Lost Souls

      Корнелия не испытывала ничего похожего на волнение, рассказывая начальству отредактированную версию вчерашнего происшествия и просьбы Фобоса, связанные с ним. Рабочая собранность мешалась с легкой злостью на происходящие и необходимость решать подобные неприятные вопросы.       Привычный арбитраж в её карьере всё больше уступал вот таким вот запутанным и неоднозначным делам. И стражница очень надеялась, что это карьерный рост, а не последствия совместной жизни с мередианским тираном.       Шеф хмурился, слушая её. Он тоже не был в восторге от необходимости копаться в подобном. Они, само собой, справятся, а он — профи, видавший дела пострашнее. Послужной список руководителя поразил Корнелию ещё когда она только пришла в компанию, возвращаясь из Нью-Йорка в Хезерфилт. И всё равно приятного мало.       — Дела. Похоже, бывший хозяин решил спрыгнуть, а гнев долетел до нового. Умеете удивлять, миссис Эсканор.       С некоторых пор шеф взял привычку то и дело её так называть. Корнелия до сих пор время от времени морщилась. Но тут сама виновата, непонятно зачем сменив фамилию, выйдя замуж. Рефлекторный консерватизм, мать его. Иначе и не скажешь.       — Идём в курилку, — изрёк шеф, уже подбирая методы решения возникшей проблемы.       Корнелия обращает внимание, на мелкую мимику, выдающую желание отгородиться. Свой кабинет начальник отчего-то не любил. Это знал каждый в офисе, пусть и не все понимали отчего. Свободное помещение с приятным хорошо выполненным ремонтом не должно вызывать отторжение. Но вместо этого все, какие возможно, неприятные вопросы он предпочитал проговаривать в сигаретном дыму небольшого застекленного балкона, куда провели вентиляцию с целью облегчить жизнь курящих сотрудников.       Красный уголёк тлел на кончике сигареты, а Корнелия отстраненно наблюдала, как клубится дым. В университетские годы ей случалось курить, но недолго. Она бросила так же легко, как и начала, зато не обзавелась снобизмом некоторых ведущих здоровый образ жизни личностей.       — Я говорил ему, что в той сделке есть подвох, но Фобос меня не послушал. Мол, грешно не воспользоваться ситуацией, слишком велик куш, и такую удачу нужно ловить за хвост. Юридически вопросов почти не было. Оформлено грамотно, если к чему и можно придраться, то к паре белых мест в биографии владельца, но это уже для совсем суда и разборок аргумент. Именно это меня и напрягло, словно через подставное лицо работа. Скорее всего, никогда не существовавшее ещё.       Корнелия с трудом удержалась от ненужных гримас. Лицо было настоящим, только вот на Земле существовало условно, по документам, по крайней мере. Фобос обо всем этом знал, вот и не обращал внимание. Он сам точно такой же кадр, разве что на Кондракаре могли и с подобным помочь.       — Теперь поздно об этом рассуждать, — сказала Корнелия.       — Само собой, к тому же, он, возможно, и прав. Дело мы разберем, а сделка из числа не валяющихся на дороге. Как ты сама? — сменил тему шеф. — Театра одного актера не случилось?       Проследив взглядом за докуренной сигаретой, стражница убедилась, что не хочет присоединиться. Пожав плечами, она ответила.       — Нормально, изображает из себя супергероя и делает вид, что всё чуть ли не так, как и должно быть. Опасаюсь только, как бы спектакля на двоих не произошло. К нам обещалась заскочить его сестрица, а они вдвоём…. То еще сочетание.       Корнелия удивилась себе, когда обозначила Элеон именно как сестру Фобоса. Она долго не задумывалась о том, что породнилась с подругой детства, но в последнее время понимание пришло. Правда, своего отношения к факту она не успела сформировать. Куда важнее казалось другое осознание — эта парочка — родственники, а не злобный тиран и светлая королева. И разборки у них вполне в стиле тех, что наблюдает чародейка на протяжении всей своей профессиональной деятельности.       — Наши клиенты отдыхают? — предположил шеф.       Корнелия согласно кивнула. Принцы, королевы, а стоит оказаться рядом, сцепляются то ли как дворовые кошки, то ли как пятнадцатилетние подростки, не поделившие пульт от телевизора. Они с Лилиан тоже так воевали, пока не разъехались по разным местам обитания.       — Я так понимаю, дальше ты будешь отпрашиваться уйти пораньше? — уточнил шеф. В этот раз стражница ответила отрицанием. Утром она ещё немного волновалась, но сейчас мысли понемногу становились на место. Нервы будут куда здоровее на работе среди обычных и привычных правонарушений и истерик особенно впечатлительных личностей. Силы же в ближайшее время ой как потребуются, глупо растрачивать их понапрасну.       — Нет, я попросила заглянуть к нам подругу. Надеюсь, её дочь немного уменьшит возможные разрушения.       Как Фобос переживёт приход Карли представлялось с трудом. Зато Хай Лин по праву могла считаться специалистом по любым семейным разногласиям. Если она как-то со своими родственичками справляется, то и с их высочествами совладает.       Шеф улыбнулся и обернулся к чародейке лицом. Что-то в его выражении стало таким непривычным, что Корнелия почувствовала себя не в своей тарелке.       — Знаешь, не могу сказать тебе этого как твой руководитель, но как человек порадуюсь к твоему декрету. Роди ему уже мальчишку, а лучше сразу и девчонку, чтобы дважды не отвлекаться.       Роберт потянулся всем телом, разминая позвоночник и готовясь к долгому сидячему рабочему дню. Корнелия же почувствовала, как краснеет, чем веселит начальство до неудержимого смеха.       — Не смотри на меня так, я видел, как твой муж смотрит на детские площадки. Советую воспользоваться логикой моей жены и ловить удачу за хвост.       — Что за логика? — справилась с собой стражница.       Вот уж чего-чего, а секретов по семейному построению она от своего руководителя не ожидала. Знала, конечно, что он женат и даже троих детей нажил, но оно как-то вне их общения проходило.       — Когда она делала мне предложение, заявила, что в наше время мужчины приходят и уходят, а толкового отца детям попробуй подбери. И раз я ей такой попался, уже не отверчусь. Не знаю про себя, но твой точно на эту роль подходит. Так что рожай, пока не увели. Потом — всё равно, что произойдёт, но за детей тебе волноваться не придётся.       Корнелия поняла, что снова краснеет, как девчонка. Она в самом деле думала о материнстве, более того, в числе прочего и похожей логикой тоже руководствовалась. Правда, сомневалась в возможности Фобоса от неё куда-то деться, но вот пересмотреть своё правило про верность мог. Промяукав в ответ что-то совсем невразумительное, она решила приступить к лечению нервов, а именно — закончить болтать и начать работать.       До обеда это вполне получалось. Стражница настроилась на дела и не отвлекалась на ненужные мысли. Привычная сосредоточенность дала трещину, когда она старательно жевала принесенную из дома еду. Разобравший смех пришлось глушить рукой, чтобы внимательные коллеги не оборачивались и главное потом не интересовались, что же такое забавное произошло.       Подкинутая начальством идея за несколько часов созрела и получила своё развитие. Ревновать Фобоса казалось диким. Пусть она всегда знала, как они выглядят со стороны, на первом месте оставалось знание истинного положения вещей.       Жизнь где-то посередине между состояниями супругов и стражницы, и наблюдаемого ей тирана стала естественной. Заботиться о человеке, присматривать за князем, помогать мужу, что может быть проще. Он тоже освоился. Но, в самом деле, если смотреть без этого знания и прочей магии, то удавиться же за такого мужика можно, в том числе решив, что жена не стенка — подвинется. Когда у мужчины есть деньги, внешность и характер — его хватают с воплем «Не пущу никуда! Моё, не отдам!».       Пусть в современном мире женщина и не нуждается в замужестве для получения какого-то статуса и решения проблем. Потребность в отношениях от этого никуда не исчезла. Видеть же рядом с собой всегда хочется кого-то особенного и способного. Подстать себе, чтобы работать одной командой, превозмогая жизненные трудности, а не тащить ненужный балласт.       Воображение старательно рисовало картинки попыток аферисток всех мастей и размеров реквизировать её движимое имущество и в лице князя Фобоса, и как он старательно отбивается. Корнелия так повеселилась, что решила, если все останутся живы до вечера и к слову придётся, она с ним поделится. Самолюбие принца, конечно, вырастет до небес, но она постарается не натолкнуть его на лишние мысли. Особенно живописуя процесс растерзания на клочки его симпатичной тушки и азарт в глазах хищниц.       