История о боге смерти и вечной любви

Вопреки распространённому мнению, бог смерти это не обязательно суровый чёрто-подобный мужик или старуха с косой. Напротив, богом смерти может быть и молодая девушка получившая этот сомнительный, при этом могущественный, титул взамен на своё желание. Предыдущей бог смог, наконец-то, воссоединиться со своей возлюбленной в новом мире, а вот она свой путь выбрала осознанно, а выполненное желание было как приятный бонус. В прошлой жизни ее звали Ию Охико, но это было слишком давно. Родом из далекой страны Снега, имя ей конечно никак не подходило. Черт побери, назвать ребёнка из страны Снега Великим Огнём. Кто-то же до такого додумался, честное слово. Впрочем, сейчас у неё весьма простое и узнаваемое имя - Шинигами. Пугающее своей аурой и поистине знакомое каждому, кто так или иначе задумывался о смерти. За последние триста лет которые она держала титул, Ию повидала многое - от могущественных правителей, сулящих огромные богатства и валяющихся у ее ног, умоляющих возвратить им их мерзких детей, до шиноби и фермеров в слезах желающих вернуть своих друзей. Лишь изредка, кто-то возвращался, но, к сожалению, не на долго. Через пять-десять лет человек возвращался к Шинигами, на этот раз окончательно. Дело было далеко не в эдо-тесней, ведь эта техника не имела никакого отношения к воскрешению, оно было в размере жертвы, которую ей приносили. Она исчислялась годами жизни просящего и кровной жертвой, на которую он готов был пойти. Но из всех ей больше всего запомнился Хатаке Какаши. Вечно мрачный тип с пепельными волосами в маске с банданой Деревни Листа на одном глазу, приходящий к ее обители каждый день, уже как пятый год. Казалось, что он поселился у неё под дверью в храм, и это было не далеко от истины. По-первах это раздражало неимоверно, но, спустя несколько месяцев таких настойчивых визитов, некогда Охико пригласила Какаши в приёмную. По-традиции предложив ему чай, и услышав отказ, она спросила зачем же пришёл столь упорный гость, хотя, конечно, уже догадывалась. - Верни мне Харуно Сакуру, - сказал он глядя богине прямо в глаза. На осунувшемся лице не осталось ничего из того, каким когда-то был Хатаке Какаши, только бесконечная боль отражалась в каждом движении некогда великого воина. Охико вздохнула и отвела свои холодные, как февральское небо глаза, немного закатив их с привычной ей скукой. - Я ее у тебя не забирала, Хатаке Какаши,- она перешла на «ты» с некой издевкой, как некогда Копирующий Ниндзя. - Верни мне Харуно Сакуру, - его голос немного изменился, словно маленькая трещина пошла по монолитному граниту. Видно было, что произносить имя девушки ему было физически больно. - Я не могу вернуть тебе то, что уже не в этом мире, Какаши, - конечно она соврала, а как иначе отделаться от назойливого шиноби? - Верни мне Харуно Сакура, - все тот же надломанный голос, становящийся все тише и тише. - Иди домой, Какаши. Иди домой и отпусти ее. Дверь за твоей спиной, - Шинигами привстала со своего небольшого кресла что бы уйти, но остановилась на пол пути. Некогда учитель команды номер семь, упал перед ней абсолютно согнувшись по полам. Ладони лежали на полу возле его головы, лоб касался циновки возле стола богини. - Прошу, госпожа, верни мне Харуно Сакуру, - его голос дрожал как осиновый лист, как у человека который вот-вот рассыпется на кусочки. Шинигами тяжело вздохнула, сколько уже раз она наблюдала это зрелище не сосчитать. Легче от этого не становилось. Но что-то в его просьбе ее тронуло, как тогда, когда Забуза умолял вернуть мальчика Хаку обратно. Иронично, что во второй раз он умер от руки одного из членов команды мужчины склонившегося перед ней. Пути твои, Ками-сама неисповедимы. - Какаши, я уважаю твоё стремление вернуть возлюбленную, но нужно понимать, что даже бог смерти не всесилен,- она устало потёрла свою переносицу. Она продолжила: - Почему ты не даёшь ей упокоиться? Зачем так стремишься выдернуть ее из страны вечного сна? - Я не могу без неё, она все что у меня осталось после Войны. И даже ее забрала смерть. Верните мне ее, госпожа, верните, верните... - его голос сошёл почти на шёпот, горький и сдавленный. - Эгоист ты, Какаши. Ступай с миром. Шинигами была непреклонна. Ию встала со своего кресла и удалилась в дальние покои храма. Как бы ей не хотелось помочь мужчине, она считала что он не ведает чего просит. Не смотря на все сказаное, Хатаке и не думал уходить. Он вышел из ее обители и как и в первый день сел возле крыльца. Каждый день, как верный пёс он сидел возле входа, иногда отлучаясь за едой. Почти неподвижный, мужчина смотрел в закрытые двери, находясь, словно в некоем трансе. Он собрался взять богиню