Мой братик

– Чимин, тебе нужна помощь? –спрашивает отец, смотря как пухленький омега с выпирающим животиком из под футболки пытается встать с мягкого дивана, в котором буквально утонул. – Не, спасибо, я сам. – прохрипел рыжеволосый, и оперевшись уже в который раз на подлокотник пытается встать. Уже шестой месяц, пухлые щечки Чимина стали еще больше и румянее, он ест за двоих и постоянно желает нежностей, утверждая, что на него никто не обращает внимание. Его грациозная и мягкая походка, пропала, теперь же омега передвигается по квартире подобно пингвину, что неустанно веселит Юнги, каждый раз находящего поиздеваться над бедным омегой, у которого уже зла на него не хватает. – А вот и наш колобок собирается совершить очередной за сегодня подвиг. С какой же попытки он поднимется с дивана сегодня!? – ничего не изменилось. Юнги все так же насмехается, но не со злости, а от большой любви к своему чуду, который с нетерпением ждет ребенка, маленького омегу, как и желал Юнги. Он не показывает своей усталости, недовольства, когда омега обижается буквально из-за ничего и просит чего нибудь сам не зная чего. Но Юнги всегда исполняет его желания, не разочаровывает, больше никогда. Чимин пыхтит, переваливаясь из стороны в сторону, словно неваляшка, дует щечки от напряжения и желания все сделать самому. За всеми этими телодвижениями со стороны наблюдал Юнги, умиляясь неуклюжести своей омеги. Ведь на таком внушительном сроке ходить удавалось тяжко и вставать тоже. Чимину понадобилось много времени и сил, чтобы это сделать. С начала беременности он слегка изменился в характере, старался показать, что самостоятельный и все может сам, альфу это только веселило, ведь Чимин все еще жуткое недоразумение за которым нужен глаз до глаз. А еще альфа заметил много детских привычек, которые омега не растерял в процессе взросления, в такие моменты он выглядит такой крохой, что хочется взять и затискать до умилительного смеха. – Эй, это ты сейчас надо мной смеешься что ли? – вот одна из привычек этого милого существа. Омега обиженно дует пухлые губки, упираясь руками в бока, показывая все свое недовольство, как обычно делают дети, когда они с чем-то не согласны, не хватает еще ножкой топнуть. – Щас этот колобок тебе покажет! – придерживая круглый живот он сделал шаг вперед, но понял что уже устал стоять и сейчас упадет. Юнги среагировал моментально. – Покорение Эвереста на сегодня отменяется? Жаль. – альфа крепко придерживает Чимина за спину, чтобы тот не упал, а другой гладит выпуклый животик, чуть приподнимая толстовку. – Какого Эвереста, я стоять не могу, а ты тут! – омега легонько пихает его под ребра, но не просит уйти. Горячие ладони на животе приятно греют кожу, что не скрывается от чувствительного малыша внутри. Тот легонько пинается пяточкой, от чего Чимин ойкает и хватается за румяные щеки. – Ты почувствовал, да? – Ага. – альфа чмокнул молочную кожу на плече, а после положив на него свою голову вдохнул сладкий аромат теперь не только морского воздуха и сочной зеленой хвои, но и легкий запах букета полевых цветов исходящий от малыша. – Не больно бьется? – Нет, он нежненько. – от своих же слов Чимин широко улыбается и прикладывает ладошки к животику легонько поглаживая, получая в ответ слабые пинки, будоражащие горячую кровь в сердце. – У нас будет такой нежный цветочек. – поцелуй за ушком и в шею, на месте нового расцветающего красного бутона поставленного только вчера. – Давай назовем его Чанъми, он будет нашей расцветающей розой. – Пусть он будет нашей розочкой. – повернув голову, он чмокнул Юнги в приоткрытые губы, но тот желая получить больше, приподнял его за подбородок и коснулся манящих губ снова проходясь по ним языком. Продолжая дарить нежность и тягучие поцелуи друг другу, они не обращают внимание ни на что, даже на родителей стоящих рядом. Юнги рад, что не приходиться больше скрываться, что он может поцеловать своего омегу где угодно и когда угодно, приобнять за талию и ущипнуть за аппетитные бока, после чего он будет жутко смущаться надувая розовые губки.

