Tantum

Тренировочный зал наверное одно из немногих мест в Институте, где он чувствует себя абсолютно свободным. Свободным от давящего груза надежд родителей, от обязанностей главы Института, от постоянных расспросов Иззи и Джейса («У меня все не нормально».), от приближающейся помолвки (град жестких ударов обрушивается на ни в чем неповинную грушу). Послезавтра приезжают Блекторны. Мариз ими просто одержима. Сначала помолвка в кругу семьи, а в скором времени и свадьба по всем традициям сумеречных охотников. «Александр, времени нет. Конклав не проявит к нам милосердие просто так. Тесса Блекторн должна как можно скорее стать твоей женой. Положение Лайтвудов в мире сумеречных охотников зависит от тебя. Надеюсь ты сознаешь”. - Конечно, мама. Ведь ты говоришь мне это каждый день. - усмехается парень, продолжая наносить отчаянные удары по груше. Ничто так не укрепляет чувство долга, как невозможность уклониться от его исполнения. Он должен поступить правильно, потому что.... (а собственно говоря почему?). Потому что он надежда и опора своей семьи, и сейчас, когда она так нуждается в нем, пойти на поводу у своих желаний было бы предательством, неблагодарностью. Алек тут же представил лицо матери, смотрящей на него с немым укором. «Ты все разрушил, Александр. Теперь нам уже никогда не избавиться от этого позора». Но не смотря на это все его мысли сводятся не к Тессе Блекторн и браку по расчету, а к медным кудрям и пронзительно зелёным глазам, наполненным слезами оттого что он, Александр Гидеон Лайтвуд к-а-ж-д-о-д-н-е-в-н-о делает ей больно. Когда Кларисса украдкой смотрит на него, думая что он этого не видит, Алеку неимоверными усилиями удаётся сдержаться, и не наброситься на девушку с объятиями. Не важно где они находятся и кто рядом. В этот момент ему нужно только одно: чтобы Фрэй была рядом, ведь он её настолько сильно...... Защитный барьер, который он так тщательно выстраивал вокруг себя многие годы, лежит у её ног уродливыми руинами. Он и сам не знает как Клэри удалось сделать то чего давно не удавалось другим. Заставить его по настоящему чувствовать. Настолько что у него, воина не знающего страха, подкашиваются ноги и дрожат руки. Воспоминание вспышкой озаряет мысли, заставляя улыбнуться и понять, что рыжая бестия проникла в его сердце с самой первой встречи.

