Боль

      – И что же это значит?– все повторялось, тот же монотонный скрип пера, тот же опущенный взгляд отца, то же строгое безразличие к её возмущениям в твёрдой линии губ. Тайвин был непреклонен и явно не удивлён обрушившейся на него новостью, присланной самим сыном ещё несколько дней назад. «Он знал», подумала Серсея, замечая коротко проскользнувшее довольство нынешней ситуацией в глазах Тайвина. – Ты ничего не сказал,– горько, обвиняюще закончила она, укоризненно взглянув на отца.       Тайвин продолжил писать, явно не намереваясь распадаться перед дочерью в объяснениях и заверениях, коих она от него ждала. Отчего он должен был делать это сейчас, когда у неё все валится из рук из-за сынка дурака? Обратись она к нему за помощью, кода ещё только воспитывала этого мальчишку, может Тайвин и был бы сейчас на её стороне, а на троне сидел не безумец. За окном бы не разразилась война, а север оставался бы верен. Может быть, но сейчас, было слишком поздно для того чтобы налаживать ненужные ему отношения с дочерью, ведь все и кого можно она отпустила.       Не удержала ни девчонок Старк, ни собственного сынка, когда тот решил снять с плеч голову Нэда Старка. Она не остановила ни Роберта, когда тот каждой своей шлюхой позорил её имя, имя её семьи. Его дочь была такой же беспомощной, как и все женщины, в добавок ещё и глупа. Она, выпущенная в жизнь тепличным цветком привыкла, что все идёт своим чередом и достаётся ей на блюдце, так отчего же лев должен был полагать, что сейчас она другая?       Он коротко взглянул на дочь присевшую на стул напротив него и озадаченно над чём-то размышляющую. «Наверняка думает, как содрать голову ещё и с плеч северянки», с тихим хмыканьем думает Тайвин, заканчивая письмо размашистой подписью. Решая, что дочери наконец можно и ответить.       – Твой брат поступил много умнее того, как ты прожила всю жизнь,– он заметил как в глазах дочери блеснула злость.– Если от тебя или твоего сынка последует что-то, угрожающее леди Утеса Кастерли,– мужчина знал, что это взбесит дочь ещё больше, врежется ей в память подобно острым плёточным ударам. Она запомнит и в страхе выполнит, Тайвин не сомневался, ведь влиять на людей он умел слишком хорошо.– можешь в тот же момент снова начинать молиться.       Тайвин поморщился, выражая этим презрение ко всей этой набожности. Ей были подвержены многие, посещая септы и участвуя в песнопениях, им была подвержена и его дочь, непонятно зачем бормоча старые заученные слова. Серсея молилась усердно, это Тайвин знал не по наслышке, и совершенно не понимал зачем дочь это делает, разве ещё верит? Разве не видит как её жизнь, её дети, все крошится и падает золой к ногам. Неужели думает, что молитвы помогут?       Тайвин не знал, да и не хотел вдаваться в подробности, лишний раз ссылаясь на глупость дочери и её непохожесть в этом плане на мать. Она была ее копией внешне, с такими же красивыми скулами и кошачьим разрезом глаз, а внутренне, стоило только позволить ей открыть рот, оставалась настоящей противоположностью. Ланнистер даже не был удивлён тому, что Джейме не выдержал сестры, все-таки заведя жену. Решив не таскаться с озлобленной бывшей королевой бок о бок остаток жизни.       – И ты оставишь это так?– ядовито прошептала Серсея, тщательно промаргивая и делая вид, будто к глазам подступили слезы. Отец ей не поверил, быть может его сын или менестрель подбежали бы к его дочери с вопросами и утешениями, но не он. Это все она делала от отчаяния, от осознания собственной слабости, ведь все это время Серсее казалось, что она ведёт свою игру не хуже игры многих.       – Ключ от Севера таки достался Ланнистерам, – мужчина бросил взгляд за окно, рассматривая чистое небо и размышляя над тем, как долго дочь ещё просидит в его кабинете,– признаться честно, Серсея, вариант с женитьбой Сансы Старк на одном из своих сыновей я рассматривал с самого начала. А то, что случилось это по их воле, а не по моей, даже лучше.– Тайвин вздохнул, старательно подбирая слова, все-таки проникаясь неким подобием сочувствия к дочери.       – Ты думаешь Джейме бы на это согласился?– продолжала гнуть свою ветку блондинка, в ярости откинув завитые пряди за плечи.