измором, либо лечь тут костьми. Оба варианта его устраивали. Раз в несколько месяцев их разговор повторялся, Охико наблюдала как его боль не уходила, но и надежда не покидала глубоко печальные глаза Какаши Хатаке. Удивительно. На пятый год Охико сдалась. Отчасти, ей надоело, что он сидит у неё на ступеньках, отчасти из жалости. Как и в прошлый раз Хатаке Какаши сидел в ее приёмной и не касался горячего травяного чая на столе. - Я так понимаю, ты попросишь у меня все то же самое, да, Какаши? Мужчина не сводил с неё внимательных усталых глаз, давая богине продолжить свой монолог: - Ты не просишь меня вернуть тебе Рин, - при упоминании этого имени, шиноби напротив ее кресла чуть вздрогнул, - но просишь вернуть Харуно Сакуру. Так любишь её, Какаши? Шиноби молча кивнул. Ответ смертного её удовлетворил. - На что ты готов, что бы она вернулась? - На все, - спокойный ответ, немного даже напомнил его прошлого, ещё того, который был до войны. - Не утверждай того, чего не сможешь сделать, Хатаке, - богиня поморщилась и потеребила выбившуюся чёрную прядь. - Верни мне Харуно Сакуру,- просьба Какаши была неизменна. - Хорошо, - Ию, как и в прошлые разы, встала со своего кресла, но не ушла в дальние комнаты. На сей раз она медленно подошла к окну слева от себя. Из большого панорамного окна открывался прекрасный вид на лес и горы вдалеке, ведь храм стоял на большом холме на границе пяти стран, при этом скрытый мощной техникой. С улицы казалось, что это просто руины. Она не видела как переменилось лицо шиноби, глаз смотрящий из под облезлой повязки широко раскрылся от волнения. - Вы...вернёте...её? - Да, Какаши, я верну тебе Харуно. Но ты должен понимать несколько вещей, и они достаточно неприятны. - Я готов на все. - Не перебивай меня, человек. Не все так просто. Я тебе не волшебник, что бы по щелчку пальцев вернуть из мира мертвых кого угодно за просто так. - Что я должен сделать? - Какаши не отвлекался от цели. Ию вздохнула ещё более тяжко не отвлекаясь от точки где-то вдали. Солнце садилось за кронами деревьев и уставший мир шиноби накрывали сумерки. - Нужна будет жертва, Какаши. Ты должен будешь принести в жертву последнего из дорогих тебе людей. Если таковых не осталось - пожертвуй часть себя. Самую ценную часть себя, - богиня встала в пол оборота смотря на него потемневшими серыми глазами, в которых отразились последние лучи уходящего солнца. - Последний дорогой мне человек умер 6 лет назад, - шиноби вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. В голове пронеслись один за другим эпизоды с Сакурой. Вот их первое сражение за колокольчики, вот они сражаются с Саске, а вот они после войны стоят облокотившись друг на друга смотря на полуразрушенную Коноху, а вот похороны Наруто и Саске, ведь они наконец-то друг друга прикончили поставив точку в вопросе кто сильнее. А вот ее душераздирающий крик после того, как все разошлись после траурной церемонии домой. А тут он пришёл домой и не застал ее в этом мире. Она сидела на кухне опустив голову на руки, словно спала, к его ужасу, только вот так неподвижно сидят только мертвые. Её, несомненно, сильное сердце не выдержало всей той боли и попросту разорвалось. Тогда он не выходил из запоя несколько месяцев, он даже не смог заставить себя придти на ее похороны. Когда прошло ещё 7 месяцев он двинулся в путь, искать ее - бога смерти в человеческом обличии. И нашёл. Посреди нигде, в разрушенном храме, но нашёл. - Значит, мы принесём в жертву, самую ценную часть тебя. Твой глаз, Какаши, и несколько лет оставшейся жизни. Это даст тебе ещё немного времени с ней. Я заберу ее в течении отведенного срока. Внезапно. Как и положенно смерти. Ты меня понимаешь? Готов ли ты на это пойти? На полную неизвестность? - Я уже говорил, госпожа, я готов на все, - Какаши сжал руки в кулак, костяшки на грубых пальцах побелели от напряжения. Богиня смерти вздохнула и повернулась лицом к некогда великому шиноби. Что же с людьми творит горе, особенно, если оно помножено на волчью верность. - Надеюсь, ты понимаешь, что творишь. Идем, подготовим все к ритуалу, - она махнула рукой, словно зовя его за собой. Охико отправила мужчину переодеваться и отмыться перед его жертвоприношением. Тем временем она достала все ритуальные предметы: маска бога, ониксовые чётки с перьями Гаруды на конце и острый нож. Взяв в руку тяжелый клинок она провела пальцем по лезвию. Хорошо. Острый. Богиня подошла к алтарю в своём жилище и подеся сложённые ко лбу ладони прочла молитву во славу Ками-самы. Будучи меньшим божеством по рангу, это был ее способ говорить со своим, образно говоря, начальством. Хатаке уже стоял за спиной, обмотав лицо полотенцем из белого хлопка. - Сними