***
Что ж, вот и алчный мир людей, раньше всё было по-другому, уж я-то помню те времена. Богов смерти уважали, почитали и очень боялись их кары. На тот момент у нас не было тетрадей, ведь они были попросту нам не нужны: люди приносили нам жертву раз в месяц, что очень хорошо продлевало нам жизнь. В итоге они поумнели и перестали это делать, именно тогда и появились первые тетради смерти. Стоп, что-то меня вообще не в ту сторону повело. Я вроде бы искала пару людишек для нового развлечения. Спустившись на землю, я превратилась в чёрную, пушистую, грациозную кошку и стала искать достойных кандидатов на роль моих игрушек. Выбор был труден: этот слишком глупый, этот слишком скучный, эти слишком малы, а тем вообще осталось жить пару дней. Эх, и что мне делать? — Смотри, нам чёрная кошка перешла дорогу, теперь нас целый день будет преследовать только неудача, — сказала девушка на вид лет четырнадцати, показывая в воздухе кавычки. — Ага, теперь мы прокляты, — подыграла её подруга. Ещё раз взглянув на этих двоих, я поняла, что это будут идеальные пешки для моей игры. — Ты тоже это видела? Кошка ухмыльнулась, я не верю, — еле вымолвила одна из девушек, по её лицу было видно, что она глубоко потрясена этим событием. Она и не могла предположить, что через пару минут они с подругой упадут в обморок, и их тела будут валяться посреди дороги, будучи более похожими на трупы, чем на тела, в которых осталась хоть капля жизни. Вернувшись в мир богов в своём настоящем обличие, я стала искать более благоприятное место для наблюдения за миром людей. Присев рядом с валуном, я достала специальную тетрадку, бережно хранимую именно для такого случая. Вы, конечно, знаете, что у богов смерти есть тетради смерти, но у некоторых можно найти ещё одну тетрадь, а точнее, тетрадь перемещений. Она крайне схожа с тетрадью смерти, но там добавлены некоторые правила, которых нет в другой тетради: 1. При перемещении в чужой мир, человек, живший в другом мире, впадает в вегетативное состояние до того момента, пока он не вернётся обратно. 2. Если вы хотите переместить человека в другой мир, при условии, если человека уже перемещали, это можно сделать только через год и пять дней. 3. При смерти в другом мире человек умирает и в настоящем. 4. При перемещении в другой мир человек уже умеет говорить, писать и читать на самом распространённом в чужом мире языке как на своём родном, но при обратном перемещении в свой мир человек забывает этот язык или возвращается на ту стадию знания языка, на которой он был до перемещения. Исключение: 1. При смерти в настоящем мире человек получает возможность перемещаться по мирам. Все правила, написанные выше, будут недействительны, человеку не понадобится тетрадь для перемещений, но он больше не сможет вернуться в тот мир, в котором умер. В мире богов не особо жалуют эту тетрадь, она попросту никому не нужна, наверное поэтому их так мало. Открыв пустую страницу тетради, я сразу вписала два имени, место и время. В силу того, что я перемещаю подростков, а не взрослых, мною было решено их пощадить и отправить в один и тот же город, чтобы они попытались выжить вместе. — Дзигоку, что ты делаешь? — вдалеке послышался сильный голос, чей тембр я ни с кем не спутаю, это точно был Грох. — Грох, иди сюда, повеселимся, — я решила подозвать его к себе, попутно развеивая облако, чтобы можно было понаблюдать за миром людей, а именно за двумя моими марионетками, которым будет ой как не сладко.***
— Эй, девушка, просыпайтесь, — меня звал чей-то незнакомый голос, который я слышала впервые в жизни. Я попыталась разлепить тяжёлые веки, но попытка пошла коту под хвост. Ещё секунду отдохнув, я собрала все свои силы и, наконец-то, открыла глаза. Всё тут же поплыло, появилось ощущение, что я под галлюциногенными препаратами, голова жутко разболелась. Через несколько секунд всё прошло, моё зрение стало медленно возвращаться ко мне. Стоило всему пройти, как я стала заинтересованно оглядываться. Возле меня стоял мужчина преклонных лет, на его форме была вышивка с надписью «Охранник». Он смотрел на меня как на умалишённую девицу, что достаточно удивительно, я обычно не создаю такое впечатление. Ещё немного изучив местность, я увидела рядом с собой забор, за которым возвышалось двухэтажное здание. На заборе висела табличка. Буквы сложились в слова, и у меня получилось прочитать: «Дом Вамми». — Девушка, кто вы и что вы тут делаете? — этот, с одной стороны странный, а с другой совсем логичный вопрос поставил меня в тупик. Заметив расположение своего тела, я поняла, почему на меня так посмотрели. Я полулежала на дереве, облокотившись на него. Попытка встать провалилась, голова закружилась, а к горлу подкатила волна рвоты. Еле сдержав всё внутри, я приняла прежнее положение. Увидев все мои извороты, охранник, наконец-то, решил меня спросить: — Вам плохо? Я пыталась сказать, что мне жутко плохо, и я почти-что умираю, но мой язык превращал все слова в жуткое месиво. Пришлось разъясняться жестами. Я, сдерживая неприятные позывы, кивнула. Поняв, что мой ответ — «да», он скрылся за забором и зашёл в здание. В моей голове была белиберда, а на вопросы «Где я?» и «Какого хрена?» не получалось найти логичного ответа. Мне было плохо, морально и физически. Я не знала, где я нахожусь, что мне делать, как мне дальше жить, меня не готовили к таким ситуациям, я жутко растерялась, а ещё вдобавок у меня полуобморочное состояние и желание вспороть себе кишки. Ну и жуть. Я даже не помню, как сюда попала, но в одном я была уверена на сто процентов: это не мой город. Через пару минут к дереву подбежал охранник, но уже не один, а с медсестрой. Та стала оглядывать меня, но по её лицу было видно, что она растеряна не хуже, чем я. — Бедный ребёнок, — еле вымолвила женщина, охранник же, ввиду своей старости, этого так и не услышал. Ещё раз взглянув на меня, женщина сказала уже громче, — её надо к нам, внутрь, здесь я не смогу ей помочь. Мужчина, видимо, смекнув, что от него надо, взял меня на руки, сделав только хуже, но высказать своё мнение я не могла. Меня понесли на территорию этого дома, я без понятия, что это, но, надеюсь, потом мне объяснят, ибо сейчас нормально соображать я не смогу. Как только мы вошли в здание, нас окружила толпа ребят, которая, очевидно, обсуждала, кто я и что я тут делаю. Мне стало противно. Разве они не видят, что к ним заносят чуть ли не труп? Может, я подыхаю, и сейчас это — мои последние моменты жизни. Ладно, успокойся, это их дело. Меня внесли в комнату, пропахшую медикаментами, не люблю этот запах с детства, ведь именно он говорил о том, что скоро мне будет не особо приятно. Меня положили на кушетку, после чего я, не в силах больше сдерживать волну боли, упала в обморок.