– Наверняка эта северная шлюшка его соблазнила.       – Санса Старк приехала сюда ребёнком, выученным по суровым меркам септ и леди, она не умеет соблазнять,– уверенно заключил лев, ведь и сам сначала допустил такую мысль. Но вспоминая забитую девчонку, худощавую и бледную, кажется не умеющую даже улыбаться, понял, что его сын вряд ли мог проникнуться ей в таком смысле. Здесь, в Королевской Гавани она не могла никого соблазнить, боясь лишний раз поднять глаза, в которых танцевал север. Так что, в своих суждениях Тайвин был полостью уверен.       – Откуда тебе знать чего она понабралась у Тирреловской шлюхи?– Серсея презрительно вздернула тонкую бровь, всем своим видом выражая презрение ко всем, родившимся под гербом розы.       – Маргери Тиррел научилась в короткие сроки делать то, чего ты не смогла достичь за всю жизнь, отчего мы тогда откладываем свадьбу по велению Короля, пока его невесте не привезут нужные ей украшения ,– сурово проговорил Тайвин,– и, нет, в том, что Старк научилась от невесты Короля соблазнению, я очень сомневаюсь.       – Она нашла что-то другое, Джейме не мог просто так взять её в жены,– бескомпромиссно завершила Серсея, решая, что из спора с отцом она вышла победительницей.       – Если верить письму Джейме, то не просто так,– уколол Тайвин дочь, намекая на слова не написанные, но подразумевающиеся в письме сына. Ведь всегда скупой на объяснения Ланнистер из-за солдатской выправки как-то слишком уж много уделил внимания подбору слов о жене. Это сразу заметилось Тайвину, ведь Джейме писал о Старк так, словно он не был влюблён , а любил её . Его слова были трезвыми и одновременно честными, что оставляло сомнения Тайвина в том, что северянка таки соблазнила его сына.– тебе давно стоило понять, что брат не будет стоять у дверей твоих покоев всю свою жизнь.       Серсея не смогла скрыть злость, когда с хлопком закрыла дверь кабинета десницы, когда взъерошено и помято прошла коридорами к своим покоям. Она могла порадоваться только тому, что по пути ей никто так и не встретился, ни Тирион, ни шлюха Тиррел, ни её вонючая, задушенная маслами роз бабка. Она готова была поспорить, что накричала бы на всех, кто бы только попался ей под руку. Порывалась накричать и на стражников, гремящих доспехами и шуршащих плащами. Королева-регент не хотела, чтобы хоть кто-то видел её в таком состоянии, чтобы хоть кто-то стал свидетелем её разрушения.       Она со звонким лязгом закрыла двери своих покоев, тут же вылавливая взглядом светлое стекло графина с вином. Баратеон, в девичестве Ланнистер, трясущимися руками наполнила кубок, тут же прикладывая его к губам и делая жадный глоток. Невольно, совсем невовремя, она вспомнила предсказание, услышанное ей ещё в самом детстве. Ещё недавно она была уверена, что той молодой девой, которая отнимет у неё все является Маргери Тиррел, но теперь... Серсея поморщилась. Женщина, предсказывающая ей все, ужасно наврала, ошибаясь в куче вещей и деталей, кроме рождения её детей.       Все вокруг, кто не был ей подкуплен, были против неё. Именно они, отец, Тирион, Маргери, Санса, они все отобрали у неё. Из-за них она теряет власть, одобрение отца, сына. Она теряет все, оно сыплется песком сквозь её увенчанные перстнями пальцы, стоит чуть сильнее ухватиться. Серсея пьёт больше вина, силясь заглушить ту боль, что тисками сжимает её нутро, задавить злость, которая все равно берет верх. Слишком много времени она провела в Королевской Гавани, чтобы злость пробравшаяся в самое нутро искоренялась, чтобы прошла по щелчку пальцев.       Ведь с самого ее приезда сюда она только теряла. Получала в ответ те драгоценные крохи, которые ценила так сильно, что готова была умереть за них. Ее золотые львята были для неё всем и ничем для всех остальных. Они видели в них путь решения политических разногласий, но Серсея видела в них все тех же беззащитных синеватых младенцев. И сейчас, у неё и эти крупицы, возрощенные ею к вершинам, собирались отобрать. ***       Санса на секунду застыла у двери в кабинет мужа, ожидая когда его сквайр Генри доложит тому, кто пришёл. Она даже через плотную дверь слышала громкий голос вихрастого мальчишки, который при виде леди Ланнистер