Пробуждение с сильной головной болью - один из худших способов начать день.
Особенно, когда ты мало спал, и на тебя тяжело давят насущные проблемы.
Именно так Чонгук проснулся этим утром, тихо стонал и мучительно хлопал себя по голове. У него едва хватило сил открыть глаза или пошевелиться, предпочитая вместо этого прижиматься к мягким простыням и делать вид, что утро так и не наступило.
Бурчание в животе напомнило ему, что он должен встать к завтраку в ближайшее время.
Чонгук зажмурился, пытаясь отвлечься. Это имело противоположный эффект, когда воспоминания о прошлой ночи возвращались назад, и он почувствовал, что его головная боль усилилась вдвое.
Первое, что пришло ему в голову, было изображение рыдающего Тэхёна, отчаянно цепляющегося за него, пока он полностью не успокоился и не погрузился в мирный сон.
Чонгук почувствовал, что его щеки нагреваются без необходимости, когда он вспомнил ощущение мягкой, теплой кожи на фоне собственной. Он не привык делиться любовью или физической близостью с кем-либо, не имея своих братьев и сестер или своих близких друзей. Он мог вспомнить, как его мать обнимала его и поглаживала по лицу и спине с любовью, когда он был намного младше, но он никогда не получал подобного обращения от своего отца.
Конечно, все это было очень давно.
Чон выбросил мысли из головы, молча желая, чтобы он вообще никогда не ступал в эту спальню. Он был смущен всем этим. Однажды он был разочарован и раздражен Тэхёном, а на следующий день он был свидетелем в его самый слабый момент.
Он раздраженно вздохнул и потер виски, желая выбросить мысли из головы, чтобы ему не пришлось иметь дело с непонятными эмоциями и мыслями.
Вместо этого он вернулся к своей миссии.
Поиск блокнота оказался неудачным прошлой ночью, поэтому он должен был просто попросить одного из вампиров под видом желания попрактиковаться в рисовании. На самом деле, это будет частично правдой, потому что красивый интерьер особняка и декоративные, растущие сады просто просят, чтобы их запечатлели на бумаге. Ему было почти любопытно, сможет ли он вообще вспомнить, как рисовать.
Поскольку ворота, оставались открытыми только в течение короткого периода, около шести минут, пока фургон сбрасывал запасы, ему нужно было действовать быстро и заранее составить план.
Чонгук безвольно наклонил голову вправо так, что смотрел в сторону окон, и медленно открыл веки. Он прищурился и слегка зашипел на солнечный свет, проникающий сквозь щели в шторах и заставляющий его голову болеть еще сильнее.
Он яростно моргнул и нахмурился, когда его глаза медленно приспособились к яркому солнечному свету. Но он скоро смотрел на знакомый пейзаж садов перед ним; точнее, его взгляд переместился в угол лабиринта.
С точки зрения нахождения места, где можно было бы спрятаться, чтобы защитить его от шпионских глаз, лабиринт был идеальным. Лабиринт находился довольно близко к железной ограде, и Чонгук подсчитал, что ему может потребоваться всего лишь минута или две, чтобы прибежать к воротам.
Ужас охватил его желудок, когда он подумал о том, чтобы снова пробежаться по лабиринту, и это чувство только усилилось, когда Чонгук подумал о том, как удушающая ночь будет на вершине клаустрофобного чувства.
Чонгук почувствовал, что его решимость пошатнулась, и он закусил губу в страхе перед перспективой сложной задачи, которую он собирался выполнить. Но ровной пульсации в его голове и усталости тела было достаточно, чтобы убедить его, что он не может отступить сейчас, придумывая альтернативный план.
Он собирался совершить и сделать это правильно.
Чонгук мысленно составил список вещей, о которых ему придется подумать и разобраться в течение следующих нескольких дней, прежде чем пьяно откинуться на кровать, чтобы снова потерять сознание.
Однако он не мог спать долго, потому что вскоре его разбудил восхитительный запах пищи, доносившийся по комнате. Открыв глаза, Чон увидел, как Намджун ждал у двери с неуверенным взглядом на лице, пока он прижимал знакомый темно-зеленый поднос к груди.
