Крепко поцелуй меня, перед тем как уйти. Летняя грусть... Малыш, я лишь только хотела, Чтобы ты знал, что лучший.
Смеркается, Сантане пора уезжать. Мы все идем провожать ее на такси. Ты с ней идешь вперед, звонко смеешься, веселишь ее, но не меня. Кто я такой, собственно говоря? Она откровенно вешается на тебя, я бы тоже повесился. Ты приобнимаешь ее, а я задыхаюсь. Ты щекочешь ее, а мои ребра ломаются и впиваются в легкие. Неужели ты не видишь… - Курт, ты чего идешь тут один? – спрашивает Рейчел, но резко замолкает, прочитав все по моим глазам. – Мне так жаль милый. Мы бредем с ней позади вас. Вы словно забыли о нашем существовании. Предательские слезы начинают литься из глаз, но я до последнего держусь, утираю тыльной стороной ладони, но держусь. Единственное, что я не могу позволить тебе увидеть, так это то, как ты меня ломаешь. Мы проводили на последок Сантану, которая поинтересовалась все ли в порядке со мной. Я еле выдавил, что да, ведь она не виновата, она ничего не знает. Она не виновата в моей любви к человеку, который порой холоднее льда и крепче любой стены. Дальше втроем, в тишине. Я просто не могу ничего сказать, Рейчел чувствует напряжение и неловкость, поэтому тоже предпочитает молчать. А вот ты, хер знает, почему молчишь, хер знает, что в твоей голове, но я держусь до последнего, ведь не имею никаких прав. - Ребят, мне пора, - по Рейчел видно, что она спешить покинуть это шоу уродов, и я ее понимаю, потому что готов сорваться и гнать отсюда подальше. - Курт, - подаешь ты свой голос, - пошли, пройдемся еще по улице? Этот момент я ненавижу больше всего, когда моя безвольность не дает возможности тебе отказать. Я хочу уйти, сбежать, но говорю: «Конечно» и сдавленно улыбаюсь, словно набрал в рот стекла. И снова тишина. Я не жду, что ты спросишь, в порядки ли я, я не жду, что ты возьмешь меня за руки и даже поцелуешь. Я ничего не жду. Ты ничего не делаешь. Я хочу заорать на тебя, но это же ты, который мне ничем не обязан. - Пожалуй, мне пора, - с трудом выдавливаю я. Вот мой дом. Мы бросаем друг другу сухое «пока, до завтра», и я открываю дверь. И тут меня накрывает, все эти эмоции, что я держал сегодня в себе, вся та обида, которая сосредоточилась во мне, все обрушилось водопадом. Я просто громко хлопаю дверью, очень громко. Пусть меня за это поругал дедушка, но это того стоило. Этот хлопок был как взрыв ядерной бомбы в моих ушах. Затем я убежал в ванную и надрывно разрыдался, открыв кран, чтобы никто не знал о моих страданиях. На следующий день ты сказал, что от испуга подпрыгнул, когда услышал этот хлопок. Это так разбилось мое сердце в сотый раз. Но ты не спрашиваешь, что послужило причиной, а я отшучиваюсь, что это сквозняк. Ты, правда, ничего не видишь, Блейн?О, Господи, я чувствую это в воздухе! Телефонные провода гудят, как натянутые струны. Милый, я вся горю и чувствую это повсюду, Ничто больше не пугает меня.