Приподнятого настроения хватило до конца рабочего дня. С долей удивления обнаружив, что он подошел к концу, Корнелия принялась собираться. Дел, не терпящих отлагательства, не было. Оставлять же Фобоса одного в таком состоянии — плохая идея, как и заставлять Хай Лин задерживаться дольше необходимого.       Дома ждал театр абсурда, иначе не скажешь. Корнелия заподозрила неладное ещё на подходе, но, обнаружив панораму по типу Алисы в стране чудес, поняла, что недооценила своих близких.       Мередианская королева восседала чуть в стороне, в настроении устроить если не скандал с битьем посуды, то допрос с пристрастием. Мешала этому устроившаяся на коленях Фобоса Карли. При этом сам принц так изящно демонстрировал боевые ранения и делал вид, что ничего особенного не происходит, никто под ухом не шипит, что можно было почти поверить в идиллию. Тем более, девочке было позволено всё — дергать его за волосы, ёрзать на коленях, болтать без умолку. Он слушал и улыбался, что ещё больше распаляло малышку.       Хай Лин нашлась неподалеку. Она следила за дочерью и краем глаза за Элеон. Корнелия поняла, что подруга недовольна ситуацией. Осталось лишь понадеяться, что она простит такую подставу, и из-за появления нового действующего лица имеющаяся гремучая смесь не рванёт хотя бы до момента ухода из квартиры ребёнка.       Появление стражницы долго остаться незамеченным не могло. Карли спрыгнула с коленей Фобоса, задев по пути больное плечо, да так удачно, что супруга скрутило пополам. Корнелия не успела убедиться, всё ли обошлось, как её настиг маленький ураган с вопросом:       — Тетя, а правда, что дядю покусал бармаглот?       — Конечно, правда! А ты как думаешь.       Ничего подобного она от мужа не ожидала, но экзамен на остроумие он прошел. Как и тест по литературе, но тут уже удивляться не приходилось. Корнелия, видя с какой скоростью прибывает количество книг в доме, выбрала Фобосу в подарок на Рождество удобную и функциональную электронную книгу, в надежде, что он проникнется. Потому что иначе их квартира грозила превратиться в филиал мередианского лабиринта, чего всё не хотелось допустить.       Разговор, двигателем которого была Карли, завязался сам собой. Хай Лин уже минут через десять решила собираться, и, утянув подругу за локоток чуть в сторону, начала озвучивать свои мысли. Корнелия старалась улыбаться, но понимала: ничего хорошего о себе сейчас не услышит.       — Фобос, конечно, может быть чертовски милым и обаятельным, но мне не нравится, что мою дочь используют в качестве громоотвода.       Если бы это была не Хай Лин, справедливый упрёк был бы высказан совсем не так деликатно. Отчего Корнелия почувствовала себя совсем виноватой перед подругой. Отмахиваться от предстоящих разборок было плохой идеей, теперь же оставалось только извиниться и приготовиться держать удар.       Едва за расстроенной необходимостью расставаться Карли закрылась дверь, Элеон напустилась на брата. Корнелия тяжко вздохнула и с удивлением обнаружила, что обретенное в результате общения с ребёнком спокойствие Фобоса не покинуло. Он как сидел, развалившись на диване, так и продолжил. Разве что на сестру посмотрел более внимательно.       — И вообще, как-то ты не выглядишь умирающим, — задохнулась королева, перечислив все свои аргументы.       — Ну, это уже Корни нужно сказать спасибо, она постаралась, — всё так же спокойно и даже весело отозвался недавний тиран.       Сев рядом, Корнелия почувствовала его пальцы у себя в волосах. От легких массажных движений она с трудом сдержала желание замурлыкать и избавиться от узких туфлей на каблуках. Поняв, что Фобос не собирается останавливаться, она решила позволить себе маленькую слабость. Тем более, кого стесняться и перед кем изображать приличия? Перед мужем, который и в виде похуже видел — и ничего, не погиб, или лучшей подругой, ставшей золовкой. Чародейка расслабилась настолько, что не подумала прежде, чем ответить на вопрос, как ей удалось сотворить вчерашнее целительное чудо.       — Просто представила, что он — дерево.       