— Что у тебя? — Откуда я знаю, ты врач. Негодование у меня! — Недомогание…
***
Бренчание старых трамваев сопровождало Серёжу до первого поворота. На узенькой торговой улочке назойливый звук стих и в голове воцарилась тишина. Серёжа шмыгнул носом, засунул руки в карманы своей безразмерной куртки и пошагал вперёд. В теории осень — идея замечательная, но воплощение всегда изрядно хромало: под натиском тучного серого цвета меркли обещанные оранжевые краски, под грязью тонули красивые кленовые листья, а детективные сериалы крутили в неудобное время. Так на поверку и вышло, что настоящая осень не более чем дождевая вода, хлюпающая в дешёвых ботинках. Серёжа осень не любил — осенью любить крайне сложно — и дню рождения своему не радовался. Ну кто рождается осенью? Рождаются летом, чтобы радоваться и веселиться до утра. Никак не осенью. На серый мокрый асфальт брызнул теплый свет — в преддверии вечера зажглась кофейня через дорогу. Витрины её были завалены пузатыми чайниками и узкими кофейными турками, а посреди всего стоял маленький мольберт с зелёной доской. На ней мелом старательно вывели:Кофе за игру «Правда или действие».
Серёжа остановился. Брать себя на слабо было его тайным увлечением, от которого страдали абсолютно все. Он ещё не успел принять взвешенное решение, а его тело уже двигалось по направлению ко входу, гонимое энтузиазмом вперемешку с мерзким ощущением холода. Маленькие колокольчики над дверями прозвенели тихо и деликатно. Серёжа машинально посмотрел наверх. — Здравствуйте. Серёжа вздрогнул. Еще секунду назад прилавок был пуст, а теперь на него в упор смотрели два больших зелёных глаза. Как только Серёжа привык к освещению, вокруг глаз нарисовались мягкие очертания добродушного, почти детского лица. — Здравствуй, — ответил Серёжа, подходя ближе. Зелёные глаза неотрывно следили за каждым его движением. — Совсем погано? — с вежливым участием спросил парень. — Пробки большие, люди злые, погода отстой — всё стабильно, — ответил Серёжа, и парень кивнул. За спиной продавца стояли ровные стеллажи с чайными и кофейными отделениями. От них пахло по-разному, но отчётливее всего выделялся аромат корицы и чего-то вроде молочного улуна — далёкое название всплыло в памяти само собой. Парень открыл ящик под столешницей, вытащил колоду карт фиолетового и синего цвета и начал с деловым видом их перемешивать. — Правда или действие? — Вот так сразу, без прелюдий? — Серёжа слегка приподнял одну бровь. — А мы собираемся мусолить очевидное? — ответил вопросом на вопрос парень, в точности передразнивая движение Серёжи. — Вы шли мимо нас, но остановились, потому что заметили что-то на витрине. Скорее всего, доску — вряд ли вас внезапно очаровал наш френч-пресс. Так что давайте сразу к делу. Правда или действие? Серёжа поглядел в невозмутимые глаза и набрал воздуха, чтобы высказаться, однако не успел — дверь сбоку открылась и в помещение выплыла большая коробка. Следом за ней возник второй продавец: постарше, ниже ростом и с более осмысленным выражением лица, чем у его коллеги, который среди собравшихся выглядел настоящим предводителем гномиков. Продавец с коробкой бодро шел куда-то мимо, но заметил карточки и резко затормозил. — Антон, дурья башка! — парень подпрыгнул и развернулся на сто восемьдесят. — Ты опять за свое? Клянусь, я уволю тебя когда-нибудь! Антон закатил глаза. — Ты мне даже не начальник, Поз. Мужчина поставил коробки на пол и облокотился на стойку, задумчиво глядя на Антона. — Тогда просто убью, — пожал плечами и повернулся к Серёже. — Поможете труп закопать? — А за это кофе дают? — оживился Сережа. — Целый год бесплатно. — Ловлю на слове, — продавец номер два доброжелательно улыбнулся и протянул руку. Серёжа ответил ему тем же, и они скрепили договор крепким мужским рукопожатием. — Я все ещё тут, — возмущённо напомнил Антон, щёлкая пальцами. — А почему, собственно говоря? В данный момент ты должен менять условия акции с виноватой мордой. — Дима, да с какой это стати? — Антон вмиг растерял весь свой