Память останется с тобой

Асгард 975 год н.э. — В золотых чертогах Асгарда есть место только для истинных воинов и достойнейших асов, — рассуждал полноватый высокий мужчина с длинной рыжей бородой. Стайка симпатичных девушек с интересом внимала, время от времени издавая восторженные вздохи. Восхищение прекрасных дам и пятая кружка меда делали свое дело — прославленный воитель, немало приукрашивая собственные подвиги, провалился в пьянящий дурман и начал засыпать прямо над столом, путаясь в словах. В конце концов он чуть не упал со скамьи, потянувшись за бутылью с остатками напитка, и девушки с хохотом разлетелись в стороны. — Ну куда же вы? Вот, например, когда мы направлялись в Свартальхейм, и цверги нас… Да погодите, я ведь ещё не договорил! — обиженно бормотал бородач заплетающимся языком. — Врет и не краснеет, — прошептал светловолосый мальчик в нарядной золотистой тунике, выглядывая из-за портьеры. — Никогда он не был в Свартальхейме. Там почти никто не был, цверги — не самые гостеприимные существа. — Зато им нравится. Погляди. Второй мальчик кивнул в сторону кучки юных красавиц, которые собрались в углу и хихикали, бросая на подвыпившего рассказчика кокетливые взгляды. Мальчишки были почти одного возраста, но отличались друг от друга, словно их породили две разные стихии. Первый был старше — совсем немного, но достаточно, чтобы это можно было заметить. Золотистые кудри, голубые глаза, миловидное лицо, обаятельная улыбка… Второй был полной противоположностью. Тонкие черты лица и угольно-черные прямые волосы добавляли его облику загадочной изящности. Изысканная вышивка на рубашке отливала серебром. Тем не менее, братьев объединяло нечто неуловимое, и сейчас они прятались за одной из богатых бархатных занавесей, наблюдая за пиршеством верховных асов. Детей на большие пиры не пускали, но им удавалось обхитрить нянек и прислугу без особого труда, и весь дворец был в их распоряжении. Никем не замеченные, они могли пробраться даже на военный совет отца и подслушать любые дворцовые тайны. Черноволосый мальчишка хихикнул: — Вот бы Фандрал слышал, как его папа заливается соловьём. — Так пойди и расскажи ему завтра, — брат дружелюбно ткнул его под ребра. — Когда рассказываешь, уже неинтересно, — разочарованно протянул тот. — Да и вообще здесь становится неинтересно. Сейчас они допьют все, что осталось, и уснут прямо на лавках. Ой! Отдернув портьеру, на них с укоризной смотрела статная женщина в длинном платье небесно-голубого цвета. — Тор! Локи! Ну что мне с вами делать? Комнаты открыты, постели пустые! Белокурый Тор виновато засопел. — Прости, матушка. Фригга, мудрейшая из женщин Асгарда, прищурилась. — Верю, что в будущем, когда настанет время приветствовать нового короля Асгарда, вы будете плечом к плечу творить нашу историю с тем же энтузиазмом, с коим сейчас творите свои шалости. Когда вы вместе, вы сильны. Но силу нужно использовать с умом и не растрачивать ее по пустякам. Она мягко взяла сыновей за плечи и подтолкнула к выходу из зала, мимоходом отобрав бутылку у бородача. Ему уже хватило с избытком. Темноволосый Локи теребил расшитую манжету и задумчиво следовал за матерью. Он с малых лет отличался спокойствием, молчаливостью, даже замкнутостью. Общительный и активный Тор, тем временем, охотно говорил за двоих. — Мама, мы уже взрослые. Нам не нужны няньки. Мы можем… Фригга мягко перебила его: — Тор, дорогой. Придержи это «мы» для настоящих дел. Вам обоим это пригодится, а умение этим пользоваться защитит от безрассудства. Потом. А сейчас я провожу вас в спальню. «Им ещё многому придется научиться, — подумала Фригга, бесшумно закрывая дверь в покои наследных принцев. — В том числе, смирению и терпению. Как же Тору этого не хватает…». Локи терпения было не занимать. С того самого момента, как Один принес из Йотунхейма свёрток с необычайно тихим младенцем, она знала, что тот будет другим. Фригга не могла объяснить, откуда к ней пришло это знание — она просто взяла ребенка на руки и увидела все, что хотела. Малыш смотрел на нее внимательными зеленовато-серыми глазами и не издавал ни звука. В тот день она говорила с Одином о судьбе и происхождении этого ребенка — в первый и последний раз. — Ты знаешь сам, что он иной. Он будет иным всегда — достойным жителем Асгарда, твоим наследником, любимым сыном, но глубины его души причинят ему немало боли. Он другой, и мы должны быть бережны с ним. Мы должны сделать все, чтобы он был равным. Этому ребенку будет очень легко почувствовать себя одиноким и чужим. — Моя дорогая Фригга, — покачал головой Один. — Мы воспитаем его как родного, без всякого сомнения, но будем честны друг с другом. Этот малыш — сын Лафея. Его природа всегда останется с ним. Возможно, он поможет нам сохранить с Йотунхеймом мир. Я не смог оставить его погибать во льдах, но мы всегда должны помнить… — Ты — мудрейший из мудрецов, — перебила его супруга. — Но я не хочу, чтобы эти слова когда-либо прозвучали вновь. В тот самый момент, когда ты забрал его из страны льдов, он стал нашим сыном. Теперь мы — его семья, и он будет ее частью. Частью, Один, а не военным трофеем. Я сделаю все, чтобы они с Тором были равны. — И все же, ледяной гигант не сможет занять трон. Никогда. Ему придется с этим смириться. У нас всего один наследник. Всеотец прикоснулся к крошечной ладони малыша, внимательно поглядел на жену и неторопливо покинул комнату. Фригга качала маленького Локи, осторожно прижимая его к груди, и озабоченно хмурилась. Душу переполняли тяжёлые чувства. Если придется отстаивать право приемного сына на равенство, она это сделает.

