***
Уголки губ Хиджикаты дернулись. И как бы он не пытался скрыть свои настоящие чувства за маской спокойствия и безразличия, Сого видел его насквозь. Например, когда Хиджиката нервничает, он рефлекторно тянется в карман за сигаретой, медленно затягиваясь, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Когда Хиджиката выходит из себя, он может запустить первый попавшийся предмет в виновника, скорее всего, чтобы его убить. Он твёрдо стоит на своем даже тогда, когда он ранен. Хиджиката не любит раскрывать свою слабость перед другими, в особенности перед Окитой младшим, потому что тот не упустит и шанса вывести заместителя командующего из себя, пользуясь его вспыльчивостью. Из своей постоянной слежки за Хиджикатой Тоширо, Сого выяснил, что этот любитель майонеза обычно выглядит хладнокровным, но его настоящие эмоции проявляются только при виде майонеза, любимой дорамы или же будучи тогда, когда он находится в гневе. У него нет друзей, нет девушки и вряд ли она когда-нибудь появиться. Со смерти его сёстры, Сого не видел, чтобы Тоширо кем-то интересовался. Даже если Тоширо и способен вступить в серьезные отношения, как принято шутить в Шинсунгуме, то только с майонезом. Сейчас же он пытался обдумать всю полученную информацию, все ещё считая что это какой-то розыгрыш. Вот только по выражению Кагуры было не возможно что-либо понять да и не знал он ее так хорошо, чтобы делать какие-либо выводы. — Но как такое возможно? — У моей двери в палату стоит Камияма, охраняя мой младенческий сон. В соседней спит Ямадзаки, умудрившийся отравиться на днях каким-то дерьмовым мясом, — Кагура снова начала делать то, для чего она здесь находилась — передавать информацию. — Хорошо, допустим, — Хиджиката присел, разминая ноющие виски. — кто на тебя напал в тот день? — Я знаю не больше вашего. Все что смог разглядеть это уже вонзенную в меня катану, — Сого пытался припомнить тот день. После недолгой тишины, напряженный Хиджиката затушил сигарету о поднятую ранее пепельницу и заговорил: — Я должен поговорить с Кондо-саном, нужно точно определиться в какую сторону нам дальше двигаться, — он уже представлял в какое дерьмо они ещё влезут. — Мы также хотели проверить терминал, уж слишком много происшествий за этот период, не пойми черти что происходит. Пока Ямадзаки в больнице, я поручил Сайтаме разузнать о передвижениях банд, группировках и подпольном бизнесе, а также за аманто, что прилетели сюда не так давно. Как только что-то узнаю, я сообщу тебе, Сого, — Тоширо на мгновение замер, потом посмотрел на девушку. — То есть, я свяжусь с тобой. — Хорошо. Я ухожу, — Кагура махнула дьявольскому заместителю командующего на прощание. — если вам станет что-то известно или появится необходимость связаться со мной и садистом, Вы знаете, где меня искать. — Провожать не буду, Чайна, — хоть Сого и выразился так, он не хотел признавать, что с уходом девушки он понял, что больше никто его не слышал и не видел, не то, чтобы это его сильно напрягало, но нынешняя ситуация вызывала смежные чувства. Окита не был душой компании и не нуждался в постоянном социуме, но он привык к шумной и оживленной обстановке в Шинсунгуме. И это тишина и одиночество угнетает его. — Сого, ты здесь? — через какое-то время заместитель командующего подал голос. — надеюсь, что ты скоро вернёшься, — хмурый Хиджиката затушил сигарету и вышел из комнаты. — …***
— Шимпачи-кун, — Гинтоки пытался удержать парня, который был раздражен его прилипчивостью. — Кагура-тян странно себя ведёт, поверь! — Вот, смотри, — самурай схватился за свой сотовый телефон, указывая на поисковую систему, где до этого вбивался запрос «что делать, если видишь призрака», «как убить призрака» или же «появляются ли галлюцинации от голода». — что думаешь? Это же ненормально. Пацуан поправил очки, которые из-за тряски Гинтоки скатились вниз. — Кагура-чан голодна? Гинтоки бы хотел продолжить говорить о странностях Ято, и его подозрениях, вот только раздался скрип входной двери, а за ней показалась уже привычная рыжая макушка. — Я вернулась. Гин-сан, что есть поесть, ару? — Ято жевала последние остатки сукомбу. Белобрысый мужчина разглядел девушку, пытаясь понять следует ли за ней ещё что-то, и стоит ли ему чего-либо опасаться. Когда он ничего не обнаружен, то немного посмелел. — Сладости, которые я припас, пропали, — уголки губ Сакаты дернулись в немалом раздражении. — Кагура-чан, ты все еще голодна? — Я не виновата, что у тебя нет денег! Гин-сан, вычти их из моей зарплаты! — возмущениям Кагуры не было пределов. Злость в ней копилась уже долгое время. — Но я не платил тебе в этом месяце! — Вот именно! Шимпачи отошел от них подальше, припоминая какими последствиями закончилась для него их предыдущая ссора. Каким-то образом драка между двумя людьми превратилась в избиение Шимуры. Хоть он и потерял тогда сознание после пару комбинированных ударов — силу первых он помнит до сих пор. — Гин-сан, Кагура-чан, ну же, — Пацуан попытался остановить закипающих друзей, но все его слова были проигнорированы. — Эй, вы! — Шимпачи от раздражения, переходит на крик. — угомонитесь, не хватало нам еще и за ремонт платить! — Шимура схватился за воротник Сакаты, посчитав его менее опасным, и стал оттаскивать его от разъяренной Кагуры. — Здравствуйте, — в этой суматохе, они не заметили, как у входной двери стоит старушка, морщинистая и мрачная. Троица замерла на мгновение, а потом суетливо начала убирать созданный ими бардак. — Присаживайтесь, — Шимпачи скинул остатки чипсов и книгу Гин-сана, учтиво указывая на свободный диван. — У вас к нам какое-то дело? Расскажите, мы попытаемся вам помочь. — Нет, сынок, — голос старушки был тихий, — это вам нужна помощь. — Вокруг вас полно негатива, — Шимпачи будучи настроен ее выслушать, быстро разочаровался, приписав ее к очередным шарлатанам, цель которых лишь в наживе. — Нет никакого негатива, небольшая ссора, — Шимпачи уже хотел проводить гостя к выходу, но сереброволосый самурай схватил его за локоть, перебивая. — Да-а? — он сглотнул, беспокоясь, что все сомнительные моменты произошедшие в их доме и поведение Кагуры, были не больной его фантазией и это было как-то связано со словами этой женщины. — В твоем доме будет горе, — старушка смотрела на Пацуана, так как он был ближе к ней. — Береги родное, иначе цену ей познаешь, когда совсем ее потеряешь. — Заткнись! — Шимпачи не хотел и слово слышать. Но ее это совсем не волновало. — Я знаю, что тебя волнует, — старушка задумалась, и позже дала ответ. — Где смерть, там правда. За нее кроется ответ, не упусти ты свой момент, — по выражению Кагуры было понятно, что она ничего не поняла. Лицо Гинтоки было бледным, когда старушка перевела на него свой взгляд, он понял, что теперь его очередь. Но старушка даже не задержалась на нем. — Подождите-подождите, — Саката сорвался с места, когда понял, что она собиралась уйти. — а как же я? Чего стоит ждать мне, чего опасаться? — А ты чего-то боишься, самурай? Неужели одиночества?