young forever

Намджун с удивлением открывает входную дверь и застаёт на пороге Чонгука. Старший округляет глаза и поправляет съехавшие с переносицы очки — минутой ранее он был увлечён учебной литературой. Ким вдруг вспоминает, что на нём сейчас футболка с пятнышками от ттокпокки, и ему становится как-то неловко. Ну, а что поделаешь? Не выкидывать же вещь, если на ней всего лишь парочка пятен. Для дома, тем более, самое то. — Можно? — Чон вопросительно приподнимает брови, смотря на своего друга. — А? Да, конечно, проходи, — Намджун возвращается с небес на землю, выкидывая из головы мысли о своей футболке, и пропускает младшего в квартиру. Ким уже слышал, что Чонгук вернулся из Пусана. Но свидеться им ещё не довелось. Чон даже не дал толком подготовиться Намджуну к этой встрече. Хотя тот, впрочем, понимал, что вести с младшим себя нужно как обычно, лишний раз не напоминая о случившемся. Чонгук снимает с себя куртку, и старший замечает, что она вся мокрая. Точно, на улице ведь сильный ливень. Юноша поправляет влажную чёлку, которая загораживает ему обзор на своего друга. — Не помешал? — спрашивает он. По лицу Чона видно, что он напряжён. — Нет, всё в порядке. Что-то случилось? — Ничего серьёзного, — младший раздражённо машет рукой и проходит вглубь квартиры, на кухню. Он усаживается на стул спиной к старшему. Намджун понимает, что сейчас его лучше не трогать. Ким кивает самому себе и молча проходит следом за другом. Он щёлкает чайник и всё это время, пока вода закипает, не отходит к парню, дабы не смущать его. — А если серьёзно, Чонгук? — старший всё-таки возвращается к своему вопросу. — Я, конечно, не отрицаю, что ты мог просто соскучиться по мне. Но что-то же заставило примчаться тебя ко мне так неожиданно, когда на улице страшный ливень. К тому же, уже вечер. Разве твои родители не будут переживать? — Мы поссорились, — хмуро бросает Чон. — Ты их хоть предупредил о том, что у меня в гостях? — осторожно интересуется Джун, ставя перед другом чашку чая. Ким решил заварить ромашковый. Он, вроде как, успокаивает. Парень специально обходит стороной вопрос о возникшей ссоре Гука и его родителей. Младший сейчас наверняка на взводе и подобные вопросы могут только больше его разозлить. А он ведь совсем не за тем пришёл сюда, чтобы ему докучали напоминаниями о причине его плохого настроения. — Даже не собирался. Пускай помучаются. — Так нельзя, Чонгук, — качает головой старший. Без нотаций, видимо, не обойтись. — Какими бы плохими ни были ваши отношения в данный момент, они — твои родители. Ты и сам прекрасно знаешь, что они будут очень сильно переживать за тебя. Я тебе больше скажу, они наверняка уже это делают. А заставлять их «мучаться», как ты сказал, очень эгоистично с твоей стороны. — Слушай, Намджун, а можно мне хоть денёк прожить без поучительных нотаций, а? — Чонгук весьма резок на этот раз. — Хочешь, чтобы я приравнял тебя к родителям, которые вечно докучают своими наставлениями? В конце концов, я просто уйду, если ты продолжишь в том же духе. — Молчу-молчу, — Ким поднимает руки вверх. Нет, Чонгука сейчас отпускать нельзя. Под воздействием негативных эмоций он может натворить невесть что, а так Намджун хотя бы будет знать, что с ним в порядке, если младший останется у него. В квартире на мгновение виснет тишина. Старший отпивает глоток чая, смотря на своего друга. Взгляд Чона же опущен вниз, на свою чашку, из которой он, напротив, ещё не сделал и глотка. Он хмурит брови, но в конце концов черты его лица немного смягчаются и юноша медленно поднимает голову, устанавливая зрительный контакт с Намджуном. — Давай сегодня без допросов, ладно? Мне совсем не хочется говорить о себе. Я так устал за последние несколько недель. Просто вымотан абсолютно всем, что происходит со мной, и мне до жути осточертели все эти разговоры, в которых меня пытаются выставит жертвой или