***
Гарри поддерживал теорию о том, что после хорошего дня идет плохой. Драко же был другого мнения. Кардинально противоположного. Он считал, что либо все дни будут хреновые, либо все будут замечательные. Гарри же казалось, что это работает только у Малфоя так. Потому что у него на второй день пребывания в Хогвартсе случился конфуз. Учеников было, и правда, много. Его предупреждали, что с этим будет сложно справится. Что множество звуков, запахов, аур и волшебства обрушится на него в один момент, и он может не вывести. Гарри думал, что вывезет. Но он и близко не предполагал, что будет так. Перед глазами все рябило: вампирское зрение барахлило будьте-нате и Белла даже предложила какое-то время походить в специальных вампирских очках, придуманных как раз для таких случаев. Но Гарри отказался. Если он не справится с этим, то уже никогда не справится. К тому же это было верхушкой айсберга. Хоть это было заметно лишь ему и Драко, запахи, витавшие в воздухе, сводили с ума. Благо Малфой всегда был рядом, и его неповторимый запах перекрывал все остальные. Гарри уже знал, что кровь Драко пахнет как мята с лилиями. Но в районе метки чувствовались нотки ванили, и вдыхать их для Поттера было истинным удовольствием. Он пока не мог отличать виды ванили у разных демонов, но пообещал себе, что в скором времени научится. На самом деле, все было не так плохо. Гарри не кидался на людей, не выл на стены и не страдал перепадами настроения или кровожадности. Просто он был очень уставшим и чувствовал себя вяленой воблой. Слишком много информации проходило через его рецепторы каждую секунду и с этим было трудно справляться. А еще его демоническое пламя. Нужно было выкроить немного времени на тренировки. Его и нового вида магии. Именно магии — теперь все члены клана Дамблдоров стали так называть любую магию без использования палочки. И с ней — волшебством. Деление сугубо условное, но это помогало не путаться в терминах. Драко тоже собирался присоединиться на тренировках: теперь, когда он выпил бессмертного чая, магия будет даваться лучше, нежели раньше. (Он в тайне от семьи с раннего детства с Беллой практиковал такую магию, хоть и выходило очень плохо. До этого момента). А конфуз… в целом он им и не являлся. Скорее ситуация была патовая. Так как он теперь слизеринец, то и компания друзей у него поменялась. И Слизеринское трио превратилось в Слизеринскую четверку. Блейз даже по такому делу вспомнил Фантастическую четверку, но Драко уверял, что они все здесь не настолько неудачливы. Гарри уже пообвык воспринимать запахи Паркинсон и Забини как нечто само собой разумеющееся, как и в целом их компанию. На практике друзья Драко оказались очень даже неплохими, и Поттер быстро настроился на их волну. Так быстро, что мысль о неправильности его нахождения на Гриффиндоре все эти годы стала посещать его с завидной регулярностью. Первым совместным уроком у Гриффиндора и Слизерина были Зелья. Профессор Снейп, тоже без малого удивленный наличием Золотого Поттера на своем факультете, прибывал в некотором раздрае и особо не знал, что ему теперь с этим делать. И, конечно же, он не мог не заметить, как сплоченно вели себя Малфой и Поттер. Поэтому решил пока повременить с этим вопросом и при возможности вытрясти потребности у профессора Беллы Кеньювер, которая ныкалась от него с завидным успехом. Наперегонки с Грин-де-Вальдом и Дамблдором. Кстати о последних двух. Снейп был раздражен. И очень зол, прошу заметить. Он столько лет безоговорочно верил директору и прикрывал его, а тот скрывал столько вещей! И теперь, после смерти Волан-де-Морта притащил в школу живого Грин-де-Вальда! Уму не постижимо! Чем думает этот несносный директор? Напомню, что Северус был шпионом. Причем отличным, поэтому сразу обратил внимание какими взглядами обменивались Грин-де-Вальд и Дамблдор. Для Снейпа было понятно каким местом