***
— Забавный артефакт, — доносится где-то со стороны. Роза выходит из собственных мыслей и видит перед собой девочку-подростка, что надменно рассматривала ее с ног до головы. Темноволосая была неотъемлемой частью ее проблемы, ведь также являлась совсем не прототипом. Ее величественной походке можно было завидовать, а манерном обращении с битой стоило бы поучиться. — Биби, держи себя в руках, — индеец подходит к юной подопечной, окидывая ее черствым взглядом. Вовсе нет, он не хотел ее принизить средь гостей, а напротив, похвастаться своим «артефактом». На себе же Бо ощущает холодный взгляд девочки, что готова была в любую секунду применить свою биту. Но взгляд смягчается, когда в ее взор попадает Булл. Она слегка опешила, обнаружив такую машину в свободном доступе. Она слегка нахмурилась, молниеносно отвернулась в сторону Босса. — Роза, познакомься с Бо и его командой. Эти люди теперь работают вместе с нами. Именно с ними, и этой красавицей, мы прорываемся в Посольство через пару дней. Биби также является неофициальной частью высотки, отчего вам будет о чем поговорить, — манерно разговаривал шериф, изредка посматривая на новую знакомую. Спустя пару месяцев на лице Кольта можно было обнаружить живительные ухмылки. Долгое время ему было муторно находиться в собственной компании, отчего был рад новым людям и красивым дамам. На столь милое обращение к Биби, Роза заострила внимание, но не стала устраивать истерику Кольту. Она давно замечала с его стороны первый холодок, но и ее чувства стали угасать. Было тяжело, отчего девушка не могла и слова вымолвить из уст. Вся эта ситуация не укладывалась в голове; очередной бравлер, новый план, о котором пуэрториканка не была наслышана, окончание собственной истории с Кольтом. Приходилось терпеть. В то время, как Булл и Кольт продолжали обсуждать планы с Бо и его членами команды. Это происходило недолго. Ровно до тех пор, пока шериф не стал входить во вкус общения с новыми товарищами. Можно было узнать, из их разговоров, что познакомились они спонтанно и преследуют одну и ту же цель — разгром Посольства. Пьянка весьма подзатянулась, в особенности, для Розы. Девушка совсем не планировала веселиться, ведь стоило только на секунду расслабиться, как он вспоминала свою первоначальную цель. Пуэрториканка встает с места и, не взглядывая в сторону товарищей, направляется прямиком прочь. Но ее стремление подмечает шериф, что ловко бросается в след даме. Догнать он ее смог лишь спустя несколько минут. Как только девушка оказывается в нескольких метрах от помещения, то ее одергивает мужчина. Но Роза продолжает идти напролом, совсем не замечая его вопли сзади. Она попросту не хочет говорить с Кольтом ни о чем, ведь знает концовку их споров наперед. Обида за утайку, да и, в принципе, становилось лишь тяжелее с теми людьми, которых она раньше любила. Девочка перегорела. — Остановись. Какого черта ты творишь, милая? — эти слова надолго врезаются в ее голову, словно она их выдумала сама. Пуэрториканка останавливается средь поля чертовой лаванды, от которой хотелось рвать. Девушка слишком долго чувствовала этот запах, поэтому не могла спокойно реагировать на него как раньше. Ее холодный взгляд ранит шерифа, он не готов был принять его, ведь все еще любил Розу. Черт подери. Он обожал Розу, но все что он мог — сжать руки и стиснуть зубы. — Какого черта? — вновь повторяет мужчина, но с более пьяной интонацией. Он пытался казаться серьезным, но из-за алкоголя это выходило весьма грустно. — Какого хрена ты не сказал, что теперь у нас дружба с этими кусками мяса? Почему я узнаю это только сейчас? Ты вообще головой думал, когда заключал с ними перемирие. Твою мать, Кольт, ты хоть понимаешь, что они в любой момент нам глотку вскроют? Ты даже не удосужился доложить мне! — ее возгласы были куда свирепее обычной ссоры. На ее лице проскальзывал самый настоящий оскал, но так оно и было. Девушке было больно наблюдать за этой картиной. Она чувствовала себя лишней, ведь так оно и было. — А что я тебе скажу?! Ответь мне! Что я мог ответить?! — его же голос был куда громче ее возгласов. Но к этому добавлялся тот факт, что Кольт попросту не контролировал свое состояние, он просто изливал душу. — Я устал от этого дерьма. Понимаешь меня? роза, я чертов год не мог пошевелиться. Все делаем вместе, решаем вместе. Я знаю что ты хочешь мне сказать, но… — его голос стих, а сам шериф жалко вздохнул, потирая уставшие глаза. Ссора нарастала так же стремительно, как и обстановка. Дело было вовсе не в недоговоренности. Они высказывали друг другу абсолютно все, что накипело. Но последней каплей становится тот факт, что Роза больше не видит его рядом с собой. Она готова была прервать парня, но он не позволил разбить себе сердце.***