Молодую королеву скрутило от хохота в то же мгновение. Фобос тоже рассмеялся, хоть и смотрел на жену осуждающе. Поняв, что же она ляпнула, Корнелия покраснела и извиняющейся посмотрела на него, невольно съежившись. Рука с головы исчезла, но вернулась, когда она подобралась поближе, стараясь случайно не задеть его больное плечо. Фобос помог ей приподняться и сесть, перекинув ноги через его колени. Похоже, ему доставляла извращенное удовольствие повышенная «домашность» этой сцены.       Королева Меридиана явилась метать громы и молнии, обсуждать государственные дела и чуть ли не тюремным заключением грозить, а он обжимается с женой на диване. Разве что разрисованных кружек с чаем для полноты картины не хватает. Было б не так лень вставать, можно было бы подыграть и развить бурную деятельность на кухне.       — Он на удивление хорошо объясняет, — попробовала загладить неловкость Корнелия. — Я и не догадывалась, что так можно.       Муж посмотрел чуть благосклоннее, пусть по некоторой нервозности и было видно, что ему очень хочется выяснить, что же это за деревья такие. А вот Элеон наоборот нахмурилась. Уловка Фобоса и на ней сработала. В полутемной комнате при таком расположении действующих лиц, высказавшись и не получив отпора, сложно сердиться. Волей-неволей почувствуешь себя истеричкой.       — Ты ему веришь? — спросила подруга. Корнелия пожала плечами.       — Кто его покусал, я так до конца и не поняла, но сомневаюсь, что он притащился бы сюда, да ещё и в таком состоянии, будь там что-то совсем нечисто.       Выказывать больше сомнений, чем необходимо, было нельзя. Даже если Фобос виновен и увяз в предательстве по макушку, они ничего не добьются, повесив всех собак на него. Проблема больше, чем один или два человека, тут в любом случае ясно. Если же дать Элеон хотя бы намёк, что Корнелия его в чем-то подозревает, то расправа не заставит себя ждать. Кто-кто, а она не допускает обратной мысли. Решать на эмоциях у них, не иначе, семейное.       — Конечно, в других местах его так же будут выгораживать, — возвела глаза к потолку королева.       В голосе Элеон звучала обида. Словно им снова было по тринадцать лет и подружка вместо вечера с ней предпочла свидание с симпатичным парнем. Корнелии это чувство не понравилось. Ей не приходилось жаловаться на своё детство, но возвращаться туда не хотелось. Да, там было весело, но быть взрослой привлекало гораздо больше, сколько бы сложностей и обязательств оно с собой ни несло.       — А тебе самой не кажется абсурдным так подставляться? Даже если всё пошло не по плану и кто-то из недавних союзников взбесился, слишком легко вычислить правду. Потом и сбежать не получится, проще сразу делать ноги и какую-то фору себе создать.       — А если всё не так очевидно! Ты готова ждать и терпеть опасность, лишь бы убедиться! — теперь вся злость королевы досталась подруге.       — Я не готова карать невиновных, — ответила Корнелия.       И это было правдой. В отличие от Элеон, для которой вариант происходящего был всего один, Корнелия допускала и версию, рассказанную мужем, пусть и прокручивала самые невероятные возможности. Фобос умел думать головой, в этом сомневаться не приходилось, как и в его умении действовать исподволь. Эти факты порядком портили стражнице жизнь, но ещё больше она боялась ошибиться и остаться в кристально-белом плаще карающего правосудия, объявившего другую сторону мировым злом, не разобравшись, что же там происходило на самом деле. Если уж они стараются быть хорошими ребятами, то нужно хотя бы пытаться быть справедливыми и милосердными, пусть в полной мере это и невыполнимо. По крайней мере для них, погрязших в анализе всех возможных человеческих пороков, в политике, да и юриспруденции тоже. Здесь доброта Хай Лин — непозволительная роскошь.       — Ты с ним что, спишь?! — выпалила королева, противореча недавней шутке про деревья.       Корнелия была готова ко всякой реакции, но после этого растерялась. Растерялся и сидевший рядом Фобос. Элеон же тяжело выдохнула, у неё был вид брошенного и загнанного в угол хищника. Такой вцепится в глотку при первой же возможности, борясь не на жизнь, а на смерть.       — Не ты ли этого хотела, организуя наш брак? — нашлась, что сказать, Корнелия.       