думает дражайший директор. После этого хотелось хорошенько того привести в чувства. Именно поэтому на первом в этом году уроке по Зельям профессор Снейп ходил мрачный, как туча, и зыркал на гриффиндорцов особенно яростно. Своих любимых змеек, будь даже у него настроение убивать все что движется, Северус бы ни за что не тронул. Гарри весь урок чувствовал себя прекрасно. Огромное количество запахов различных растений, трав, порошков и зелий перекрывал любой запах крови, поэтому Гарри позволил себе вдохнуть полной грудью. Весь урок Поттер пробыл в окружении Драко по одну сторону и Панси с Блейзом по другую, что в итоге сложилось впечатление, что зелье они готовили вчетвером. Точнее сказать готовили Драко в паре с Гарри и Блейз в паре с Панси, а те в свою очередь щебетали о всякой ерунде весь урок. Шум в классе стоял неимоверный (по меркам обычных Зелий). Слизеринцы наперебой обсуждали новый сформовавшийся коллектив и плюсы быть с Гарри Поттером на одном факультете. Многие втягивали Гарри в общие беседы через несколько парт, в которые Поттер с радостью втягивался. И каждый раз, когда тот или иной диалог прекращался, Гарри смотрел на Драко с веселой улыбкой на устах. Малфой отвечал ему тем же, забавляясь реакцией своего возлюбленного. Тот вел себя словно малое дитя. Панси во всю подначивала их хотя бы чмокнуться, и наколдовала себе веер, чтобы обмахиваться им, приговаривая, что рядом с ними слишком жарко. Блейз предложил, раз такое дело, Паркинсон выйти в окно, на что получил веером по лбу. Гарри с Драко гнусно захихикали. А вот гриффиндорцы совсем не разделяли общего веселья. Совсем потеряв интерес к слизеринской половине своего класса, профессор Снейп коршуном летал по кабинету и снимал баллы за любой недочет. И кажется мрачность передается воздушно-капельным, так как грифы были чуть ли не злее самого Снейпа. Мало того, их Герой ушел от них к злейшим врагам, так и теперь показательно их игнорировал. Гриффиндорцы были злы. Злы, но больше разбиты и расстроены. Глядя как замечательно Поттер влился в змеиный коллектив, львятам оставалось лишь плакать горькими слезами. Не расстроилась из всех наверно только Гермиона. Но у нее не было времени расстраиваться: она во всю следила за поведением Гарри-слизеринца. И с каждой минутой ей все больше казалось, что что-то не так в ее старом друге. Что-то такое неясное и эфемерное постоянно ускользало от ее чуткого взора, но постоянно цеплялось за сознание. Ей приходилось справляться самой и помощи было ждать неоткуда. Рон был постоянно зол и словно красная пелена затмила его глаза. Он все пялился на Слизеринскую четверку и плевался ядом не хуже любой змеи. Гермиона понимала: Рон просто ревнует. Его лучший друг ушел ничего не объяснив, а сейчас показательно их игнорирует. Сама Гермиона была вся в думах. Грин-де-Вальд, директор Дамблдор, а теперь еще и Гарри. Все трое вели себя странно. На счет связи не оставалось никаких сомнений после того представления на банкете. Но что-то явно не складывалось. Гермиона к этой странной троице приписывала и Малфоя. За лето очевидно что-то произошло. Вспомнив, что бывшее Золотое Трио находилось в дружеских отношениях с крестной Малфоя, Гермиона предположила, что именно там Гарри и Малфой о чем-то договорились. О чем именно Грейнджер имела представление, но это все же было сложно принять. Нужно спросить все напрямую у Гарри. И про его странное поведение и в целом. Единственно, что никак не могла сделать — это установить связь между всеми пятью. И когда она думала об этом, ее мозг начинал потихоньку вскипать. Вопросов становилось несметное количество, а вот ответов брать было неоткуда. И если до этого не было настойчиво толчка для взятия Гарри в плен и вытаскивания у него всех вопросов, то на Зельях он представился. В начале и так раскочегаренные гриффиндорцы стали еще больше заводиться, когда слизеринцы