загадочный антураж и заговорил по привычке быстро и эмоционально. Он пальцем указал на Серёжу. — Он уже третий клиент за час! — Который берёт бесплатный кофе и уходит? — Антон не нашёл что сказать и недовольно насупился. — Вот поэтому ты и кассир, фраер ушастый. — Это сарафанное радио! — Не вижу силы великой в тебе я. — Иди ты… — Девочки, не ссорьтесь, — Серёжа примирительно выставил ладони перед собой. — Можете просто отдавать мне кофе каждый день, а я буду всем подряд рассказывать, какие вы классные. Продавцы кинули на него неоднозначные, но очень похожие взгляды. — Нет уж, — решил Дима, — играйте. Довольный Антон ещё раз перемешал колоду и вопросительно уставился на Серёжу. — Правда. Незнакомцам правду легко рассказывать, — выбрал Серёжа после некоторого раздумья. Антон достал фиолетовые картонки и разложил шесть штук перед Серёжей. — Выбирайте, — Серёжа указал на вторую, и Антон поднял ее так, чтобы написанное на обороте не видел ни Дима, ни Серёжа. Загадочно оглядел присутствующих и помедлил, прежде чем зачитать вопрос. — Вы оказались на необитаемом острове. Кого бы вы хотели взять с собой? — …Спасателя? — Хм. Дима, занятый помолом свежего ароматного кофе, покачал головой: — Хоть кто-то умный в этом заведении, — Антон цокнул языком, убирая карты, а Серёжа усмехнулся краешком губ. Дима ловко колдовал над его стаканчиком: не глядя налил кофе, добавил взбитого молока и через формочку посыпал молотую корицу на пенку. Серёжа наблюдал за ним с каким-то внутренним упоением. Действо было красивым в своей простоте, отточенным, и то же подбрасывание блендера казалось чудным фокусом. Дима поставил стаканчик перед Серёжей, поправил очки и снова улыбнулся: — Может, в следующий раз замахнёмся на пирожные и нормальные вопросы, так что заходите. — Спасибо, — искренне поблагодарил Серёжа, забирая стакан, — я накидаю вам список самых отвратительных. — Было бы неплохо. — Мы оставляем карточки? — воодушевился где-то рядом Антон. — Да, а то ты что-нибудь похуже придумаешь, — хмыкнул Дима. Антон подлетел к нему и порывисто обнял со спины. — Ну всё-всё, не позорь перед людьми! Серёжа махнул обоим и вышел из кофейни. Внешний мир встретил его холодным колючим ветром и тусклыми фонарями, зато кофе оказался безумно вкусным и приятно горячим — осень стала слегка лучше.***
Серёжа долго глядел в лужу на асфальте — там отражалось хмурое воскресное утро без проблеска света. Хандра утягивала его, кутала в безнадёгу и мешала дышать. Серёжа делал глубокие вдохи и меланхоличные выдохи, чтобы как-то привести организм в порядок. Автобус подъехал с привычным тарахтеньем и высыпал на остановку несколько сонных человек. Серёжа запрыгнул внутрь, надеясь занять место в конце салона, и с облегчением заприметил свободное сидение рядом с мужчиной, издалека казавшимся смутно знакомым. Только подойдя ближе, Серёжа вспомнил и эти очки, и это чересчур вдумчивое выражение карих глаз. — Куда едем? — без обиняков спросил он, присаживаясь рядом. Дима дёрнулся, но быстро признал в Серёже недавнего клиента и расслабил плечи. — Как и всегда, на работу мечты, — он держал горячий термос, грея красные от холода пальцы. Повернул голову к запотевшему окошку, подул на него горячим дыханием и провел по стеклянной поверхности рукавом. Теперь за пределами автобуса можно было различить красные огоньки фар и хрущевки по ту сторону дороги. — А ты? — Не знаю, — честно ответил Серёжа. Дима посмотрел на него. — Правда не знаю. Лишь бы дома не сидеть, тошнит. — Имея, не ценим — хмыкнул Дима. — Но честно говоря, по этой же причине у меня почти нет выходных. — И в каком агрегатном состоянии ты находишься с таким режимом? — Ближе к жиже, — мягко улыбнулся Дима. — Но работа — это единственный антидепрессант, за использование которого мне еще и платят, — он постучал пальцами по термосу и после небольшого молчания протянул его Серёже. — Попробуй. — Алкоголь? — спросил Серёжа, принимая термос. Дима создавал впечатление порядочного человека, но Серёжа во избежание всякого открыл