наоборот сделать виноватым. Поэтому, пожалуйста, не спрашивай меня сегодня ни о чём, — младший вновь опускает взгляд на свою чашку и начинает лениво помешивать ложкой чай, а после вдруг добавляет: — Расскажи лучше ты. — Рассказать что? — Что-нибудь, — пожимает плечами Чон. — Как твои дела, чем занимаешься, что у тебя нового. Словом, всё, что угодно. Этим вечером я буду твоим верным слушателем, — он усмехается, и из-за этого на его лице появляется что-то на подобии улыбки. Впервые за сегодняшний вечер. Намджун слегка озадачивается. — Ну, дела у меня нормально. Занимаюсь учёбой, впрочем, как и всегда. Что нового, говоришь, — Ким подпирает ладонью подбородок. — Вроде бы ничего. — Совсем ничего, что ли? Старший вновь задумывается. Он анализирует события, произошедшие с ним за последнее время. На ум приходят лишь десятки прочитанных книг и статей, подготовка проектов и ночи, когда он засыпал прямо за письменным столом, не в силах даже раздеться и перекочевать на кровать. Вряд ли Чонгуку будет интересно это слушать. Намджуну становится даже как-то неловко. Младший ведь пришёл поговорить с ним. Точнее, как оказалось, послушать его. А ему и сказать особо нечего. Его рутина слишком проста и однообразна. Нет в ней ничего отличительного от будней обычного студента, который пытается выжить и не погрязнуть в учебных долгах, только и всего. Ким шумно вздыхает и думает уже извиниться перед Чоном за то, что не может его как-то отвлечь и рассказать что-то действительно дельное и интересное. Однако в последний момент его разум цепляется за одну мысль. «Бинго», — говорит про себя Намджун, едва ли не выкрикивая это вслух. Дневники, переросшие в собственный блог — вот, что у него нового. Он ведь ещё никому не рассказывал об этом. Младший, конечно, может посмеётся над ним или посчитает эту затею весьма глупой. Но зато Киму хоть удастся растормошить его. — Пару месяцев назад Хосок предложил мне вести дневник, — Намджун решает зайти издалека, рассказав сперва небольшую предысторию. — Дневник? — переспрашивает Чон. — Ага, — старший утвердительно кивает и делает глоток чая. — Мы с ним случайно столкнулись у реки Хан. Он шёл уставший с тренировки, а я пристал к нему со смыслом своей жизни, — Намджун замечает удивление на лице младшего и спешит объясниться после небольшой паузы: — Понимаешь, Чонгук, мне кажется, я до сих пор себя не нашёл. У вас у всех есть что-то, чем вы живёте. Фотография, танцы, рисования, музыка — это то, что делает вас счастливыми, заставляет жить дальше. У меня этого будто бы нет. Я просто плыву по течению и всё. Это как чёрно-белый фильм, знаешь? В наше время такое считается примитивным и неинтересным. Да и эти фильмы никому не нужны, когда давно уже существуют красочные, цветные. Понимаешь? Жизнь слишком проста и от этого становится до безобразия скучной. Нет в ней какой-то изюминки, я бы даже сказал перчинки, — он усмехается, — которая придавала бы ей остроту. Нет той страсти, которую я вижу в вас. Ведь стоит завести разговор о фотографии, как ты весь начинаешь светиться, а во время процесса у тебя наверняка горят глаза, так ведь? Младший утвердительно кивает. — Вот и мне хотелось бы жить такой же страстью к любимому делу. Чтобы эта страсть била ключом и заставляла двигаться дальше. Понимаешь, о чём я? — Отчасти. Но как это связано с предложением Хосока вести дневник? — Чон вопросительно приподнимает одну бровь. — Он подумал, что возможно, это поможет мне найти себя. Зацепиться за какую-то деталь в своей повседневной жизни, которая якобы и должна являться «тем самым». — И как, работает? Тебе нравится? Намджун задумывается. До этого момента он не анализировал свои ощущения от ведения дневников. Если так подумать, то он будто и вовсе забыл об их начальной цели: обнаружить в своей повседневности «что-то». Он просто занимался этим и всё. Поначалу ему было неловко