Когда он заметил Чонгука, смотрящего на него из своего маленького гнезда в кровати, Намджун извиняюще улыбнулся и слегка покраснел, объясняясь, что он здесь делает.
- Извини, Чонгук, я не хотел тебя разбудить! Сокджин подумал, что ты, возможно, не чувствуешь себя хорошо, так как ты не присоединился к нам за завтраком этим утром... - Намджун замолчал и еще раз извиняясь улыбнулся.
- Да, у меня немного болит голова, - прохрипел Чонгук. Он съежился от того, как сломался его голос, и схватился за голову в новой агонии, когда он пытался преодолеть новую волну боли.
- Тогда Сокджин был прав... Вот, это должно помочь.
Намджун побрел вперед, чтобы положить поднос с различными пирожными на колени Чонгуку, а затем предложил ему две маленькие таблетки и стакан воды. Он проглотил их, не задумываясь, и больше не чувствовал подозрения. Поставив стакан на стол, и переключил свое внимание на выпечку.
Намджун уселся рядом с ним и смотрел, как Чонгук смотрит на его щеки.
- Надеюсь, ты не возражаешь, но ты проведешь немного времени со мной сегодня. Чимин и Хосок сегодня остаются с Тэ, - сказал Намджун с самокритичной усмешкой.
- Почему я должен возражать тусоваться с тобой? - смущенно спросил Чонгук, его голос звучал приглушенно из-за еды, которую он набил себе в рот.
Намджун немного смутился, пытаясь найти слова, а кончики его ушей стали розовыми.
- Хорошо, мы действительно не проводили время вместе, вот и все. Я знаю, что они очень привязаны к тебе, поэтому я не хотел, чтобы ты разочаровался, - наконец сказал он, пожав плечами.
Чонгук остановился с заварным кремом на полпути к губам и недоверчиво уставился на Намджуна. Он почувствовал теплое, радостное чувство расцветающее в его груди при мысли о том, что Чимин и Хосок действительно любят его как друга и хотят проводить с ним время.
Но когда его мозг, наконец, догнал его эмоции, он с холодным ощущением понял, что покинет особняк меньше чем через неделю. Не было времени привязываться к его обитателям, независимо от того, насколько дружелюбными и гостеприимными они казались.
Чонгук жестко напомнил себе, что это все еще были люди, которые его похитили, и такое преступление вряд ли можно забыть под улыбками и любовью, независимо от того, как это заставило Чонгука почувствовать себя принятым впервые в своей жизни.
Он осознал, что Намджун с тревогой смотрел за ним, его колено двигалось вверх и вниз от беспокойства, когда он внимательно наблюдал за лицом Чонгука.
Чонгук изо всех сил пытался прояснить свои мысли. Он поспешил заверить Намджуна, что он совершенно счастлив провести с ним день и встал, чтобы одеться, его аппетит внезапно пропал.
Чуть позже они спустились по лестнице, и Чонгук автоматически повернулся, чтобы выйти на улицу, чтобы посидеть в саду. Он почувствовал мягкую хватку на своем запястье и повернулся и увидел, как Намджун склоняет голову к большим двойным дверям бального зала.
- Давай. Ты еще этого не видели, так ведь? Это довольно впечатляюще, - сказал он с усмешкой и еще одним рывком потянул Чонгука за запястье.
Чонгук, с любопытством, последовал за Намджуном к роскошным кремовым дверям с золотым декором. Он много раз проходил мимо дверей и восхищался ими, но всегда предполагал, что они будут заперты, если в комнате не будет необходимости.
Намджун провел его внутрь, открывая тяжелые двери без ключа.
Первое, что он заметил, было то, насколько большим и просторным оказался бальный зал. Потолок простирался высоко над их головами и украшал самые красивые, мерцающие люстры, которые когда-либо видел Чонгук. Были панели с сказочно выглядящими облаками и фресками, нежно-розового, голубого и золотого цветов, сливавшихся друг с другом. Остальная часть потолка украшена таким же замысловатым золотым декором, который, несомненно, потребует гораздо более пристального внимания.