***

Сакаар 2017 A.D Локи, морщась, потирал виски. Эта девица неплохо приложила его затылком об каменный пол. Кем бы она ни была, силы и ловкости ей не занимать. Он попытался встать, но кожаный сапог со стальными заклёпками угрожающе надавил на грудную клетку. — Хорошо. Я сдаюсь, — Локи примирительно поднял руки вверх. — Сдаюсь. Только убери ногу. Мне, знаешь ли, не слишком нравится, когда меня растаптывают, словно ничтожную букашку. — Я уже тебя растоптала, — смуглая девушка самодовольно ухмыльнулась, глядя на него сверху вниз. Локи поморщился, словно от сильной боли. — Но хотя бы не так буквально! Я предлагаю сделку. Ты убираешь сапог, а я иду туда, куда тебе нужно. Взамен — толика уважения. Я асгардец, черт возьми. — Ты можешь быть кем угодно — хоть асгардцем, хоть дождевым червем, — хмыкнула девушка. — Здесь ты — трофей Грандмастера. Ты пойдешь со мной на своих двоих, или я доставлю тебя сама. Второй вариант, признаюсь, более трудоемкий, и кроме того, тебе будет больно. Так что мой совет — выбирай то, что проще. Стараясь не думать о перенесенном унижении, Локи не без труда поднялся с пола. Выглядел он безобразно — пыльный плащ висел на узком клочке ткани, на штанах зияла прореха. Наверняка, грязная подошва сапога оставила след на груди — украшение, о котором можно только мечтать. Он сделал над собой усилие и подавил злость. Хела выбросила его с Бивреста, и наверняка уже наводит свои порядки в Асгарде. Тор — Хель его знает, где он… Сейчас было выгоднее играть по ее правилам, а заодно выведать правила игры этого странного места. Легкий крейсер взмыл в воздух. Судя по всему, он двигался на автопилоте по заранее заданному маршруту, потому что девушка даже не прикоснулась к панели управления. Вместо этого она развалилась в кресле пилота и регулярно отхлебывала из стеклянной бутылки с какой-то мутной жидкостью. Локи мысленно восхитился. Порции были внушительными и легко могли вывести из строя выносливого взрослого мужчину. Она вливала в себя какое-то местное пойло так, словно это был апельсиновый сок. — Эй, — позвал он, наклоняясь вперёд. — Раз уж я добровольно отправился к вашему Грандмастеру, может ты хотя бы расскажешь, кто он такой, и что это за место? — Сакаар. — Его спутница мрачно сделала ещё один глоток, явно давая понять, что разговор не сложится. — А по мне так больше напоминает планету-помойку, — ухмыльнулся Локи. — А ты что здесь делаешь? Собираешь мусор? Советую сменить профессию. Она медленно повернула голову, прожигая Локи мутным взглядом. — Еще минута, и я пожалею, что не оглушила тебя электрошоком. Закрой рот. — О, разумеется. В твоём распоряжении — вся военная мощь этого… как его… Сакаара. И похоже, весь государственный резерв алкоголя. Ты всегда столько пьешь? — Локи картинно приподнял бровь. — Заткнись. — А может, тебе так платят? Грандмастер, на которого ты работаешь, необычайно щедр и заботлив. Столько напитков переводит… Ему в горло уткнулся длинный изогнутый нож. Девушка была, мягко скажем, несговорчивой. Общение не клеилось — по крайней мере, пока. — Молчу, молчу. Нельзя быть такой впечатлительной. Знаешь, есть дыхательная гимнастика, помогает держать себя в руках… Нож исчез. — Имей в виду: ты до сих пор дышишь, потому что Грандмастер платит мне только за живых. Локи удовлетворённо замолчал. Она могла его прирезать или оглушить, а он мог довести ее до бешенства. Все справедливо. Однако становиться товаром для местного авторитета и трофеем этой охотницы за головами Локи не собирался. Там, где не работает сила, действует хитрость и ум, и это был его конек. Тор привык решать вопросы силой, и в его грубой прямолинейности недоставало тонкого расчета.