озорно блеснул глазами. Генри был воплощением той юношеской непоседливости, которая одолевает всех в не самом юном возрасте, при том, довольно успешно выполнял поручения данные ему. Её муж пару раз рассказывал ей об этом парнишке, о том, как шустро он носится по замку, словно под его ногами не ступени, а ровная дорожная полоса. Тогда, Санса с каким-то удовлетворением слушала мужа, рассказывающего ей об этом парнишке с потаённым восторгом. Ведь он, большую часть времени был плотно закрыт, даже несмотря на отсутствие брони, прятал все свои эмоции под металлический панцирь созданный в его уме. Северянка это чувствовала отчетливо, понимая, что бывшего военного, солдата, стражника, сложно вот так просто закинуть в обыденную жизнь лорда.       Ему было непривычно, что по утрам не нужно вставать с самим рассветом, чтобы подолгу застегивать ремни на броне. Его каждый раз ошеломляло, когда она подходила к нему по утрам и вечерам расстегивая и застегивая тонкие застежки на камзолах, помогая аккуратно надеть муляж. Санса чувствовала, как мужчина напротив неё будто сжимался с непривычки, одновременно и не желая обидеть её и борясь с собственными старыми устоями. Это вызывало у Сансы мягкую улыбку, и ласковый взгляд, направленный на него, такого каждый раз растерянного. Её муж, понимала Санса, слишком привык справляться со всем в одиночку, чтобы без малейшего стеснения впустить в жизнь кого-то ещё.       Она прерывисто вздохнула, когда Генри отворил перед ней двери в кабинет её мужа, сейчас сидящего за столом и разбирающего какие-то бумаги. Собственная просьба, с которой Старк пришла к нему, в одно мгновение показалась ей черезвычайно глупой, нужно ли его сейчас отвлекать? Но стоило Джейме поднять на неё взгляд, встретиться с ней глазами в которых читалось облегчение, так эти мысли исчезли из её головы. Запропастились так далеко, что попроси волчицу сейчас кто вспомнить, о чем она пару мгновений назад думала, Санса бы лишь в стыде покрылась румянцем.       Она легко села на стул напротив него, так и не отрывая взгляд и стараясь изо всех сил скрыть волнение обуявшее её. Девушка вздохнула, чувствуя прохладу принесенную в помещение ворвавшимся потоком ветра, чуть прикрывая в наслаждении глаза. Кастерли Рок был раем для вольных птиц и таких же людей, ведь стоило открыть нараспашку окна, раскинуть руки в стороны, как казалось, что ты летишь подхватываемый смелыми потоками ветра. Это Сансу удивляло и радовало, порождая в голове сравнения с холодным Винтерфеллом и сквозняками, совсем не похожими на ветра Ланнистерского замка.       – Я хочу съездить в гильдию,– быстро проговорила девушка на выдохе, чуть поднимаясь и подсовывая мужу чуть желтоватые листки бумаги. Джейме удивленно поднял на неё глаза, начав вчитываться в ровные строчки. Санса отчего-то была уверена, что он откажет ей, ведь наверняка это так небезопасно ехать в Ланниспорт, тем более в гильдию. Она опустила напряжённые плечи, уже живо представляя, как красивый рот её мужа кривится в отказе.       Но Джейме продолжал молчать, прочитывая текст, а после ставя подписи и печати в уголках листов. Он и слова не сказал, но Санса буквально чувствовала кожей, как над её шеей нависает меч, а сердце сжимается в страхе. Кончики пальцев резко похолодели, в ожидании ответа супруга, когда она неловко зарылась ими в складки легкого платья без надежды отогреть. Санса вздохнула, судорожно втягивая в себя воздух и тут же приманивая своим волнением взгляд Джейме.       – Генри,– громко позвал Ланнистер, выше приподнимая подбородок и тут же видя лохматую голову сквайра,– прикажи приготовить нам с леди Сансой лошадей после обеда,– быстро распорядился он закивавшему пареньку, стремительно скрывшемуся за дверью.       – Так, ты не против?– осоловело спросила Санса, разглядывая сидящего напротив неё льва и пытаясь понять шутит ли он. У Беса, по слухам, да и по приобретённому опыту общения с ним, был весьма извращённый юмор, так что, Сансе временами приходилось гадать не походит ли старший брат в этом на младшего. «Или наоборот», поправила себя девушка, растерянно водя глазами по предметам наполняющим кабинет деталями и лоском.       – Ланнистерам следует показаться в городе, – доброжелательно сказал Джейме, тут же сгоняя с девушки все напряжение. Она расслабилась и даже улыбнулась, обрадованная, что поедет не одна. Все-таки, тащиться одной, с грудой стражников, не особо прельщало девушку. Она снова взглянула на льва, сейчас устало прикрывшего глаза и откинувшегося на спинку кресла. Солнце назойливыми тёплыми лучами подсветило его кожу и волосы, а стоило мужчине шире раскрыть глаза, как они становились подобными двум изумрудам. Санса не могла скрыть того, что любовалась своим мужем, как какой-то дивно написанной картиной, частенько одёргивала себя, но замороженности с неё так и не спадала. Кажется, в такие моменты, они могли сидеть в молчании часами, разглядывая друг друга в спальне, при неярком свете одинокой свечи, встретившись за обедом, в перерыв от дел или где-нибудь ещё. Но все это неизменно становилось чём-то на подобии урока рисования, когда они оба с неуверенностью свойственной новичкам, выписывали портреты, стараясь изобразить друг друга так детально, чтобы стоило только прикрыть веки, как картина вставала напоминанием.       Северянке это нравилось. Было в этом что-то такое, напоминающее ей родной дом и былые времена, когда она и сама могла разглядеть такую живую заинтересованность между давно женатыми родителями. Они, раз за разом, будь то дождь или светлый вечер, заостряли друг на друге взгляд, любуясь словно в последний раз, на самое прекрасное в их жизни. Она тогда не решилась бы и окликнуть их, боясь потревожить то умиротворение, разом воцарявшееся где бы родители не находились.       Конечно Санса понимала, что на разглядывании внешности далеко отношения не продвинутся, но её радовал этот прогресс. Ведь все было бы сложнее, мечись Джейме от портрета сестры, коих в её старых покоях было завалом, до своего кабинета и обратно, не желая видеть молодую жену. Старк боялась такого исхода, сильнее сжимая кулаки, стоило им лечь в одну постель просто спать, не желая услышать во сне даже сдавленный шёпот мужа складывающийся в имя Ланнистерши. Но, благо, Джейме спал всегда молча, чуть придвигаясь к ней раз за разом и в порыве закидывая руку на талию приобнимая. Отчего девушка сразу чувствовала, как щеки заливает маков цвет, а сердце заходится в усиленном ритме. Её муж был солдатом, с поистине военной выправкой и желанием прожить остаток жизни честным человеком, потому, большего себе Джейме не позволял. Бывало, мог коротко поцеловать в лоб, легко щекоча её утренней щетиной, или в волнении уставиться на её губы, но дальше не заходил, как и не ходит по борделям.       Санса этому радовалась, хоть понимала, что с её стороны наверняка это было эгоистично. Петир не раз говорил, что она хорошенькая и такую девушку в своей постели захочет увидеть далеко не один мужчина, а может даже и женщина. Потому, Санса понимала желания своего мужа, но найти в себе решительность сделать новый шаг так и не могла. Она чувствовала, как привязывается к Ланнистеру сильнее, стоило ему только приблизиться к ней, как тает воском свечи, когда он рассматривал её, думая, что она не замечает. Северянка медленно, но верно погружается в то небытие, которое многие зовут влюбленностью, осторожной и безрассудной одновременно.       – Не хочу стражи, – потерянно заявляет она, ловя одобрительный кивок мужа. Санса всерьёз задумывается так ли согласен с ней мужчина, не копит ли внутри негодование?       – Возьмём пару доверенных лиц, не больше,– все так же кивает ей Ланнистер, разрушая все выстроенные подозрения девушки в пух и прах. – Свадьбу Короля снова перенесли,– упоминает он интересную строчку из письма отца, решая, что Сансе это будет занятно.       – Надеюсь это не значит, что мы должна будем приехать?– Санса уже знала о довольно благожелательном настрое Тайвина в отношении их женитьбы. Он не послал всадников, да и все разрешилось довольно мирно, лишь парой скорых писем отправленных её мужем, что не могло не радовать. Но все могло перемениться в один момент, кто знает, что у льва в голове?       – Нет, – кажется Джейме и сам рад возможности не посещать Королевскую Гавань, облегчение на его красивом лице читается слишком явно,– отец все ещё за идею о том, чтобы мы остались в Кастерли Рок как правители Запада, а он был на свадьбе и представителем и десницей. Так будет меньше проблем.       – Это точно,– бормочет девушка, тут же припоминая одного гостя Красного Замка, о котором с момента отъезда не слышала и звука.– А что до Оберина Мартелла?       – У Ланнистеров с Мартеллами сложные отношения, но после Королевской свадьбы и свадьбы Тристана и Мирцеллы все обещает наладиться.       – Когда я ещё была в замке, многие шептались, что стоит красному змею приехать, так тут же начнутся беспорядки,– с тихим смешком рассказывает Санса, пожимая узкими плечами,– разве может один человек устроить такое?       – Уж он то может,– поддерживает её смех Джейме,– Надеюсь ничего из обсуждаемого чернью не случится.       – Когда это фрейлины твоей сестры стали чернью?– Санса отчего-то знает, что этот вопрос верный, нужное напоминание для её мужа, которое не даст ему забыть. Не даст снова переступить через клятву, возвращаясь к ядовитому замку и златовласой сестрице, что и правит всем творящимся хаосом.       – В тот момент, когда мы покинули Королевскую Гавань,– легко отвечает ей мужчина, не скрывая сквозившую в голосе тоску,– было бы здорово забрать с собой и Тириона,– добавляет он, ещё более понурым тоном.       – Ты говоришь о нем, словно о вещи, которую можно спрятать в сундук,– не скрывает улыбки Санса, припоминая своё путешествие.       – Северную принцессу мы спрятали в мешок, так что, думаю, карлика в сундуке никто точно бы не приметил.       – Я знаю, что часто это говорю, но спасибо,– после недолгого смеха северянка подрывается с места вставая у окна, водя взглядом по перистым облакам в попытке собрать мысли,– не знаю, что случилось бы, оставь вы меня в замке, не рискни вы всем, ради того, чтобы вывезти дочь предателя.       На последнем слове голос предательски дрожит и ломается, срываясь на хрип, предшествующий плачу. Санса стоит недвижимая, боится, что стоит ей шевельнуть рукой, так слезы покатятся градом из глаз и это будет не остановить. Она давно не плакала, но отчаянное желание разреветься испытывала только около мужа, что наверняка не станет глумиться над ней увидя влагу на глазах. В остальном Санса держалась, ещё в Красном Замке, она сильнее сжимала зубы, силясь перетерпеть боль и унижения, что дарили ей Король и королева-регент. Но сейчас... был ли резон сдерживаться? Санса не знала, пусть плакать ей и хотелось только в его присутствии, но она боялась, что бывшего воина, не искусного в любовных делах это просто оттолкнёт. И она снова и снова держалась, стараясь думать о чем угодно, кроме того, что причиняло ей боль.       Она чувствует, как что-то внутри ломается, когда тёплая рука аккуратно притягивает её за плечо к мужской груди. Когда чувствует его запах, напоминающий что-то непременно тёплое, словно Джейме Ланнистер был живым воплощением солнца. Когда оказывается в плотном, но совсем не давящем кольце сильных рук и когда аккуратный поцелуй застывает на её лбу в молчаливой поддержке. Она ломается ивовой ветвью, бывшей доселе гибкой, но не выдержавшей сурового натиска. Трескается, и крошится, не распадаясь на части только благодаря удерживающим её рукам. И в одно мгновение Сансе кажется, что все внутри разрывается от боли, а единственное лекарство, стоит прямо напротив неё. Она тихо плачет, уткнувшись носом в мужскую ключицу, вдыхая запах кожаного камзола и мужа, слыша успокаивающий мирный шёпот, раздающийся над самым ухом. Северянка хватается за льва так, словно тот её последний шанс на спасение, словно если он сейчас отойдёт от неё, то она сразу же провалится в бездну, за неимением поддержки.       Старк точно зная, что делает, несмотря на обжигаемые холодным ветром мокрые щёки, тянется к своему мужу, целуя его нерешительно и мягко. Касаясь его так впервые и по своей воле, чувствуя, как и он застывает под её неумелыми движениями, сражённый то ли шоком, толи ещё чём-то. Джейме сильнее прижимаете её к себе, обнимая так крепко, что Сансе кажется, что она не сможет сделать следующий вздох. Сможет лишь дотянуться до него в поисках тепла и той поддержки, что окутывает её пуховым одеялом, бережно и верно, что легкой влюбленностью пляшет в груди.