в открытую стали насмехаться над их неумением сварить простейшее зелье. Что те в самом начале учебного года успели уйти в лютый минус из-за своей тупости и криворукости. И ладно бы это, но, когда у Гарри кто-то из змей спросил считает ли он так же, тот не задумываясь согласился, даже не взглянув в сторону своего бывшего факультета, а наоборот подняв глаза на своих новых друзей и посмеялся вместе со всеми слизеринцами. Это было ударом для львят. После урока неминуемо начались разборы полетов. Рон на пару с Симусом и Дином словно танки поперлись на слизеринцов. Панси в испуге пискнула, а Драко сделал несколько шагов вперед, но был тут же закрыт спиной Гарри. — Никаких разборок, Рон, — жестко отрезал Поттер, смотря своему другу прямо в глаза. — Я не потерплю мордобоя и, — теперь он обращался ко всем собравшимся грифам, — любых стычек между гриффиндорцами и моим факультетом. А если узнаю о подобном, то лично шкуру спущу и не буду разбираться кто прав, а кто виноват. Драко с плотоядной улыбкой, положив ладони на плечо Гарри, оперся на них подбородком: — Чистейшую правду глаголит, советую прислушаться. И не думайте, что он не в праве так сделать. Еще как в праве. Ему теперь все можно. Как никак сын директора Дамблдора. Губы Гарри растянулись в ядовитой улыбке, и он скосил глаза на возлюбленного. — Ты ведь тоже. Драко ехидно похыхыкал и, взяв Поттера под руку и при этом отсалютовав гриффиндорцам, удалился со своим факультетом. Опустошенный таким перфомансом грифы стояли на месте, не двигаясь еще какое-то время. На следующее занятие весь курс безбожно опоздал.***
Оставить все как есть никто не мог. Гарри отлично понимал, что одним запугиванием все дела не разрулишь. К тому же он собирался создать дружную (ну или хотя бы нейтральную) атмосферу между факультетами. Не только для успокоения «несуществующей» души, но и для будущего плана захвата мира. Да, они в процессе. Гарри всеми силами надеялся на Гермиону и ее понимание. Возможно, если он объяснит все друзьям, то они смогут поучаствовать. Драко всячески поддакивал, но обещал засунуть палку в одно неприятное место одному рыжему недоразумению, если оно (то что рыжее и не палка) вздумает быкануть. Гарри посыл понял и решил начать разговор издалека. Но, на всякий случай, держал все продолговатые предметы в руках Малфоя в зоне видимости. Мало ли что. Выловить Гермиону представилась возможность за завтраком только через пару дней. Та на удивление шла одна, погрязшая в своих думах и почти налетела на колонну, когда Гарри ее окликнул. Она остановилась и видимо не сразу поняла кто перед нею стоит. — Герми, привет, — Гарри растянул губы в счастливой улыбке, радуясь, что удача ему наконец улыбнулась. — Привет, Гарри, — Грейнджер довольно быстро взяла себя в руки и снова выглядела как ни в чем не бывало. Гарри повернулся к Драко. Они обменялись кивками, и Малфой упорхнул в Большой зал. Гермиона проводила его взглядом и снова повернулась к Гарри, когда тот заговорил. — Прости, что не смог подойти раньше. И за то случай тоже, — сокрушительно вздохнул Поттер. Ему было действительно жаль. — Все в порядке. Я понимаю. По-другому было никак, — Гермиона приободряющее улыбнулась. — Тебе идет зеленый. Подчеркивает цвет глаз. Гарри зарделся и смущенно прокашлял благодарность. — А где Рон? — Скорее всего еще спит. Он был очень разбит все эти дни. — Простите, — у Гарри поникли плечи. — Хватит извиняться. Он сам нарвался. — Нам нужно о многом поговорить, — Гермиона заинтересованно смотрит другу в глаза и, кажется, впервые у нее начинает вырисовываться картина: у Гарри совершенно другой взгляд, а его привычная яркая зелень окрасилась в мрачно-болотные цвета. Голос Поттера выводит ее из дум: — Я теперь живу на седьмом этаже, приходи туда с Роном, когда будет время. Мне хочется много вам рассказать. — И познакомить поближе с Малфоем? — Гермиона позволяет