Высокие окна по всей левой стороне длинной комнаты создавали яркое, воздушное ощущение и заставляли светлые полы блестеть. Чонгук с трепетом шагнул вперед, его глаза бродили по каждой поверхности, а его обувь громко стучала по полированным полам. Он мог только представить богатых, элегантно одетых гостей, крутящихся под скрипку или пианино, болтовню и восторженный смех, наполняющий воздух.
В углу бального зала стоял черный рояль, даже больше, чем в библиотеке. И Чонгук стремительно подбежал к нему, оставляя смеющегося Намджуна позади.
- Кажется, ты больше увлечен пианино, чем бальным залом, - сказал Намджун со смехом.
- Конечно, бальный зал - я имею в виду, что это просто... - Чонгук вздернул руку и разочарованно издал звук из-за того, что не смог описать, насколько прекрасна была эта блестящая комната. - Я просто… действительно люблю музыку, - закончил он, неубедительно.
Чонгук был немного смущен тем, что был так взволнован простым пианино. Он всегда увлекался музыкой и искусством в детстве, но эта страсть никогда не поддерживалась. Его мать подбадривала его, когда Чон был маленьким, прежде чем она ушла из его жизни навсегда. Но его отец всегда высмеивал это.
Тем не менее, Намджун полностью удивил его, выкрикнув «Я тоже!», а затем сыграв короткую, мерцающую мелодию на клавишах с теплой улыбкой на лице.
- Хотя пианино на самом деле не моя сильная сторона, извини за каламбур, - сказал Намджун. Чонгук игриво охнул и подтолкнул старшего, но он обнаружил, что слегка ухмыльнулся, сидя на деревянной скамье для фортепиано.
- Так какую музыку ты любишь тогда? - слегка неловко спросил Чонгук. Он не задавал Намджуну много личных вопросов, и его внезапно поразил тот факт, что он на самом деле очень интересовался парнем и его историей.
- Всего понемногу, - сказал Намджун, пожав плечами. - Но мне больше всего нравится писать песни. Это то, что я изучал для своей степени и что я надеюсь сделать для карьеры. Я покажу тебе, если хочешь.
Чонгук поднял бровь и посмотрел туда, где Намджун сел на полированные полы, чтобы тоже взглянуть на потолок. Теперь он чувствовал себя глупо, думая только об этом, но ему почему-то показалось смешным, что у парня была нормальная жизнь, прежде чем он жил в особняке. Казалось, он так хорошо вписался в вампиров и их экстравагантный образ жизни, что было почти смешно думать о нем, как о сломленном студенте колледжа.
Он также был полон особого чувства уважения и восхищения при поступлении Намджуна, поскольку сам он когда-то мечтал сделать карьеру в искусстве как музыкант, художник или фотограф. Возбуждение от перспективы услышать музыку Намджуна вспыхнуло, и Чонгук почувствовал головокружение от мысли, что старший поделится с ним чем-то подобным.
- Так как ты оказался здесь? - тихо спросил Чонгук. Он не хотел разрушать очарование, в котором, оказался Намджун, когда он мечтательно смотрел в потолок.
- Я влюбился, - Намджун смеялся, иногда закрывая глаза, прежде чем встретить удивленное выражение лица Чонгука.
- Да, это немного грустная история, если честно, - продолжил он, яростно покраснев и поглядывая на пальцы ног.
- Расскажи мне, - сказал Чонгук, удивляясь самому себе, желая узнать больше об отношениях Намджуна и Сокджина.
- Ну… - начал Намджун, протягивая слог, думая о том, с чего начать. - Мы познакомились в университете. Сокджин изучал медицину.
- Подожди, подожди! - Чонгук быстро вмешался. - Они впускают вампиров в университеты? - недоверчиво спросил он.
- Нет, они не пускали. Предубеждения, помнишь? - Намджун сердито покачал головой. Чонгук почувствовал жар на щеках от стыда, но, к счастью, старший не смотрел в его сторону.
