Все голоса учеников становятся так неощутимы, когда ты слушаешь только одного человека, вникаешь в каждое его слово и осознаёшь — ты согласна со всем, что он говорит.
Сейчас я думала совсем не о том, что рассказывал Эрик, в голове крутилась только одна мысль: ты чертовски красив, Харрис. Ты продал душу дьяволу в обмен на невыносимо привлекательную внешность. Слишком мучительно, слишком легко поддаться этому непреодолимому искушению.. Либо я слишком слаба, либо сети слишком крепкие.
И я смотрю на него: такая неуклюжая, ничтожная.. Неспособнейшая ни на что, только часами напролет наблюдать за ним, вглядываться в его лицо, движения.. Я готова отказаться от всех приятнейших звуков мира, но вечно слушать твой голос, Эрик.
Он рассказывает мне что-то, кажется, о бренности человеческой жизни. Но я не слушаю его, а просто наслаждаюсь его присутствием.
Каким бы обворожительным он не был, внешность — это последнее, за что я его полюбила. Раньше я считала, что прежде всего, когда люди знакомятся, они оценивают внешние данные человека. У меня же было все по-другому. Я долго привыкала к нему, узнавала лучше, и только со временем ко мне пришло осознание того, что я полюбила его всем сердцем.
Я смотрела на него и каждый раз понимала: все, что есть во мне, начиная от мыслей, вплоть до каждой частички тела, принадлежит ему.
Ланч пролетел незаметно, я даже и не поняла, как быстро подошло время идти на следующий урок.
А следующим уроком была.. О нет, нет, нет и ещё раз нет! Только не математика! Я готова пробежать кросс вокруг всей территории школы
несколько раз, но только не отсиживаться на математике.
Алгебра — это тот предмет, который я никогда не понимала. Я ненавидела её от всей души, ведь именно с ней у меня было всегда огромное количество проблем.
Ну не давалась мне эта наука, ещё с раннего детства, что поделаешь, все люди разные. А когда тебя вызывают к доске на алгебре.. Это вообще отдельная тема. Особенно, когда ты Кейлин Адамс, и ты понимаешь в математике ровно столько, сколько длится память у рыбки.
Хорошо иметь друга, который отлично понимает в этих всяких задачках и уравнениях; Эрик часто помогал мне с домашним заданием.
А вот что плохо, я сама никогда не буду таким другом.
Эрик опоздал на урок на пять минут, потом выяснилось, якобы возился со своим локером, как он потом мне сказал, какой-то придурок что-то сделал с его замком.
Учитель рассказывает новую тему; что уж говорить о математических способностях, если я даже тему урока не запомнила. Я сижу на своём месте, наблюдая за всеми с любопытством, с желанием узнать, кто что делает.
Да, я занимаюсь на уроке математики всем, но только не математикой. И вообще, сколько раз я уже говорила, как ненавижу этот предмет? А, плевать, повторю это ещё раз.
Моя соседка по парте Бэтти Филипс как всегда старалась, что-то упорно писала и каждый раз делала мне замечания а-ля «Пиши, Адамс, это важная тема! И бла-бла-бла»
Я всегда отвечала «Конечно, Бэтти, я пишу!» но я, естественно, ничего не писала. А смысл? Не хочу я листы пачкать, от этой писанины никакой пользы в дальнейшем.
На первый взгляд может показаться, что мне все равно на свои оценки, но это не так. Я всегда хорошо училась и заморачивалась над своей успеваемостью. Мало того, в прошлой школе в Далласе, где я училась до переезда в Литлтон, я была круглой отличницей. Мне правда тогда было тринадцать, но, факт остаётся фактом.
Дилан с Эриком сидели сзади, молча, ни о чем не разговаривая. Обычно они трындят на свои темы, а сегодня, по всей видимости, решили помолчать. Я уже просто не могла сидеть и слушать все эти алгебраические термины, мне до невозможности хотелось скорее услышать звонок с урока и уйти прочь.
— Мисс Адамс, надеюсь, вы о квадратном уравнении так задумались?
