The Quite Things That No One Ever Knows

Glen Hansard and Marketa Irglova – Falling Slowly Ты берешь гитару и ведешь меня только нам знакомое место. Я уже предвкушаю посиделки ни о чем. Как всегда. После них я никогда не понимал, почему ты пару дней назад меня еще целовал, а теперь держишь «дружескую» дистанцию. Тебе неловко, что тебя в ЛА ждет девушка? Но ты же ее не любишь, да и трахнуть Рейчел она не помешала. Наверно это я просто такой особенный, наверно только мне можно делать больно. Лучше бы ты как в детстве мне руки выкручивал, потому что это не так больно, как сердцу. После каждого твоего цветка, следом летят тысячи камней. Ты только даешь мне шанс податься тебе навстречу, как через минуту отбираешь его. Так было и в тот день. Как и в каждый другой, ведь они мало чем отличаются. Твоя гордость. Моя боль. Идеально. Ты берешь гитару и пронзительно начинаешь смотреть мне в глаза, да так, что мне становится неловко под твоим пристальным взглядом. Словно смотришь в душу, словно хочешь узнать, достаточно ли я настрадался. Вот твои идеальные длинные пальцы начинают скользить по струнам, а мое сердце замирает. Ты начинаешь петь, и оно проваливается в пятки.

Я не знаю тебя, Но именно поэтому, Еще сильнее тебя хочу. Я не могу подобрать нужных слов, Я теряю дар речи, И ничего не могу поделать с этим

Я не до конца осознаю, поешь ты это мне или просто решил поиграть, ища себе идеального слушателя. Ты знаешь, я готов слушать тебя вечность. Ты выкладываешь всю душу, все эмоции в эту песню. Я вижу. У тебя идеальный мягкий голос, которой на время этой песни может унять всю боль, словно ее никогда не было, словно мы всегда были вместе. Ты играешь еще надрывней, словно струны в чем-то виноваты. Может ты так хотел извиниться? Хотел заставить этот метал страдать, как и меня. Я никогда не думал на самом деле о том, что тебе тоже может быть больно. Я просто не могу об этом думать, потому что, видя, как ты умело скрываешь эмоции, это становится невозможным. Прости. Я знаю, жертву всегда из себя проще строить, но ты ведь даже не дал мне единого шанса понять тебя, прочесть твои мысли, а еще «друзья».

Все те игры, которым никогда Не стать чем-то значительным, Исчерпают себя.

Я прекрасно знаю слова этой песни, поэтому просто не могу удержаться, чтобы не закачаться мелодии в такт и не запеть с тобой. Но я не хочу перебивать твой голос, ведь он такой теплый только тогда, когда ты поешь, поэтому я шепчу лишь одними губами. Мне одновременно хочется кричать на тебя и просить прощения. Кричать за то, что ты в упор не замечаешь моих чувств, искренних и откровенных, или за то, что ты просто не хочешь их замечать, закрывая на них глаза. Хочу просить прощения за то, что я такой, ведь было бы проще, если бы ничего не было. Ты бы жил спокойной своей «натуральной» жизнью, а я бы не страдал. Мы бы оба не страдали.

Эта лодка – она тонет, доведи ее до пристани, У нас есть еще время. Пробуди свой голос, полный надежды, У тебя есть выбор И ты делаешь его сейчас.

Я утопаю в твоих зелено-карих глазах, и как они могут быть столь жестоки с моим сердцем?

Медленно тону Под испытующим взглядом этих глаз, И нет пути назад. Я во власти этого состояния, Поддаюсь ему полностью, И уже ничего не понимаю.

Последние аккорды и тишина. Между нами метр, а ощущение, что тысяча километров, и никто не делает попыток его преодолеть. - Ты так пел, словно эта песня для меня, - шутя, говорю я, потому что боялся, что если это не так, то хоть не буду выглядеть дураком. - Потому что эта песня и есть для тебя, - с улыбкой говоришь ты, а мои щеки предательски розовеют. Черт! Но все равно мы не ближе. Ты отворачиваешься от меня и начинаешь уже играть что-то другое себе под нос, лишь через несколько минут спрашивая меня. - Тебе понравилось, как я пою? Блять, даже если бы ты отвратительно пел, то я бы ни за что в жизни тебе этого не сказал, потому что в тебе все идеально. - Очень здорово. Снова стены. Баррикады. А я боюсь их преодолеть, так проходит около часа почти немой тишины, за которую ты успел выкурить три сигареты, а я сказать, что тебя это когда-нибудь убьет. Но все равно я умру раньше от боли, так что кури на здоровье.

Хватит, ты уже настрадалась И долго боролась сама с собой - Настало твое время.

Ты встаешь, а я смотрю на тебя снизу вверх, как всегда. Я всегда так буду смотреть на тебя, даже если учесть, что я чуть выше ростом. Я до сих пор не понимаю, как это у тебя выходит. Затем подходишь ко мне со спины, садишься сзади и обнимаешь, кладя свой подбородок мне на плечо. Блять, клянусь, я тогда чуть не умер. Я забыл, как дышать, словно боясь, что мое дыхание может спугнуть тебя. Я чувствую твое дыхание в ухо, я чувствую твое сердце, не замечая уже своего, хотя в тот момент оно было готово пробить мою грудную клетку. Горячие губы касаются мочки, а я все никак не могу пошевелиться. Блейн, такие моменты заставляют меня ненадолго понять, что мои страдания стоят того, чтобы получить такую награду. Жаль, за такую награду мне постоянно приходиться проходить озера битого стекла, но, поверь, это правда стоит того. Я не выдерживаю и поворачиваю свою голову навстречу твоим губам, а ты подхватываешь мои, прижимая меня еще сильнее. Взрыв эмоций внутри. Интересно ты чувствовал тоже самое? - Что сидел, не подходил ко мне? – шепчешь мне куда-то в губы. - Не хотел отвлекать от игры, - нагло вру я, мне мешала подойти моя гордость, мой страх, мой ты. - Ты же знаешь, что ты никогда меня не отвлекаешь, - и твои губы снова утопают в моих. Твои поцелуи всегда такие горячие и настойчивые. Мой язык сплетается с твоим. Кто-то скажет, что это мерзко, но для меня нет ничего прекрасней. Я прикусываю твою губу, ты стонешь. Кусаю еще раз, а ты говоришь, чтобы я не сильно кусался. Но я хочу, чтобы тебе тоже было больно, поэтому кусаю еще сильнее, на что ты лишь еще сильнее меня прижал. Я так давно уже не чувствовал себя столь прекрасно, жаль, что все прекрасное рано или поздно кончается. Ты встаешь и идешь к своей гитаре, а я опять не смею тебя тронуть.

Эта лодка – она тонет, доведи ее до пристани, У нас есть еще время. Пробуди свой голос, полный надежды, У тебя есть выбор И ты сделала его сейчас

- Пошли? – говоришь ты. Именно говоришь. - Да…да пойдем, - с тоской молвлю я, потому что не смею перечить, потому что ты говоришь, хотя я бы здесь остался навечно. И вот снова. Ты и я. Снова не вместе, а по разные стороны баррикад. Между нами почти метр, который словно тысячи километров, и никто не протянет спасательную руку помощи. Как бы больно ты мне не делал, Блейн, знай, я все равно тебя любил. Люблю.

Медленно утопая, пой свою песню, Я буду подпевать…