***
Ты завтра уезжаешь, а я не знаю радоваться или плакать. Потому что ты целуешь, когда хочешь, обнимаешь, когда заблагорассудится, а самое тяжелое, что я не знаю когда этого всего ожидать. Все лето ты считал дни до своего отъезда, неужели ты настолько сильно хотел сбежать от меня? Неужели тебе было настолько плохо со мной? А ведь я даже ничего не сделал. Никогда не давил, не требовал взамен, я просто покорно становился на колени и ждал приказа. Но наконец, этот день настал, и теперь ты можешь валить в свой гребаный Лос-Анджелес, к своей гребаной девушке, к своим смехотворным отношениям с ней. Чтобы она подумала, знай все это? И да, наверное, сейчас я искренне рад этому, потому что знаю, что последний день ты вряд ли проведешь со мной, вряд ли скажешь мне, как будешь скучать. Ты лишь пообещаешь писать каждый день, но я знаю, что нет. Мы снова забудем о существовании друг друга на год. Лишь изредка ты можешь написать, пожаловавшись на свою «идеальную» жизнь. Собрались все твои друзья. Кто они все? И, конечно, ты зовешь Сантану. Я снова изгой, не твой. Ты такой веселый. Ты так рад нам всем. Мы делаем памятные фотографии на мой фотоаппарат. Ты просишь мою рубашку, а я спешу ее быстрее отдать тебе. Лучше бы ты попросил мое сердце. Она обтягивает тебя в плечах, отчего выглядит еще более сексуально. Хотя это же ты, с тобой иначе быть не может. Все смеются, мы покупаем алкоголь, и я решаю надраться. Да и какое всем дело до этого? Стакан за стаканом я вливаю себя непонятно что, пока мне не становится плохо. Я ухожу подальше в какие-то кусты, где меня рвет и выворачивает наизнанку. Вот бы так можно было выблевать все чувства к тебе. Но, увы. Ты не приходишь за мной, не спрашиваешь в порядке ли я, может быть тогда, я бы сказал тебе в каком я хуевом порядке, но тебя нет. Я лишь издали слышу, как вы с Сантаной смеетесь, меня нет, вам весело. И я просто ухожу, и плевать, если я тебя сегодня не увижу. Беспорядочные звонки. Я не отвечаю. Удивительно, вам хватило часа, чтобы обнаружить пропажу. Мне так плохо, что я звоню Рейчел, которая не пошла с нами. Мне плохо не потому, что я напился, а потому что сердце болит. Я умоляю, чтобы она не говорила им, где я, если они будут звонить. Я прошу, чтобы она нашла меня. И она идет мне на помощь. Вы звоните ей, но она лишь орет, что вы отпустили меня в таком состоянии одного, и что она без понятия, где теперь меня такого искать. Она находит меня у пруда, где я сижу весь разбитый. Она спешит ко мне, а я тяну к ней руки. Она обнимает, а я начинаю бесшумно рыдать. Какая же я девчонка, но это так больного, когда любят не тебя… Вечером я все же решаюсь принять от тебя звонок, ты начинаешь кричать, что волновался, что вы беспокоились. А мне срать, потому что я не думаю, что это так. Я лишь спрашиваю, могу ли увидеть тебя сегодня перед отъездом. Ты говоришь, что тебе надо собирать вещи. Охуеть, как ты обо мне волновался и искал меня. Я собираю все силы и говорю, что спасибо тебе большое за то, что даже не хочешь увидеть друга перед отъездом. Видно в тебе есть еще совесть, ты говоришь, что выйдешь ко мне. Но даже тот факт, что ты выйдешь, не помешал тебе оттянуть этот момент как можно на дольше, чтобы потом подарить мне жалкие двадцать минут в темноте.Думаю, я буду скучать по тебе вечно, Как звезды скучают по солнцу в утренних небесах. Поздно – лучше, чем никогда. Даже если ты уйдёшь, я все равно буду гнать, гнать...
Ты выходишь, я кидаюсь на шею, что мне уже терять? Ты говоришь с какой-то теплотой и заботой, что я глупый, что ты меня искал, что ты волновался. Ты говоришь это настолько взволнованно, что я просто не могу не поверить в твои слова. Я лишь шепчу, как мне плохо, ты думаешь, что это алкоголя, а я не хочу говорить обратное. Мы просто садимся на скамейку, и я покорно кладу свою голову тебе на колени, ища хоть немного заботы. Ты запускаешь свои пальцы в мои волосы, и снова наступает тот момент, когда я готов закрыть на все произошедшее глаза. Ты говоришь, что я глупенький мальчик, что ты меня искал два часа, и нигде не мог найти. Ты озвучиваешь ту детскую ложь, которую я попросил передать Рейчел. Я лишь шепчу: «Прости меня, пожалуйста», а твои губы касаются моей макушки. Почему так не может быть всегда? Почему за такие моменты я должен проходить все девять кругов ада. Такая неподдельная забота, когда твое время на исходе, но я не смею тебя задерживать.Крепко поцелуй меня, перед тем как уйти. Летняя грусть... Малыш, я лишь только хотела, Чтобы ты знал, что лучший.
Ты провожаешь меня до дома, и вот снова мы в том положении…Я тяну к тебе руки как нищенка и прошу поцеловать. Ты делаешь это, ты делаешь то, что я прошу тебя. А мне так хочется, чтобы этот момент никогда не останавливался. Ты отстраняешься, а я тянусь за тобой. Ты говоришь, что тебе пора. Ты снова все разрываешь. Разворачиваешься и уходишь, а я еще смотрю тебе в след и тяну к тебе руки…Я чувствую эту летнюю грусть…