Что за черт?
Зачем вы меня трогаете? Кому я помешала?
Именно об этом я подумала в ту секунду, когда наша учительница алгебры миссис Джонсон обратилась ко мне.
— Извините, — робко начала я, — А о каком уравнении идёт речь?
Все начали смеяться, и только я не понимала шутки. Шёпот Бэтти слышался где-то в абстракции:
«То, что на доске, Адамс, посмотри на доску!»
Преподаватель с разочарованием взглянула на меня, затем села на свой стул и внимательно уставилась в классный журнал.
Паузу нарушил звонок, который стал сигналом об окончании урока.
Я вот-вот собралась уйти, как услышала голос миссис Джонсон, которая обращалась ко мне:
— Мисс Адамс, задержитесь.
Я вздохнула, ожидая самого худшего.
Кинула рюкзак на парту и села напротив учителя.
— Я могу понять, если человеку не дано от природы понимать математику, но хотя бы из уважения к предмету и ко мне, вы могли даже элементарно переписать пример с доски. Кейлин Адамс, вы хорошая девушка, и я не хочу, чтобы вы имели лишние проблемы с директором, поэтому, прошу вас, возьмите себя в руки. Надеюсь, вы услышали меня. Можете быть свободной.
Я промычала невнятное «Угу» и схватив свою сумку, поторопилась выйти из кабинета алгебры с молниеносной скоростью.
У двери стоял Эрик, который ожидал моего выхода.
— Кейлин Адамс, возьмитесь за голову! — Наигранно, с улыбкой и важным видом произнёс Харрис, на что я слегка засмеялась.
— И самое интересное в том, что я всегда делала её блядское домашнее задание, хоть я и не понимала, как его делать. Хотя бы какие-то усилия прилагала! — Жаловалась я, надеясь услышать от него слова поддержки. Так слепо..
— И ничего, что его делал я, — Отшутился Эрик, а мы в то время медленно шагали по коридорам, прогуливаясь по школе.
— Ну, да.. — Тихо произнесла, опустив глаза вниз. Эрик ускорил шаг, а мне оставалось только успевать плестись за ним.
— Это мало что меняет, — внезапно выпалила я, снова взглянув на Харриса.
Я не обращала никакого внимания на суматоху вокруг. Все стало для меня несуществующим: когда какой-то парень случайно врезался в меня, я даже не заметила этого, а осознала лишь после того, как он выкрикнул мне вслед «Извини».
Время от времени я поглядывала на Эрика, который шёл впереди, и думала о том, как бы выглядело со стороны, если мы будем идти по этому коридору за руку, а не так, как сейчас: я изо всех сил пытаюсь догнать его, а он кажется и вовсе забыл, что я своими коротенькими ножками иду за ним.
Мы подходим к ряду шкафчиков, Эрик останавливается у 624 локера и ругается, обнаружив на дверце надпись «Ебанутый».
— Не заводись, — моя ладонь накрывает его плечо.
— Мне похуй, что они говорят. — Твёрдо заявил Харрис, хоть я и знала, что его наверняка задевают эти постоянные оскорбления, пусть он и старался выглядеть таким "пуленепробиваемым".
Эрик хватает рюкзак и сразу стремительно идёт в сторону выхода, я упорно шагаю за ним, попрощаться хотя бы, ведь он так опрометью убежал.
— Эрик, не так быстро! — Окликнула я Харриса, но медленнее идти он не стал.
Он все таким же быстрым шагом выходит на улицу, а я не понимаю, почему он так спешит, гонятся за ним что-ли..
Ветер сразу прохладой ударяет в лицо, трепещет волосы, отчего они закрывают мне видимость.
— Ты чего так рванул? — Одышка мешает разговору.
Эрик облокачивается о капот своего автомобиля. Его рука тянется в карман, затем вытаскивает пачку Мальборо.
Снова лезет в карман, на этот раз за зажигалкой.
