***
В тот день Сэм буквально светился в бликах многочисленных ярких лампочек и флажков — они выбрались на ярмарку. И Гейб светился в ответ, не умея прятать широкую довольную улыбку. Он всегда считал себя мастером в подготовке свиданий, но Сэм (кажется, никогда в жизни не вылезавший из-за ноутбука) его переплюнул. Он сказал, что сейчас вернется, и исчез за полосатым шатром. Не подумайте, Гейб не мог устоять на месте. Он рванул за Винчестером, выхватывая знакомую широкую в плечах фигуру между палаток. — Слушай, — Габриэль начал предложение и сам дернулся от того, как Сэм испуганно подпрыгнул, — я никогда раньше не спрашивал, как ты вообще оказался в больнице. Как ты умудрился одновременно сломать ногу и потерять сознание? Винчестер, прищурившись, запоминал каждый вопрос и улыбался непослушному Гейбу — сказали же ждать на месте. — Я не очень люблю ходить в центральный офис нашей фирмы, но даже моя отдаленная работа иногда требует. Собственно в тот день я как раз был в офисе, и... да всё очень глупо, если честно... не заметил мокрый пол, заскользил, упал, очнулся — гипс, как бы смешно не б..... — Сэм не договорил, смачно встретившись грудной клеткой с тазом воды, который нёс кто-то из работников ярмарки. Вся жидкость в то же мгновение перекочевала на Винчестера, слегка расплескавшись; таз упал на землю под громкие и злобные ругательства человека. А для Гейба время будто остановилось на секунду. Вы видели когда-нибудь шикарные рекламы райских курортов? В которых в замедленной съемке с богоподобных тел актёров стекает вода? Габриэль чувствовал себя невольным участником подобной сцены. Следующий час был как в тумане. Сэм точно закатывал рукава рубашки. Сэм точно громко ругался. Сэм точно мягко целовал оцепеневшего Гейба, не давая прижиматься к мокрой одежде. Они спешили к Сэму домой, надеясь, что промокшая насквозь одежда не успеет стать причиной воспаления легких. — Хэй, ты чего такой? Это вроде мне следовало бы ходить хмурым, как жертве попытки утопления, — Сэм виновато улыбался, — прости, что из-за моей неповоротливости наше свидание закончилось так рано и глупо. — Не вздумай извиняться, Сэм! — Габриэль вздрогнул, отрываясь от собственных мыслей, — это мне надо бы извиниться, что впал в ступор, повис на тебе слабо соображающим грузом, когда тебе нужна была помощь со всей этой мокрой одеждой... — Проехали? Гейб улыбнулся, глядя на неимоверно домашнего Сэма, завернутого в старую растянутую футболку, и кивнул. Идти домой по такой темноте было бессмысленно. И Сэм предложил остаться у него, даже выделил комнату, уходя спать на кухню. Гейб сначала противился, потом капризным тоном шантажировал, требуя не жертвовать ради него удобной кроватью, потом мягко благодарил, целуя Сэма крепко на ночь, повисая у него на плечах, хитро устало улыбаясь. Сэм сам был не лучше: усталость отпечаталась на лице, залегла тенями под глаза. Легче ему было лишь в одном: его разум, в отличии от разума Габриэля, не распирали сомнительной приличности картинки. А Гейбу было не по себе. Он чувствовал, как тугоплавкий комок в низу живота довольно нагревался, стоило лишь подумать о той злосчастной рубашке... Ему очевидно нужно было сбросить напряжение. Но в постели Сэма, пока тот спит на кухне... Габриэль творил в своей жизни много сомнительных вещей, и эта казалась чрезмерной. Но не мог же он так просто просидеть всю ночь, прокручивая в голове увиденную сцену. Всего-то разрядка. Подумаешь. Он будет тихим и незаметным. Рука скользнула к пуговицам спальных штанов, которые Сэм так щедро одолжил (хотя даже застегнутые на все пуговицы они грозились свалиться с бёдер). Вторая рука опустилась между ключиц, оттягивая ворот футболки. Ах, если бы Гейб додумался в тот момент оттянуть ворот рубашки Сэма, пока тот стоял насквозь мокрый, так что было видно каждую мелочь, которую тонкая рубашка из последних сил пыталась скрыть... Габриэль глубоко вдохнул и позволил себе представить, как Сэм прямо в этой мокрой одежде прижимал бы его к чему-то. Чтобы Гейб мог разглядеть сквозь прозрачную ткань каждый изгиб мышц, чтобы было мокро в самом прямом смысле этого слова. Мужчина вдруг представил чужие руки на себе, гладящие неторопливо, и вспомнил, как Сэм виртуозно обходился с клавиатурой... — Гейб, у тебя все в порядке? Ты какой-то очень громк... — Сэм застыл на пороге. Мужчина попытался было схватить одеяло, ретироваться, поставить железобетонную стену, которая бы позволила отрицать только что случившееся, но, ох черт, в голове Сэма навсегда отложилась картинка самозабвенно ласкающего себя Гейба. Винчестер закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной: — Полагаю, ты либо так отчаянно намекаешь... Либо судьба всеми силами пытается привести к этому. Габриэлю казалось, что его сердце уже проломило грудную клетку: вот сейчас подрожит тут немного на постели и полетит сквозь этажи вниз. Он ведь обещал себе быть тихим. Да кого он обманывает, он никогда не умел быть тихим. Габриэль задумчиво пододвинул одеяло и приглашающе кивнул. Сэм замялся на секунду, но сел на кровать. — Где же тот вечно краснеющий администратор, который и двух слов связать не может, не вылетев из моей палаты? — Здесь. Дрочит в тайне, вспоминая, как подсматривал за твоей работой, — Габриэль гулко сглотнул и, положив на ладонь Сэма свою, направил ее куда-то вниз по животу. Сэм быстро перехватил инициативу, заканчивая такие бессмысленные сейчас предложения их общим вздохом. Гейб почувствовал, как у него дрожат губы...***
Утро, что удивительно, не было неловким. Сэм смотрел на довольное лицо Габриэля, которое еще несколько месяцев назад видел лишь мельком и в сопровождении странных смущённых комментариев, и дышал потрясающе легко. — Слушай, как много я вообще о тебе не знаю? Габриэль изменился в лице, уголки его губ дернулись заговорщески и многообещающе: — Очень много. А потом Гейб предложил испечь на завтрак печенье, и жизнь Сэма Винчестера как-то безвозвратно перевернулась.***
Проснулся Сэм поздно, чувствуя запах миндального печенья и от чего-то очень остро вспоминая то утро после их первого секса (он лениво поморщился, понимая, что это в самом деле было почти два месяца назад). Было немного беспричинно волнительно, но, собственно, каждое пробуждение с Гейбом было таким. Он выбрался на кухню, едва натягивая штаны, и неловко остановился, наклонился, припал поцелуем к шее Габриэля. Тот заулыбался. — Ну что, они подписали твое заявление об увольнении? — голос был немного хриплым. — Да. Что удивительно, да, — Гейб хитро растянул губы и увильнул от поцелуя, — так что теперь с чистой совестью можем идти выбирать помещение... На кухне на секунду повисло молчание. — Слушай, моё желание исполнилось, Сэм, а что насчет твоего? — Ну, если считать открытие твоей маленькой кондитерской нашей общей мечтой... — Нет, так не годится! Расскажи, что ты загадывал тогда, в Рождество, еще в больнице! Сэм обнял растрепанного после сна Габриэля и выдохнул сверху вниз: — Я загадывал встретить своё счастье. Знаешь... сбылось.