Повтори-ка (Say It Again)

      — Впервые я поцеловался с Камиллой, и мне было, дай-ка подумать… лет восемь, — фыркнул Миста. Он вольготно раскинулся на диване, устроив голову на коленях Джорно. — Ну, да это не важно. Школа, первый класс… считай, совсем дети. По-взрослому пару лет спустя меня поцеловала уже Элиза. А примерно через неделю, — рассмеялся Миста, — я все испортил, заявив, что мне не нравится музыка, которую она слушает. А потом была Франческа…. Ах, Франческа…       Гвидо мечтательно закатил глаза и прижал руки к сердцу, показывая, насколько «ах» была та самая Франческа.       — Да, Франческа. В шестнадцать она сделала меня мужчиной и самым счастливым человеком на свете. Счастье продлилось шесть месяцев…       Во время рассказа Джорно не издал ни звука и никак не прокомментировал «ах Франческу». Миста распахнул глаза и обмер: выражение лица Джованны было каким-то потерянным.       — Скажи… а ты когда-нибудь встречался … с мужчиной? — наконец осторожно произнёс Джорно, и Миста рассмеялся.       — Да нет же! Какое «встречался»! Да я до тебя парней вообще в упор не замечал! И знаешь что? Мне теперь чертовски за это стыдно. Я чувствую, что упустил по меньшей мере добрую половину возможностей оказаться в чьей-нибудь койке! — гримасничая, Гвидо заломил руки в молитвенном жесте. — И теперь мы непременно должны восполнить этот позорный пробел!       Протянув руку, Миста нежно коснулся лица Джорно, а затем, стремительно поднявшись, запечатлел звонкий поцелуй на щеке юноши. Джованна тряхнул головой, пытаясь осознать, что это сейчас произошло, и наконец улыбнулся.       — Ты неисправим, — из уст Джорно это прозвучало, как комплимент. Джованна совсем по-детски ущипнул Гвидо за щеку. Миста улыбнулся ему светло и радостно:       — О, да! И нет, я не шучу! Знаешь, как это было? Я такой: «О! Девчонки! Девчонки классные. У них сиськи», а потом, вдруг, БАЦ и «Эй! А кто этот афигенный парень?»       Беззлобно кривляясь Миста приложил руку ко лбу и изобразил обморок. Видимо, это должно было значить, что именно это чуть не произошло, когда он впервые увидел Джорно Джованну.       — Так что на самом деле я оказался би. Нет, ну кто ж знал-то, а?       Нет, это было уже чересчур: Джорно, уронив голову в ладони, начал смеяться. Гвидо снова нежно коснулся его, на этот раз забирая за ухо выбившуюся прядь:       — Синьоры и синьорины, спешите видеть, Джорно Джованна! Разбиватель сердец и сексуальных ориентаций!       — Знаешь, — сказал наконец Джорно. — Если бы я не знал, что тебе нравится то, что я мужчина, то оскорбился бы.       Джованна уже не смеялся, но вот его глаза все еще искрились усмешкой. И, да, Мисте нравилось это. Чертовски нравилось, и они оба знали об этом.       — Ты и твои громкие слова. Ты явно пытаешься сбить меня с толку. Ах, не нужно. Я всего-то скромный сельский паренёк, которому нравится сосать члены. И, нет, мне не стыдно! — выдал Гвидо, стараясь сохранять максимально серьёзное выражение лица, и Джорно снова затрясся от смеха.       — Ты показался мне таким важным! — продолжил Миста. — Ну, тогда, в кафе. Пришёл туда вместе с Бруно, а со стороны казалось, что это он идёт за тобой. А потом, — Гвидо распирало веселье, — Потом ты взял и выпил «чаёк» Леоне!       