находиться один на один с камерой и он будто стеснялся самого себя, но со временем ему стало легче. — Даже не знаю, — констатирует факт Ким. — Кстати, я не уточнил формат дневника. Я записываю видео, а не веду тетрадь. Мой первый опыт был весьма необычным для меня. Это как будто монолог с самим собой. Ты вроде бы можешь говорить всё, что хочешь, ведь слушатель у тебя один — ты сам. Но в то же время есть какая-то скованность и ты пытаешься фильтровать свою речь и думать, прежде чем что-то сказать. До того момента, пока твой язык не развяжется. И вот тогда начинается самое интересное. Становится так легко, знаешь. Появляется то самое чувство развязности, будто при общении с близким другом, — на этих словах Намджуна Чонгук усмехается. — И ведь так оно и есть. Ты действительно говоришь с лучшим другом, который понимает тебя лучше кого-либо и который может согласиться со всем, что ты скажешь. Звучит, наверное, глупо? — тут и сам Ким неловко над собой посмеивается. — Отчасти, — улыбаясь, отвечает Чон. — Скорее больше непривычно. Никогда бы не подумал, что ты будешь таким заниматься. — Ну, вот так вот произошло, — Джун шутливо разводит руками в стороны, а после, немного погодя, продолжает: — На самом деле это не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Знаешь, сейчас очень популярны личные блоги в социальных сетях, — он вновь пытается зайти издалека, постепенно вводя своего друга в курс дела. Однако не успевает он продолжить, как младший перебивает его: — Только не говори, что ты подался в блоггеры, — удивлённо таращит он глаза на Кима. — Не совсем, — усмехается тот в ответ. — Это те же самые личные дневники, только с небольшим кругом зрителей. — И что, много у тебя уже таких «зрителей»? — Не знаю, — искренне признается Намджун и пожимает плечами, — я особо не слежу за количеством. Люди просто сами приходят ко мне, а я и рад, что хоть кому-то интересен. Правда, для меня до сих пор остаётся загадкой то, что заставляет их следить за мной. — О чём твой блог-то? — У него нет конкретной тематики. Я даже посты почти никакие не выкладываю, так, только фотографии природы. — Ну да, это вполне в твоём стиле, — посмеивается Гук. — Деревья, облачка и река Хан. — Ага, — отмахивается Ким. — Я, конечно, не такой профи в фотографии, как ты. Так, просто любитель. — А в чём заключается смысл твоего блога тогда, если ты просто выкладываешь фотографии? Ты их как-то подписываешь? Пишешь заумные тексты? Вырезки из книг по психологии? — Чонгук вновь пытается подшутить над старшим. — Нет. Я их никак не подписываю. Что касается дневников… Я провожу прямые эфиры. — Ого, — удивлённо приподнимает брови Чон, а затем вновь тихонько усмехается. — И о чём же ты вещаешь? Намджун задумывается. Он вспоминает свои слова на одной из трансляций, которую вёл. Flashback — Мне иногда кажется, что жизнь проносится мимо меня, — неожиданно Намджун переключается с рассказов про свои загруженные дни на что-то более серьёзное. На то, что беспокоит его в последнее время, — Среди бесконечной кипы домашнего задания я будто теряю себя. Строча очередные рефераты я вот-вот забуду как пишется моё собственное имя, — Намджун потирает ладонью затёкшую шею и на следующей своей фразе поднимает глаза, смотря прямо в камеру: — И я знаю, что такой не один, — он слабо улыбается. — Вы наверняка чувствуете себя порой также. А кто-то, быть может, ещё хуже. Мне ведь всё это вроде как нравится. Я люблю свой универ и свою специальность, просто иногда сильно устаю. Наверное, в такие моменты стоит просто остановиться и перевести дух, как бы банально это ни звучало. Да, об этом все твердят, но немногие следуют этому совету. Просто забудьте ненадолго об учёбе. Буквально на пять минут закройте глаза и послушайте, наконец, свой собственный голос, а не диктора из очередной лекции, которую вам необходимо послушать. О чём вам твердит