- Но вампиры делали это веками. Сейчас на них можно смотреть свысока из-за недавних событий, но они жили вместе с нами, людьми в течение сотен лет, без каких-либо проблем раньше. Мы просто не знали этого, - мудро сказал Намджун.
Чонгук ерзал на скамейке, внезапно чувствуя себя неловко от разговора. Его щеки все еще были немного розовыми, и он изо всех сил пытался не выражать вину, которую он чувствовал внутри, потому что он судил всех вампиров одинаково, будучи необразованным.
- Сокджин вел себя как «человек». Не то чтобы он не выделялся своей нелепой внешностью, - продолжал Намджун с фырканьем. - Я так и не понял, что он увидел во мне, но мы все равно начали встречаться. Думаю, можно с уверенностью сказать, что я с самого начала был в восторге от него. На самом деле я был немного жалок, - сказал он, вздрогнув.
Чонгук улыбнулся и представил, как Намджун следует за Сокджином вокруг, как маленький щенок с выражением, пораженным звездой. Хотя он был готов поспорить, что Сокджин был столь же увлечен, судя по тому, как он смотрел на Намджуна, как на весь свой мир.
- Ты знал? Я имею в виду про него… - спросил Чонгук, не зная, как сформулировать свой вопрос.
- Вовсе нет, - Намджун внезапно рассмеялся. - Он собирался сказать мне, как только у станет все серьезным, не желая пугать меня и показывать себя, когда он не мог полностью доверять мне. Но это было бесполезно, когда я поймал его пьющим из пакета крови однажды...
- Правда? - шокирован спросил Чонгук. Сокджин, конечно, не смог бы объяснить это так легко.
- Да... и я тоже не отреагировал так хорошо, - ответил Намджун, застенчиво потирая затылок. - Мы расстались на некоторое время, но я пообещал оставить все при себе. Как бы сошли с ума люди, если бы я вдруг заявил, что вампиры существуют, а?
Чонгук понимающе кивнул. Он действительно не верил первым отчетам, пока свидетель не показал видеозапись, показывающую, как вампир высасывает кровь из шеи женщины, а ее тела безжизненно в его руках. Это было веским для него доказательством. Он мог почти смеяться над тем, как резко изменилось его мнение.
- Как вы помирились? - удивленно спросил Чонгук.
- Честно говоря… я был чертовски несчастен без него, - сказал Намджун с дерзкой усмешкой. - Я хандрил в течение месяца, но я не мог справиться с ним. Я был напуган, очевидно, но потом я подумал обо всех предыдущих месяцах, когда мы встречались, и был так счастлив... Тогда он был вампиром, хотя я этого не знал. То, что я вдруг узнал что-то новое о нем, не означало, что тот, кем он был, внезапно изменился; он все еще был красивым, заботливым и добрым человеком, которого я любил. Поэтому я пришел в себя и умолял его забрать меня обратно.
Намджун вздохнул и откинулся на спинку стула, чтобы он мог смотреть в потолок, не вытягивая шею. После минуты молчания, Чонгук поднялся со своего места и с трудом сел рядом с Намджуном. Он посмотрел на него, прежде чем перевести взгляд вверх, и Чонгук вздохнул с облегчением, что его неловкие попытки приблизиться к старшему не были отвергнуты.
- Разве это не сложно? Я имею в виду, ты сначала не испугался? - тихо спросил Чонгук. Он не мог легко избавиться от мыслей, которые у него были в первые дни в особняке, когда он постоянно боялся, что его шею разорвут.
- Немного. Но, как я уже сказал, то, что он вампир, это то, кем он является, как мы, люди. Это не определяет, кто он такой. - Чонгук моргнул и уставился в потолок, больше не видя его, слова Намджуна погружались внутрь.
- Кроме того, чем больше я узнавал о вампирах и их природе, тем больше меня интересовало и тем меньше я был напуган, когда понял, что большинство никогда не причинит мне вреда... Особенно Сокджин, - решительно завершил Намджун.