крышку и втянул носом отчётливый запах яблок. — Очень странный алкоголь? — Не балуюсь таким. А если и балуюсь, то исключительно по вечерам и до поросячьего визга, — покачал головой Дима. — Попробуй. Серёжа под внимательным взглядом сделал маленький глоток янтарного напитка. Он был горячий и терпкий, из-за чего приятно саднил горло и грел изнутри. — На удивление, очень вкусно, — отозвался Серёжа. Дима с удовлетворением откинулся на спинку сидения. — Что это? — Горячий яблочный сок, настоянный с корицей. Всегда делаю эту штуку, если настроение ниже плинтуса. Можешь выпить, я не хочу. — Ты гений, — восхищённо произнес Серёжа. — Это не я гений, это все вы дураки. Первое очевидное правило осени: всегда придумывай и носи с собой вкусняшку. Настроение — штука переменчивая, а вот плитка шоколада или горячий чай в рюкзаке вполне себе постоянные. Они помолчали, думая каждый о своем. Серёжа окончательно согрелся, выпив половину «этой штуки». — Ты уже второй раз меня угощаешь, мне неловко, — признался он. — Я всего лишь настраиваю тебя потратить деньги у нас в кофейне, не переживай, — ответил Дима и потёр пальцы рук, которые все ещё слегка подрагивали. Видно, Дима был из тех людей, которые мерзнут вопреки всем земным увещеваниям. Первым порывом Серёжи было сжать его руки в свои теплые, но это вызвало бы лишь смущение. Серёжа не любил фазу знакомства, когда границы дозволенности размыты, а привычки собеседника неясны. Он закусил губу, раздумывая, а потом достал из глубин своих карманов пару хороших кожаных перчаток с натуральным подкладом и подал их Диме. — Держи, — Дима уставился на него с немым удивлением, — на тебя смотреть холодно, бесишь, — из него готов был вырваться отказ, продиктованный вежливостью. Серёжа кинул суровый взгляд исподлобья, и Дима счёл благоразумным принять вещь без лишних пререканий. — Спасибо, — скромно поблагодарил он, надевая перчатки. Дима задумчиво сжал и разжал пальцы — по размеру подошли идеально. Губы его дрогнули в улыбке. — Какие мягкие. Автобус мчался дальше по дороге, подскакивая на любой удобной кочке. Однотипные дома проносились друг за другом серым караваном, сменялись перекрёстками и редкими желтыми деревьями. Дима с Серёжей сидели близко, чтобы не выпустить тепло. Водитель неразборчиво назвал следующую остановку, и Дима зашевелился. — Моя, — оповестил он, немного помолчал и повернулся к Серёже. — Выходим? — А я иду с тобой? — осведомился Серёжа. — А у тебя есть план получше? Уже идя вдоль местных лавочек, Серёжа с лёгким сердцем разглядывал урбанизационную уныль в виде панелей и перекошенных заборов. Дима оказался душевным парнем — Серёжа считал душевными всех тех, с кем было просто и естественно молчать, шагая нога в ногу. На входе знакомые колокольчики знакомо звякнули, и стоявший за прилавком Антон — обязательный элемент интерьера — поднял глаза на вошедшую парочку. — А, опять вы? — с весельем громко произнес он. Кофейня обзавелась столиками, и теперь здесь было умеренно людно. Посетители, по большей части в шарфах и водолазках, подставляли красные носы под пар из кружек. — Дима кого угодно из-под земли достанет, лишь бы клиентуру нам обеспечить. — Я делаю так, чтобы не я обеспечивал клиентуру, а чтобы клиентура обеспечивала меня, — Дима стянул с себя куртку и скрылся в гардеробной для сотрудников. — Он у нас умный, даже очки носит, — с неподдельным уважением в голосе сказал Антон Серёже. — Никогда не понимал, что он тут забыл. Думаю, его работа баристой входит в часть какого-то хитроумного плана. — Это и ежу понятно, — кивнул Серёжа. — Через каких-нибудь полгода люди начнут работать на него, вот увидите. — Откуда такая информация? — нахмурился Антон. — А я не говорил? — с лёгким удивлением спросил Серёжа. — Я цыган, и у меня основная профессия — гадалка. Я его руку посмотрел, а там две основных линии — линия управления кофейней и линия дотошного упрямства. — Ах, вот оно что. А у меня что на руке написано? — Антон протянул руку и Серёжа пристально вгляделся в его раскрытую