***

Локи поймал себя на беспокойных мыслях. Старший брат наверняка был в паршивом положении и пребывал неизвестно где. Вся сила шторма в его руках, ослепляющее могущество — вряд ли это могло сейчас ему помочь. Впрочем, тревога быстро сменилась горьким раздражением. После того, как Один растворился в воздухе, оставив после себя золотистый туман, Тор ясно дал понять, что не собирается делить с ним скорбь. Упрёки, обвинения и взгляд, полный ненависти — Тор наградил его только этим, словно он один имел право горевать. О, он бы наверняка насладился сполна, обвиняя Локи в смерти отца, если бы им не помешали. Хела вышла из неведомой никому тьмы, одним движением раскрошила Мьёльнир как кусок стекла, и конечно, Тору стало не до упрёков… Все это было даже забавно. Кажется, с появлением Хелы в семье Одина появился ещё один претендент на звание мирового зла. До этого у Локи не было конкурентов, но похоже, старшая сестра могла потягаться с самой тьмой. Младших братьев она раздавила, словно новорожденных котят, как досадное недоразумение на ее пути. Она была сильнее Локи, сильнее Тора, сильнее всех, кого он знал. Ну, теперь ему хотя бы есть кому передать звание главного чудовища Асгарда. Старшая сестра. В этом была какая-то жутковатая ирония, которую Локи не мог не оценить с присущим ему чувством юмора. Юмор, правда, отдавал чернотой, но иного быть не могло.

***

— Все. Выметайся с моего крейсера. Эй, вы! Забирайте его, — девица вытолкала Локи наружу и приветственно махнула каким-то людям в одинаковой форме. Те двинулись навстречу с бластерами наперевес. — Эй, — возмутился Локи, — мы так не договаривались! Я тебе напомню: я иду с тобой сам, не пытаюсь тебя убить или захватить свободный корабль, а ты в ответ не бьешь меня шокером, не заковываешь в кандалы и не поливаешь грязью. Охотница равнодушно приложилась к бутылке. Кажется, это была уже третья. Откуда она взялась, понять было решительно невозможно. Вероятно, у девушки под рукой был личный портал между мирами — если где-то существует мир, наполненный бесконечным количеством выпивки. — А мне какая выгода? Локи призадумался. Крыть было нечем — положение было незавидное. Придется импровизировать. Он пожал плечами. — Грандмастер может заплатить тебе за меня больше, чем обычно. Я могу предложить ему что-то, что его заинтересует. Девушка презрительно сплюнула. — У Грандмастера есть бесконечная власть, деньги и битвы чемпионов. Он ни в чем нуждается. Что ты можешь ему предложить? Болтовню? Попытка обвести меня вокруг пальца провалилась. — Если я действительно обвел тебя вокруг пальца, и он заплатит недостаточно, чтобы пополнить запасы пойла… — Локи проворно увернулся от летящего в лицо кулака, — в этом случае ты имеешь полное право разбить мне лицо. Я вижу, тебе хочется. — Мне хочется вышибить тебе мозги, — раздраженно бросила она. — Ты мне осточертел. Очередная опустевшая бутылка полетела куда-то в сторону ближайшей горы мусора. — Ну так что, мы договорились? — Локи включил все свое обаяние и ослепительно улыбнулся. — Обещаю замолчать и не произносить ни слова, пока меня не удостоит аудиенции его светлость. «Король мусорных куч», закончил он мысленно. Ему уже становилось по-настоящему любопытно, в чьих руках находились бразды правления на этой планете. Планета была безумной, правитель наверняка тоже — а это давало Локи фору. Он прекрасно умел находить общий язык с безумцами.

