Из пепла

Сон несколько упорядочивает мысли, а потому утром всё произошедшее предстаёт в ином свете. Однако нередко после пробуждения вопросы множатся в геометрической прогрессии. А некоторым вещам и вовсе остаётся только удивляться. Золотая пыль, солнечные лучи, ворох исписанных бумаг. Всего можно было коснуться рукой, а теперь видение исчезло, оставляя неясную боль, которую в отличие от остального никак не забыть. Воспоминание, которое нельзя потерять. В лёгких до сих пор солоноватый морской воздух, а в голове только одно имя, выкрикиваемое раз за разом после похожих снов: Ло. Прерывистый вдох, распахиваю глаза. Шторы ещё задёрнуты, наверное, раннее утро. Скептически хмыкнув, оцениваю собственную позу: левая нога закинута на бедро Трафальгара, носом я уткнулась ему в шею. А вот правая рука Ло покоится на моей… заднице? Надо же, даже во сне Траффи выглядит очень серьёзным, брови сдвинуты к переносице, отчего кажется, что этот парень вовсе не умеет улыбаться. Но я знаю, это не так. Витиеватые татуировки, покрывающие худощавый торс, впервые открываются моему взору. Если Ло и раньше мог показаться странным, то теперь я в этом даже не сомневаюсь. Чудак ещё тот. Осторожно провожу пальцем по правой руке Трафальгара от кисти до плеча, проверяя, проснулся он или нет, обводя контуры татуировок, после перехожу на ключицу и крепкую шею, легонько задеваю золотые кольца в ухе. Тыльной стороной ладони касаюсь шершавой щеки. Брови, скулы, веки, нос. Изучаю лицо по миллиметрам, сохраняя в памяти все черты. Затаив дыхание, касаюсь волос. Прямые и жёсткие, они легко скользят между пальцами. Увлёкшись, я не замечаю, что серые глаза внимательно следят за каждым моим движением, и смело кладу ладонь на торс. — Наигралась? — тихий голос над самым ухом констатирует очевидное — спалилась. К своей чести мне удалось не закричать. Лишь вздрогнула, отчего, напоминая о моей не лучшей физической форме, заныли рёбра. Что-то подсказывает, что Ло не спит с того самого момента, как я коснулась его руки, но всё это время он не подавал виду. Потому особо виноватой я себя не чувствую. Ничего не ответив, снимаю ногу с бедра Трафальгара и переворачиваюсь на спину, делая вид, что увлечена изучением однотонного низкого потолка, чувствуя, как против моей воли пылают щёки. Через некоторое время в одном из углов разыгрывается драма: беспечная муха попадает в паутину и, отчаянно жужжа на высоких нотах, стремится вырваться на волю, пока её обладатель спешит навстречу долгожданной гостье. «О нет!», — вероятно вопит несчастная, всё больше и больше путаясь в жемчужных нитях, приближая собственную погибель. Паук потирает лапы, одним прыжком оказываясь рядом. Ещё немного и, кажется, я услышу его самодовольный хохот, отражающийся от стен. — Что-то мне это напоминает, — произношу, заметив, что и Ло наблюдает за происходящим. Никто из нас не спешит подниматься, и я снова переворачиваюсь на здоровый бок, вглядываясь в глаза Трафальгара и даже не рискуя предположить, сколько девушек лежало так же, рассматривая его татуировки. Сколько рук зарывались пальцами в жёсткие волосы, сколько… Опускаю глаза, встаю с кровати. Не моё это дело, хотя хотелось бы верить, что всё не так, как я успела себе придумать. Почему? Не хочу разочароваться в Ло. Отчего-то сохранять своё личное уважение к этому человеку для меня очень важно. Но где-то в глубине души я понимаю, что это далеко не единственная причина. — Ло, нам всё ещё нужно найти Нану. Кажется, ты говорил, что можешь меня подлатать? — Да. Сейчас никто не знает, что мы здесь, поэтому я хотел бы тебе показать одну вещь. Надев футболку, парень поднимает руку и разворачивает её ладонью вниз. — Пространство. Бледно-голубая сфера, образовавшаяся прямо из ладони, начала быстро увеличиваться, заполняя комнату и проходя сквозь предметы и стены. Охнув, сажусь на кровать, сжав в руке край одеяла. То ли я ещё сплю, то ли уже сошла с ума. — Что это, Ло? — Моя операционная. Эти слова ничего не объясняют, но есть подозрение, что в который раз за несколько дней я буду вынуждена столкнуться лицом к лицу со своим страхом. — Начнём?