Фобос напрягся, пусть и едва заметно. Предоставив возможность говорить жене, он в любой момент был готов к атаке, в том числе с целью защищать её. От внимательного взгляда меридианской королевы это ощущение чужой силы не могло укрыться. Раздраженно и пораженно она перевела взгляд с подруги на брата. Подготовленный ответ застрял у неё в горле, стоило встретиться с ним взглядом.       — Я не этого хотела, — выдохнула она.       — Странные у тебя желания, сестрица, — фыркнул князь.       Удивительно, но напряженность атмосферы от этого уменьшилась. Подступающая ещё мгновение назад к кончикам пальцев магия отступила.       — Ну, знаете ли, — отозвалась Элеон, гораздо миролюбивее, чем до этого.       Корнелия улыбнулась, впервые за долгое время видя перед собой подругу детства, а не нервную и замотанную королеву. В смущении Элеон было столько человеческого, что вечер начал походить на встречу родственников, а не заклятых врагов. Корнелия расслабилась и села поудобнее, чувствуя, как у неё в волосах снова запутались чужие пальцы.       — Мы много чего знаем, дорогая сестра, — отозвался Фобос, не вызвав желания с собой спорить. — Например, что времени уже более чем, а мы ещё не ужинали.       Не до конца поняв, к чему всё это, Корнелия последовала в предложенном направлении. Пусть желудок ей свело ещё на подходе домой, это был самый миролюбивый из возможных вариантов дальнейшего развития события. Не подерётся же эта парочка из-за особенно приглянувшейся тарелки или румяного куска курицы.       — Ты ему правда веришь? — спросила Элеон, когда Фобос ненадолго оставил их одних.       — Насколько это возможно, — кивнула Корнелия. — Он оказался лучше, чем я ожидала.       — Мне он тоже когда-то казался хорошим. Как бы и тебе не пришлось об этом пожалеть.       — Мне всё же не тринадцать лет, — заметила Корнелия.       Она надеялась, что подруга не начнёт возражать, напоминая о настолько неудавшейся личной жизни, что жизнь с меридианским принцем показалась чуть ли не сказочной.       — Надеюсь, ты в него не влюбилась. Мой брат не тот парень, с кем можно иметь отношения.       Элеон подперла голову рукой и говорила совсем как в детстве, когда они, гордые вступлением в переходный возраст, обсуждали первые успехи на амурном фронте.       — Не поверишь, но сегодня мне рекомендовали на него сигнализацию повесить, чтобы не увели.       — Серьёзно? — рассмеялась королева.       Корнелия утвердительно кивнула. Всё же с тринадцати лет изменилась лишь сложность причёсок и стоимость одежды, в остальном всё так же. Даже алкоголь к их импровизированному девичнику не прибавился. Объявленный обсуждаемым тираном сухой закон был нарушен только им самим во время недавнего скандала. У стражницы пока желания к нему присоединяться не было.       — Я надеюсь, что ты на самом деле ему веришь, а не просто выгораживаешь, — сменила тон и заговорила серьёзнее королева.       — Мы с тобой договаривались, что никто и ничто не должны мешать нашей дружбе.       Наверное, это абсурдно вспоминать данные за поеданием пиццы и мороженого клятвы, многократно нарушенные, к тому же. Но на ум ничего больше не шло. Есть вещи, в которые не посвящают ни лучших подруг, ни королев.       — Ты настолько не веришь ему? — уже серьёзнее и на выдохе.       Озвучить и без того известную всем банальность не хотелось, но, похоже, иначе выйдет.       — Я готова поверить тебе.       С заминкой отозвалась Элеон. Было трудно судить, на самом деле оно так или она просто не хочет выводить конфликт на новый уровень. В любом случае, почти сразу же последовала ещё одна реплика.       — Думаю, мне пора. Загляни, как будет время, мы давно не говорили о чём-то кроме моего брата.       — Хорошо, удачи тебе.       Проход домой Элеон открыла легким движением руки. И через мгновение Корнелия оказалась одна на темной кухне. Настроение было лучше, чем можно было ожидать от этого вечера, но всё равно ни к чёрту. Элеон прошлась по всем недавно вскрытым проблемам, лишний раз напоминая о невозможности закрывать глаза, надеясь в самостоятельном и лучшем их решении.       Фобос вернулся, когда она загружала посуду в посудомойку. Дождавшись подходящего момента, он опустил руки ей на плечи, даря поддержку и спокойствие.       — Подслушивал, — сказала стражница, позволяя супругу увести себя с кухни.       Сомнений в этом не было, под вопросом оставалось лишь заметила ли его незримое присутствие Элеон.       — Было слишком любопытно узнать, чем же я похож на дерево.       Корнелия рассмеялась. Он ей теперь это дерево во веки веков не забудет, ехидничая по поводу и без.       — Когда мы старались уберечь сердце Замбалы от Нерисы, Кадма учила меня слушать лес. Вчера я вспомнила об этом и решила, что раз я могу почувствовать любой объект на планете, то с тобой одним уж как-нибудь справлюсь, — решила сразу признаться чародейка.       Фобос улыбнулся ей в ответ. Это не было таким уж откровением, но ему понравилось. О магии они говорили нечасто, особенно в контексте способностей друг друга. В повседневной жизни волшебству оставалось немного места, и Корнелия не любила акцентировать на этом внимание, а он услужливо ей подыгрывал.       — Со мной было нечто похожее, когда мне достался тот посох. Отвратительное чувство.       А вот это уже было неожиданно. Корнелия перевела взгляд наверх, рассматривая его лицо. Если её признание трудно было назвать особенно личным, то вот его в как раз тянуло на эту роль.       — А мне наоборот — нравится. Даёт ощущение единения, что ли. Понимаешь, что ты — это не только ты сам, а часть чего-то большего.       Чем старше она становилась, тем больше эта способность развивалась. Само собой, Корнелия не жила ей двадцать четыре на семь — не та сила, которая подходит для города с его скученностью и ритмом, но, когда появлялась возможность, не отказывала себе в удовольствии слушать землю.       — Никогда не любил это ощущение. Всё становятся слишком близким, — поморщился он, впрочем, не препятствуя её незатейливой ласке.       — Личные границы — наше все? — добавила она, улыбаясь.       Она понимала, о чём он, так же, как и он не сомневался в её согласии и такой позицией.       — Вроде того. Что там с сигнализацией? — сменил он тему.       В этот раз она рассмеялась. О да, это было гораздо серьёзнее сравнений с деревьями. Стражница смутилась и была готова поспорить, что покраснела, чем ещё больше развеселила и распалила меридианского тирана.       — Да так, меня сегодня предупредили о возможном нашествии конкуренток.       Фобос издал неразборчивый усмехающийся звук. Ловко расправившись с пуговицами на её блузке, он продолжил движение в выбранном направлении, в конце концов уложив её на удачно расположенный диван. Корнелия пожалела, что на ней узкая ниже колен юбка-карандаш, оставляющая мало простора для движения в сложившейся ситуации.       Направление монарших мыслей ей более чем нравилось, и идти в спальню для их логичного продолжения она не собиралась.       — Учитывая сходство с деревьями, тебе не о чем волноваться.       Настала её очередь выдыхать сквозь зубы. Его высочество, успешно расправившись с застёжкой лифчика, догадался задрать юбку до талии и устроиться у неё между ног.       — Какой ты злопамятный.       — Память у меня хорошая, а последнее и вовсе, должно быть, твоя первая мысль при знакомстве.       — Моей первой мыслью о тебе было «Как он справляется с секущимися кончиками».       Выдохнула Корнелия супругу в губы, и тут вместо того, чтобы поцеловать её и покончить с болтовней, Фобос расхохотался, уткнувшись ей лбом в плечо. Это было настолько не к месту и не по направлению движения мыслей, что Корнелия почувствовала себя обиженной и разочарованно толкнулась всем телом, изобразив что-то похожее на судорогу. Князя не отвлекла даже боль в потревоженном плече.       — Прости, — выдохнул он, возвращая руки туда, где им и положено было быть. — Но это на самом деле смешно.       — Ну, знаешь ли, — нашла в себе силы возразить вконец смутившаяся стражница.       — Давай потом поговорим, а не то упустим всё самое интересное.       В этот раз он всё же поцеловал её, вынуждая отложить споры на какое-то время.       — Тиран и деспот, — всё же сообщила Корнелия из природной вредности, не мешая при этом делать ему, что пожелает, и следуя в том же направлении.       — Ты не первая, кто мне об этом говорит.       Отозвался справившийся с неподходящим к ситуации весельем муж. Пищи для мыслей они оба получили предостаточно, но время обдумать придёт позже.