***

— Мой лучший сталкер, мое сокровище! Эксцентричный помпезно одетый мужчина с серебристыми волосами манерно поприветствовал спутницу Локи, совершенно не замечая его самого. Нелепым в облике Грандмастера было все — его наряд, подводка для глаз, разномастные перстни на руках, странный длинный скипетр, который тот сжимал в руке. Роскошное кресло, на котором он сидел, могло стать образцом безвкусицы в любом из миров. По правую руку навытяжку стояла массивная женщина, лицо которой совсем не располагало к разговору. Оно располагало скорее к линчеванию, и Локи разумно решил не вступать с ней в контакт. Наблюдая за слащавой манерностью правителя, он с трудом сдерживал ухмылку, однако она мгновенно растаяла, когда Грандмастер равнодушно поднял скипетр и направил куда-то в сторону. В углу в сопровождении пары стражников метался невзрачный человек неопределенного возраста. Набалдашник скипетра полыхнул бледным светом, и бедняга с нечеловеческим воплем растекся на полу мерзкой протоплазмой. Дымящаяся жидкость, источая отвратительный запах, расползалась в стороны. Локи скривился, пытаясь задержать дыхание. Грандмастер замахал руками, зажимая нос белоснежной салфеткой: — Уберите это отсюда! Боже, так неэстетично… Извини, дорогая, мне пришлось прерваться, — он с приторной улыбкой вновь повернулся к ним. — Я должен был завершить наш… разговор с этим почтенным господином. Он несколько расстроил меня сегодня утром. Это уже неважно, больше он меня не беспокоит. Итак, дорогая, чем ты порадуешь меня сегодня? — он смотрел на охотницу, как на изысканный десерт. Локи был впечатлен. Значит, теперь это называется разговором. Придется это учесть — превращаться в вонючую лужу ему не хотелось, а настроение местного тирана явно было переменчивым. Тем временем, Грандмастер наконец заметил Локи и присматривался к нему с интересом энтомолога, который нашел очередную редкую букашку для своей коллекции. — Он не слишком похож на чемпиона. Где мускулы, где боевой огонь?! Что мне с ним делать? Хотя… — он призадумался. — Это будет оригинально — люди обожают драму и жаждут зрелищ. Выставим на арену, насладимся сокрушительным поражением. И кстати, почему он до сих пор не в цепях? — Пришел добровольно, — ответила девица. — Не опасен. Говорит, что может быть полезен. Не опасен… Ну-ну. — Любопыыыытно, — протянул Грандмастер, приглядываясь. — И чем же? У меня не хватает прислуги, могу приставить его к уборке моих покоев. После вечеринок там, знаешь ли, творится полный хаос… Выносить это дальше было невозможно. Локи кашлянул. — Моя помощь пригодится тебе больше, чем уборка. В мытье полов я не силен. «И если ты отправишь меня к прислуге, твоя голова окажется в мусорной куче, выброшенная из окна этого оплота роскоши». Последняя фраза, разумеется, осталась несказанной — слишком ярко врезалась в память лужа вонючей протоплазмы. Грандмастер откинулся на спинку кресла. — Продолжай. — Я бог хитрости, — ухмыльнулся Локи. — Со мной твои дела пойдут в гору. Посмотри на эту планету! Не