Если бы от наших страданий кому-нибудь было легче, то мы бы, по крайней мере, утешались мыслью о том, что жертвуем собой ради других.
Гюстав Флобер
Наутро Чимин просит миссис Лилу немного помочь ему, потому что сам он явно не управится к заданному господином Мином времени. Солнце не радует их своим появлением, но на улице довольно светло, чтобы Чимин совсем не пал духом. В конце концов, он не первый и не последний, кто выходит замуж подобным образом. От замужества не умирают. Хотя тихие самоубийства всегда будут следовать тенями браков младших сыновей. Тени эти крепко держат подолы свадебных платьев юношей своими холодными пальцами и волочатся позади маленькими шажками, стеная помаленьку и напоминая о себе. Он надевает исподнее, поверх идет тонкое белое платье из шелка, а после этого женщина помогает ему с корсетом. Чимин носил подобный предмет гардероба всего раз. Воспоминания его наполнены издевательской ухмылкой брата и острой нехваткой воздуха. Он выдыхает весь кислород, что есть в его хрупком теле сейчас, пока его временная помощница затягивает створки корсета, будто закрывая доступ жизни вовсе. Положи кто-нибудь Чимина сейчас на кровать, тело бы его думало, что он в гробу — не хватает воздуха, а возможность движения ограничена. Не то, чтобы юноша когда-либо имел подобный опыт, но фантазия у него развита отлично. Поверх они надевают три плиссированных подъюбника и, наконец, само платье. Оно приятного кремового цвета. Чимин, отослав экономку, еще пару минут стоит у зеркала, уперев тонкие руки о пояс, будто пытаясь вытолкнуть еще оставшийся внутри него воздух. Бойкому разуму его тяжело принимать реальность. Чувства заставляют холодный лед рассудка помутнеть, и Чимин поддается секундной панике. Что, если муж будет излишне груб этой ночью? Ему страшно, потому что все, что он видел — это тома текста, исписанные строчками о всепоглощающей любви. Но что делать тем, кто не может ее испытать? Что делать тем, кто лишен возможности выбора? Выбора лишил его долг, а долг подлежит исполнению. Чего бы ни требовала жизнь, что бы ни готовила судьба — он навсегда останется с ним, раз это неизбежно. Чимин медленно опускает вуаль, что прикреплена к ободочной ленте и надевает белые перчатки без пальцев. Он готов. Господи, он готов выйти замуж. Вся его внутренняя уверенность рассыпается прямо перед дверями церкви. Господин Мин, замечая, что рука на его локте дрожит все сильнее, останавливается и окидывает юношу взглядом. — Чимин, с вами все в порядке? — юноша лишь кивает головой, — так дело не пойдет, я не хочу тащить вас замуж силком, поймите. Мне не доставляет ни капли удовольствия созерцать ваше белое, как полотно, лицо! Ну же, Чимин, посмотрите мне в глаза! Юноша выдыхает и поднимает свой взгляд, тут же натыкаясь на два уголька, что наполнены заботой и тревогой. Он размыкает слипшиеся губы и шепчет: — Я не птица, я живой человек, почему у меня нет выбора, сэр? Почему на меня накинули сеть? — Вы читали эту книгу, Чимин? — господин Мин определенно удивлен. Юноша давит в себе кривую ухмылку и уже громче отвечает. — Меня больше удивляет, что ее читали вы. — В любом случае, я прошу вас перестать пугать священника и приход, они подумают, что я хочу убить вас и забрать все ваше приданое, — мужчина пытается расслабить Чиимна, и тот расправляет зажатые плечи. — Вы правы. Пойдемте, вам не достанутся мои краски и парочка платьев. Так они и входят под своды церкви: мужчина в черном строгом костюме и юноша в нежном кремовом платье. До безумия красивая, но далекая друг от друга пара. В руках у Чимина букет из белых лилий, от запаха которых у него еще сильнее кружится голова, но произносит свое тихое «да» на вопрос служителя Господа. И вот звучит фраза, о которой юноша и вовсе забыл, беспокоясь о куда более важных вещах. — С этого момента вы — два сердца, в которых теплится жизнь друг для друга; вы — две души, что связаны клятвой, куда прочнее, чем человек может представить себе; вы — два существа, что отдали свою свободу и счастье Богу, а он разделил и отдал вам их поровну. Я объявляю вас