себе некоторую нетактичность, что было редкостью с ее стороны. — Это так заметно? — Гарри нервно смеется, но едва ли он переживает, что подруга догадалась. — Вы в Большом зале у всех на глазах обжимались. Было наоборот странно это не заметить. Гарри громко рассмеялся. — Вот идиот. Но мы особо и не скрываемся. А Рон? Он в курсе? — А сам как думаешь? Он весь вечер на вас пялился, но в упор не замечал ваших телодвижений. — Типичный Рон. Немного помолчали. Гарри стоял у самого входа в Большой зал и выискивал глазами Драко. Тот сидел на привычном месте и уже во всю переругивался с Блейзом. — Ты любишь его? Вопрос Гермионы не был неожиданным. — Больше жизни. — Тогда я рада за вас. Думаю, Рон будет тоже. — Спасибо. Гарри тепло обнял подругу. Они договорились встретиться после занятий в комнате Гарри.***
Нога Гарри словно жила своей жизнью, нервно дергаясь. Она весь вечер привлекала внимание Драко и чем изрядно его бесила. Это отвратительная тряска словно заполнила все пространство. К этому бесспорно можно было привыкнуть, но Малфой был не из терпил. — Успокойся, — вкрадчиво говорит Драко, подсаживаясь к парню. — Твоя нога конвульсивно дергает все пространство вокруг. Мне уже кажется сам замок трясется. Гарри удивленно охает и заставляет свою ногу успокоится. Он откидывается на спинку дивана с сокрушительным стоном и искоса смотрит на любимого. — Я не могу. — Все ты можешь. — Нет, мне страшно. Драко фыркает и перекидывает одну ногу через Поттера, забираясь ему на колени. — Говорит великий и ужасный Гарри Поттер, Мальчик-который-смог и так далее по списку. Ты верно шутишь? — Да какие там шутки, — Гарри словно на автомате обнимает Драко за талию, когда тот обхватывает гаррино лицо в ладони, заставляя приподняться. — Ты убил Темного Лорда. Не думаю, что это можно сравнить с разговором с друзьями. Гарри удрученно мотает головой и кисло улыбается. — Если ты пойдешь ко дну, что очень маловероятно, так как бревно не тонет, — Поттер рассмеялся, — то мы с Панси и Блейзом тебя вытащим. Гарри недоуменно уставился на Малфоя. — В смыс… Драко заливисто смеется и целует своего парня под аккомпанемент его удивленного возгласа. Через несколько минут страстного поцелуя Малфою приходится оторваться от своего любимого дела, так как его отвлекает нервное покашливание. Он недовольно поднимает глаза и видит смущенных Грейнджер и Уизли, что нерешительно топчутся на пороге. — Проходите раз пришли. Драко гордо выпрямляется на чужих коленях нисколечко не чувствуя смущения. Было бы его воля, он бы так весь разговор просидел, но у него все же остались крохи приличия. Несмотря на желание выставить гостей взашей и продолжить делать с Гарри что-то более приятное. — Привет, — голос Гарри дрогнул на первом слоге, но он быстро собрался. Малфой не удивлен, Гарри — единственный из всего клана, у которого осталось хоть сколько совести. Драко наработанным движением скатывается с чужих колен и бухается рядом, складывая руки на груди и кивком головы указывая на противоположный диван. — Мы ждем еще моих друзей, чтобы потом не повторять все дважды. Руки внезапно чешутся достать зажигалку и закурить, но есть две проблемы. Во-первых, у него нет зажигалки, а палочка где-то в далеких ебенях, во-вторых, он не курит. Зато очень даже пьет, но и любая выпивка находится там же, где и палочка. Гермиона и Рон тактично кивают, и никто из них не решается заговорить первым. Гарри берет на себя инициативу. — Как восприняли мой уход остальные? Не самый удачный вопрос, подмечает Драко, но ему тоже любопытно. — По-разному, — вещает Рон. — Кто-то как Гермиона — философски, кто-то как я. Многие как я, если быть честным. — И как же ты это воспринимаешь? — Плохо естественно! — Уизли поднимает голос, но укоризненные взгляды со всех сторон заставляют его притихнуть. — Гарри — ты мой лучший друг, но я не понимаю тебя. Почему