Я внимательно наблюдаю за каждым его действом: поджигает, затем зажимает между губами и делает затяжку. Через секунду выдыхает серый табачный дым, я скривилась в отвращении, этот запах вызвал у меня кашель.
— Ты что, никогда не чувствовала запах табака?
— Эм.. — Задумалась я, закрыв нос рукой. — Я просто не ожидала, что ты куришь.
— Да ладно? — Эрик демонстрирует удивление. — Огорошить тебя окончательно? Дилан тоже курит.
— О Дилане я знала.
— Тогда для тебя это не должно быть удивлением.
— Наверное, ты прав.
Я смотрю на Эрика и не понимаю: неужели я пропустила тот момент, когда он начал курить?
Я осознаю, что скорее всего, я не до конца знаю его, а думала, что лучше всех.
Непредвиденно я услышала тот самый дурацкий и знакомый смех за спиной.
«Блять» прошептала я, и повернувшись, увидела кучку накаченных амбалов, которые не стесняясь тыкали в нас пальцами и открыто смеялись.
Их хохот донельзя обозлил Эрика, я видела это по его выражению лица, по играющим желвакам на скулах.
Я старалась не обращать внимание на возгласы «Харрис, это рядом с тобой ДЕВУШКА что-ли?»
«Нихуя себе, он научился разговаривать с девушками?» и делала все возможное, чтобы и Эрик игнорировал эти провокации.
Один из этих козлов, которым было очень скучно жить без издевательств, подошёл к нам и не побоялся говорить эти вещи Эрику прямо в лицо.
Кажется, его звали Дастин Тормон, и он был один из тех многих недоразвитых идиотов, которые вечно цеплялись к Эрику и Дилану за их необычный внешний вид.
Для меня главным было не допустить сейчас драку, которая вполне может произойти, как-никак, я думаю, что мне всегда было больнее видеть на теле Эрика ссадины и синяки.
Я, с боязнью причинить ему боль, каждый раз с трепетом обеззараживала увечья на его лице.
Если бы я могла, я бы изо всех сил хранила под собственной защитой каждый уголочек, каждый краешек его тела, и даже была бы готова собственноручно убить тех, кто осмелился поднять на него свой кулак.
Эрик на взводе: выбрасывает тлеющий окурок на асфальт, я вижу, что он закипает все больше от бесконечного потока оскорблений.
Учитывая тот факт, каким вспыльчивым был Эрик, я пыталась успокоить его всеми возможными способами.
— Не обращай внимание, — шептала ему я, и была счастлива, что у меня получалось сдерживать его нарастающую агрессию.
— Что, Харрис, зассал? — Насмехался Дастин, а остальные кричали что-то у него из-за спины.
Вот проклятье. Тормон, тебе что, спокойной жизни мало? Треснуть бы тебя чем-то тяжелым, придурок.
— Как бы штанишки не промокли, или твоя телка сможет одолжить тебе свои?
Это стало последней каплей для Эрика.
Ты и так умница, держался молодцом.
Джоки, что стояли позади, истерически заливались смехом, такое ощущение, что они в цирке, твою мать.
Я смотрю на Дастина с таким искренним отвращением, а он громко и насмешливо хохотал. Ну, как тебе унижать других, урод?
Харрис, неожиданно для него, подбежал к нему и вмазал ему по лицу, это было неожиданно для второго, и он тут же потерял равновесие, чуть было не завалившись прямо на асфальт; тот выкрикнул в сторону Эрика ругательство и схватился за кровоточащий нос.
От происходящего я в прямом смысле обомлела, как бы остальные не прискакали бить Эрика.
Я незамедлительно подошла к Харрису и обхватила руками его плечи, подсознательно оберегая от остальных, но при этом стараясь отвлечь его внимание с завязывающийся драки на меня.
— Так, забудь об этом и поехали отсюда, слышишь?
— Сядь в машину, Кейлин. — Его взгляд был упрямый и решительный.
Я просто не знала, как по-другому избежать дальнейшей "мясорубки".
Я словила его взгляд на толпе джоков и на Дастине, который продолжал поливать Эрика грязью за этот сбитый с толку удар.