ладонь. — Ждёт тебя дорога дальняя, — с характерным акцентом протянул Серёжа, — и сто пятьдесят рублей, если сделаешь капучино со сливками… — Батюшки! — ахнул Антон. — Пойду проверю! Антон загрохотал кофемашиной. Появился Дима, в длинном черном фартуке и со серьезной складочкой на лбу. В отличии от Антона, он постоянно хмурился, как будто мысли в его голове были физически тяжёлой ношей. — Дима, — позвал Серёжа. Когда Дима повернулся, Серёжа вытянул губы в трубочку и щёлкнул себя по щеке, издавая смешное бульканье. Дима слегка опешил и растерял весь свой деловой вид. — Очевидное правило осени номер три: не думай о всякой гадости. Антон прыснул. Он принес Серёже кофе, и тот отдал ему деньги. С воскликом «Он реально видит будущее!» Антон унесся пополнять кассу. — Ты ужас какой придурок, — сказал Дима, сдерживая улыбку. Внутри у Серёжи будто снова разлился теплый яблочный настой, и он смотрел в ответ с довольством. — И это очевидное правило осени номер четыре.***
Серёжа с завидным постоянством наведывался в кофейню, оправдывая себя то забытыми перчатками (так и не забрал), то бесплатным кофе за игру, то вторником — важным днём недели. За всеми его походами скрывались личные интересы: его вылазки в свет возымели плодотворный эффект на его душевное состояние — в голове было по-прежнему пасмурно, но уже не так одиноко и страшно. Второй его личный интерес стал меньше хмуриться. Необъяснимую тягу к продавцу из захудалого района столицы Серёжа не пытался растолковать или задавить; он жил с ней в сердечном согласии, дышал ей, ощущал её легко и свободно. Он любил, подперев щеку рукой, наблюдать за Димой, когда тот с глубоким вздохом погружается в работу и выныривает с облегчённым выдохом. Дима постоянно чудил с напитками, сочетал несочетаемое и искренне радовался, если Серёже и Антону новые его творения приходились по душе. Серёже этого было достаточно и большего он не желал. До тех пор, пока Антон не прикупил новые карточки. Дело было незадолго до закрытия. Серёжа почувствовал неладное, когда вошёл в опустевшую кофейню. — О, Цыган! А мы надеялись, ты умер, — поприветствовал Антон, не отвлекаясь от протирания стойки. — Я тоже на это надеялся, — ответил Серёжа, оглядывая помещение. Всё было привычным, от старых чайных коробочек до новой витрины с десертами. Он долго-долго думал, прежде чем осознать — не прозвенели колокольчики. Недавно их убрали за ненадобностью, так как посетителей стало в разы больше. — Посмотри на его мертвый видон. Он и не жил, — Дима с прищуром оценил чистоту заварного чайничка и поставил его на полку. Обернулся к Серёже и с такой же сосредоточенностью осмотрел его уставшее лицо. Мягко коснулся нижнего века его правого глаза и оттянул вниз. — Мама дорогая, глаза-то краснючие! Ты над чем плакал: над мелодрамой или зарплатой? — Моя зарплата и есть мелодрама, — Серёжа сглотнул. Кончики пальцев у Димы опять были холодные, но сухие и приятные. Серёже было щекотно в тех местах, в которых его недавно касались. Он действительно вымотался за прошедшую неделю и плохо спал. Дима с лету уловил его настроение и недовольно покачал головой. — Я сделаю тебе чай с мятой, — сказал Дима и задумчиво обратился к ассортименту разнообразных трав. — Я хотел коф… — А будешь чай. Серёжа капризно поджал губы, но возражать не стал, за что и получил от Антона взгляд, полный унизительной насмешливости. — У меня тут небольшой апгрейд, — сказал тот, доставая на свет божий новую упаковку карт. — Моя система оказалась безупречна: люди приходят поиграть гостями и остаются постоянными клиентами. — Сколько ты эту фразу придумывал? — с ехидцей спросил Серёжа. — Часа три, не меньше. Суть не в этом, — отмахнулся Антон, разрезая плёнку. — Прошлые задания были слишком беспонтовыми и не вызывали на эмоции. Теперь надо проверить этих товарищей. Итак, правда или действие? — Действие. Антон по традиции разложил шесть карточек. Серёжа выбрал вторую. Антон поднял ее, проскользнул глазами по тексту и замер. Его молчание затянулось