endlich.

Намиэ отказалась выбраться со мной куда-нибудь. Снова. Получится ли переубедить её, приложив немного усилий? Солгав чуть больше? Ещё больше? Враньё. Не врите никому, никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах, пожалуйста, блять, не врите - в конечном итоге соврёте себе. Потом это войдёт в привычку, а после зайдёт настолько далеко, что ложь от реальности будет не отличить. С какого момента лгать стало проще, чем говорить правду, какой бы лёгкой она ни была? Приносит ли мне удовольствие обман? Скорее да. Не знаю. Уже не знаю. Как и говорил, живя вечной, нескончаемой ложью, не обмануть себя невозможно. Кому, кстати, я это говорю? Нужно заканчивать эти разговоры с самим собой. Но не сейчас. Мне трудно даются воспоминания о том, что было больше трёх лет назад. Можно сказать, они приносят мне какого-то рода дискомфорт. Часто я не ощущаю, что события происходили со мной, будто это был и не я вовсе, будто все действия принадлежат той самой потерянной части меня, которая теперь зияет в воспоминаниях чёрным пятном; сожжённая фотография, не подлежащая реставрации. Всё, чем я когда-то жил, выжгла ложь. Хех, прозвучало так, будто я об этом жалею. И всё-таки некоторые воспоминания, связанные с довольно значимыми и постоянными людьми в моей жизни, потускнели совсем немного, восстановить их не составляет особого труда. Средняя школа. Новый учебный год. Очередной поток дней, похожих один на другой. Механизм лжи и самообмана был запущен уже тогда. Наблюдать за людьми, оставаясь где-то в стороне, всё же гораздо приятнее, чем находиться в гуще событий. Поэтому я и посещал школу довольно редко, а если и приходил, то проводил большую часть своего времени в библиотеке, из-за чего наладить дружеский контакт с кем-либо было довольно сложно. Да и нужно ли это было? Новые знакомства не входили в мои планы, а другие учащиеся не горели желанием общаться с тем, кого практически не видели. Везде, как известно, есть исключения. Душа компании, любимец девушек, человек, с которым можно легко поболтать обо всём и ни о чём - Кишитани Шинра не проходил ни по одному из этих пунктов. Одиночка; его считали странным и избегали. Это, пожалуй, единственное, в чём мы были похожи. Он, в отличие от меня, жил в далеко не обычной семье. Отец - безумный учёный. Каким мог вырасти ребёнок? Но не только в этом мы отличались. На первый взгляд, у нас не было ни одной возможной точки соприкосновения. Несмотря на это, из-за нашей единственной очевидной схожести Шинра решил пригласить меня в свой клуб биологии, в котором только он и состоял. Почему я согласился? Сейчас трудно сказать, но, возможно, тогда во мне говорило желание разбавить однотипные школьные будни чем-то, хотя бы отдалённо напоминающим общение обычных людей. Чем больше думаю о тех временах, тем лучше понимаю, что моё отшельничество - лишь следствие самообмана. Крохотной части меня всё же хотелось жить, как все. Так же жить, не размышляя о судьбах других людей слишком много. Не тонуть в собственной лжи. Но если бы мне тогда дали шанс всё изменить, воспользовался бы я им? Нет. Я правда люблю людей. Так случилось, что Шинра и я стали друзьями. Не в обычном понимании этого слова, конечно нет. Честно говоря, до сих пор не совсем ясно, чем я мог заинтересовать Шинру, всегда отдающего предпочтение чудовищам. Скорее всего, ему, как и мне, наскучило быть одному. Несмотря на разительные отличия, нам отлично удавалось убивать время вместе, а порой даже завязывались интересные разговоры. Было занимательно узнавать о нём новую информацию. Мне тоже пришлось немного открыться, нарушая тем самым своё главное правило - не распространяться о реальной жизни. Но врать ему мне по какой-то причине не хотелось. Тогда я и узнал о его любви к сверхъестественному, а также о влюблённости в чудовище, что подкрепило мои мысли о том, что мы совсем уж разные. Шинра же, в свою очередь, тоже узнавал меня лучше, но не прекратил наше общение даже после того, как практически выяснил, что я за человек. Неужели ему было настолько одиноко? Нужно сказать, дружба с Шинрой странно повлияла на меня. Как будто тогда я чувствовал к людям ещё что-то, чего не чувствую сейчас. Но один его поступок запомнился мне особенно хорошо. Шинра защитил меня от удара ножа в кабинете нашего клуба. Я солгу, если скажу, что ожидал от него такого. Тогда я взял вину за ранение на себя, пообещав устроить сладкую жизнь идиоту Накуре. Это моё действие стало неожиданностью и для меня самого. Будто открыл в себе новую сторону. Тогда я не догадывался, что самое интересное открытие ждало меня в старшей школе.