Проснись, хён!

Чимину думается, что под мерный стук клавиатуры наверняка можно медитировать — настолько он расслабляющий и уютный. Спальня Юнги в целом ощущается как оплот, ограждённый от мирских забот и проблем. Впрочем, не менее вероятно то, что Паку здесь так хорошо как раз таки потому, что эта комната принадлежит не кому-нибудь, а Мину. Чужая постель ощущается в стократ лучше собственной, потому что пахнет Юнги; тишина и полутьма, стоящие в спальне, нравятся Чимину, потому что ассоциируются со старшим. Паку нравится рассматривать сгорбившуюся в кресле фигуру хёна, освещаемую светом компьютера, нравится вслушиваться в звуки печатания и различать сквозь шум тихое размеренное дыхание Мина. А ещё ему не нравится, что на него не обращают внимание. — Серьезно? Любимый хён? — хмыкает Чимин. Минут пятнадцать назад он решил проверить, каким именем подписал Юнги свой контакт, и был крайне возмущен, увидев там «Любимый хён». Вполне вероятно, что он был так возмущен как раз таки потому, что это правда. — Скорее, вредный, — вновь подаёт голос Пак, так и не добившись реакции. — Что ты там бормочешь? — спрашивает Юнги. — Хочешь слышать меня — сними наушники. — Хочешь продолжать лежать в моей кровати — заткнись, — хмыкает в ответ Юнги. Чимин лишь сильнее кутается в одеяло и окидывает хёна, сидящего за компьютером, недовольным взглядом. — Прекрати пялиться на меня, — не отрывая глаз от монитора, просит Юнги. — Мало того, что ты заставил меня глотать горькие лекарства, так мне теперь даже смотреть никуда нельзя. Туда не смотри, сюда не смотри, — ворчит Чимин. Пак не станет отрицать — он намеренно сейчас провоцирует Юнги. Чтобы добиться от него каких-то эмоций, вывести хёна на диалог. — Если сейчас не заткнешься, тебе придется глотать кое-что ещё. Не лекарства. Пф. Он думает, что это угроза? — Да я только за. Юнги тут же снимает наушники, разворачивается и окидывает Чимина недоумевающим взглядом. — Реально так хочешь переспать со мной? Чимину хочется мученически простонать. Неужели после всех намёков для Юнги это всё ещё не очевидно? — Хочу. — Серьезно? — Да, серьезно, хочу, и что с того? — Ну, нам в принципе ничего не мешает, — задумчиво произносит Мин. — Ладно, давай. — Что? Серьезно? — Чимин от удивления аж подскакивает в кровати. — Да, давай. Попробуй сделать мне приятно, — Юнги ухмыляется, смотря на младшего. — Если сможешь полностью удовлетворить меня, то мы можем стать любовниками. — Но с чего вдруг ты передумал? Помнится, ты говорил, что это было лишь на одну ночь. — Ну так что, попытаешься? — игнорирует его вопрос Мин, подпирая щеку рукой. — Да, попытаюсь. Перспектива стать любовником Юнги ему нравится. Глупо отрицать, что после того, как они переспали, Чимин то и дело заглядывается на хёна (да и до этого не раз такое было). Ему уже не раз приходилось удерживать себя от того, чтобы не прильнуть к чужим губам своими. Но если у них будут отношения, пускай и чисто сексуального характера, эти губы уже не будут чужими, и Паку будет дозволено их целовать, когда ему того захочется. — Тогда можешь начинать, — Юнги манит его жестом к себе, всё так же продолжая сидеть в рабочем кресле. — Что, прямо сейчас? А ничего, что у меня температура? — Не заливай, нет у тебя температуры. — И всё же… я ведь болею. Вдруг тебя заражу? — мнётся младший. — Ничего страшного. Заодно пропотеешь. Это полезно, когда простужен. При высокой температуре нежелательно, но у тебя же нет температуры, я её сбил. Можешь приступать. — Прямо сейчас, да? Мин закатывает глаза, но отвечает максимально терпеливым голосом. — Да. Чимин нервно вздыхает и поднимается с кровати, прислушиваясь к себе. Голова не кружится, да и чувствует он себя в самом деле намного лучше, чем несколько часов назад. Пак останавливается напротив Юнги, что до сих пор даже не утруждается подняться с кресла. — Может, ты встанешь? — Чимин осуждающе глядит на хёна; тот словно намеренно усложняет ему жизнь. — К тебе тут вообще не подобраться. И на колени я тебе никак не сяду из-за ручек… — Не мои проблемы, — пожимает плечами Юнги. Чимин продолжает смотреть на хёна, пытаясь понять, что ему делать. Юнги смотрит на Чимина в ответ, ожидая, когда тот начнет делать хоть что-то. На его губах