Слизерин? — Потому что это мой факультет. Я должен был попасть на него еще на первом курсе, но по своей глупости отказался. — Просто кто-то испугался прямого влияния такого красавца, как я, — Малфой острит и довольно ухмыляется, замечая кислое выражение лица Рона. Гарри смеется, и его левая рука притягивает любимого за талию к себе. — Я был сражен твоей ослепительностью и острым язычком. — Очень острым. — О нет! Вы стали именно такой слащавой парочкой, мальчики! Внезапный возглас из темного угла комнаты, заставляет подорваться гриффиндорцов, а слизеринцы в свою очередь заливаются истеричным смехом, глядя как их отец с размаху запрыгивает в левое кресло. — Какими судьбами, Геллерт? — вопрошает Драко. — Ал послал меня к вам, «проветриться» как он сказал, — Грин-де-Вальд морщится. — Как будто мне нечем больше заняться. У вас же сегодня народу много, совсем не повеселишься. — Мы всегда можем их выгнать, — как бы между прочем предлагает Малфой и гаденько переглядывается с Геллертом. — Драко! — возмущается Гарри. — Так нельзя. — На все ваши «нельзя», я отвечаю «можно», — парирует тот. — Ну все, мальчики, вы вроде тут для приличного дела собрались. — А ты? — А я? — Участвуешь? — Не в коем разе. Моя задача побыстрее отсюда смыться, у меня секс стынет. Гарри и Драко хохочут как ненормальные и дружным «отец!» чуть было не вгоняют Грин-де-Вальда в краску. Если бы у того была совесть. — Я слышу тут у нас происходит все веселье да без нас, — слегла возмущенно заявляет Паркинсон, буквально вваливаясь в комнату с Забини под ручку. — Опаздываешь! — Королева не опаздывает, просто другие пришли раньше. — Полностью поддерживаю, — Белла выруливает кажется из того же угла, что и Геллерт минутой ранее и присаживается на спинку дивана между головами Гарри и Драко. Панси и Блейз устраиваются в одном кресле по правую руку, где Забини достается подлокотник. — Я так понимаю серьезного разговора сегодня не будет, — гаденько лыбится Геллерт, сверкая глазами. — Напротив, Геллерт, — возражает Белла. — Мы все здесь сегодня набрались… а, собрались, чтобы поддержать этот серьезный разговор. Мало ли придется трупы выносить. А так тут по трупу на каждого. Если бы Гарри услышал данный диалог несколько месяцев ранее, у него бы задергался глаз, а сейчас он только прыснул со смеху. — Простите за весь этот балаган. Вы, наверное, ожидали немного другого. Гарри слегла взволнованно улыбается и стискивает рукой талию Драко сильнее, что заставляет настороженно того оглядеть присутствующих. Его друзья довольно расслаблены, видимо не ожидают услышать чего-то ужасного. Уизли же постоянно елозит. Грейнджер более сдержана, но ее выдает закрытая поза и подергивание пальцев. — Я начну с приветствий. Знаю, некоторые из вас в курсе, но осмелюсь повторить. Драко, мой парень и мы любим друг друга, а кто недоволен прошу на выход. Гарри пристально смотрит на Рона. Тот морщится, но говорит: — Я не понимаю твой выбор, друг. Но надеюсь у тебя есть голова на плечах, и ты знаешь, что делаешь. — Теперь придется уживаться со всеми, ты это понимаешь? — Спасибо, что держишь за идиота, но я тоже взрослый человек. Наши ссоры в прошлом многому меня научили. Рон говорит с грустинкой в голосе, что не утаивается от Драко. — Не кори себя, Уизли, если Гарри с тобой дружит, значит в тебе больше положительных качеств, чем ты думаешь. Все молодое поколение поднимает на Драко удивленный взор и только старшее поколение одобрительно хмыкает. — Это еще не все, — продолжает Гарри. — Так же хочу представить вам Геллерта Грин-де-Вальда. Вы его знаете, как нового преподавателя ЗОТС. Довольно иронично, не правда ли? — клан Дамблдоров дружно хмыкает. — Но также он наш с Драко магический отец. — Это из-за того, что Альбус стал магическим папой для Гарри, — поясняет Драко. — Как-то так получилось, что он стал и для меня таковым. А потом мы воскресили Геллерта, а