супружеской парой. Можете поцеловать супруга. Господин Мин делает неловкий шаг и медленно поднимает прозрачную вуаль: на него смотрят два испуганных глаза цвета шоколада, и мужчина, стараясь успокоить, нежно обхватывает тонкое лицо парня, целомудренно целуя. Нет особых чувств, просто нежность и защита — вот, что чувствует Чимин, когда муж отдаляется от него. Чимин когда-то думал, что все поцелуи имеют вкус лета, ягод или ванили, но когда его попытался поцеловать сын одного из слуг, все, что он почувствовал это лишь привкус пирожков с картошкой. Это было первое разочарование в любви и книгах с загадочной для него надписью «роман». Настоящий поцелуй — тот, что подарил ему муж под сводами церковного прихода — по вкусу был совершенно обыкновенен. Но ощущение тепла чужих губ и нежных рук на лице успокоило Чимина лучше всякого разговора. Они выходят из церкви рука об руку. Господин Мин спокойно следит за нежным румянцем на щеках мужа и не может не поразиться красоте маленького эльфа. Возле приходской школы цветет большое дерево дикой яблони: приторный аромат забирается в ноздри и выбивает даже мысль об уходе. Они останавливаются под этой самой яблоней. Кремовое платье юноши мягко мерцает на выглянувшем солнце. А сам он диво как хорош со своими персиковыми прядями, в которых вновь отдыхают солнечные лучики, с почти различимым на свету зрачком карих глаз, с пухлыми губами, с тонким станом и таким необъяснимым ощущением покоя, что исходит от всей его фигуры. Юнги не чувствует под собой опоры с той ночи, когда он узнал правду о жене и потерял ее. Но теперь он стоит чуть увереннее, он снова не одинок. Чимин не произносит ни слова, пока муж усаживает его в карету и устраивается сам. Они пускаются в обратный путь; юноша не имеет ни малейшего понятия, что случится сегодняшней ночью, это немного отвлекает его от доброго поведения Мина и от нежного поцелуя. Но глубоко в душе он знает, что начал лелеять надежды, на которые не имел ни малейшего права.***
Стоит на удивление погожий для Англии день. Когда они подъезжают к поместью, Чимин вновь засматривается на свой нынешний дом. Да, это старое здание теперь под его защитой. Юнги как владелец поместья обязан обеспечивать денежную составляющую, а обустройство и хозяйственные дела супруги обязаны делить между собой. Конечно, такие проблемы, как протекающая крыша или высохший сад отдавали младшим супругам, но вот уволить слугу или подписать важные бумаги, касающиеся поместья, редко доверяли. А все потому, что женщины и младшие супруги считались существами слабыми, иногда и вовсе немощными, часто истеричными. Священники связывали это с плотскими искушениями, во всем повинно бренное тело. Они настаивали на ранних браках, слепо веруя, что муж поможет беднягам сдерживать внутренних демонов. Чимин не желает верить в подобное. Он хозяин своего тела и никаких бесов внутри него нет. Слабость характера он за собой не замечает и по сей день. Может, он несколько мягок, иногда излишне нежен с животными, но это ведь не преступление? А что до истеричности, то это скорее к его матушке. Юноша не задыхается от чувств, не приучен выплескивать их на окружающих. Лучше он тихонько переживет их наедине с собой, так его не осудят, не посмеются и не воспользуются. Господин Мин привычно помогает мужу спуститься с кареты и кладет маленькую ручку юноши на свой локоть. Чимин узнает путь, которым его ведет мужчина. Войдя в столовую, он обнаруживает довольно прилично накрытый стол. Праздничный обед? Похоже, Господин Мин следует плану его матери с точностью до наоборот. К ним присоединяется миссис Лилу и они приступают к пышному для Чимина свадебному обеду. — Прелестное создание, может быть, вы отложите свой драгоценный букет? — Чимин лишь сейчас замечает, что в его левой руке все еще зажаты бедные стебли лилий. Становится неловко, но показывать свое смущение мужу не хочется. — Как я могу, милорд? Это первый ваш подарок, я непременно поставлю их в вазу, а когда они начнут увядать, засушу, чтобы помнить об этом дне до самой смерти, — свое импровизированное выступление Чимин