расцветает явно издевательская ухмылка, а в следующее мгновение Мин переводит взгляд на монитор и разворачивается обратно к компьютеру. Терпение Чимина кончается. Гневно рыча, он хватает ручки кресла и резко разворачивает хёна к себе лицом. Не успевает Юнги даже испугаться, как его неожиданно подхватывают за ляжки и поднимают. Он, явно не ожидающий подобного, на рефлексах обхватывает шею Чимина и прижимается плотнее. Не теряя времени, Пак усаживает хёна на комод и впивается в его губы, сразу же углубляя поцелуй. С уст Юнги срывается стон, и Чимин губами чувствует, как хён одобрительно улыбается. Футболка старшего летит на пол, а следом за ней и худи Чимина. Оголившись, младший сразу же притягивает хёна обратно, грубой хваткой цепляясь за волосы. Юнги нравится. Подобное для него ново — ещё никто никогда не пытался быть с ним грубым, так как его все попросту боялись. И такая сторона Чимина — не нежная и робкая, а уверенная и нетерпеливая, — возбуждает и подогревает в Юнги интерес. Пак не перестаёт удивлять. Да и сам себя Юнги тоже удивляет — ему давно не приходилось открывать в себе новые фетиши. Теперь, благодаря Чимину, он может внести в список своих сексуальных предпочтений напористость и грубость. Переходя к более активным действиям, Чимин прикладывается к шее хёна и жадно её целует. Поддавшись порыву, Юнги вдавливает ногти в чужие плечи, за что его вознаграждают болезненно-сладким укусом. Из старшего снова вырывается стон, и он спешит прикусить свою губу, пытаясь сдерживаться — Намджун спит в соседней комнате. Чимин тем временем спускается ниже — к животу, и начинает оставлять мокрые следы на бледной коже хёна. Он касается губами кожи на боку, оставляя на ней лиловый след, и вновь впивается в кожу мягким, дразнящим укусом. Юнги издает тихий блаженный стон, и догадаться, что его возбуждает лёгкая боль, Чимину несложно. Пак выравнивается, чтобы оставить на губах хёна короткий поцелуй и оценить внешний вид старшего. В прошлый раз инициатива была отдана Юнги, он вёл весь процесс, делал с младшим, что захочется, стремясь доставить удовольствие. Сейчас всё иначе — Мин полностью отдает контроль в чужие руки и наслаждается, млеет от новых для себя ощущений, краснеет и жадно дышит. Чимин прикасается губами к яремной впадине, а руками в это время тянется к пряжке ремня. Он оставляет влажные следы на ключицах хёна, одновременно с этим пытаясь избавить Юнги от джинсов. Пак облегчённо выдыхает, когда справляется, наконец, с ремнем. Расстегнув пуговицу, а следом и змейку, он тянет штаны вниз, и Юнги помогает ему, приподнимаясь на руках. — Это не джинсы, а пояс верности какой-то, — недовольно произносит Пак, с яростью швыряя темные джинсы на пол. Под смех старшего он опускается на колени, толком не зная, что собирается сейчас делать. Ему впервые отдают право быть сверху, и, не имея опыта, Чимин пытается доставить удовольствие практически вслепую. У него есть в качестве примера Юнги и его действия в их первый раз, но повторять за старшим не хочется — его хочется удивить. И Паку это удается, когда он берет Мина за ноги и проводит языком по лодыжке. Нежно прикусывает и добивается громкой реакции. Он поднимается выше, облизывает икры, целует колени, оставляет несколько засосов. Чимин помнит слова Юнги про метки, но к чёрту это, он не будет спрашивать разрешение. К тому же очевидно, что Мин не против, а совсем наоборот. Когда младший доходит до внутренней стороны бедра, лаская кожу в чувствительном месте языком, у Юнги уже стоит. Старший еле сдерживается, чтобы не прикоснуться к себе самому, ему хочется поторопить Чимина, но, с другой стороны, ему так нравится, что вытворяет сейчас младший с его ногами, что прерывать это будет преступлением против себя самого. Благо, оставив последнюю яркую метку едва ли не у самого паха, Пак поднимается на ноги, чтобы, поравнявшись лицами с хёном, глубоко и влажно его поцеловать. Схватив Чимина за волосы на затылке, Мин отстраняет от себя младшего и спрашивает, тяжело выдыхая в губы напротив: — Что это ты только что делал? — Пытался импровизировать. — У тебя отлично получается, — хвалит его старший и вознаграждает за старания самым горячим и развратным поцелуем, на который способен. Не прекращая