Джоки засуетились, как только увидели кровь на лице Дастина. Они растерялись, и по видимому, сначала не думали о том, чтобы "отомстить".
Краем глаза я замечала, как они бегали по всей парковке словно ужаленные, искали воду и бегали в поисках первой помощи.
А я недоумевала: какая к черту первая помощь? Этот отморозок и не такого заслужил.
— Господи, Харрис, посмотри на меня! — Придерживая его лицо руками, я попробовала таким образом встряхнуть Эрика, чтобы мы уехали как можно быстрее и до того момента, как кучка тех идиотов не пойдёт на него с кулаками.
— Кейлин Адамс, если ты сейчас же не сядешь в эту чёртову машину, я посажу тебя сам.
— Эрик Харрис, если мы не сядем в эту машину вместе, я пока не знаю как, но я затащу тебя туда силой.
Я была так счастлива и смогла вздохнуть с облегчением, когда Эрик задумался на пару секунд, а потом все таки уселся в автомобиль, и сегодня мы так и смогли избежать кровавого месива. Мы воспользовались моментом, когда все были заняты подмогой, кажется, сломанному носу Дастина.
Он завёл двигатель и надавил на газ до упора, машина моментально сдвинулась с места.
В боковое зеркало я увидела, как они смотрели вслед и орали всякий бред.
Но тогда мне было плевать на это, ведь главное то, что Эрик в порядке и цел.
Да, злой. Да, обижен.
Но
цел.
Я, радостная и спокойная тем, что все обошлось хорошо, сделала музыку из магнитофона на полную громкость, прокрутив регулировку звука вправо до упора.
Я, пританцовывая подпеваю песне, кажется, группы «Radiohead».
Эрик взглянул на меня и улыбнулся, а я, конечно же, ощутила его взгляд, но притворилась, что вообще не смотрю в его сторону.
Как безуспешно..
***
— Тебя до дома?
— Кейлин, не спать, — обнаружив меня погружённую в сон, Эрик несильно потормошил меня.
— А? — Глаза с тяжестью раскрылись, перед моим лицом я увидела лицо Харриса.
Хотелось бы мне каждый раз просыпаться именно так.
Правда в тёплой кровати, а не в салоне автомобиля.
— Извини, не знаю, как так вышло.
— Так тебя до дома?
— Если можешь, — украдкой, когда он отвернулся на дорогу, я засмотрелась на Эрика, затем медленно глаза опустились и уставились на его оголенные руки, что крепко схватились за руль.
Если ты не прекратишь глазеть, Кейлин, то..
— Ну всё, увидимся завтра.
— Что?
О черт, черт, черт.. Насколько нужно быть дурой, чтобы не переставать смотреть на тебя даже тогда, когда есть великая вероятность того, что ты заговоришь со мной, Эрик.
Глупая, глупая.. Глупая и такая растерянная, Эрик, когда ты рядом.
— Мы у твоего дома, Кейлин.
О боже! Какой же идиоткой я сейчас выгляжу!
Кивнув, я быстрее вышла из машины чтобы Харрис не заметил моих бардовых щёк.
Он уехал, а я осталась один на один: снова со своими мыслями, снова одна, снова привыкай к одиночеству.
***
Зайдя в дом, я планировала сразу сбежать к себе на чердак и никак не контактировать с семьёй.
День выдался напряжённым, я мечтала просто завалиться в кровать и спать, спать пока не надоест, спать, пока утерянные силы наконец не восполнятся, но мать окликнула меня и пришлось спуститься вниз.
Родня сидела за столом в кухне, пила чай, и по видимому, обсуждала мою личную жизнь.
— Юная леди, вы стали такой самостоятельной, я смотрю. — С упреком проговорила мать, и поставив третью тарелку на стол, жестом указала на то, чтобы я села к ним.
Отец оценивающе на меня взглянул.
По его логике, он думает примерно об этом:
«Волосы не растрепаны, помада вроде на месте, одежда в порядке, значит, ни с кем не спала».