проговаривает с каменным лицом, попутно размешивая цветочный мед в фарфоровой чашке с чаем. Юноша усиленно делает вид, что его сладкие слова превосходно сочетаются с невыразительной мимикой. — А вам, я смотрю, палец в рот класть не стоит, вы руку по локоть откусите, — Юнги выглядит невпечатленным, но поражение принимает. Юноша не так уж и плох, как он думал все эти годы. Миссис Лилу громко опускает ложку в тарелку с французским супом, тут же извиняясь. Их перепалка за столом выглядит несколько агрессивно. Женщина судорожно старается найти приемлемую тему для светского разговора. — Хорошо, что вы теперь с нами, Чимин, вашего старшего супруга часто не бывает дома. Зимой здесь довольно тоскливо, — экономка грустнеет на мгновение, — Так когда вы уезжаете, господин Мин? — Завтра я покину Чилхэм-хаус* и вернусь не раньше осени, — Юнги продолжает рассказывать о планах на поездку в Индию, пока Чимин про себя повторяет имя его нового дома. — Не раньше осени? Вас не будет более двух месяцев? — миссис Лилу тяжело вздыхает и кидает обеспокоенные взгляды на задумавшегося юношу. Как же бедняжка переживет отсутствие мужа, ведь они молодожены? Даже не узнают друг друга толком, а Юнги уже уедет. — Да, надеюсь, вы не позволите заскучать моему новоявленному супругу, — Чимин на эти слова лишь качает головой. — Я найду чем себя занять, милорд, поверьте. — Да-да, ваша голова, вы говорили, — от пришедшей в голову мысли Юнги откладывает в сторону приборы, — Кстати, дорогой мой супруг, у меня к вам разговор, но провести я его хотел бы за закрытыми дверями. Пойдемте. Господин Мин не замечает, что юноша успел проглотить лишь ложку картофельного пюре. И это вся еда в свадебный день. Чимин с сожалением вытирает рот салфеткой, про себя думая, что здесь он ест даже меньше, чем в отчем доме. Его платья станут большими в талии и придется прятать собственную худобу в складках шали. А ведь на дворе начало лета. Но перечить мужчине в такой мелочи не хочется и он поднимается следом. На прощание миссис Лилу шепчет, что после разговора с мужем, Чимин может найти ее на кухне и она обязательно накормит юношу. Не дело это, что младший супруг голодным ходит. Они же теперь не бедняки. *** Юноша следует за мужем на второй этаж, в одну из малых гостиных. В комнате обнаруживается камин, пара шкафов с книгами, темное фортепиано и два бордовых кресла. Вид из окна все так же потрясающе красив. — Присаживайтесь, муж мой, — Юнги тяжело садится в одно из кресел и рукой указывает на второе. Чимин неспешно и — в противовес старшему — изящно опускается подле. Камин растоплен недавно, тепла от него еще нет, лишь небольшой огонек мелькает меж дров. Старший упорно молчит. Что ж, Чимину некуда торопиться, он умеет быть терпеливым. Господин Мин несколько удивленно оглядывает неподвижную фигуру юноши, цветы в его волосах, сложенные на коленях маленькие ручки и лежащий рядом букет. Ни звука, поразительно. Юнги, если признаться, устал от шума. Анна была шумной, разговорчивой и очень эмоциональной. Но ее он любил и терпел все эти женские черты. К счастью, Чимин пока что совершенно не похож на его покойную жену. — Мы будто ведем с вами гражданскую войну, — Юнги забавляет остроумие юноши. — С вами всегда следует быть начеку, милорд. — Зачем же? Мы женаты, для вас так точно никакой угрозы. — Меня это не спасет. Под вашим острым взглядом темных глаз можно забыться и обнаружить себя без последнего пенни. — Вы находите мои глаза привлекательными? — вопрос ставит юношу в неудобное положение. — Я честен, милорд, глаза — это лучшее, что есть в вашей внешности. — Так я уродлив? — Нет, муж мой, вы харизматичны, как наш король, чей профиль мы видим на монетах. — Вы только что сравнили меня с ослепшим монархом, который страдает припадками всю свою жизнь? — Юнги задорно приподнимает густую бровь. — Георг Третий не имеет любовниц и верен своей жене, у него пятнадцать детей. Как вы думаете, этим сравнением я хотел вас оскорбить? — Кто вас знает, дорогой мой. Крайне сомнительный комплимент, но он греет мне душу, ведь вы думали обо мне дольше