настолько, что даже Дима заинтересованно вытянул голову. — Ну хоть раз там будет что-то в духе «отдайте все ваши деньги Позову»? Антон повернулся в его сторону. В его глазах и выражении лица промелькнуло нечто недоброжелательное. — Возмездие, — ухмыльнулся он. Поднял карточку на уровень глаз и прочитал вслух. — Поцелуйте первого, кто заговорит. Серёжа застыл. Дима моргнул. — Помнишь наш уговор про труп? — через вечность отозвался Дима. — Тащи, Серёга, лопа… Матвиенко?! Серёжа смотрел на него с игривым любопытством. — Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему! — произнёс Дима несколько смущённо и на всякий случай отодвинулся подальше к стенке. — Тогда просто в щечку? — ласково предложил Серёжа. — А как планировалось изначально? — ужаснулся Дима. Серёжа ухмыльнулся. — Серёга, лучший! — восторженно произнес Антон, хватаясь за сердце. — Позов и эмоции, где такое видали? Слушай, если уломаешь этот камень на поцелуй, я тебе три эклера сверху доложу. Серёжа ничем не выдавал свою внутреннюю истерию. Он понимал, что сам себя в гроб заводит, но остановиться уже не мог. Это был чудесный, удивительно безопасный шанс попробовать. — Дима, — произнес Серёжа со всей мягкостью. Дима нервно дёрнул плечами. — Ну что тебе стоит? Один поцелуй, а впечатлений на год вперёд. — Зачем мне это? — задал резонный вопрос Дима. — Очевидное правило осени номер пять: рискуй репутацией, чтобы больше её ценить. Дима посмотрел ему в глаза — Серёжа смело ответил тем же. Позов вздохнул, оттолкнулся от стеллажей и подошёл к стойке, закрывая глаза. Серёжа перегнулся через столешницу и нарочито медленно прикоснулся губами к его щеке, стараясь не колоть щетиной. От Димы пахло чаем и уютом, отчего в сердце иголкой кольнула немая тоска. Матвиенко плавно отстранился. Губы, грудь, руки — всё нещадно горело. Дима открыл глаза не сразу. Качнулся, развернулся и ушёл, не говоря ни слова. — Боже… — разнесся голос Антона. Серёжа совершенно забыл о его присутствии и вздрогнул, когда тот заговорил. — Потрясающее вложение денег. Серёжа вздохнул. Он взял в обе руки картонный стаканчик с чаем, который приготовил ему Дима, но привычное тепло не спасло от внутренней прохлады. — Мы закрываемся через минут десять, — вдруг сказал Антон. — Дима остаётся последним, чтобы закрыть помещение. Серёжа поднял на него взгляд. — Зачем мне эта информация? — спросил он с деланным непониманием. — Просто так, — подмигнул Антон.***
На улице уже было довольно некомфортно, и Серёжа нервно переминался с ноги на ногу, ожидая, когда хлопнет входная дверь в кофейню. В воздухе закружились первые снежинки. Серёжа поднял глаза к темному небу: крупные белые хлопья мерцали в свете редких фонарей и медленно опадали на мокрую землю. — Если ты тут мечтательно ждёшь, чтобы меня замуж после такого позвать, знай — не бывать этому. Серёжа повернулся. Дима стоял чуть поодаль, разглядывая Серёжу со спокойной усмешкой. — Очень жаль, — ответил Серёжа и виновато выдохнул. — Поз, прости за… — Да за что? Единственный, кому завтра не поздоровится, будет Шастун с его глупыми затеями, — Дима встал рядом и тоже поглядел вверх. Было тихо. — Осень заканчивается. — Она была…неплохой, — признал Серёжа. Он закусил губу и неуверенно выставил мизинец. — Мир? Дима в замешательстве поглядел на его детский выпад, сообразил что к чему и тихо засмеялся. Смех звучал с его уст непривычно, и Серёжа постарался прочно уложить этот момент в памяти, чтобы прокручивать снова и снова. — Мир, — улыбнулся Дима и протянул свой мизинец. Они сцепили и пожали друг другу пальцы, скрепляя союз. Снег таял на земле, и Серёжа с горечью подумал о лужах, через которые завтра придётся выплясывать пируэты. Дима неожиданно спас его от этих мыслей: — Тут рядом есть кафе, где продают лучший суп с тефтельками на всем белом свете. Предлагаю объесть их заведение. Серёжа закусил губу. — А если мы пососёмся, то нам его бесплат… — Матвиенко, ты всё испортил. Никакой романтики в человеке, кошмар… — Дима помотал головой и гордо пошел вперёд. Серёжа с хохотом погнался за ним.***