Джорно открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Миста смеялся так сильно, что чуть не свалился на пол. Юноша ткнул его в бок, словно собирался столкнуть с колен, но Миста оказался проворнее. Он увернулся и снова улёгся на колени Джорно. Джованна фыркнул и откинулся на подушки, терпеливо ожидая, когда Миста успокоится и снова сможет говорить внятно:       — Ну, прости! Прости, ДжоДжо. Но мы должны были проверить, есть ли яйца у новичка и насколько они вкрутую, — едва не икая от смеха проговорил Гвидо, вспомнив потрясенное лицо Леоне. — Никто из нас не ожидал, блин, что ты возьмёшь, и… Ну, может, разве что Леоне что-то такое да чуял. Знаешь, мне кажется, именно в тот момент ты и начал мне нравиться! Джорно скривился:       — Не уверен, что знаю, как тебе на это ответить. Задорно фыркнув, Миста легонько ткнул юношу в бок:       — Да уж ясное дело, не так, как сейчас!       Улыбка осветила лицо Джованны, и он перехватил руку Гвидо на середине движения и прижал к своей груди. Миста провел большим пальцем по выступающей косточке на его запястье.       — Мало кто из людей способен поставить Леоне на место, а ты усадил его прямо в лужу. О, именно тогда я и понял: ты будешь моим. Ну, при условии, что мы выбрались бы из той задницы, что нависла над нами.        Миста, как большая кошка, дёрнул рукой, словно решил попытаться перехватить ладонь Джорно. Естественно, у него не вышло, но юноша теперь снова улыбался.       — Ну, а что насчёт тебя? Кто был у тебя первым? Джорно задумался, поглаживая Гвидо по плечу, и наконец ответил:       — Ты знаешь Розу, из цветочного?       У Мисты отвисла челюсть:       — Ты встречался с Розой? Той самой Розой?       Джованна беззаботно отмахнулся:       — Мы целовались. Один раз. А потом из задней комнаты внезапно вышел её брат.       Миста возмущенно фыркнул. Он был готов пойти и набить морду Джузеппе прямо сейчас, вот так, посреди ночи, много лет спустя после того инцидента, но Джорно прижался губами к его ладони и продолжил:       — У Джузеппе было красивое тело, и, видимо, я слишком громко думал.       Миста захихикал, уткнувшись лицом в бедро Джорно:       — О, нет!       — О, да! Мы встречались с ним, м-м-м-м, три месяца? Роза, золотце, отнеслась с пониманием. Сказала, что станет лесбиянкой, чтобы в следующий раз, когда Джузеппе уведёт у неё любовника, он хотя бы мог подарить их матери внуков. Так что не я первый, но, определённо, последний, — самодовольно усмехнулся Джованна.       — Да, вы сердцеед, синьор! — поддразнил Гвидо, и Джорно, картинно нахмурившись, несильно ущипнул его.       — Они оба были добры ко мне. Каждый по-своему, — мягко пояснил юноша, глядя куда-то поверх Мисты. — А ведь это был очень тяжелый год. Я тогда ушел из дома, и, если бы не они… — он помедлил, подбирая слова. — Знаешь, наверное, можно сказать, что я любил их обоих.       Ехидная реплика застряла у Гвидо в горле. В груди зашевелилось что-то тёмное, похожее на ревность. Но разве он имеет право ревновать к кому-то, кто был в жизни Джорно так много лет назад? Ведь Джорно, он же вот, здесь, склонился над ним, смотрит так нежно и перебирает его, Мисты, волосы.       — Джузеппе уехал учиться в другой город. Роза влюбилась в какого-то мальчишку из старшей школы, прежде чем у меня появился шанс все исправить. А потом я встретил тебя, и мне стало не до них.       Джорно улыбнулся легко и светло, ласково проводя кончиками пальцев по щеке Мисты. В его глазах застыла такая щемящая нежность, словно он, Миста, был единственным человеком в этом долбанном мире, который имел значение.       Сердце Гвидо сладко замерло, когда он услышал:       — И теперь мне никто кроме тебя не нужен.       Обвив руками шею Джованны, Миста потянул его вниз, впиваясь в его губы поцелуем: мягким, нежным, упоительно медленным. Когда они отпрянули друг от друга, чтобы перевести дух, глаза Джорно были полузакрыты, дыхание сбилось. Гвидо нежно коснулся щеки юноши:       — Мне тоже никто кроме тебя не нужен.       Слова Мисты утонули в тишине комнаты.