целоваться, Мин практически на ощупь находит на комоде коробочку, в которой хранит презервативы и лубрикант. Выудив содержимое, он отдает их в руки Чимину. Младший отстраняется, красный и загнанно дышащий, чтобы взглянуть на предметы в своих руках. Тем временем Юнги наскоро избавляется от черных боксеров и говорит: — Не забудь растянуть меня. Чимин выглядит растерянным, и старший еле заметно усмехается, пряча улыбку рукой, чтобы не обидеть донсэна. Юнги отбирает у Чимина презерватив, чтобы засунуть в задний карман чужих штанов. Взяв младшего за руки, он говорит: — Сначала тебе нужно его открыть. Видишь, тут крышечка? — Ты издеваешься надо мной, — бурчит Чимин, принимаясь открывать смазку. — Я и без тебя знаю, что делать. — Выглядел так, будто не знаешь, — хмыкает Мин, ухмыляясь. Открыв смазку, Чимин незамедлительно выливает её содержимое себе на руку, неизбежно проливая часть на пол. Он прислоняется лбом ко лбу старшего и одновременно с этим неуверенно вводит первый палец, поражаясь всем подряд ощущениям. Он старается быть аккуратным, поэтому растяжка занимает намного больше времени, чем то было с ним. Когда Чимин вводит третий палец, Мин сдавленно стонет, откидывая голову назад, и тут же закрывает рот рукой — Намджун все так же в соседней комнате. Вскоре, уже почувствовав себя достаточно растянутым, Юнги притягивает Пака за затылок к себе и в самое ухо говорит: — А теперь попробуй трахнуть меня своим членом, а не пальцами. Чимин думает, что это самое горячее, что ему когда-либо говорили в его жизни. Юнги вызывается не только расстегнуть ему штаны, но и самостоятельно раскатывает презерватив по чужому члену. Чимин не оскорбляется, вовсе нет, он же совсем лох безрукий, даже не знает, что делать с презервативом. Правда, ему приходится бороться с желанием едким голосом поинтересоваться, планирует ли Юнги и всё остальное за него сделать. Не планирует, как выясняется впоследствии. Закончив, старший поднимает на Чимина выжидающий взгляд, расставив в стороны ноги. Чимин притягивает его ближе к краю, млея от того, как Мин цепляется за его плечи, и входит. Юнги пошло стонет и тут же затыкает себя, прильнув к губам младшего — даже в такой момент не стоит забывать о Намджуне, который никуда не делся и до сих пор спит в соседней комнате. Чимин не знает, что заставляет плавиться его мозг больше всего — мягкость бёдер Юнги в его руках, крышесносные ощущения, когда он движется в хёне, ускоряясь и набирая темп, или же тихие стоны в губы и долгие поцелуи. А, может, всё дело в том, что он болеет. В конце концов, при простуде головокружение обычное дело. Наверное, на него влияет всё сразу, включая плохое самочувствие. Когда Чимину кажется, что он вот-вот грохнется в обморок, он кончает (к своему стыду, довольно скоро), и до разрядки Юнги приходится доводить вручную, неумело надрачивая чужой член. Правда, Мин выглядит вполне довольным и таким раскладом. Он расхваливает Чимина, попеременно раскаляя его сердце то ласковыми словами, то самыми горячими пошлостями, на которые способен. Чтобы совсем уж не смущать своего любовника, Юнги не пытается продержаться подольше и довольно скоро кончает вслед за младшим, прислоняясь к его груди собственной, чтобы целовать, одаривая жаркими объятьями. Даже слишком жаркими, думается ему. — Ты горячий, — говорит старший, отстраняясь. — Ты более горячий, — тяжело дыша, бормочет Чимин, роняя голову на чужое плечо, украшенное засосами. Юнги ухмыляется. — Спасибо за комплимент, конечно, но я говорил буквально. Мне кажется, у тебя температура, — Мин прикладывается ладонью ко лбу младшего, убеждаясь в своих подозрениях. — Снимай презерватив и иди в кровать, пока не грохнулся в обморок прямо на мне. Я пока приму душ и наберу тебе ванну. Чимину кажется (возможно, как раз таки из-за температуры), что Юнги отсутствует целую вечность. Ванну он принимает словно бы в полудрёме, и Юнги всё время находится рядом, чтобы помочь ему умыться и переодеться. Он даёт младшему лекарства и позволяет воспользоваться своим компьютером, если тому захочется, а сам заваливается спать. Только потом, сидя в кресле старшего и чувствуя себя уже намного лучше, Чимин вспоминает, что Намджун всё это время был в соседней комнате.