Как же меня это раздражало всегда! Словами не передать.
Не пойму, за кого родители меня принимают.
— Ну это не должно быть странным для вас, мам. Мне уже полгода как пятнадцать.
— Возраст — не показатель твоей зрелости ко взрослой жизни! Или ты думаешь, что тебе пятнадцать, и ты уже выросла? Ты все ещё ребёнок! — Перебил отец, и я раздраженно опустила взгляд на поверхность стола.
— Кто тебя привёз? Я видела в окне, — Мать с подозрением посмотрела на меня.
Блять, мам, ты что, никогда не знала, как выглядит машина Эрика? Уже выводит из себя, ей богу.
— Эрик. Ты ведь знаешь его автомобиль.
— Как часто он подвозит тебя?
Мы на допросе?
Как же придумать максимально правдоподобный повод улизнуть..
— Редко, — ответила и замолчала, стараясь показать родителям, как мне не хочется об этом говорить.
С моими родителями Джоном и Стейси Адамс у меня всегда были натянутые отношения. Не то, чтобы мы часто ругались, просто, я никогда не рассказывала им о чем-то сокровенном и личном, никогда не плакалась и не просила совета.
Может быть, я так устроена, но семья тоже сыграла свою роль.
Они всегда были очень заняты жизнью моего старшего брата, у них никогда не было времени на меня, а если и было, то они не стремились мне его уделять.
Я до сих пор гадаю, в чем дело. Я не была желанным ребёнком?
Это такой непонятный мне метод воспитания? Уже, это имеет самое минимальное значение.
Особенно, когда вдруг сейчас они кинулись меня воспитывать.
— Теперь я могу уйти к себе?
— Кейлин, мальчики будут потом, сейчас главное учиться, учеба — главное..
На этом моменте я прекратила слушать отца. Он каждый блядский день говорит мне об этом.
Вы никогда не интересовались моей жизнью, очнитесь! Именно поэтому вам больше не о чем со мной говорить.
Как только он наконец перестал забивать мне мозг очередной тирадой про то, как в этой жизни добиться успеха, я свалила все на большое количество домашнего задания и как можно быстрее скрылась у себя в комнате.
Только зашла в спальню, увидела, что у меня был один пропущенный звонок от Эрика.
Забушевал внутренний шторм паники, сердце стучит быстрее.
Оно кричит мне:
«Как же ты могла не взять трубку, Адамс? Сейчас же звони ему, услышь его голос и поддайся собственным эмоциям!»
А разум:
«Не звони, опять час будешь думать что такого сказать, чтобы не выглядеть глупой в его глазах»
Как ни странно, сердце одержало победу.
— Прости, что не брала трубку. Я.. Ээ..
Думай, думай что сказать! Ты должна показаться занятой!
— Я делала уроки. — Тут наступило внутреннее облегчение, в этот раз задержка перед моей репликой оказалась меньше. Бинго! Растёшь, Кейлин.
— Я чего звонил то, хотел поблагодарить за сегодняшнюю ситуацию на стоянке. Думаю, если бы не ты, домой я вернулся бы уже без возможности ходить, — слышу его смех в трубке.
Что? Прости, что?
Повтори пожалуйста, Эрик.
Ты сказал.. «Если бы не ты»?
Ты.. ты хочешь сказать, что дорожишь мною? Это чья-то злая шутка?
Это способ поселить во мне очередную ложную надежду?
Я могу снова довериться твоим словам?
— Ты здесь?
— Да.. Я рада, что все обошлось именно так.
Мы поболтали ещё минут пятнадцать, потом он пожелал мне удачи в выполнении домашней работы и мы попрощались.
Он, должно быть, ни о чем не думая сейчас занимается своими делами, развлекается.. Черт, да плевать, что он делает! Я уверена, что он все равно не думает обо мне!
А в моей голове до конца дня будут крутиться эти события.
Но пусть я даже буду в сто раз на тебя обижена, знай, Эрик, это никак не изменит того, что я всегда, всегда буду за тебя переживать.