— Почему ты позволяешь себе сигареты в столь раннем возрасте? — Булл выдергивает их маленьких ручек зажженную сигарету. В его грубых устах она смотрится куда лучше, нежели в губах Биби. Девочка морщится, не может понять как так произошло. — Ты слишком груб. Тебе не кажется? — девушка едко ухмыляется на его вопрос, словно пытается не выбыть из этой странной игры. — Ты же понимаешь, что я тебе больше не разрешаю этим заниматься? — шепчут пьяные уста, с весьма едкой ухмылкой на лице. Биби воспринимает эти слова слегка настороженно, слегка отстраняется в сторону. Но они все равно подоль нее. Вокруг было очень темно, лишь отголоски света пробивались из-за его широкой спины, тем самым очёрчивая силуэт — высокий, ужасающий, могущественный силуэт.***
Он не слышит больше ее криков, ему тяжело воспринимать ее ругань, как должное. Гордость мешается с печалью, и больше Кольт не чувствует той чертовой тоски, которая его преследовала все это время. Больно? До безумия… — давай расстанемся в августе, когда отцветут лавандовые поля? ну, как тебе такое? неужели не больно? неужели научилась терпеть ты? Благо... Роза чувствует как его холод одолевает и ее. Больно? До безумия. Она больше не слышит его, ведь чувствует себя до ужаса отвратительно. Словно тысячу осколков врезаются в грудь. Воздуха критически не хватает — она понимает, что это конец. Одна истерика стоила ей всего, но черт тебя дери. Пуэрториканка смела задумываться о разбитом сердце, но совсем не о своем. Они хотели жизнь, но не могли, не по своей воле. Они не хотели жить, но по своей воле. Это был тот самый страх. Кольт не бежит за ней в след, попросту не может. Все, что он может — смотреть в след убегающему силуэту. Он остается один. Вновь. И впервые чувствует женское горе на своих плечах. Выкинуть из головы и забыть? Когда столько воспоминаний сложены из моментов с этим человеком, когда ты всё делал для него, отдавался полностью. Как выкинуть часть жизни, созданную этим человеком? Вырезать всё это? Но это подобно тому, чтобы вырезать свою душу целиком. Может так будет проще? Вы говорите забыть человека, быть равнодушным к нему, но вы не представляете насколько это трудно? Как леденеют руки при разговоре с ним, сердце выскакивает из груди. Ты пытался вернуть всё, пытался остановить, замедлить время его ухода, но твой человек превратился в лёд, его чувства не разбудить, а может их никогда и не было. Остаётся отпустить. Ты отпускаешь, задерживая слёзы, с улыбкой, говоря, что всегда будешь помнить всё, что связано с ним. Любимый человек уходит. Он больше не твой. Но тебе приходится похоронить его у себя в душе, заодно похоронив с ним себя. Цветок Розы опасен, как бы сильно ты не хотел срезать его шипы. Она провела его вокруг пальца, сотворив с ним, что обычно делал он. Эти слова должна была сказать Роза, но никак не он. Он любил ее. — Больно, Кольт? Научился терпеть? — До безумия, любимая. Прощай.***
Сквозь мглу ночи ее тело прорывалось вперед. Так стремительно и так резво, что было трудно сказать о ее моральном состоянии. Она надеялась остыть, ведь это не конец. Но чувства уже давно это сделали за нее. Последняя надежда на счастливое будущее была, но если бы не чертова мгла. Роза не смотрит по сторонам, замыкается в себе. Но четкий выстрел — награда за ее труды. Девочка чувствует пулю в левой груди, а взгляд попросту смыкается. Ее руки тянутся за ветки деревьев, но она все же склоняется под елью. Винтовка. — Кольт? — она видит перед собой едва знакомый силуэт. — Последний наш разговор кончился обещаниями, что мы друг друга никогда больше не побеспокоим. 3нала бы ты, с каким трудом я произнёс слова «Ты мне не нужна». Я мертв, морально. Все эти месяцы я то и делаю, что существую на этой бренной земле. Ничего не имеет смысла, впрочем, как и сама моя жизнь, — огненно-рыжие волосы видны отчетливо, словно ночь не наступила, а сама Роза не ощущает уходящие силы. Вся ветровка становится багряной, но пуэрториканка улыбается, с болью, но улыбается. — Ты пришел? — срывается с мертвых губ. — Я пришел отпустить тебя. Прости меня, мой цветочек, — Силуэт растворяется, оставив после себя веточку лаванды подоль девушки. Роза понимает, что это вовсе не Кольт, а лишь видение, предсмертное. Ее глаза смыкаются, а в руке сжимается невинная веточка лаванды. Воспоминания одновременно и душат, и согревают изнутри, вызывая счастливо-грустную улыбку на лице. Вспомни как мы были счастливы.***
— Прямо в яблочко этой стерве. Нечего моего мужика уводить, — женский голос слышим только одному. Девушка присела у тела пуэрториканки, рассматривая эту веточку лаванды. Но это больше не тревожит бандитку, ведь дело сделано. — Шелли, Кольт до сих пор думает, что ты мертва. Мертвое тело образца… Ты серьезно? — пернатый товарищ приближается к девушке весьма быстро, словно боялся этого места. Он не может смотреть на Розу. — Откуда у нее лаванда в руке? — Мне плевать, Кроу. Я, черт подери, пришла вернуть то, что принадлежит мне. Эта сука получила по заслугам. А теперь, будь добр, идем, — Шелли закидывает свою винтовку на плечо, в последний раз рассматривая лицо Розы, что уже не откроет свои глаза.