Созерцательная тишина опустилась на них двоих, когда они продолжали смотреть в потолок. Чонгук закрыл глаза и тихо вздохнул.
Почему ничего не было так, как казалось?
Возможно, это было хорошо.
***
Позже, в логове после обеда, Чонгук обнаружил, что сидит в стороне и наблюдает, как остальная часть группы играет в карточную игру.
Не в первый раз он обнаружил, что улыбается и тихо посмеивается про себя, наблюдая, как все кричат и дразнят друг друга во время игры. Юнги немного оживился от своего обычного слегка ленивого поведения, и он играл в игру с большой концентрацией.
Казалось, у него также была небольшая привычка мошенничества, когда он думал, что никто не смотрит, хотя его обычно ловил орлиный глаз Сокджина, который видел все.
Чимин уже дважды пытался вытащить Чонгука из того места, где он сидел, чтобы поиграть с ними. К этому моменту Чонгук даже не был уверен, почему он все еще сопротивлялся присоединению к играм.
Сначала он счел абсолютно смешным, что его похитители соизволят предложить ему посмеяться и поиграть с ними, как если бы он был их гостем или другом. Он снова и снова отказывался, несмотря на это.
Но после почти двух недель жизни в особняке и необходимости проводить каждый день с его обитателями, он должен был неохотно признать, что небольшая часть его любила проводить время с ними. И видеть, как они так веселятся друг с другом и относятся друг к другу как к семье… это заставило Чонгука чувствовать себя немного завистливым и глупым из-за того, что он так упрямится без причины.
Не осознавая этого, он соскочил со своего места, вставая прямо за кругом друзей, наблюдая за игрой, и все они были слишком поглощены, чтобы заметить Чонгука. У него всегда была хорошая память, поэтому он умело использовал ее, наблюдая за тем, какие карты кладут и вытягивают, поглядывая на карты Юнги и Хосока, поскольку они были единственными, кого он мог видеть.
Когда дело дошло до хода Юнги в игре, вампир колебался и сосредоточенно кусал губу, изо всех сил пытаясь придумать следующий ход, чтобы противостоять старшей карте, которую Чимин только что триумфально кинул. Чонгук еще приблизился к Юнги и вытащил карту из его руки, чтобы положить ее на колоду.
Они все смотрели на карту, а затем на Чонгука. Он почувствовал сомнение, думая, что, возможно, ему не следовало вмешиваться, когда он даже не играл. Он начал поднимать руки в извинении, но внезапно был прерван очень восторженным и крайне нехарактерным криком Юнги.
Седовласый вампир издал большой возглас и забрал все деньги из центра стола, когда остальные охали и схватились за головы.
- Чонгуки! Ты должен помогать мне, а не Юнги! Я все идеально устроил! - запротестовал Чимин, нахмурившись и посмотрев в сторону своего парня.
Юнги сердечно рассмеялся, Чонгук не мог сдержать улыбку смотря на вампира. Однако он удивился, когда Юнги вскочил, похлопал его по спине, все еще смеясь и произнося слова благодарности.
Чонгук мог удивленно моргать, у него едва было время, чтобы сфокусироваться, прежде чем Хосок потянул его на место рядом с ним, а Чимин тасовал карты для следующей игры.
Чонгук не мог вспомнить, когда в последний раз был так счастлив.
***
- Что ты делаешь Чонгук? - пробормотал он про себя. - Просто уйди.
Он уставился на темную, тяжелую дверь перед собой.
Сжав зубы, он наконец отпустил дверную ручку и быстро ушел к дверям библиотеки, оставив за дверью Тэхёна.
Я не могу поверить, что я стоял за его дверью целых десять минут... Что я вообще здесь делаю?
Чонгук закрыл за собой двери библиотеки и прошел в комнату с роялем, рухнув на свой любимый темно-синий диван. Он разочарованно закрыл глаза и попытался убедить себя, что собирался прийти в библиотеку, а не в комнату по коридору.
