***
Чимин немало за свою жизнь повидал фильмов, где героиня, желая сделать сюрприз своему возлюбленному, приходит к нему без предупреждения и застаёт с другой. Нет, Юнги и Чимин вовсе не возлюбленные, но это не отменяет того факта, что Чимину будет обидно, окажись он у старшего не единственным любовником. Скорее всего, это в нём говорит его собственничество — ну, правда, кто захочет делиться кем-то настолько потрясающим, когда этот человек может быть только твоим? Чимин надеется, что Юнги не заставляет его делиться. Ссору по этому поводу он, конечно, устраивать не будет, но разозлится знатно. Момент истины близок. Чимин выходит из кабинки лифта и движется в указанном направлении (Намджун ему едва ли не карту в смс-ке нарисовал), проигрывая мысленно свои возможные реплики. Через мгновение он уже стоит у двери, судорожно дыша. Сердце в волнении бьётся о грудь, он рисует худшие сценарии в своей голове (благо, реплики свои уже заучил). Его рука на дверной ручке. Тянет вниз. Слышится щелчок. Перед глазами сцена — входит Чимин, а Юнги в этот момент целуется с кем-то другим. Это почему-то разбивает сердце, ранит глубже, чем Чимин ожидает от себя. Чёрт, он ненавидит сюрпризы. Дверь открывается. Пак едва не бьётся об неё головой, еле сдерживая истерический смех. Никаких других любовников он, к своему счастью, не наблюдает — студия пуста, здесь стоит мертвая тишина, нарушаемая едва слышимым дыханием. Юнги, не изменяя себе, спит на диване, свернувшись клубочком концентрированного очарования. Чимин улыбается, прикрывая за собой дверь. Никаких других любовников у Мина быть не может уже хотя бы потому, что если он и променяет Пака на кого-нибудь, то только на сон. — Хён… — тихонько зовёт Чимин. Юнги не реагирует, и младший не зовёт его больше. Он мучается от угрызений совести каждый раз, когда вынужден тревожить чужой сон, так пусть хоть сейчас Мин поспит в удовольствие. Чимин быстро придумывает, чем себя занять — он принимается неспешным шагом мерить комнату, разглядывая многочисленные темные столы, заставленные компьютерами, дорогим музыкальным оборудованием и техникой. В студии Юнги царит приятный глазу порядок, рабочее место полностью соответствует своему владельцу — отсутствует яркое освещение, мебель дорогая и удобная, каждая вещь стоит на своем месте, и полки украшают награды за профессиональные заслуги. На кофейном столе в центре помещения, у дивана, Пак видит блокноты и отдельные листы бумаги, исписанные размашистым почерком Мина — некоторые строки перечёркнуты, иные помечены текстовыделителем, на полях виднеются короткие комментарии и даже мелкие забавные зарисовки. Чимин приседает на край дивана и берёт некоторые рукописи, бегло проглядывая. Он мало что понимает, так как половина страницы попросту перечёркнута несколькими движениями черной ручки. Пак листает дальше, и то, что он видит на следующей странице, становится для него откровением. Его имя. Просто его имя, написанное кое-где на полях, ничего более. Но это заставляет сердце вздрогнуть. Щеки моментально покрываются краской, шея пылает, и Чимину невдомёк, отчего он так реагирует на столь банальную вещь. И всё же это приятно, то, что Мин иногда думает о нём посреди дня, отвлекается от рабочей рутины, выводя аккуратное «Чимини» в уголках страниц. Пак вдруг испытывает сильную нужду в Юнги. Ему хочется обнять старшего, прижаться всем телом и целовать, пока он не прекратит чувствовать свои губы. Чимин аккуратно кладёт блокнот на место и окидывает спящего хёна внимательным взглядом. У Юнги настолько серьезное лицо, когда он спит, что Паку делается смешно. Он убирает несколько чёрных прядей со лба старшего и, приподнявшись, упирает колено на край дивана, чтобы склониться над Мином. Пак накрывает мягкие губы хёна своими, на пробу сминает, укладывая руку Юнги на плечо. В груди разливается щекочущее тепло, когда Мин просыпается и обнимает Чимина за шею рукой, углубляя поцелуй. Пак усаживается ему на бёдра — рука старшего между тем укладывается ему на поясницу, — и громко стонет, когда Юнги вскидывает бёдра, толкаясь ему в пах. Чимин отстраняется первым, боясь, что ласки могут быстро перерасти во что-то серьезное. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Юнги хриплым низким голосом, который младший находит крайне горячим. — Сюрприз. Юнги выглядит удивлённым. — Ты решил устроить мне сюрприз? — Да. Не стоило? — Всё нормально. Я думал, мне это снится. — Серьезно? И за кого же ты меня принял? — хмыкает Чимин, ерзая на чужом паху, чтобы найти удобное положение. Юнги шипит, хватаясь за бедро младшего, чтобы остановить движение. — За тебя. Кто ж ещё будет меня целовать? Что ж, резонно. — Тебе удобно спать на этом диване? — Да нормально. Я где угодно могу заснуть, — говорит Юнги, поднимая свободную руку, чтобы провести вдоль чужой шеи, задевая большим пальцем сливовый след. Чимин морщится от лёгкой боли и неожиданно спрашивает: — Тебе обязательно было его ставить? — Кого, засос? — удивляется Мин. — Тебе не нравится? — Не в этом дело, хён. Но на таком видном месте… — Так в этом и смысл, разве нет? Зачем ещё помечать, если не видно будет? — Тебя убить мало. Юнги хмурится. — Ты так сильно из-за этого обиделся? — Нет, просто Тэхён… — Увидел? Ну и что? — Не в этом дело, — Чимин замолкает, раздумывая над тем, стоит ли делиться с Юнги обстоятельствами утреннего инцидента. — Утром кое-что случилось. Я не хотел показывать ему засос, так он залез сверху и схватил за руки… — Я уже ревную. — Не перебивай, хён. В общем, Тэ увидел твой засос. Всё бы ничего, но в этот момент проснулся Чонгук, и увидел не только засос, но и позу, в которой мы были. — И сделал соответствующие выводы, — вздыхает Юнги. — Мы пытались ему объяснить, что он всё неверно понял, но он и слушать не хотел! Как нам это вбить в его тупую голову? — Ты чересчур переживаешь из-за пустяков. Не всё ли равно, что там себе думает Чонгук? — Нет, хён, ты не понимаешь… — Так объясни. Объяснить Чимину удастся, только если раскрыть секрет о влюбленности Тэхёна. На это он пойти не может. — Ладно, забудь. Сам разберусь. — Если бы меня каждый раз так волновали те сказки, что обо мне сочиняют, я не был бы продюсером и не зарабатывал бы столько же, сколько и этот хрен Ким Сокджин со своим божественным личиком. — Ты красивее Джин-хёна. — Странный у тебя вкус. Хотя, в принципе, у меня тоже, раз я считаю, что и ты красивее, чем он, — улыбается Юнги, притягивая Чимина за затылок вниз, чтобы прильнуть к его губам в сладком поцелуе, который младший скоро разрывает, упираясь Мину в грудь рукой. — Погоди, хён. — Что? — Здесь, в этой студии… Ты сюда приводил кого-то до меня? — Здесь много кто бывает… Недавно Намджун заходил. Что-то он сюда зачастил. — Нет, ты не понял. Был ли у тебя здесь с кем-то секс? Юнги качает головой. — Нет. Я запрещаю своим любовникам сюда приходить. — А я? — А тебе можно. — Почему? — Не знаю… Я позволяю тебе делать очень многое, чего не позволял никому другому. Оставлять засосы, например. — Ты никому не разрешал оставлять тебе засосы? — удивляется Чимин. — Я это ненавижу. Пак поражённо округляет глаза и несильно лупит старшего по груди. — Почему ты мне не сказал?! Юнги перехватывает его руку, чтобы снова притянуть к себе, но Чимин поддается с неохотой. — Тебе можно. — Мгм! Думаешь, я хочу, чтобы ты меня ненавидел?! — возмущается Пак. — Надо было сказать! — Да успокойся ты. Не буду я тебя ненавидеть за простые засосы. Если это ты, то тебе можно делать с моим телом всё, что заблагорассудится. Чимин замолкает, задумываясь. А потом его губы изгибаются в игривой ухмылке. — Что ещё ты позволяешь делать мне, что не позволял другим? — А ты любишь быть особенным, да? — усмехается Юнги. — Но не всё сразу. Расскажу потом, сразу после того, как ты станешь первым человеком, с которым я переспал в своей студии.***