ваш внутренний голос? На правильном ли вы пути или же немного сбились? Попробуйте услышать это от себя же. Просто послушайте то, чего хочет ваше сердце. Не дайте другим заглушить его зов. И если вы слышите его, если вы знаете, чего хотите, то вы уже счастливчик. Просто не дайте ускользнуть вашему счастью от вас. Не бросайте это, даже если все вокруг твердят наоборот. Запомните: только вы по-настоящему знаете, что вам нужно, что действительно лучше для вас. У меня с этим совсем тяжко. Меня особо ни к чему не тянет. Я просто пока не нашёл то самое, за что мог бы держаться всю жизнь. Я плыву по течению, только и всего. Это неплохо, но и ничего хорошего в этом нет. Поэтому держитесь за то, что делает вас счастливыми, для чего ваше сердце бьётся. Поверьте, без этого в жизни не будет страсти. А жизнь без страсти до смерти скучна. End of flashback — «Лучше умереть, чем жить без страсти». Помнишь, Чонгук? — цитирует Намджун горячо любимые младшим слова Курта Кобейна. — У меня эта фраза высечена на изнанке век — даже если захочу, всё равно не забуду, — усмехается в ответ Чон. — И всё-таки, к чему это? — Это одна из тем эфира, который я проводил. Так, в голову пришло. У меня никогда не бывает заранее продуманных сценариев для трансляций. Я просто провожу их, когда мне хочется, когда из меня что-то рвётся наружу и желает быть сказанным. Я просто делюсь с людьми о своих мыслях и чувствах, показывая тем самым, что они не одни, — Намджун подпирает рукой голову и на мгновение задумывается. — Знаешь, Чонгук, человеку иногда нужно знать, что плохо не только ему. Фактически чужое горе никак не облегчит его участь и вообще не сделает ровным счётом ничего, но людям отчего-то порой на душе становится не так тяжело только потому, что кто-то страдает точно так же, как и они. И я пытаюсь дать людям не только почувствовать, что они не одиноки в своём несчастье, но и помочь найти пути решения их проблем. Когда я только начинал вести блог, зрителей у меня было немного. Поначалу это ничем не отличалось от обычных дневников. Я сидел и разговаривал сам с собой. Но потом начали приходить люди. Их было мало, да и сейчас не особо много. Но они слушали меня, мои истории. Они писали мне комментарии, говорили, что не могут найти выхода из какой-либо ситуации. Я озвучивал их слова и пытался давать дельные советы. А потом мне начали приходить личные сообщения, которые были буквально криками о помощи. Я видел, что люди не особо мне доверяли, но им некуда было больше податься. А мои слова во время прямых эфиров и вскользь упомянутый факт об учёбе на факультете психологии заставили их хоть чуточку довериться мне. Тишина виснет в квартире. Лишь ветер, изредка воющий за окном, нарушает её. Намджун делает глоток уже остывшего чая. Чонгук же смотрит на него, не зная, что сказать. Старший это замечает и решает просто продолжить свой рассказ. — Я всегда нахожу робость в первом сообщении, которые присылает мне человек, надеющийся на мою помощь. Между строк проглядывают недоверие и страх. Но люди быстро привыкают ко мне. И спустя несколько сообщений им уже гораздо легче довериться мне. Возможно, это оттого, что у меня хорошо подвешен язык и я априори могу найти выход во многих ситуациях. — Тогда в чём проблема, Намджун? — непонимающе усмехается Чон. — Что ты имеешь ввиду? — Ты говоришь, можешь легко найти выход практически из любой ситуации. Что насчёт тебя? Твоей собственной ситуации. На это Ким не отвечает. Он как-то виновато отводит глаза, толком не понимая, чувствует вину он перед другом или всё же перед самим собой. — Если бы всё было так просто, Чонгук, — медленно произносит юноша. — А что сложного, собственно? Джун натянуто улыбается. — Понимаешь, когда дело касается других людей, мне гораздо легче понять, как нужно действовать. Я смотрю на ситуацию не с одной узкой стороны, а с разных. Человек