находишь, что навести на ней порядок будет выгодно? Правитель расхохотался. — Это Сакаар, сынок. Место, где находят дом все потерянные души во Вселенной. Я хозяин этой планеты, я подобрал из пустоты первых ее жителей и дал им дом. Вот, например, Бет, — он махнул рукой в сторону монструозной женщины с безупречной выправкой. — До сих пор служит мне верой и правдой… Мои дела и так идут неплохо. Да, Бет? Помнишь, как я вытащил тебя из портала? — Да, господин. И эту алкоголичку, — она с презрительной ненавистью бросила взгляд на его спутницу. Та не отреагировала и похлопала себя по карману. — Я хочу получить свои деньги, и после вы можете делать с ним все, что захотите. — О, конечно! — спохватился Грандмастер. — Негоже моему лучшему сталкеру тратить время на ожидание. Бет, переведи ей десять тысяч юнитов. А ты? У тебя есть тридцать секунд, чтобы объяснить мне, за что я только что заплатил. Локи с вызовом усмехнулся. — Я сделаю так, что твои доходы от тотализатора вырастут вдвое. Или ты превратишь меня в ту самую гадость, которую только что убирали слуги. Грандмастер открыл рот, чтобы что-то ответить, но их прервал шум. Из коридора в зал ворвалась группа людей с каким-то оборудованием. Громко переговариваясь, они начали монтировать аппаратуру непонятного назначения, и спустя секунду заиграла оглушительная музыка. Дурдом. Здесь творится форменный дурдом. Локи закатил глаза. — О, праздник! — обрадовался Грандмастер, вскакивая с кресла. — Продолжайте, дорогие мои, продолжайте! Но пожалуйста, чуть тише — видите, я беседую с нашим новым пленником. Сегодня вечером будем веселиться. Он удовлетворенно сел обратно. Локи решил, что в этом сумасшедшем доме его спасет только импровизация. — Что вы празднуете? — полюбопытствовал он. — Мы празднуем каждый благостный день, проведенный на этой великолепной планете новых возможностей! — с воодушевлением воскликнул Грандмастер. — Но сегодня — особый день. Утром наш прекрасный сталкер доставил мне нового чемпиона, и он скоро выйдет на арену. Пора играть по его правилам. Локи широко улыбнулся. — Я смотрю, ты творишь праздник не только для себя, но и для всего Сакаара. Властитель расцвел. Черт возьми! Его можно было пробрать элементарной вульгарной лестью. Тем лучше. Психопат-нарцисс с манией величия — не так уж плохо. — О да, я дарю им незабываемое, а они в ответ несут мне свои деньги. Сегодня же наслаждение будет особым. Новый чемпион великолепен, хоть и несколько эксцентричен. Нам пришлось потрудиться, чтобы сделать его более сговорчивым. — Тоже называет себя богом, — хохотнула Бет утробным голосом. — Шумел, вырывался, пока я его не угомонила. Собирался метать гром и молнии. Локи стоило огромных усилий сохранить невозмутимость. Тор тоже был здесь — в этом не было никаких сомнений. Видимо, они попали в один портал, и обоих извлекла из кучи мусора агрессивная леди с замашками заправского алкоголика. Как бы там ни было, его стоило найти — хотя бы для того, чтобы воочию убедиться, что догадки верны.

