Напрасно утверждают, что человек должен довольствоваться спокойной жизнью: ему необходима жизнь деятельная; и он создаёт её, если она не дана ему судьбой. Шарлотта Бронте
В доме стоит привычный легкий шум повседневности. На кухне две кухарки готовят ужин, во внутреннем дворе прачка споро развешивает накрахмаленные простыни — пока дождя нет — и тихонько напевает деревенскую песенку, в левом крыле третьего этажа возится небольшая бригада, вызванная для починки крыши. Через неделю после отъезда старшего хозяина разыгралась сильная гроза; урон нанесен небольшой, но новоиспеченный господин Мин приказал послать за кровельщиками да побыстрее — со дня на день должен вернуться единственный сын лорда Юнги. Погода даже для лета стоит отличная. Служанка до ворот провожает бригаду рабочих, смущенно улыбаясь одному приятному парню. До чего симпатичный, не косой, не рябой и волосы золотисто-рыжие. Вот бы встретить его на ярмарке в деревне. Жаль, что она состоится лишь в августе. Девушка машет ручкой будущему кавалеру и спешит вернуться в поместье — мужчины мужчинами, а у нее еще полно работы. Чтобы найти младшего господина, нужно постараться. Он вечно чем-то занят. То вместе с Гильермо работает в оранжерее, пытаясь вернуть их растениям былое здоровье, то составляет опись продовольствия вместе с бабушкой Лилу, то бродит по многочисленным комнатам. Последнее — самое худшее, потому что ноги у девушки всего две, а покоев в поместье явно больше и искать господина Чимина можно хоть до морковкина заговенья. Ей сегодня везет. Юноша стоит в главном коридоре второго этажа. На нем легкое серое платье с длинным задником и коротким передом, в высоком вырезе просматриваются черные брюки. Впервые девушка увидела мужской вариант повседневного наряда для «вторых» мужей именно на младшем господине Мине. Полноценные платья такие юноши носили лишь для торжественных случаев. Их Чимин-а, как его называла бабушка Лилу, никогда не носил ярких цветов. А жаль, ему бы пошло. Чимин отвлекается от очередного цветка, что стоит беспризорником прямо на полу коридора, и вопросительно смотрит на худенькую девочку-служанку. Чудная она, симпатичная, но слишком непосредственная. Хотя, может, просто маленькая, лишь семнадцатый год идет. — Младший господин, кровельщики закончили и просили передать, что счет они вышлют сразу после приезда вашего мужа, когда лорд Мин проверит и примет их работу. — Хорошо, ступай на кухню и передай, чтобы через час собирали на стол. Пора обедать. — Да, сэр. Маленький воробушек тут же исчезает из поля его зрения. Чимин возвращается к кусту в кадке. В руках у него список всех растений, что его муж когда-то привез в этот дом для Анны. Садовник Гильермо с радостью поделился толстой тетрадью и рассказал, как именно искать то или иное растение в списке. Бывший Пак понимает, что супруг вряд ли будет рад его вмешательству, но ходить и буквально запинаться об разросшиеся по дому стебли тоже не дело. Он составляет план по пересадке почти всех зеленых жильцов в оранжерею — там как раз освободилось место после их с садовником реформации. В самом поместье он оставляет лишь здоровые и красивоцветущие растения. Чимин делает отметки карандашом на бумаге молочного цвета, но разум его занят мыслями о муже. Тем утром он проснулся один, сторона Юнги была холодна. В голову лезли глупые строчки из романов, где постель хранит запах своего владельца, юноша перекатывается на половину мужа и зарывается лицом в его подушку. Нет, совершенно ничем не пахнет. Чимин хмыкает в ткань и быстро встает, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения. На часах десять утра, тюль колышется в открытом окне. Лорда Мина в поместье нет уже как четыре часа. Чимин все эти недели старается не думать о чем-то темном или плохом. Плохое придет само, зачем звать его еще и изнутри. Он не дает себе скучать, встает ни свет ни заря, старается есть достаточно (экономка все еще недовольна его фигурой), много времени проводит на свежем воздухе, пишет картины в воскресный день и как всегда пресекает любые попытки своей слабой души сорваться в отчаяние. Не для того он выходил замуж, чтобы так просто позволить себе опустить руки. Нет, Чимин не собирается бороться за сердце супруга, боже упаси, он борется за свое достоинство с самим собой. Все, в чем он нуждается и чего хочет добиться, — это уважение Юнги, не его любовь. Последняя подвластна лишь самому человеку, слишком непредсказуемо это чувство, слишком недолговечно. У него ведь получилось в брачную ночь порадовать мужа, значит, дальше все пойдет чуть проще. Если отбросить недолгую боль физическую и яркую душевную, то Чимину даже понравилось. Было тепло.***