Год спустя
Неоновую вывеску над длинным симпатичным кафе повесили пару минут назад — рядом ещё валялись стремянки и инструменты. Вечером она зажжется одновременно с теплыми лампами внутри и золотыми гирляндами, призванными укрывать посетителей от внешнего мира. Над входом повесили незаметные потёртые колокольчики без язычков, и их предназначение оставалось тайной для обслуживающего персонала. Кончался ноябрь. Кафе планировалось открыть к декабрю, в разгар предновогоднего мандража. Серёжа всё думал, как бы подбить Антона на подпольные тематические игры, но подозревал, что и стараться не надо — арт-директор в последнее время держал больно хитрую моську. Серёжа припарковался чуть поодаль и направился к одинокой фигуре у входа. Тонкий слой снега под ногами тихо хрустел, и Серёжа подумал, что пора менять свои лёгкие ботинки на зимние. Дима, засунув руки в карманы, пританцовывал на месте. Он критически оглядывал проделанную работу, в уме составляя бесконечные списки ремонтных дел на будущее. Вечно серьезный Дима отказался от высокооплачиваемого поста начальника, чем несказанно удивил и Серёжу, и Антона. Он предпочел всему этому барную стойку, вдохновенно работая над авторским меню, однако успевал время от времени поглядывать за работой остальных — так, для личного спокойствия. Заметив Серёжу, он ухмыльнулся. — Сергей Борисович, — пробуя каждое слово на вкус, медленно произнес Дима. После долгих уговоров и пререканий Серёжа всё же занял пост руководителя, и Диме доставляло удовольствие иногда поддевать его по этому поводу. Серёжа взял его за талию и приблизился к уху: — Кафе еще не открыто, Дмитрий, а вам уже дисциплинарные штрафы пора выписывать, — прошептал он, поглядывая на Диму с шутливым недовольством. — Это бесполезно, — Дима сложил руки на плечи Серёжи, — я сплю с начальником. Он страшный мужик, вам лучше с ним не связываться. — Не такой уж и страшный, — проворчал Серёжа. — Ты свою кавказскую морду в зеркало видел? — Думаешь, пальто напентерил и сразу законодателем моды стал? — Это очень модное пальто, — наигранно оскорбился Дима и для виду отряхнул с себя снежинки. — Продавщица сказала, что в таком прикиде за мной все женщины гоняться будут. А ты сиди в своей мотне по десять лет. Серёжа спрятал улыбку за высоким воротом куртки. — Но поскольку я вынужден общаться с тобой, — Дима отстранился, доставая из широких карманов плоскую черную коробочку. Золотым витиеватым почерком на ней было написано название неизвестной Серёже марки, — возьми это. Коробочка перекочевала в руки Серёжи, и тот открыл ее с опаской. Там лежали перчатки — добротные кожаные перчатки с подкладом из кашемира. Серёжа боялся представить, сколько они стоят — он поднял глаза на Диму. — Я не отдал тогда твои и не отдам сейчас, — только сейчас Серёжа заметил, что на руках у Димы были его прошлые перчатки — те самые. Дима отвел взгляд. — Всё-таки память. Серёжа вздохнул. — Иногда я тебя не выдерживаю. — Только иногда? — Да. Бывают моменты, когда ты молчишь — вот тогда терпимо, — Серёжа пальцами приподнял голову Димы за подбородок и прикоснулся губами к его губам. Дима улыбнулся в поцелуй, прижимаясь ближе. — Спасибо. — Кхм-кхм, — тактично покашляли сбоку. На периферии оба заметили Антона. Дима распахнул глаза и резко отскочил от Серёжи, однако тот бессовестно продолжал ухмыляться. Антон закатил глаза и скрестил руки на груди. Бомбошка на его новогодней шапке радостно подпрыгнула вверх. — Серёг, когда я год назад загадывал поцелуй, я имел в виду один. Не каждый божий день по всем углам с моим лучшим другом шушукаться, а знаешь, разок чмокнуть и… Дима, ты взрослый человек, положи снежок, откуда взял. Дима, не надо в меня… ДИМА! «Может быть, осень не такой уж и отстой, если любые лужи рано или поздно заметёт снег», — сделал для себя потрясающее открытие Серёжа. Размышлять над этим дальше он не хотел, да и времени не было — Дима сдавал позиции, в пылу битвы оказавшись носом в сугробе. Пришла пора спасать других.