Закрытый клуб

Боль давит виски, отзываясь во всем теле, пульсирует в затылке, когда Натали медленно приходит в себя, пытаясь сфокусировать взгляд. Она не сразу понимает, где находится — просторная комната с высоким потолком выглядит совершенно не знакомо, и Берг судорожно пытается вспомнить, как она могла оказаться в ней, увлекаясь настолько, что не сразу понимает, что связана по рукам и ногам. Это неожиданное открытие словно отрезвляет, и Натали качает головой, пытаясь отогнать остатки паники — она начинает вспоминать. Машина Кристофера, дорога, живописное шале на окраине города, бокал вина и решимость рассказать жениху все, чтобы расставить все точки над «и», которая сменяется липкой темнотой, когда она теряет сознание, но прежде Берг успевает поймать взгляд Даймонда. В серебристых глазах больше нет восхищения и любви, нет ни привычных смешинок, ни даже намека на жалость. Лишь ледяной холод, под которым плещется безумие. И Натали становиться страшно. Она пытается пошевелить пальцами, но ничего не выходит. Путы держат крепко и связывал ее по всей видимости настоящий профессионал. То, что у Кристофера имеются подобные таланты, кажется какой-то нелепой шуткой, но Берг совсем не смешно. Особенно, когда распахнув дверь, ее жених входит в комнату, и включает свет. — Что происходит? — почти против воли срывается с девичьих губ, но Кристофер лишь морщит лоб, качая головой. — Не спеши, милая, — тянет он, делая шаг в ее сторону и Натали невольно вздрагивает, когда мужские пальцы касаются ее щеки, — нежная… Ты всегда была лучшей. И я понимаю его. Правда, понимаю. — Его? — выдыхает Берг, непонимающе сводя брови, — его? — Ты знаешь, о ком я, — усмехается Даймонд, качая головой, — но впрочем, ты права. Увидеть своими глазами всегда лучше, чем услышать. Он отступает на шаг, и Натали замечает огромный черный монитор, висящий на стене, который вспыхивает, стоит Кристоферу щелкнуть пультом и на нем… Темная комната Магнолии, переплетенные в страсти тела, мужское и женское, даже не секс… что-то гораздо большее, темное, почти животное… И Берг замирает, когда наконец видит лицо мужчины, который с силой вбивается в нежное тело своей партнерши, в которой она узнает себя. — Мило, не правда ли? Натали даже не сразу понимает смысл произнесенных Даймондом слов, не в силах оторваться от экрана, на котором Элайджа берет ее, нисколько не сдерживаясь, и она встречает криком наслаждения каждый его толчок. Их страсть настолько очевидна, так бросается в глаза, что это будто завораживает, и только когда монитор гаснет, Берг наконец приходит в себя. — Красиво, верно? — повторяет Кристофер, и от его тона у Натали по телу проходит волна мелкой дрожи. Это даже не страх. То, что жених узнал о ее измене, пусть и таким образом — половина беды. Гораздо сильнее Берг пугает, откуда у него может быть эта пленка и единственная ли она. — Как? — хрипло спрашивает она, едва сдерживая дыхание, — где ты это… — Думаю, ты знаешь, — склоняет голову Даймонд, не отрывая от девушки тяжелого взгляда, — не сомневаюсь, что вы трахались не только там, но Магнолия… Ты не могла не узнать ее, дорогая. Неплохое местечко, что скажешь? — Я…откуда… — Натали не находит слов, отчаянно пытаясь унять рвущееся из груди сердце, а Кристофер лишь улыбается. — Откуда я знаю о нем? — подсказывает он, и серебристые глаза скользят по бледному лицу, пульсирующей венке на шее, связанным запястьям, — о, я знаю о Магнолии все. Абсолютно все. Ведь это я ее создал. — Ты?! — Я, — спокойно кивает Даймонд, — это часть меня. Хотя тебе, безусловно, досталась бы другая. Впрочем, это больше не важно. Теперь я, наконец, смогу получить то, что мне нужно. То, что я хочу на самом деле. И мне никто не помешает. Все, кто стоял у меня на пути поплатились за это. — Попла… — Натали замирает, и ей кажется, что в комнате заканчивается воздух, когда понимание накрывает ее, ослепляя, — ты… Это ты убил их! — Умная девочка, — усмехается Кристофер, нисколько не смущаясь, — я знал, что ты поймешь. И он. Я знал, что рано или поздно вы догадаетесь. — Но зачем? — все еще не веря в реальность происходящего восклицает Натали, до крови кусая губы, — зачем? — Зачем убил? — кривится в ответ Даймонд, — идиотка-горничная вздумала меня шантажировать. И я бы заплатил, но она оказалась жадной. Слишком жадной. — А Милена Стайрс? — расширяет глаза Берг, в которых ужас смешан с отвращением, — ты что был ее клиентом? — Милена-Милена, — повторяет Кристофер, сводя брови, — ты об этой шлюшке блондинке? Она нужны была мне в Магнолии для отвода глаз. Но сука решила, что у нас отношения. Что мне нужно что-то большее. Она стали слишком назойливой. — И ты убил ее, — обреченно шепчет Натали, — и тебе понравилось…  — Понравилось? — недоуменно кривиться тот, — это была вынужденная мера! Как и с малышкой Кэйси, которая решила поиграть не в те игры. И не с тем человеком. Она хотела забрать Магнолию. Представь себе, дорогая? Эта дура решила, что я отдам ей клуб. — Ты сумасшедший, — прикрывает глаза Берг, чувствуя, как слезы проделывают дорожки на щеках. И ей уже даже не страшно. Рядом с ней маньяк, убивший четырех женщин, но Натали думает не о собственной смерти. Он был с ней рядом. Все это время. А она не поняла. Не разглядела. Так и не узнала того, за кого собиралась выйти замуж. Натали стискивает зубы, стараясь сдержать рыдание. Не винить себя в произошедшем становиться все сложнее. Как можно было быть такой слепой? Как не понять, что рядом с тобой убийца? Ответ слишком очевиден и лицо Элайджи Майклсона встает перед ней, словно отпечатавшееся на обратной стороне век. Потому что ей было плевать на всех. Кроме него. Погруженная в собственные мысли Берг не сразу понимает, что Даймонд продолжает что-то говорить, и приходит в себя, лишь когда слышит имя детектива, которое действует на нее словно ушат холодной воды — пробуждает и придает силы. -… Майклона. И я понял. Я понял тогда. А он смотрел на тебя. Только на тебя, дорогая. И я возненавидел тебя в тот же миг. Но ты была мне нужна. И все получилось. И скоро он будет здесь. — Элайджа? — хрипит Натали, отчаянно пытаясь высвободить запястья, — ты хочешь убить его? Из-за меня? — Из-за тебя? — смеется Кристофер, закидывая вверх голову, — из-за тебя? Ты так ничего и не поняла, дорогая. Ты никогда не была мне интересна. Как и другие женщины. Знаешь, чем меня шантажировала сучка Кэйси? Что было на пленке у дуры-горничной? Для чего я использовал Милену? — Ты… ты… — Именно, — кивает Даймонд и на его лице расплывается счастливая улыбка, — я люблю мужчин. И, кажется, нашел того, кто мне нужен. Он скоро будет здесь.