видит проблему и он её боится, он не знает, что с ней делать. Вот и у меня есть проблема, но мне страшно в ней копаться. Что, если спустя множество проб и ошибок так и не найду то, что будет отзываться во мне? Что, если всё будет зря? Мне просто страшно, Чонгук. Помогать другим совсем иначе, нежели себе. В конце концов, ты ничем не рискуешь. Но если твоя помощь окажется ценной, то это как прибавка к карме. Я чувствую себя лучше, зная, что смогу помочь какому-то человеку. Это придаёт хоть какой-то смысл моему существованию и отвлекает от своих собственных проблем. — Я всегда поражался твоей мудрости, Намджун. Но сейчас я не понимаю, почему ты так слеп, — Чонгук устало трёт переносицу. Он знатно утомился за этот вечер и его уже начинает клонить в сон, но юноша не сдаётся, желая дойти до сути и хотя бы попытаться раскрыть глаза друга. — Ты гонишься за чем-то, когда всё самое важное находится прямо перед твоим носом. Может, пора перестать изводить себя бесконечными поисками и понять, что то, чего ты так желал, всё это время было в твоих руках. Ведь не стал бы сейчас передо мной так расписаться, в красках рассказывая о том, что тебе якобы не приносит счастья и не является «делом всей твоей жизни»? Чего ещё ты ищешь? Что тебе нужно? Намджун впадает в некий ступор. Слова младшего эхом отдаются в его голове, и он смотрит на друга с широко раскрытыми глазами, никак при этом не реагируя. В конце концов, Ким приходит в себя и понимает, что хватит с него на сегодня разговоров. — Давай закроем эту тему, — он говорит как-то вяло, а по его лицу видно, что сам парень находится будто в прострации. — Ты наверняка устал. Да и время уже позднее. Иди в душ, я дам тебе сменную одежду. — Хорошо, — кивает младший. — Если вдруг захочешь окончательно разобраться в себе — обращайся. У тебя с этим действительно туго, — Чон поднимается с места и, прежде чем скрыться за дверью ванной комнаты, зовёт своего друга, — Намджун? Спасибо, что приютил. Старший в ответ лишь молча кивает, смотря куда-то в сторону. — Если бы не ты и твои рассказы, не знаю, чтобы я и делал сейчас. Всё-таки иногда хочется просто помолчать и послушать человека, а не говорить без устали самому. Ну, я пошёл. Ким кивает во второй раз, а Гук закрывает за собой дверь в ванную. Старший приходит в себя, слыша шум воды. Он открывает свой шкаф и ищет что-нибудь подходящее для Чона, а после стелит ему на кровати в своей комнате — сам он устроится на диване. Когда младший, окончательно вымотанный и уставший, рухнул на кровать и практически тут же провалился в сон, Намджун выключил свет и притворил дверь в комнату. Он тут же вспомнил, что своих родителей Чонгук ни о чём так и не предупредил, а время уже позднее. Поэтому Ким написал им небольшое сообщение о том, что их ребёнок находится у него, в целости и сохранности. Сам юноша возвращается в гостиную и бесшумно присаживается на диван. Усталость вдруг окутывает и его. Намджун бы рад лечь прямо так, в одежде и без постельного белья, поскольку силы внезапно разом покинули его. В голове беспорядком кружатся мысли вперемешку со словами Чонгука. Он пытается дойти до сути и понять, что же именно младший имел ввиду. И до него медленно, но всё-таки доходит смысл слов Чона. Ему и не нужно было далеко ходить за своим счастьем. Не нужно было пробовать себя в чём-то ещё и терзать себя мыслями о том, что жизнь его навсегда лишена ярких красок. Намджун был рождён, чтобы отдавать. Отдавать людям свой опыт и спасать их своими словами. А самой лучшей наградой за его труды было душевное успокоение тех, кому он помог. Неосознанно его детская привычка, привитая ему ещё родителями, переросла в нечто большее. В то, в чём он, быть может, действительно сможет найти успокоение и благодаря чему жизнь его, наконец, перестанет быть чёрно-белой. А может, она уже давно и была цветной. Ким просто этого не замечал.