***

— Юнги-хён, проснись! — Чимин легонько расталкивает Мина. — Просыпайся, ну. Джин-хён приготовил поесть и попросил разбудить тебя. Юнги открывает глаза, пытаясь разглядывает фигуру Чимина в темноте комнаты, а потом протягивает к нему руки и просит: — Чимин-а, иди сюда. Чимин послушно залезает сверху, угождая в плен рук, и Мин притягивает его для поцелуя. Однако, находясь в опасной близости от румяных губ старшего, Пак выставляет между ними ладонь. — Поцелуи не во время секса — привилегия для парочек, — напоминает Чимин. — Любовникам тоже можно. — А разве мы с тобой не просто соседи? — Не просто, — отвечает Юнги, и Чимин целует его первым, едва ли не моментально возбуждаясь. — Надо будет научить тебя целоваться… — задумчиво произносит Юнги, отстраняясь от донсэна. — Кушать иди, — напоминает Чимин, слезая с хёна. Мин поднимается с постели, включая свет, когда проходит мимо выключателя. — Еба-ать, у меня ноги все в засосах… — Надень штаны, не видно будет, — советует Чимин, без стеснения падая в рабочее кресло. Он оценивающе оглядывает результаты своих трудов и довольно улыбается. Юнги смотрит в зеркало и округляет глаза, упираясь руками на комод. — Ты их ещё и на шее понаставил. Я не хочу летом носить свитера с высоким горлом! — А толстовок у тебя нет? Или чего-то типа этого? — крутясь в кресле, предлагает Чимин. — Нет у меня такой одежды. — Я могу отдать тебе худи. Надевал всего три раза, меня в ней почти никто не видел, кроме Тэхёна. — Ничего, скажем ему, что я у тебя её отобрал. Давай сюда свою худи, — требует Юнги, и Чимин покидает комнату. Когда Чимин возвращается, он видит хёна, одетого в одни лишь чёрные шорты да майку. — Эмм… Ты уверен, что хочешь выйти из комнаты так? — интересуется Чимин, протягивая хёну свою бордовую худи. — А что? — Юнги натягивает вещь на себя, буквально утопая в ней. — Засосы видны. Шорты, они… Ну, очень короткие. — Нравится? — Мин ухмыляется, очевидно заигрывая. — Мне нравится… но другие же увидят. — А мне не насрать, что они там увидят? — Если тебе насрать, зачем тогда их прятать? Верни мою худи. — Не верну. Я её отбираю у тебя, — хмыкает Мин. Чимин подумывает о том, чтобы отобрать вещь силой — повалить старшего на кровать и раздеть. Но это наверняка приведёт к тому, что они оба возбудятся. В этот раз им не удастся скрытно заняться сексом, их будет слышно на весь дом. — Юнги-хён, — зовёт Пак, наблюдая за тем, как старший укладывает волосы перед зеркалом. — Что? — У тебя есть фетиши? — У кого их нет? — У меня, кажется, фетиш на твои ноги. — Тебе нравятся мои ноги? — Очень. У тебя красивые лодыжки. — Приятно слышать. Мне тоже нравится твое тело. Особенно пресс. — Нравится? — удивляется Чимин. — Да, ты в отличной физической форме в сравнении со мной, стариком, — Пак морщится на этих словах — Юнги уж точно не старик. — Ты, кажется, танцор? — Да. — Станцуешь приватный танец у меня на коленях? — с ухмылкой интересуется старший, отворачиваясь от зеркала, чтобы взглянуть на Пака. — Иди нахер, — хмыкает Чимин, и Юнги смеётся. — Есть идём, — говорит, выходя из комнаты. Как Чимин и предсказывал, стоит Юнги войти на кухню, пять шокированных взглядов устремляются на его ноги. До начала бурного обсуждения три, две, одна… — Это… Неожиданно, — произносит Джин. — Тебя побили? — спрашивает наивно Тэхён. — Это засосы, — поправляет его Намджун. — А это худи Чимина? — следом удивляется Тэ. — Я её отобрал, — отвечает Юнги, усаживаясь за стол. — Вчера у тебя не было никаких засосов на ногах… И сегодня утром тоже, — замечает Хосок, сощурившись. — Да ладно? — саркастически хмыкает Мин. — Кто-то завёл себе постоянного любовника? — усмехается старший хён. Юнги отвечает с довольной улыбкой: — Завёл.