В один дождливый июньский день Чимин привычно бродит по поместью, стараясь быстрее его запомнить, стать его частью, ощутить его не зданием, но домом. Ноги приносят его в то самое левое крыло третьего этажа, где не так давно была отремонтирована кровля. Двери комнат здесь бежевые, кроме одной, что выделяется своим красным цветом, краска на самом деле уже поблекла, но на фоне своих сестер все еще горит ярким цветком. Чимин догадывается, чья это комната. Юноша готов к тому, что замок не пустит его, но дверь легко открывается, стоит лишь надавить на ручку. Странно это. Чимин осторожно заходит в темное помещение, на улице все еще льет дождь, шторы в комнате открыты лишь наполовину, в воздухе витает запах затхлости, плесени и совсем немного алкоголя. Комната вся отделана в красно-золотых цветах, немного давит кричащая о богатстве обстановка, но серость и пыль ее поглощает, как колония муравьев оставленный на земле кусочек сахара. Трюмо, размещенное на пирсе, сплошь покрыто трещинами и странными темными пятнами. Чимин едва может разглядеть себя в нем. Кровать застелена бордовым покрывалом, но весьма неаккуратно, рядом расположен стол с трельяжем, заваленный многочисленными баночками, странными шарфами и пустыми бутылками из-под алкоголя, на стуле едва можно разглядеть порванные чулки белого цвета. Чимин опускается в глубокое красное кресло, расшитое позолоченными узорами. Все вокруг тихое, мертвое, забытое. Юнги явно больше не бывает здесь. Юноша складывает ногу на ногу и замирает на добрый час. Когда вечерняя полутьма почти сменяется тьмой истинной, он наконец отмирает. Чимин предполагает, что ошибается, но попытка не пытка. Младший Мин медленно подходит к некогда великолепному трюмо и начинает оглядывать его со всех сторон, запускает руки за раму и несколько минут спустя находит то, что искал. В руке, покрытой паутиной и пылью, обнаруживается темная тетрадь с золотистой «А» посередине, увитой вензелями, и рисунком розы под ней. Чимин качает головой и убирает дневник обратно. Он всегда может вернуться сюда, пока что не время. Дверь едва слышно скрипит, отрезая от всего поместья проклятую комнату, а фигура юноши растворяется в темноте коридора.***
В начале июля в родной дом возвращается сын лорда Юнги. Чимин и миссис Лилу выходят к парадному входу, чтобы поприветствовать мальчика и его компаньона. Из кареты первым спрыгивает молодой джентльмен с волосами цвета воронова крыла, вслед за ним на землю сходит очаровательный мальчик. Черты хмурого, немного зеленоватого с поездки лица неуловимо похожи на черты его отца. У Чимина нет сомнений, что мальчик — законный наследник, а вот сам Юнги, похоже, пока что об этом не знает: в последний раз тот видел сына два года назад. Чимин не обращает внимания на обмен любезностями, выдавливает их краем разума, продолжая оглядывать ребенка, тот выглядит уставшим с дороги, потрепанным и немного несчастным. Юноша подбирает складки парадного бежевого платья и ближе подходит к мальчику. — Здравствуй, Чонгук, меня зовут Чимин и я муж твоего отца, — бывший Пак склоняется в приветственном легком поклоне. Ребенок согласно этикету должен ответить ему тем же, но все, что он получает, — это настороженный взгляд темных глаз и едва заметный кивок. Весь в отца. — Прошу простить его, младший господин Мин, мой подопечный утомлен дорогой. Позвольте представиться, мое имя Тэхен, надеюсь, мы станем друзьями, — компаньон отвешивает ему явно столичный поклон. Чимин вынужден признать, что Ким весьма статен и хорош собой, с мужественной линией подбородка, прямым носом, большими карими глазами и низким голосом. Одет он изысканно и нарядно — франт собственной персоной — да и в глаза заглядывает слишком настойчиво. Юноша представляется в ответ и ведет небольшую процессию за собой в дом. Чонгук уже почти и не помнит дорогу в свои детские покои, но уверен, что они идут куда-то не туда, вместо третьего этажа поднимаясь на второй, где всегда жил отец. Чимин открывает дверь перед мальчиком и его компаньоном, жестом приглашая их зайти внутрь. — Я решил, что будет правильнее расположить наследника на жилом этаже. Наши с супругом покои располагаются в противоположной стороне, в правом крыле, ваша комната, Тэхен, следующая по коридору. Чимин зовет служанку и просит подготовить ванну для господ. Он радуется, что все проходит куда лучше, чем он думал, пока не ловит тяжелый взгляд мальчика, ему придется постараться, чтобы подружиться и приручить брошенного ребенка. Тонкую фигуру в бежевом платье провожают две пары карих глаз. Смотрят они по-разному, одни — с затаенным страхом и печалью, другие — с расчетливым интересом.***