***

- Сдаёшь, брат, ещё бы чуть-чуть, и этот демон тебя прикончил. - Враньё, все было под контролем- Джейс хлопнул Алека по плечу, самодовольно улыбаясь. - Настолько что мне пришлось всадить в него стрелу чтобы он не перегрыз тебе горло- ехидным голосом ответил парабатай. - Да хватит уже! - вклинилась Изабель. - Давайте лучше отметим удачную миссию, мы уже давно никуда не выбирались вместе. Я хочу повеселиться! - Сначала нужно отчитаться....- начал было Алек, но в этот момент воздух над ним завибрировал, искрясь золотым сиянием. - Портал! - воскликнула Из.- Алек, тебе лучше....- договорить она не успела, и появившаяся рыжая девушка приземлилась прямиком на её брата, тихими ругательствами которого заполнился весь коридор. - .... отойти- все же закончила Изабель, улыбаясь. Появившаяся из портала незнакомка, ещё не до конца оправившись от шока, лихорадочно осматривалась по сторонам, не замечая никого вокруг. «Где я, что это за место?!» - сорвалось с её дрожащих губ. - Может наконец слезешь с меня?! Услышав голос возмущённого до глубины души Алека девушка однако не спешила подчиниться, а застыв на месте словно каменное изваяние, неотрывно смотрела в его голубые глаза. - Я сказал слезь с меня!- взбешённому Лайтвуду не составило никаких усилий подняться, столкнув непрошеную гостью на пол, а затем обхватив её за талию поставить на ноги. - Ещё раз приблизишься ко мне...- начал было он, но девчонка, подняв на него свои зеленые наполненные слезами глаза прошептала дрожащим голосом: «Помоги...», и в ту же секунду обняла его, давясь рыданиями. - Мама.... мне нужно спасти мою маму. - повторяла она, обнимая Алека все крепче. Лайтвуд послал сестре умоляющий взгляд: - Изабель! Та почему-то загадочно улыбнулась, но помогла: - Пойдём- ка со мной. - сказала она рыжеволосой девушке, аккуратно отстранив её от брата. Джейс, с интересом смотря на незнакомку, отправился с ними, а Алек, облегченно вздохнув решил вернуться к подготовке отчета о прошедшей миссии для Конклава. Идя по коридору он все ещё ощущал тепло рук на своей талии и запах полевых цветов, которым были наполнены огненно рыжие волосы. На корке льда, сковавшей сердце появилась первая трещина. В этот момент Александр Гидеон Лайтвуд не смог признаться бы даже себе что утонул в малахитовом омуте, и готов убить любого кто попытается его спасти. Со временем чувство крепло, как дерево, набирающее рост и силу. Он снова и снова пытался отгородиться, возвести стену и спрятаться за ней как раньше. Ничего не чувствовать. Но стоило Клэри заговорить с ним или улыбнуться, все летело к чертям. Её власть над ним казалась безграничной, подавляющей и словно насмехающейся над жалкими попытками выкинуть девушку из своего сердца. Эта малышка оказалась беспощаднее верховного демона, заставляя его ощутить все прелести душевной боли, которая каждый день крошила лёд, и выжигала на сердце новые рваные дыры. Он готов был бесконечно колотить грушу, превращая руки в кровавое месиво, лишь бы она хотя бы на мгновение отошла на второй план. Та ночь окончательно стёрла границы, и показала как много она для него значит. Та ночь давала надежду что и Кларисса чувствует то же самое. Но наступившее утро и приезд Мариз превратили все в пыль. После этого он стал вести себя с Клэри как бесчувственная сволочь: избегал, а если вдруг сталкивался в коридорах Института, презрительно отворачивался (слабак), каждый раз мысленно прося у неё прощения. Алек ненавидел себя за то что ради семьи причиняет боль другому не менее важному для него человеку. Той, которая теперь ассоциировалась у него со словом «настолько». Отчаяние разрывало горло нифелима, а легкие наполняла едкая горечь. Александр всеми силами стремился разорвать круг, вырваться из этого мрачного лабиринта долга и покорности, увидеть хотя бы слабый луч света, открывающий дорогу к ней, но ни одна из рун, которые он знал, помочь не могла. Дни переходили один в другой и были наполнены пытками. «Я должен выкинуть ее из головы (удар). Это необходимо моей семье (ещё один удар). Я должен (удар, удар, удар) перестать думать о себе, и начать думать о них». Кровь текла из разбитых костяшек, прокладывая извилистые дорожки к локтям, но он словно не замечал этого. «Я. НИЧЕГО. НЕ. ЧУВСТВУЮ. К. НЕЙ». Входная дверь тихо скрипнула, и в зал вошла девушка с медными кудрями. Увидев Алека она застыла на пороге, не в силах пошевелиться. В это время он никогда здесь не появлялся. До сегодняшнего дня. Услышав шаги Лайтвуд обернулся. Он не ошибся. Это была она. По телу пробежал привычный заряд электричества. Кровь из ран тихо стекала по рукам, разлетаясь по полу красными бусинами. Конечно же Кларисса заметила. - Алек, твои руки. - девушка делает пару несмелых шагов по направлению к нему. «Она разговаривает со мной. После того что случилось». - Нужно сделать перевязку. - Клэри старается не смотреть на Лайтвуда. - Иначе раны могут воспалиться. - Она тянется к нему своими дрожащими от волнения руками чтобы осмотреть нанесённые им с усердием мазохиста увечья, но брюнет предупреждающе качает головой, бросая на Фрэй ледяной взгляд. Если она коснётся его хоть пальцем, он пошлёт к дьяволу семью, долг, Конклав, эту паршивую свадьбу, и больше не отпустит ту, которую настолько... - Не нужно. - говорит он, вложив в слова всю колкость и надменность на которые был способен. Клэри застывает на месте. - Я только хотела.... - Мне. Не нужна. Твоя. Забота. - перебивает Алек, чеканя каждое слово. А потом добавляет, уничтожая все что между ними было окончательно: - И ты тоже. Выходя из зала он слышит сдавленные рыдания, от которых останавливается сердце. Преодолевая последние спасительные метры до своей комнаты Алек влетает внутрь, запирает дверь, и в порыве бессильной ярости ударяет кулаком по стене, вызывая новую волну боли. «Алек Лайтвуд, ты - поганый трус». Последние мосты сожжены. После сказанного сегодня Кларисса Феирчайлд никогда не посмотрит в его сторону.