Сыграв немало раундов в карточную игру до поздней ночи, он был готов идти прямо в постель после того, как разделся. Но небольшая часть его настаивала на том, чтобы он снова пошел к нему, вспоминая, как Тэхён рыдал в своей большой комнате сам по себе.
Чонгук никому не говорил о том, что случилось прошлой ночью, и никто ему ничего не говорил. Так что, возможно, Тэхён даже не понял, что он был там, и, возможно, проснулся на следующий день, думая, что это плохой сон.
Но это не изменило того факта, что Чонгук не мог перестать думать о нем.
Прежде чем он понял, Чонгук оказался возле комнаты вампира, ожидая, услышит ли он снова плач или крик. Он сказал себе, что просто зайдет, разбудит его и уйдет.
Но он ничего не слышал с другой стороны двери.
Теперь, когда он был в безопасности библиотеки, он внутренне рассмеялся над собой и устало потер лицо. Что заставило его подумать, что он должен пойти туда, чтобы «помочь» Тэхёну? Он был уверен, что вампир будет потрясен, если узнает, что Чонгук видел его в таком состоянии прошлой ночью.
Он подумывал вернуться обратно в свою комнату, но решил, что он мог бы с тем же успехом играть на пианино; тем более что его тело, казалось, привыкло ко всем поздним ночам.
Чонгук встал и подошел к знакомому пианино, пробежавшись по небольшому репертуару песен, которые он мог вспомнить в своей голове. Он осторожно прижал пальцы к клавишам, прежде чем начать играть одну из своих любимых.
Он больше не подпрыгивал от того, как громко пианино звучало в тихой темной библиотеке. Вместо этого он наслаждался тем, как это заглушало все его мысли и заставляло вообще ни о чем не думать.
На самом деле он был настолько погружен, что не заметил, как открылась дверь в библиотеку. Чонгук не заметил тяжелых, шаркающих шагов или слегка затрудненного дыхания.Он не заметил, как кто-то стоит в нескольких метрах от него и смотрит, как Чон играет на пианино.
Он не заметил, пока не совершил ошибку и не перестал играть, тихо ругаясь и сгибая пальцы, чтобы они не были такими жесткими. Именно тогда он почувствовал что-то в воздухе, что-то, что заставило дрожь пробежать по его позвоночнику, и маленькие волоски на затылке встали дыбом.
Чонгук обернулся и чуть не упал со стула, когда увидел, что Тэхён тяжело прислонился к столу и внимательно наблюдал за ним. Чонгук был удивлен, насколько высоким был вампир; он был, возможно, всего на сантиметр или около того ниже его, но его тонкий, гибкий корпус заставил его казаться еще выше.
Но вампир выглядел так, как будто ему все еще не стоит вставать с постели. Его лицо выглядело еще бледнее в лунном свете, и Чонгук видел, как на его лбу блестит пот. Его ноги также дрожали, а его костяшки побелели, когда они сжимали стол позади него.
- Продолжай играть, - тихо сказал Тэхён. Он кивнул на пианино и уставился на Чонгука.
Чонгук был настолько удивлен, что механически обернулся и снова начал играть ту же песню. Теперь он был абсолютно осведомлен обо всем и, разумеется, мог различить тяжелые вдохи Тэхёна даже по громкой музыке, исходящей от пианино.
Он пытался расслабиться, но Чонгук чувствовал на себе пристальный взгляд вампира. Он продолжал чувствовал желание перестать играть и обернуться, но не посмел.
Чонгук только начинал снова концентрироваться на музыкальной пьесе, когда услышал позади себя шум, заставивший его испуганно подпрыгнуть. Он съежился, когда услышал слышимый визг от маленького стула, громко отдавшегося эхом в комнате.
Его сердце громко стучало в груди, когда он отчаянно повернулся, чтобы найти вампира. Тэхён все еще стоял у стола, но его глаза теперь сузились на Чонгука.
Молчание между ними было оглушительным, и Чонгук изо всех сил пытался придумать, что сказать, чтобы заполнить пустоту. В конце концов, низкий, слабый голос Тэхёна был тем, кто разрушил тишину.