все что на твоём лице Какаши. Он неуверенно убрал полотенце с лица. Красивое. Точенное, выразительное. Было. Сейчас это было лицо потрепанного жизнью человека. Какаши держал левый глаз закрытым, подаренный Обито шаринган выбивал из сил даже случайно активируясь. Богиня невесело ухмыльнулась и показала на циновку перед алтарем. - Ты точно подумал, Хатаке Какаши? - сказала она готовя свитки для ритуала. - Да, госпожа, - ни один мускул не дёрнулся на лице. Достойно уважения, отмерила про себя Ию. - Да будет твоя воля. Шинигами начала свой ритуал. Шепча заклинание и складывая печати, она покрывалась символами из свитков словно тату. Длинные чёрные волосы развевались от невидимого ветра, глаза наполнились белой чакрой, которая как слезы стекала по бледным щекам. Она занесла нож над лицом Хатаке, который лежал словно парализованный. Круг нарисованный перед алтарём в котором они стояли засветился таким же белым светом, как и её глаза, и письмена расползлись с тела бога на стену и на ее руки, резко ударив ножом, она вытащила глаз из глазницы, перехватив его в левую руку слегка сжав, говорила громким, потусторонним, голосом: «Харуно Сакура, шиноби листа, приди ко мне, вызываю тебя из тьмы во свет. Вернись к нам и предстань перед моими глазами, вернись к нам и обрети вновь тело, обрети вновь душу, обрети вновь жизнь!» При этом ее чётки горели чёрным светом, словно Аматэрасу, которое вот-вот сожжёт бедное ожерелье опалив саму исполнительницу ритуала. За алтарём Ками-самы послышался всхлип, а глаз в руке Ию расплылся стекая по тонким пальцам на пол и исчезая в печатях. Какаши прислушался к всхлипам, это была она. Она. Она. Она... - Лежать! - скомандовала Ию Какаши когда тот пытался встать с циновки. Рана на его глазу затянулась также, как некогда у Обито. «Харуно Сакуру, выйди к нам из под крыльев Ками-самы и приди в мои объятия - Юи Охико, третьего бога смерти. Дай входнуть в тебя силу и даровать тебе отрезок жизни этого мужчины». Тень похожая на Сакуру Харуно шагнула к Охико. Бог протянула свою жилистую руку Харуно, предварительно полоснув себя лезвием вдоль линии вен и та вцепилась в ее кожу и мышцы. Ию вздрогнула когда зубы вошли в ее тело. Через какое-то время розово-волосая отпустила истерзанную руку и посмотрела на неё с нескрываемым ужасом, неуклюже вытирая со своих губ кровяные подтеки. - Г..где я...? К...кто...вы? - куноичи прибывала в ужасе от ситуации. - Добро пожаловать обратно, Харуно Сакура, в мир живых. Твой возлюбленный принёс достойную жертву что бы ты возвратилась к нам,- Шинигами показала в сторону циновки, где в бессознательном состоянии лежал Хатаке. Серебрянные волосы разметались по деревянному полу, а из области пустой глазницы стекала маленькая струйка крови, словно слеза. - Твой мужчина будет ещё какое-то время без сознания, он прождал твоего возвращения почти 6 лет сидя на моем крыльце от рассвета до заката, Сакура Харуно. Цени ту жертву, что он принёс. Сакуру все ещё мелко трясло, ведь не каждый день умираешь и возвращаешься к жизни много лет спустя, девушка все ещё с опаской смотрела на бога, которой уже небыло дела до смертных в ее покоях. Охико стянула с себя верхнее испачканное кровью кимоно и принялась отмывать руки и свои ритуальные предметы водой из святого источника Нахиме. В процессе она поглядывала на молчаливую Сакуру, которая склонилась над Какаши, словно не веря что они оба живы. Шинигами знала одно - они точно никогда не будут прежними, впрочем, как и она. За много столетий в качестве бога смерти, Охико впервые ощутила некую жалость к себе и зависть к смертным, ведь она тоже когда-то была такая же...живая. Одна лишь разница - просить с таким упорством за неё было некому. Впрочем, эти мысли покинули ее голову также быстро как и пришли. Какаши очнулся и ощупал пустую глазницу, как ни странно она не болела. Мысли разбежавшиеся в разные стороны начали быстро собираться. От того что шиноби резко встал на колени голова закружилась и зазвенела. Но это не имело особого значения - ведь перед ним, с круглыми от шока глазами сидела она. Она. Она. Та ради которой он пошёл на край света умолять бога вернуть ее ему. Сакура. Его вишня. Его цветок. - Сакура... - Какаши...я... Мужчина сгрёб ее в объятия что есть мочи, а девушка обняла его в ответ, все крепче и крепче прижимаясь. Из его единственного серого глаза текли слезы. Наконец-то. Наконец-то она тут. Плевать на цену, которую он заплатил. Она тут. Она вернулась. Охико покачала головой и улыбнулась. Богиня знала, что этих двоих она ещё увидит, и не так уж этот день далёк. А пока что - Ию Охико продолжит исполнять свой долг как бог смерти, а там, кто знает, может придёт и ей замена.