Чимину с Чонгуком сложно. Чонгуку с Чимином — тем более. Ребенок больше походит на волчонка, которого обрядили в аристократические наряды и заставили держать серебряную ложку, сидя за столом в обеденной. Он бессмысленно возит кашу по тарелке, изредка поглядывая на предельно сосредоточенного Чимина, что пьет чай в напряженной тишине. Тэхен откланялся по необходимости, и младшему мужу совершенно неинтересно, что же это за необходимость, ведь он старательно пытается начать разговор, перебирая в голове варианты фраз. У него нет опыта общения с детьми, что довольно прискорбно в их ситуации. — Чонгук, ты не голоден? — Нет, младший господин Мин, — сквозь зубы цедит ребенок. — Хорошо, давай тогда прогуляемся? Смотри, сегодня даже выглянуло солнце, что редко для… — Я знаю, я изучаю географию! Чимин краем сознания отмечает, что мальчик проявляет к нему явное неуважение, но не собирается отвечать грубостью на грубость. Из них двоих взрослый человек здесь он. — Вот и хорошо, я бы хотел послушать твои рассказы из путешествия, в котором ты находился все это время. Чонгук недоверчиво смотрит своими темными, далеко не детскими, глазами в ответ, как бы говоря: "Чушь, ты врешь мне!". — Вам будет не интересно, я уверен. — Почему же ты сделал такой вывод? Ты ведь пока что не знаешь меня, а я не знаю тебя, потому и предлагаю тебе прогулку. Для меня ты член моей новой семьи, а значит, ты важен для меня. Мальчик тяжело вздыхает и подходит к дверям обеденной, нетерпеливо складывая руки за спину, бессознательно и невольно копируя отца. Такой маленький, такой одинокий. Одиночество Чимин может различить с первого взгляда, для всех оно едино: для детей и взрослых, для женатых и незамужних, для бедных и богатых. Одиночество незримо объединяет всех, связывая невидимой нитью печали и тоски, как бы это ни было парадоксально. Они неторопливо прогуливаются вокруг фонтана, греясь в лучах теплого солнца. Чимин вновь решается на разговор, прогулка прогулкой, а налаживать отношения нужно. — Что же ты успел увидеть в своем путешествии, Чонгук? — Чимин упорно называет явную ссылку путешествием, не желая давить на больную рану. — Каюту корабля, одну и ту же комнату небольшого дома, лес вокруг и вновь каюту корабля. Все. Я же говорил вам, что это неинтересно, — мальчик храбрится перед ним, старается показать спокойствие, но в словах сквозит лишь сплошная боль и непонимание. Чимин утягивает их к мраморной скамье под одним из деревьев, тщательно расправляет складки своего платья, пытаясь найти хоть что-то, что утешит маленькое сердце ребенка. — Но ведь ты был не один, с тобой был твой старший друг — господин Тэхен — и разве это не захватывающе: путешествие на корабле в столь юном возрасте? Кажется, Чимин выбрал совсем не те слова, ведь Чонгук еще сильнее смурнеет после его вопроса. — Вы же сами знаете, что господин Тэхен не заменит мне семью! И вообще, я не хотел уезжать! Я хотел быть дома, со своей семьей! Я хотел быть с мамой и отцом, пусть они не часто обращали на меня внимание, но они были! А теперь мама отправилась на небо, а отец ненавидит меня! Мальчик отворачивается от своего отчима, скрывая красное лицо и вовсю льющиеся слезы, он нервно теребит рукава своей рубахи, громко шмыгая носом. Чимин чувствует себя потерянно и расстроенно, будто это он отослал ребенка за океан, будто это его вина. — Милый, господин Мин не ненавидит тебя, ты ведь его сын, его мальчик. Он любит тебя, где-то глубоко внутри он любит тебя до темноты перед глазами. Я не так долго знаком с ним, но уже знаю, что твой отец — хороший человек и просто не способен ненавидеть столь маленькое светлое создание. — Тогда почему он отправил меня туда? Почему не оставил здесь? Сложные вопросы, на которые у Чимина есть лишь догадки. — Он был очень расстроен из-за