— Лисий взгляд… — медленно произносит Тэхён, вводя нужные слова в поисковик. — Вообще ничего неясно, — бормочет он с досадой. Не найдя никаких стоящих результатов, кроме обучающих видео по рисованию стрелок, Тэхён откладывает телефон в сторону, роняя голову на стол. Раздаётся тоскливый вздох. Он бы мог сейчас играть в видеоигры с Чонгуком, но младший его очевидно избегает (а как иначе понимать то, что Чон, безвылазно сидящий дома, вдруг в свой выходной решил устроить себе длительную вечернюю пробежку?). В конце концов, у него всегда есть лучший друг, в которого он, к счастью, не влюблен и может спокойно с ним зависать, но Чимин сегодня не дома — он в Пусане, на праздновании дня рождения своего отца. Поэтому Тэхёну, за неимением лучшего, остаётся одно — коротать время за телефоном в бессмысленных потугах хотя бы приблизительно понять, как выглядит подружка Чимина. Было бы славно, согласись кто из старших провести с ним время, но Ким даже не знает, как к ним подойти, чтобы завязать диалог. Вламываться в берлогу Намджуна страшно, Хосок зачастую вымотан в последнее время, Сокджин, как правило, очень плохо играет в какие бы то ни было игры, а Юнги… Юнги это Юнги. Тэхён использует устрашающий голос всякий раз, как упоминает его. — Эй, Тэхён. Вот дерьмо. Мысли материальны. — Тэ, — зовёт чуть мягче Мин, присаживаясь с младшими за один стол. Юнги неловко чешет затылок, подбирая слова. На лице его отпечатываются неуверенность и, если Тэхёну не привиделось, смущение. Ким несколько раз моргает, чтобы убедиться, что у него нет галлюцинаций. Когда же Тэхён вновь глядит на Мина, к нему снисходит осознание. — Что нравится Чимину? — собравшись с духом, на выдохе спрашивает старший. — Хён… У тебя глаза. — Не может этого быть, — саркастически отзывается тот. — Как у лисы, хён! Знаешь, лисий взгляд. Ты бледный, низкий, грубый и ворчишь, не затыкаясь, как старый дед. И ты не умеешь шутить! — Тэхён поражённо вскакивает. — Ты дисс на меня записываешь? — неуверенно интересуется Юнги. — О, ГОСПОДИ! — Ким ошеломлённо прикрывает рот рукой, смотря во все глаза. — Ты носил худи Чимина! — Ну… да? Этот диалог странный. Впрочем, это как раз таки нормально, Тэхёну свойственно быть странным. Но этот диалог прямо-таки странно странный. — Вы с Чимином встречаетесь? — огорошает Ким хёна внезапной догадкой. Юнги выглядит ошеломлённым на долю секунды, но быстро возвращает себе бесстрастное лицо. — Нет. — У меня есть тысячи аргументов, чтобы доказать обратное. — Да, — сдаётся Юнги. — Вернее, нет, мы не встречаемся, но да, мы спим вместе. Но как ты догадался? — Вы не особо-то и скрывались. Ставите друг другу засосы, а ещё часто остаётесь наедине, когда он будит тебя. И вы неосознанно делаете все эти… штучки парочек. Юнги выглядит удивлённым. — Штучки парочек? — Делаете кофе на двоих, пользуетесь одним и тем же полотенцем, пьете из одной чашки, знаете привычки друг друга, хотя знакомы всего-то пару месяцев. — Я впечатлён, — честно признается Юнги, поражаясь наблюдательности младшего. — Но, кажется, никто, кроме меня, этого не замечает, так что можешь быть спокоен. Так что ты спрашивал? Что нравится Чимину? Юнги вспоминает об изначальной цели разговора и активно кивает, приготовившись внимательно слушать. — Ты, — говорит очевидное Тэхён. Мин вздыхает. — А помимо меня? — Твоя кровать. — Что?.. — Юнги недоумевающе хмурится, и Ким торопится объяснить. — Он однажды рассказывал, что после того, как будит тебя, любит валяться в твоей кровати, потому что она хорошо пахнет. Юнги делает довольное выражение лица. — Это я запомню. Ну, а что-то ещё, кроме меня и моей кровати? — А зачем тебе? Юнги нервно выдыхает. Он избегает смотреть Тэхёну в глаза, и ему требуется некоторое время, проведённое за внутренней борьбой, прежде чем он осмеливается озвучить: — Подарок. Тэхён едва не охает от умиления. Он впервые видит хёна настолько смущённым, и тот факт, что причина этого — его забота о Чимине, заставляет младшего едва ли не плакать от счастья за друзей. Он так их любит, не только Чимина, но и Юнги. Тэхён всех любит. Жаль, что не все любят Тэхёна. — Подари ему что-нибудь, о чем он часто говорит, — даёт совет Ким. — Он неосознанно сам даёт подсказки. — Мм… Чашка? Тэхён воодушевляется. — Отлично! Но это должна быть особенная чашка. Мин облегченно выдыхает. Он уже и не надеялся получить хороший совет, но, к счастью, идея обратиться к лучшему другу Пака всё же оказалась не так плоха. — Спасибо, Тэхён, — улыбается Юнги и поднимается из-за стола. Тэхён провожает хёна взглядом и неожиданно задумывается, о том, насколько сильно эти двое друг в друга влюблены. Интересно, они сами хотя бы это понимают?