тот истинный Альбуса и автоматически он стал нашим отцом. Это произошло довольно стремительно, мы и охнуть не успели. — Как это мы? Я сделала за вас всю работу, — возмущается Белла. Скорее специально играя на публику, хорошо зная свою крестную, заключает Драко. Так как немного разредить атмосферу требуется хотя бы лишь для того, чтобы от количества информации у их друзей не случился инфаркт. — Уговорить меня было сложно? — включается Геллерт. — У меня был козырь в рукаве на случай твоего отказа. И мне пришлось им воспользоваться, — вздыхает Белла. — Так что да, сложно. Вообще не понимаю стремление к смерти. — Ну да, куда тебе, живешь уже столько, что песок сыпется. — Че сказал? — Девочки, мы сюда не ссориться пришли, — останавливает их Драко, примирительно махая руками. — Да не ссоримся мы, — протянула с улыбкой Белла. Геллерт согласно кивнул. Гарри тяжко вздохнул и улыбнулся напряженным друзьям. — Бояться нечего. Гроза всех Парижей добрый и пушистый. — Сынок, — показушно слащаво протянул Грин-де-Вальд, — не позорь меня. — Отец, ты нас не позорь, — в той же манере отвечает Драко и Геллер на время теряет спесь. — Я думала ты шутил, когда говорил, что Грин-де-Вальд боится нашего Драко, — шепчет Панси на ухо Гарри. Тот смеется и качает головой. — Еще кое-что, что уже не считается приятной новостью, — заявляет Гарри. — И вот сейчас я попрошу, чтобы меня не перебивали. Для вас это станет новостью, но в виду некоторых обстоятельств я теперь не человек. Белла обратила меня в вампира. И теперь я, Белла, Драко и Геллерт, двое последних по причинам схожих с ситуацией Альбуса, — бессмертны. Повисает тишина. Гарри переводит напряженный взгляд с одного друга на другого и ждет их реакции. Первой отмирает Гермиона. — Я подозревала. Возможно нечто подобное. — И что скажешь? — А что мне сказать? Ничего из этого ведь не повлияет на твой вампиризм. — То есть? — Будет сложно принять это, но до сих пор ты никак не проявлял этого, поэтому мы примем это. Если… ну не знаю, хуже Волан-де-Морта стать сложно. — И как? — Панси отмерла следующей. — Теперь от тебя надо убирать чеснок и зеркала? — Я не такой вампир как те, что мы изучаем на ЗОТС. Я и Белла вампиры другого мира, где чеснок, зеркала и прочая лабудень не имеет к нам никакого отношения. — У нас намного больше преимуществ, чем у здешних неандертальцев, — хмыкает Белла. — Мы лучше. Мы чистокровная аристократия. Мы даже лучше волшебников. И я знаю, о чем говорю. Гарри зажигает пламя на ладони одним простым движением, и ребята смотрят на него, как завороженные. — Вау, — восхищаются Рон и Блейз, почти синхронно. — Круто, Гарри. Ваще огонь! — Забини во всю смеется. — А кусать нас будешь? Клыки покажешь? Гарри улыбается и отрицательно мотает головой. — Больно много хочешь, Блейз, — фыркает Драко. — Я у него один единственный. Малфой отодвигает ворот рубашки и Панси с писком подскакивает к нему, чтобы получше разглядеть метку. Рон смотрит напряженным взглядом и до сих пор молчит. Гарри обеспокоенно смотрит на него. — Скажешь что-нибудь? Уизли молчит и выдает только лаконичное: — Пиздец. — Ну спасибо, это довольно реалистичная оценка ситуации, — хохочет Драко, отбиваясь уже от обоих слизеринцев. — Не издевайтесь над ним, — подключается Гермиона. — На него слишком много славилось. — Лучший друг — слизеринец, встречается с Малфоем и еще и вампир. Полная пизда, — шепчет себе под нос Уизли. — Корвалолчику? — спрашивает Белла и достает из своего подпространства пузырек. — Не помешает, — кивает Рон и ловит лекарство. Белла наколдовывает ему в руки еще и бокал, наполненный янтарной жидкостью на самом дне и Уизли капает несколько капель прямо туда. Опрокидывает в себя стакан. — Он справится, — констатирует Гарри. — Ему придется, — говорит Драко. Им еще предстоит ответить на множество вопросов друзей, но они знают, что теперь дела пойдут куда проще.