нескольких секунд. От наигранного облегчения Юнги, Чимин несколько приходит в себя и принимается корить собственный бескостный язык. Замечательно он налаживает отношения с собственным мужем. Поступок, достойный его матери. — Прошу простить мне мою болезненную честность, иногда я перехожу границы. Мужчина лишь машет на это рукой. — Лучше честность, чем наигранное восхищение. Да, я не красавец, так и что теперь? Часто вы видите, как ослепительная внешность приносит счастье старшим супругам? — Осмелюсь сказать, что нет, — Чимин знал лишь одного возмутительно красивого мужчину. Это был его старший брат. Но господин Мин прав, счастье это брату не принесло. Скорее наоборот. — Вот видите. Тем более, что когда я был моложе, моя внешность не мешала мне очаровывать нужных людей. Поверьте. Чимин верит. — Ладно, обсудим то, зачем я вас позвал. Не имею ни малейшего понятия о вашей осведомленности касательно моего прошлого замужества. Потому расскажу с самого начала, — Чимин не знал о господине Мине ничего, кроме его денежного состояния. Это все, чем был обеспокоен его отец. — У меня была жена — Анна. От нее у меня есть наследник. Мальчику семь лет и в данный момент он находится на длительном лечении в теплых странах. Климат и обстоятельства смерти его матери подкосили здоровье ребенка, потому сейчас вы его не увидите. Я не видел его уже два года, часто сам в разъездах. Однако из-за того, что теперь в поместье есть еще и вы, я озаботился его возвращением. Что-то подсказывает Чимину, что муж не возвращал ребенка не потому, что часто путешествовал, а потому, что они либо плохо ладили, либо ребенок был напоминанием о смерти жены. Само известие о том, что господин Мин был женат ставит крест на надеждах Чимина. Муж явно все еще любит и скорбит по своей покойной любви. А Чимину придется стать бледной тенью и занять место, которое изначально ему не принадлежало. Печаль — вот, что чувствует юноша. Но отодвинув эмоции в сторону, он также понимает, что все могло быть куда хуже. Брак с господином Мином лучший исход, которого он мог ожидать. — Так вот, мальчик вернется со своим компаньоном в течение этого месяца, как раз во время моего отсутствия. Надеюсь, что вы окажете ему радушный прием и начнете заниматься его воспитанием. Я не прошу вас любить его, но настоятельно рекомендую не обижать. Чимин на мгновение прикрывает глаза от неприятного удивления. Супруг действительно считает, что он мелочно будет издеваться над мальчиком лишь за то, что тот ребенок бывшей жены? Да, пока что он не заслуживает доверия в глазах господина Мина, но делать из него чудовище? — Я приму этого ребенка как собственного, — голос дрожит от бушующих внутри эмоций, но словесного облика они не получают, — Позвольте узнать, как зовут мальчика? — Чонгук. Его компаньону двадцать один год, вы практически ровесники, зовут Ким Тэхен. Он сын моего хорошего знакомого. Надеюсь, поладите, но это не мое дело. Чимин кивает головой и начинает перебирать в руках тот самый свадебный букет. Хочется выбежать на улицу и пройтись около пруда или дойти до деревьев, что виднеются вдалеке. Или просто покинуть эту душную затхлую гостиную. — Я могу идти, сэр? — Я вам наскучил, дорогой мой? — Юнги безэмоционально следит за разгорающимся камином. — Нет, я лишь хотел сменить свадебное платье на более удобный наряд. — Ах да, удобство превыше всего. Идите. Увидимся с вами вечером, мне необходимо разобрать бумаги, которые накопились за время моего отсутствия. Жду вас на ужин. Чимин спешно покидает мужа. *** Комната, в которой он ночевал, оказывается пуста. Слуги ведут его к двери напротив, говоря, что старший супруг уже озаботился переносом его вещей в общую спальню. Чимину остается лишь закрыть за собой дверь, оставляя любопытные взгляды позади. Комната большая, просторная, в темно-синих тонах. Несколько зеркал у камина, два платяных шкафа, кровать, небольшой туалетный столик и удобная на вид софа. Но главное не это, а каменный балкон. Чимин уже любит эту спальню. Он переодевается в свое привычное бежевое платье, оно чуть потертое, но удобное. Цветы из волос решает не убирать. Чимин лишь делает прическу попроще да надевает домашнюю обувь без малейшего намека на каблук. Дальше он проводит время за разбором вещей.