос подруги — писклявым и дрожащим. При этом ничего удивительного в её восклицании не было! Редкий человек из числа общих знакомых не был обсуждён и обделён колкостями, парням же доставалось особенно — за всё хорошее и авансом за будущие прегрешения. Удивительно, что знакомый формат касательно отношений с Фобосом её разозлил.       — Кто тебе сказал такую глупость! — отреагировала чародейка в привычной для их разговоров манере.       Репутацию бессердечной кокетливой стервы было необходимо отрабатывать. Пусть и кого-то настолько близкого, как Элеон, можно обмануть показной бравадой, прояснить ситуацию и сбавить градус серьёзности можно.       Они обошли просторный бальный зал, то и дело кивая обращающимся к сюзерену вельможам трижды, пока акт безраздельного внимания монарха к стражнице не прервал Фобос, решивший пригласить сестру на танец.       Элеон смотрела на его протянутую руку так, словно только что съела лимон целиком, но под взглядами своих вассалов отказать не посмела. Корнелии же те несколько секунд, что продлилось замешательство, казалось, что она чувствует в воздухе запах озона. Этого не могло быть, но разгулявшееся воображение не давало перестать опасливо коситься на мужа, принимая в это время приглашение одного из советников королевы.       Потанцевав сначала с сестрой, а потом с незнакомой Корнелии дамой, Фобос пригласил и её.       — Если начнёшь чувствовать себя дурно из-за непривычной еды, то можно уходить. Приличия соблюдены и почву для этого я подготовил.       Как на зло танец был довольно динамичным и предполагал поочередное отдаление и сближение партнёров. Ответить вопросом на вопрос вышло не сразу.       — Зачем ты это делаешь?       — Хочу избежать слухов. Перспектива оказаться супругом любовницы королевы так себе.       Корнелия поперхнулась от неожиданности. Чего-чего, а такого она не ожидала услышать. Как только у него фантазии хватило такой повод для ревности придумать! Нагло воспользовавшись её состоянием, муж оперативно утащил вон из бальной залы, успев раскланяться со всеми встречными по пути вельможами.       — Что за глупости! — возмутилась стражница, получив возможность нормально дышать.       — Не глупости, а впечатление, которое вы производили, — пожал плечами принц.       — Понятие дружбы вам здесь не знакомо? — продолжила чародейка.       — Не столь демонстративной. К тому же, Элеон не состоит в браке, и королева может получить всё, что пожелает. Вопрос причин моего освобождения не понятен и интересен многим. Желанием приблизить к себе фаворитку таким образом всё неплохо объясняет — пикантность лишь делает сплетню увлекательнее.       — Какого дьявола я вечно оказываюсь вовлечена в ваши разборки? — сдалась чародейка.       — Это называется семейной жизнью, — сообщил муж.       — Посмотрим, как ты запоёшь после вечера с Лилиан, — не осталась в долгу Корнелия.       Фобос выдал выражение лица, сообщающее всё, что он думает об общении с младшей родственницей, её убеждениях и занятиях.       — Рад, что ты можешь шутить, — принял капитуляцию он.       — Мы можем идти домой или остались ещё дела? — сменила тему стражница.       — Элеон просила остаться на ночь и позавтракать с ней, — напомнил принц.       В этот раз мастером пантомимы пришлось стать Корнелии. Она устала и больше не хотела вникать в вопросы устройства чужого мира, да и уже много лет предпочитала спать в своей постели, а не оставаться у кого бы то ни было.       — Идём, посмотрим, какую комнату нам выделила её величество. Будет совсем плохо — вернёмся домой.       Корнелия позволила увести себя, подозревая, что Фобос хотел ещё что-то сделать, но не хотел посвящать её в детали. Следить за ним она не собиралась — пусть уж в своём дворце Элеон сама справляется с этой задачей.       Возникшая словно из ниоткуда горничная опасливо косилась на Фобоса. Причины этому Корнелия решила не искать, не желая становиться совсем параноиком, решила удовлетвориться банальным объяснением в виде его отвратительной репутации. Выделенная им спальня на фоне остальных залов королевского замка казалась мрачноватой. Пусть хорошую обстановку нельзя было игнорировать.       — Её светлость устала, — начал командовать Фобос. — Я тоже буду переодеваться, пригласи камердинера.       Когда служанка скрылась за дверью, Корнелия задала взволновавший её вопрос.       — Зачем тебе камердинер? Если нужно, я могу помочь тебе.       — Затем, что мы при королевском дворе. Поэтому прошу: позволь горничной делать своё дело. В соседней комнате ванная, с этим тебе тоже помогут.       Муж чуть ли не тараторил, но пока стражница не понимала, что с ним происходит. Ещё несколько минут назад в бальном зале он словно был другим человеком, и причин беспокоиться о себе не давал.       — Ты хочешь вернуться на приём? — спросила чародейка.       — Нет, думаю, на сегодня достаточно. Со спальней соединены гостиная и малая библиотека и гардеробная, ими тоже можешь воспользоваться. Я дождусь камердинера там, — собрался уходить принц.       Ответа на свои подозрения или хотя бы намека на причины, Корнелия так и не получила, поэтому решила спросить в этот раз напрямую.       — Откуда ты всё знаешь?       — Это мои покои. Я жил здесь большую часть своей жизни.       Оставлять разговор незаконченным стражница не собиралась. Увы, горничная успела обернуться и прервала их. Решив не выставлять их спор на всеобщее обозрение, Корнелия позволила мужу сбежать, а сама приняла навязанную помощь.       У помощи в подобных вопросах стражнице было не привыкать в том числе к ситуациям, когда посторонние люди одевали в четыре руки попутно поправляя макияж и прическу. И всё же куда привычнее было ухаживать за собой самостоятельно. Те же чертовы молнии на спине платьев-футляров Корнелия замечательно застегивала сама, если поблизости не оказывалось мужа, которого можно озадачить вопросом.       Увы, едва ли бы этот фокус сработал с расшнуровкой корсета и выпутыванием из волос тиары, но в глаза всё равно бросались невольные сравнения приставленной горничной с земными специалистами. Впервые в жизни Корнелии пришлось оказаться в ситуации «госпожа и служанка», и она ей не понравилась. Ощущения были странными. Описать их словами было сложно, если вообще возможно, но стражница предпочла бы больше в ней не оказываться.       Позволяя расчесывать себе волосы, чародейка почти с тоской смотрела на вернувшегося в спальню мужа, успевшего сменить парадную мантию на одежду попроще. В этот момент она бы предпочла предупредительным рукам горничной его, покрытые несходящими мозолями, а можно и без этого, просто остаться вдвоём тоже было достаточно. Чутко чувствуя настроение новоявленной принцессы, прислужница заторопилась и поспешила откланяться так быстро, как только смогла. Как только это произошло, Корнелия больше не медлила и начала задавать вопросы.       — Зачем все это? Я уже видела, что ты можешь одеться по местной моде самостоятельно.       — При необходимости я могу выскочить из-под одеяла в полном боевом доспехе, — сознался Фобос.       — Тогда тем более не понимаю, — продолжила допрос Корнелия.       О том, что не понимает его резонов, она на самом деле лукавила, но слишком сомневалась в его пристальном внимании к чужому мнению.       — Когда-то казалось правильным, — начал подбирать слова муж. — Сейчас, каково оно, сам не уверен, но соблюсти приличия необходимо. Если в своих владениях я волен вести себя как угодно, то в столице несоответствие ожиданием значило бы только оскорбительно низвергнутое положение.       Корнелия тяжело вздохнула, понимая необходимость вникнуть в тему, и, подойдя к супругу, села рядом.       — Можешь объясниться? — попробовала спросить сразу о главном.       — Странно и тяжело возвращаться, — выдохнул он. — Не знаю, как это лучше объяснить.       — Не нужно, я понимаю.       Удивительным образом действительно понимала. Гораздо лучше, чем лучшую подругу, с которой когда-то прошла огонь и воду. Сидя в тёмной спальне обнявшись, они едва ли думали об одном и том же, менее комфортно от этого не становилось, и это радовало.       — Ты хочешь вернуться на Меридиан? — спросила Корнелия.       — Скорее всего, — согласился муж. — Ты всерьёз говорила о ребёнке?       — Достаточно, — так же, как он, уклончиво ответила Корнелия. — Не уверена, что это лучшая из моих идей, но точно не худшая.       — Неожиданная, скорее, — поправил Фобос. — Настолько, что я не знаю, как на неё реагировать.       — Это хорошо, — кивнула чародейка.       — Почему это? — удивился муж.       — Даёт надежду, что мы мыслим в вопросе примерно одинаково.       В любой другой день Корнелию бы смутил и рассердил такой разговор, но после сегодняшнего посещения меридианского двора общение и близость с опальным принцем казались чем-то естественным.       Не один и не два вечера они провели похожим образом, разве что темы разговоров выбирали попроще или вовсе молчали, устроившись перед телевизором за просмотром очередного фильма или сериала. Когда он начал её целовать, Корнелия ответила лениво, привычно, пока без намека на страсть, зная, что та придет позже. Причин же возражать не было: всё важное уже было сказано, а такое завершение вечера полностью устраивало. Когда хлопнула входная дверь и за стеной раздались посторонние голоса, она была готова начать метать громы и молнии, хоть это и было далеко от её магических умений. Для особенно докучливых визитеров она бы смогла на пару минут обучиться, напряжение чужих мышц под пальцами и готовность прямо сейчас идти раздавать высочайшее внимание была совсем не кстати.       Дверь в спальню отворилась на пару мгновений, но столь же быстро захлопнулась, стоило гостю понять на каком этапе лечения «усталости» он их застал, чародейка даже фигуру навестившего их человека рассмотреть не успела. Сделав для себя выводы, она поспешила озвучить их супругу, ещё не успевшему выбрать из двух искушений.       — Не отвлекайся, дорогой. Потом выразишь своё почтение.       Оценив её выражение лица, Фобос рассмеялся и утащил её в постель, решив прислушаться к совету. Понимая, что на утро и без того весь замок будет в курсе происшествия, Корнелия решила мстительно кричать так громко, как у неё только получится. Должны же чем-то компенсироваться причиненные ей в этот вечер неудобства.