***

Валькирия стремительно покинула приемный зал Грандмастера сразу, как только забрала свое вознаграждение. Этот человек вызывал у нее отвращение своим липким взглядом, манерой одеваться и говорить, самим своим существованием. Однако он щедро отстегивал юниты, и этого было достаточно. Эта планета была не менее отвратительна, чем ее хозяин. Не меньше отвращения Валькирия испытывала по отношению к самой себе. Высматривая в бесконечных мусорных кучах новых «гостей», она чувствовала себя падальщиком. Не о такой свободе она мечтала, когда бесцельно болталась во Вселенной, не находя себе места ни в одном из миров после падения последнего бастиона защиты Асгарда. Хела уничтожила всех. Ее боевые подруги умирали одна за другой, и теперь все, чего хотела Валькирия — это забыть свою прежнюю жизнь, выбросить из головы кошмары, которые снились ей каждую ночь. Лучшим спутником для того, чтобы забыться, был разумеется алкоголь. Неиссякаемые запасы выпивки в королевстве гедонизма Грандмастера неплохо очищали память. Быть падальщиком и получать за это деньги казалось более честным, чем ценой собственной жизни защищать Асгард на стороне Одина, чтобы потом понять, что Один был только на одной стороне — своей собственной. На планете потерянных душ, куда стекался сброд из нескольких измерений, она нашла свое место — если это вообще можно было назвать местом. Стоило протрезветь, и Валькирия вспоминала все: войну, гибель соратниц, крушение военной мощи мира, который она считала своим, и собственное имя. Брунгильда. Это имя было забыто первым, и она была готова перерезать глотку любому, кто о нем напомнит. На Сакааре никому не было дела до ее имени и происхождения. Сталкер-142. Ничего более. Запас хорошей выпивки — и жить становится не так мучительно. Все пошло наперекосяк, когда она вытащила с очередной свалки асгардца. То, что это был асгардец, не вызывало сомнений — чутье ее никогда не обманывало, и даже лошадиные дозы алкоголя не могли его заглушить. Объект был буйным, и пришлось его оглушить, прежде чем продавать. Выяснять, кто он такой и как сюда попал, не было ни малейшего желания. Все, чего она хотела — получить очередной перевод юнитов и выпить. Асгардец, не асгардец — это не имело никакого значения. Они находились на Сакааре. Каждый, кто сюда попадает, становится никем. Прекрасная возможность скоротать вечность. Следующая вылазка обещала быть не менее удачной, но… подбирая еще одного пришельца, она не поверила своим глазам. Асгардец. Создавалось впечатление, будто открылся новый портал, из которого будут падать асгардцы, снова и снова, пока она не сойдет с ума. Двое за один день. Это было сущим безумием — своих сородичей она не видела с той самой войны и надеялась, что больше никогда не увидит. Валькирия злилась — прошлое, от которого она так отчаянно бежала, свалилось с неба в буквальном смысле, и теперь нужно было как можно скорее от него отвязаться. Оба называли себя богами. Если это действительно так, Асгард переживал не лучшие времена. Первый пришелец чуть было не разнес ее крейсер, пока не прилег отдохнуть под действием мощного электрошока. Второй нападать не собирался, да и справилась она с ним без труда, но своим болтливым языком он доводил ее до белого каления. К концу пути Валькирия всерьез задумывалась о том, чтобы перерезать ему глотку. Одним словом, она была почти счастлива, выходя из зала в надежде на то, что больше никогда не вспомнит про этого невыносимого болтливого идиота, который всего за пару часов стал занозой в ее мозгу. Если так пойдет и дальше, она покинет Сакаар к чертовой матери и подыщет новый укромный угол на какой-нибудь другой планете. Все что угодно, только подальше от них. Валькирия пошарила под сиденьем крейсера и удовлетворенно хмыкнула, нащупав бутылку чего-то крепкого. Настало время выбросить из головы все, что она ненавидит.

***

Локи добился, чего хотел — ему удалось втереться в доверие к Грандмастеру и убедить его в том, что Сакаар ждут ошеломительные перемены, и тот благосклонно предоставил ему личные комнаты. Это было не так сложно, как казалось на первый взгляд. Пара трюков, немного лести, умелая дипломатия. Но все это было не слишком важно. Лежа на огромной кровати, накрытой шелковым покрывалом, он смотрел в потолок и не мог забыть то, что увидел. Когда его нетрезвая мрачная спутница покидала зал, от его внимания не смогла ускользнуть маленькая татуировка на смуглом предплечье. Валькирия на Сакааре. Последняя валькирия, оставшаяся в живых, подрабатывает охотницей за головами и пьянствует на задворках Вселенной. Он знал, что валькирии пали в разрушительной войне тысячелетия назад, и сейчас не мог поверить своим глазам. Эти события были древней историей, написанной на страницах его любимых книг. Настолько древней, что в реальности ее быть просто не могло. Но реальность стояла перед ним, и более того — оставила на затылке ощутимые синяки. Локи вспомнил мать, которая рассказывала ему перед сном старинные легенды Асгарда, и улыбнулся. Это была какая-то другая, бесконечно далекая жизнь. Время шло, и эти годы все больше начинали походить на пожелтевшие страницы тех самых книг.