Тщательно осматривает хозяйские покои. Аккуратно убирает в саквояж свадебный наряд. Больше он ему не понадобится. Лишь когда все лежит на своих местах, Чимин вспоминает о голоде. Миссис Лилу на кухне встречает его истинно английским пирогом с почками. Пока он ест, женщина успевает пожаловаться на больные колени, рассказать о слугах и вновь порадоваться, что теперь у них есть второй хозяин. Чимина интересует еще одна вещь. — Миссис Лилу, а господин Мин был привязан к своей покойной жене? Женщина на его слова несколько теряется и явно не спешит отвечать, раздумывая над вопросом. — Да, хозяин любил ее больше жизни, даже был ослеплен чувствами к ней, я бы сказала. И первые годы радовался маленькому Чонгуку. Но после того, что произошло три года назад, он больше не заводит разговоров о ней, а мальчонку сослал в санаторий. Жалко, конечно, мальчика. — А что произошло? — Я не могу ответить вам, Чимин, господин Мин запретил. Скажу лишь, что хозяин наш до сих пор не может оправиться от правды, что всплыла в ту ночь и от самой потери. Слишком сильно он любил ее. Юноша доедает пирог молча. *** Время до ужина и после него сливаются в одно невнятное пятно. Юноша решает оставить осмотр поместья на другой день, когда господин Мин уедет. Чимин решает схематично зарисовать фасад здания, потому проводит пару часов на улице, как и хотел. Один раз он замечает супруга в одном из окон, но тот сразу же исчезает. Из-за стола юноша поднимается первым и медленно бредет в общие покои. Пару раз смотрит на себя в зеркало, но ничего кроме серого лица не видит. Все те же волосы, все та же фигура, все те же глаза. Вряд ли он похож на бывшую жену Юнги. Чимин уверен, что он ее полная противоположность. Даже здесь не повезло. Нытьем делу не поможешь. Нужно быть объективным. Что может сделать его супруг, что он так боится предстоящей ночи? Мин Юнги может причинить ему боль. Но он в своем праве, он его муж, он его единственный мужчина. Чимин привык к боли физической и, если он не будет противиться супругу, то избежит излишней жестокости. Юноша кивает самому себе, с его подчинением не будет никаких пощечин и тасканий за волосы. Еще юноша всегда боялся, что не сможет удовлетворить своего мужа и тот будет искать утешения в чужих руках. Но исходя из их ситуации, он и есть эти чужие руки. Ему просто нужно не сопротивляться. А лучше, как говорила его мать, показывать всем своим видом удовольствие. Даже если больно и страшно. Это успокоит мужчину и все закончится куда быстрее. Пока Чимин ходит из угла в угол, уперев руки в свою тонкую талию, в комнату заходит Юнги. Юноша тут же перестает метаться и старается удержать на лице доброжелательность и спокойствие. Внутри все замирает. Мужчина садится на кровать и начинает молча и непреклонно снимать с себя сапоги, сюртук и рубашку, оставаясь практически без одежды. Чимин понимает молчаливый приказ и неслушающимися пальцами принимается за шнуровку домашнего платья. Выходит отвратительно. Юнги приходится подняться и помочь в этом простом деле. Он стоит за спиной юноши, когда платье мешком падает вниз. Мужчина целует напряженную шею пару раз и шепчет в теплую кожу. — Расслабьтесь, Чимин, я не собираюсь быть насильником. Если вам не понравится сегодняшняя ночь, то обещаю больше не прикасаться к вам, — от Юнги немного пахнет вином, что стояло на их столе за ужином. Последние слова мужчины совершенно не успокаивают Чимина. Да, его муж добр к нему, но это означает, что в случае чего, Юнги вернется за утешением не в семейную постель, а в чью-то еще. Юноша может с собой справиться, от брачной ночи тоже никто не умирал. Чимин берет чужие крупные ладони и оборачивает вокруг собственной талии. Вот и все, он сделал первый шаг. Они переступают через платье юноши и вместе следуют к кровати. Юнги укладывает супруга на расстеленные простыни и скидывает остатки одежды. Фигура господина Мина не отличается особой атлетичностью