- Что? Ты думал, что я собирался напасть на тебя? Укусил тебя, пока ты отвернулся?
Предыдущая ночь слабости Тэхёна была забыта, и все ранее раздражение Чонгука обрушилось на красноволосого вампира.
- Я даже не знаю тебя, - пробормотал он с раздражением. - Разве я не могу быть слишком осторожен? - сказал Чонгук, пожав плечами и подняв бровь.
Тэхён холодно посмотрел на него в течение нескольких секунд, прежде чем осмотрел темную библиотеку.
- Не бывал здесь несколько недель... Похоже, здесь кто-то умер, и все решили просто оставить все как есть, - сказал он, с отвращением скривив губы. Он оглянулся на полки, которые выглядели явно пыльными и наполненными паутиной даже в темноте. Он полностью проигнорировал заявления Чонгука, хотя его руки, кажется, сжимают стол с еще большей силой, чем раньше.
- Тебе не следовало вставать, - внезапно выпалил Чонгук. Он не был уверен, что заставило его сказать это. Он почти не беспокоился за здоровье вампира, особенно учитывая тот факт, что Тэхён, казалось, иронично возмущался тем фактом, что кровь Чункука спасла его.
- Ты, как и все остальные, обращаетесь со мной, как с инвалидом, - наконец холодно сказал Тэхён, отводя взгляд от Чонгука.
- Ну, ты вроде как сейчас, - сказал Чонгук с недоверчивым смехом. - Это не так, как если бы ты хотел бегать, верно?
Чонгук не был уверен, что делать с Тэхёном. Казалось, он сильно страдал от событий в прошлом, и все же он был разочарован своей жизнью и друзьями, которые все еще ждали его. Для Чонгука было довольно странно, что злобная фигура перед ним была тем же парнем, который плакал на его руках прошлой ночью.
И с этим он почувствовал, что его гнев и раздражение рассеиваются. Когда он посмотрел через комнату в печальные глаза Тэхёна, он понял, что вампир действительно очень одинок и ранен.
Хосок знал о его ночных кошмарах, но в комнате никого не было, чтобы успокоить его или помочь ему справиться с ними. Возможно, Тэ запретил им делать это.
Возможно, он хотел страдать в одиночестве.
Эта мысль заставила Чонгука почувствовать что-то в его груди. Он вспомнил все те ночи, когда пришлось терпеть пьяный гнев отца в одиночестве. Он был слишком напуган, чтобы просить о помощи из-за страха обременения других, хотя действительно нуждался в этом.
- У тебя был один сегодня вечером? Я имею в виду кошмар? - выпалил Чонгук. Он мгновенно покраснел, но попытался взглянуть на вампира. Чон не был совершенно уверен, куда это поведет, но он чувствовал внезапную потребность протянуть руку. Или, по крайней мере, попытаться.
Но выражение лица Тэхёна сменилось на невыразительную маску, и он оттолкнулся от стола. На долю секунды Чонгук подумал, что вампир придет за ним, чтобы сразиться или укусить его, он не знал.
Вместо этого Тэхён бросился к дверям библиотеки; шаркая так быстро, как его слабое тело могло нести его. Это оказалось слишком много для его выздоравливающего тела, потому что он тяжело упал на колено и издал болезненный вздох.
Чонгук резко выдохнул и шагнул вперед, чтобы поймать Тэхёна за локоть.
- Не прикасайся ко мне, - резко выдохнул Тэхён, слабо отпихивая его. Он тяжело дышал, положив руки на пол, пытаясь собраться с силами. - Мне не нужна твоя жалость или твоя забота, - его голос угрожающе дрогнул, в гневе или слезах.
В оцепенении он смотрел, как Тэхён сам поднялся на ноги, ни разу не глядя в сторону Чонгука. Вампир медленно отдалялся.
Все, что мог сделать Чонгук, - это смотреть ему вслед, мышцы его челюсти дергались, а рука, которая касалась Тэхёна, сжималась и разжималась вокруг пустого воздуха.