***

Прошел ровно год с того момента, как у них появился маленький цветочек. Он оказался очень тихим и любопытным ребенком с большими темно карими, почти черными, как у Бэмби глазами, длинными ресницами и сахарными розовыми губами бантиком, которые так и тянут поцеловать. Малыш оказался очень тактильным, как и его папа, если раз в час он не получит свою порцию нежности или хотя бы легкий чмок в губы, все, слезы, сопли и горькая обида. Юнги порой вешался от такого Чимина, а теперь прибавился и второй такой, и неизвестно кому нужно внимания уделять больше. К несчастью малыш унаследовал у отца, его вредный и упертый характер, который говорил, "хочу и буду". Но как бы Юнги ни противился и не хмурил брови, когда тот в очередной раз надует губы и захочет всего и сразу, прямо как беременный Чимин, все же смирился с эдакой харизмой младшего Мина. Он очень хотел такое хрупкое и нежное чудо, копию своего омеги, вот и получил, даже некие жесты и улыбку глазами полумесяцами он унаследовал у папы, от чего альфа действительно только сильнее влюблялся, не в силах унять быстро бьющееся сердце. Время уже ближе к 3 часам ночи, а малыш только заснул. Он долго канючил весь вечер и пока удобно не устроился между родителей на их кровати не сомкнул глаз. – Наконец-то заснул. – Юнги устало выдохнул, но удобно лечь так и не удавалось. Маленький цветочек крепко вцепился в его указательный пальчик и не отпускал, порой подносил к губкам и причмокивал, пачкая в слюнях пальцы. Чимин то и дело вытирал их салфетками, но тот, тут же делал это снова громко сопя через нос-кнопкой. – Да оставь ты его, Чимин-и. Мне не впервой просыпаться со слюнями на кровати. – В смысле? Когда это такое было? – недоумевал Чимин, прикрывая маленькое тело одеялом. – Да ты все время слюни на подушку пускаешь, когда сладко спишь. – Юнги посмотрел на него искря глазами, ожидая яркой реакции. – Да, малыш действительно унаследовал от тебя самое лучшее. – альфа получает в лицо пуховой подушкой и гневные молнии буквально искрящиеся в глазах омеги. Чимин строит бровки домиком, намекая, что такого никогда не было и не надо тут врать. – Вот противный! – тихо шипит Чимин, укладываясь на кровати так, чтобы не потревожить сон Чанъмина. Маленький ангелочек способствует хорошему настроению омеги и даже если тот раздражен или обижен, кукольные глазки, что смотрят на него с безграничной любовью, творят чудеса. Маленький омега с запахом душистых полевых цветов крутится во сне, прижимаясь к одному из родителей кладя маленькие ладошки под свою щёчку и дует губки. Смотря на своего цветочка, Чимин неосознанно копирует его движения, за что получает быстрый чмок в губы от альфы. – Юнги, ты что..? – и ещё один, протяжный, ласковый и сладкий, с привкусом ягодных конфет. – Перестать, разбудишь же ребёнка... – Юнги не слушает, продолжая одаривать омегу поцелуями-бабочками, периодически шепча что-то мило-нелепое, от чего Чимин смущается и тихо хихикает поглаживая щёчку альфы своей рукой. Блондин пододвигается ближе углубляя поцелуй, проталкивая язык и сплетаясь с чужим, юрким и горячим. Целует с трепетом и нежностью, без напора и дикой страсти, как любит только Чимин, вкладывая все чувства в каждое соприкосновение. Они не замечают ничего и упускают такой важный момент, как пара больших карих смотрящих прямо на них. Малыш совсем не понимает, что происходит и почему на него не обращают внимания. Юнги все ещё бережно держит его крохотную ручку в своей ладони, но малышу этого мало. Он начинает махать руками и пускать пузыри изо рта, тихо посмеиваясь. – А я ведь говорил. – тихо шипит Чимин обречённо вздохнув. – А ведь только уложил. – Он просто почувствовал нехватку моего внимания. – шепчет альфа, хватая малыша за обе ручки. – А с чего ты взял, что именно твоего? - Просто вы два моих хрупких цветочка, которые увядают без внимания такого альфы, как я. – он самодовольно улыбается и перекатывается на живот, прижимаясь ближе к малышу. – Ты себе льстишь. - А давай проверим. - Чимин повторяет позу своего альфы и выжидающе смотрит. – К кому он потянется первым, того внимания он и хочет больше. Согласен? – Юнги, это ненормально. – Чимин не любит спорить с Юнги, заведомо зная, что может проиграет. – Ладно, давай. Двое ненормальных родителей склонились над сыном по обе стороны и выжидающе наблюдая за его действиями. Чанъмин хлопает глазками и перебирает пухлыми пальчиками не совсем понимая чего от него хотят. – Чанъмин иди ко мне. – шепчет Юнги, склоняясь ближе. Да, нечестно, но на войне все средства хороши. – Малыш, иди к папе. – Чимин перетягивает внимание на себя и малыш мечется дуя губки. Юнги не может сдержать улыбки и поднимает уголки губ, что не скрывается от маленького омеги, который принимает это, как ласковый жест в свою сторону и дует губки бантиком прося поцеловать склоняя голову в сторону альфы. Ни медля ни секунды Юнги склоняет голову и чмокает поставленные губы своего чуда с большими глазами. Тот начинает смеяться и активно двигать ножками и ручками, причмокивает губами пытаясь что-то сказать, да не получается. – Я выиграл. – Юнги поворачивается к рыжему омеге, что повесил нос смотря куда-то в подушку. – Ну ты и тоже иди ко мне, недоразумение. – Юнги обнимает рукой надутую щёчку и целует податливые губы, он подарил бы больше, но не стоит портить психику хрупкого ребёнка. – Вы оба мои любимые омеги. – шепчет он прижимаясь своим лбом к его и получая в этом ответную улыбку, блаженно вздыхает. – Люблю тебя. – они долго смотрят друг другу в глаза, и Чимину не нужно этих ответных слов, то как горят глаза любимого человека и тепло его рук, говорят, что тот больше, чем просто любит. Они целуют своё чудо в обе щёчки и ложатся на подушки не отпуская рук друг другу. Рыжий омега почти засыпает, ловя в голове мелькающие картинки сна, но даже сквозь эту сладкую пелену чувствует прикосновение губ к своей руке и хрипловатый шепот: – Я тоже тебя люблю.