с античных фресок, но он подтянут, бледен и неплохо сложен. Сам Чимин немного тоньше, меньше и изящнее. Талия у него уже, бедра шире, кожа темнее. Они неплохо подходят друг другу по росту. Юнги решает не снимать с Чимина тонкой сорочки, это они оставят на следующий раз, если он будет. В свете свечей его младший муж выглядит восхитительно. Красоты ему не занимать, это правда. Мужчина накрывает собой Чимина, начиная аккуратно касаться славного тела. Чимин уговаривает себя расслабиться и приподнять уголки губ в слабой улыбке. Пусть мужчине кажется, что он счастлив от его касаний. Большие руки гладят его под сорочкой, кожа на них несколько грубая и касания не приносят ничего, кроме физического тепла. Внутри юноше очень холодно. Юнги не слышит от супруга ничего, кроме прерывистых вздохов, а вкупе с его расслабленным выражением лица, мужчина думает, что все идет неплохо. Первый раз мало кому нравится. Он переворачивает Чимин на живот и тянет его сорочку до талии, открывая взгляду нежные ягодицы. Юноша идеален везде. Чимину страшно, но он давит в себе это чувство, оставляя лишь поверхностное спокойствие, за которое прячется, как дети за материнскую юбку. Он не видит ничего кроме темноты, потому что лежит, уткнувшись в одеяло. Пахнет приятно. К тяжелому дыханию старшего супруга примешиваются какие-то посторонние звуки. Чимин подавляет и желание обернуться, его положили так, значит, так нужно. Через некоторое время к его загривку прижимаются горячие губы, а внизу чувствуется влажное холодное прикосновение. Юноша удерживает себя на месте. Нельзя вскидываться, нельзя выражать неодобрение. Иначе он разозлит мужчину, а сейчас этого никак нельзя делать. Спустя пару минут неприятных ощущений пальцы мужа исчезают. Но вот губы у шеи по-прежнему мягко касаются его кожи. — Потерпи, маленький, хорошо? Обещаю, что боль уйдет, — слова мужчины обнадеживают, и Чимин спешит натянуть на лицо все ту же легкую улыбку. Голова его повернута в сторону, чтобы не задохнуться. А дальше следует тянущая обжигающая боль, от которой юноша абстрагируется. Он пытается размышлять о любимой книге, но выходит отвратно, потому он переключается на мысли о поместье. За что он примется в первую очередь, какие цветы высадит и что изменит. Это помогает. Юнги хорошо, юноша под ним на каждый толчок выдает мягкий едва слышный звук, лицо его все так же расслабленно, что несколько удивляет мужчину. Может, у них получится наладить хотя бы такую семейную жизнь. Прикроватная свеча отбрасывает яркий блик, и теперь Юнги видит перед собой Анну. Ее длинные волосы с любимыми лилиями в прическе, нежную сорочку и прекрасное тело. Анна, Анна, его маленькая проказница. Все внутри замирает от вспыхнувшего удовольствия и в последний миг он шепчет имя жены. Чимин привыкает к этому ощущению, боль действительно уходит и он вслушивается в прерывистое дыхание мужчины, стараясь запомнить его запах, касание его рук. Никакого удовольствия он не ощущает, но он не столь наивен, чтобы не понять, что муж с ним аккуратен. Он чувствует себя почти счастливым, когда слышит низкий шепот. — Анна. Счастье растворяется в темноте. Слабая улыбка на его лице меркнет, чтобы через пару мгновений вернуться на свое законное место. А чего он ожидал? Муж любит ее, он знает свое место. Юнги приходит в себя и искренне не понимает, зачем он вспомнил свою мертвую любовь. Он не желает больше думать о ней. Мужчина отстраняется от Чимина и протягивает руку, чтобы доставить удовольствие супругу, надеясь, что тот не слышал его жалкого шепота. Чимин растягивает губы еще сильнее и качает головой. Никакого возбуждения не было и в помине, но пусть об этом будет знать он один. О, Юнги понимает. Нужно будет попросить слуг сменить их белье после этой ночи. Мужчина целует супруга в лоб и притягивает в слабые объятия. У них все получится. Пусть не сразу, но прогресс есть. С этим юношей можно ужиться. Чимин еще долго лежит в кольце теплых рук, пока темная комната не начинает сереть в предрассветные часы. Да, у них все получится, но шепот Юнги преследует его даже во сне. «Анна».