Feel it

      Тони сшибает с прохода стойкий запах цитрусов. Играет фоном одна из рождественских композиций Фрэнка Синатры. Гостиную освещают разноцветные мигающие огоньки. Маленький ураган по имени Морган Старк носится с мишурой на шее. Лучше с новогодними украшениями, чем с деталями его брони.       Что-то снова шуршит, будто в доме завелись мыши. Из-за кресла выбегает кошка, держа в зубах дождик. Последствия ее игр скоро проявятся. Творится невообразимое. И среди этого апокалипсиса мирно отдыхает Петра, уплетая мандарины. На ее круглом животе башней сложена оранжевая кожура.       — Какой по счету килограмм?       Поначалу Петра думает соврать, но обман видно невооруженным глазом, поэтому она широко зевает, потягивается и, жмурясь, выдает:       — Второй.       — Да ты мандариновый монстр, — хмыкает мужчина, раскладывая на столе покупки. Разбирать пакеты наперегонки спешат Морган с кошкой. — Сладости на потом, — предупреждает он, тряся пальцем. — Мамы это тоже касается! — говорит громче.       Со стороны дивана доносится невозмутимое фырканье. С женой-то труднее договориться. Стоя спиной к ней, Тони бросает через плечо конфеты с ее любимыми марципанами. Попадание не точное, но девушка ловит коробку. Она бы кинулась осыпать его поцелуями, да муж оказывается расторопнее.       — Привет, — заискивающим тоном шепчет он. — Как самочувствие?       — Отличное. Только не успела еще нарядить елку, а с готовкой я точно помогу. В том году вы с Морган чуть пожар не устроили! — восклицает она, опережая мужчину с отказом подключить ее к подготовке. Он помогает ей подняться, придерживая за поясницу. — В твоей заботе можно реально утонуть, — довольно жмурится Петра и скромно целует мужа в щеку.       — Пудинг!       — О, ты не забыл, — улыбается девушка, направляясь за всем семейством в столовую.       — Пока не проявляются первые признаки склероза, — иронизирует мужчина над своим возрастом. Наконец-то со временем к нему пришло принятие, он переборол внутренний конфликт и перестал зацикливаться на официальных цифрах, на всё той же разнице в возрасте с любимой и стал жить чувствами.       В столовой начинают шкворчать сковородки, закипать вода в кастрюлях, стучать ножи о деревянные подставки. Запах готовки разлетается на весь дом.       По ТВ идет Один дома.       — Прибавь громкость телевизора до пятнадцати процентов, — обращается девочка к П.Я.Т.Н.И.Ц.Е., забираясь на высокий барный стул.       — Конечно, Морган.       — Интересно, кто у нас будет, — между делом говорит Тони. — Может, узнаем у врачей? Неужели ты не хочешь знать? Или… — он чуть не роняет ложку изо рта, пробуя, не пересолен ли салат. — Ты знаешь.       — Что? Я… Да я, почему ты… — заикается Петра как в былые времена, когда она была подростком и его подопечной.       — Ладно, храни свои секреты.       Быстро сдался. На него это было не похоже. Девушка настороженно смотрит на мужа, тот со спокойным видом нарезает овощи. Даже предпринимать ничего не нужно, чтобы вывести ее на чистую воду. Совесть возьмет верх.       — Ладно. У нас будет дочь.       — Что? Опять?!       — Ты не… — в расстроенных чувствах сокрушается она, но уже через секунду попадает в объятия. Глаза округляются. Испачканными в муке руками она хватается за края его фартука и облегченно выдыхает.       Всё бы закончилось на этом, если бы непонятно, следующую фразу выдает Тони в шутку или на полном серьезе.       — Хоть десять дочерей!