того, что твоя мама ушла, ведь он любил ее. Господин Мин не хотел, чтобы ты видел его таким, вот и отправил тебя в путешествие. — Неправда! Он ненавидел ее, я сам слышал, как он кричал плохие слова после того, как мамы не стало! И теперь он ненавидит меня, потому что я ее сын! Вы тоже умрете, и отец снова меня отошлет! Чимин решается и обнимает худую спину маленького лорда, сейчас он ребенку никто, но у юноши разбивается его стянутое цепями долга сердце, грозя остановиться от печали прямо сейчас. Нет ничего хуже отчаяния на детском лице. — Чонгук, послушай меня, я знаю, что ты не веришь мне пока что, но я обещаю тебе, что не умру и не покину тебя. Теперь ты — часть моей семьи, а значит и часть меня самого. Я не оставлю тебя одного, теперь ты не один. Слово младшего господина Мина. Спустя парочку неловких минут его речь все же находит отклик: Чонгук разворачивается в его слабых объятиях и прячет лицо в складках платья Чимина, всхлипывая и икая. Начало положено. Лед под ногами Чимина пока что тонкий, но ему не привыкать, ведь падение неизбежно.***
Чимину хватает парочки немногословных бесед, чтобы понять, что Ким Тэхен никогда не станет его близким другом, как бы последний этого ни хотел. Плавные жесты, убаюкивающие речи, произнесенные слишком тягучим голосом, постоянный запах приторного парфюма, что всегда следует за хозяином — все это приносит ощущение, будто Чимин перепил излишне сладкого ликера или попал в сети опытного паука. Спустя месяц, завидев статную фигуру в коридоре, он старается ускользнуть от навязчивого внимания молодого пижона окольными путями, что выучил лишь недавно. Теперь он знает поместье как свои пять пальцев. Чимин упорен в своем желании сохранить дистанцию между ними, но Тэхен еще упорнее с целями, о которых ведает лишь он сам. Младший господин Мин только что закончил свою привычную уже беседу с Чонгуком, в которую он незаметно для ребенка вплетает новые для него знания о мире вокруг и науках, что действуют в нем, и отправил уставшего мальчика в кровать. Спустя добрые тридцать минут в комнате вновь возникает Тэхен, смазанной тенью скользнув от дверного проема к фортепиано, за которым сидит Чимин. Играет юноша неважно, что-то умеет, но таланта к игре на черно-белых клавишах у него явного нет. — Вы превосходного играете, мой друг. Чимин не хочет слышать этот бархатистый голос в столь поздний час, но строчки из книги по этикету выбиты у него на подкорке матерью. Приходится остановиться, однако смотреть в коньячные очи, в которых по-бесовски отражаются огоньки свечей, нет никаких сил. — Бросьте, господин Ким, я прекрасно осведомлен о своих скудных умениях в этом деле, однако благодарен вам за комплимент. Тэхен стоит у него за спиной, и Чимин не видит, но чувствует, как мужчина подходит все ближе и ближе, пока не кладет свои изящные кисти на его худые плечи. Недопустимая интимность для замужнего юноши. — Я же просил называть меня Тэхеном, ведь вы — мой друг, а друзья называют друг друга по имени. Ну же, Чимин, не будьте ханжой. — Да, муж мой, не отказывай сыну моего давнего приятеля в столь малой просьбе. Чимин резко оборачивается и застает своего супруга в открытых дверях, на нем все еще надет плащ и головной убор, он явно только прибыл из своего путешествия, что закончилось несколько раньше, чем они все ожидали. За спиной мужчины маячит встревоженная и удивленная экономка, которая уже успела уснуть. Чимин оказывается не готов увидеть Юнги этим вечером и именно в этой ситуации, но человек предполагает, а Бог располагает.***
Из дневника Анны: «Боже милостивый, сегодня ко мне посватался мой Юнги! Да, тот самый Мин Юнги, чей отец имеет большое состояние! Господь, как я счастлива, пришел конец моей жизни в нищете, в которой я прозябала с рождения. Ты ведь не осуждаешь меня за столь мирские мысли? Ты непременно простил бы меня, если бы прожил хоть день в моем теле, что изранено грубым сукном и так устало от тянущего чувства постоянного голода. Да и сам Юнги нравится мне, он приятен на лицо, пускай и не красавец, но ко всему можно привыкнуть со временем, особенно если его фигура будет поглощена светом свечей на балах, о которых я всегда мечтала, с самого детства. Я уже вижу это. Он всегда будет со мной, мой будущий муж, мой Юнги, а я всегда буду с ним, и даже смерть не сможет разлучить нас. Прости меня, Боже, но я — его, а он — мой».