У тебя есть сердцебиение?

      Мисоно не слишком желал интересоваться глупыми и очевидными вопросами, с точно такими же ответами. Но в те моменты, когда на голову сваливается череда событий, выводящих тебя из строя, помимо чего-то важного, начинаешь думать и о глупостях. Это кажется чем-то жизненно необходимым, потому что помогает пусть и немного, но отвлечься.       Юноша ни капли не жалеет о том, что подставился для того, чтобы защитить Махиру. Этого человека он знает непозволительно мало, но это не мешает ему считать Сироту кем-то важным для себя. Поэтому, о мыслей про сожаление не могло быть и речи. Разве что, хотелось бы найти какой пистолет и несколько раз подряд выстрелить в одного определённого подкласса, у которого имеются явные проблемы с ложью. И это был бы поступок далеко не от злости, а скорее заменой слов. Потому что, как бы тяжело тебе не было, таких людей как Махиру не стоило отпускать. Почему-то Мисоно чуть ли не уверен в том, что подобную ситуацию можно было бы избежать.       Размышления конкретно об этой ситуации, надолго не задержались. Отбрасывать это насовсем конечно же было нельзя, что естественно, но всё же хотелось думать о чём попроще, хотя бы сейчас. Или не совсем проще, на самом деле.       Не самые давние события, где раскрылась скрываемая Лили правда, до сих пор очень сильно цепляли. Не могли не цеплять. Словно что-то внутри нацепили на крючок и тянули в одну определённую сторону. Алисэйну это жутко не нравится, но сделать с этим хоть что-то, он однозначно не в силах. По крайней мере не сейчас, отлёживаясь в небольшой палате и чуть ли не страдая от безделья.       Палата как будто бы стала его собственной небольшой планетой. Или вовсе астероидом, с одним единственным спутником в лице Лили. И этот самый «спутник», как будто бы из чувства вины или ведомый какими-то своими чертями, старался даже больше обычного ограждать его от любых возможных забот. Тем самым, невольно перетягивая на себя всё внимание.       Мисоно всё больше думал о своём сервампе, чего до этого себе никогда не позволял. Потому что Сноу Лили — был для него Сноу Лили. Его вампиром. Понятным, простым и конечно же раздражающим некоторыми своими привычками и порой чрезмерной заботой о своём хозяине.       На этой своей планетке, Алисэйн позволял себе думать. Задаваться вопросами, коие до этого никогда не пришли бы ему в голову. И причина его мыслей, позволяла ему думать, зачастую принимая форму бабочки и находясь неподалёку, совершенно не создавая никакого шума.       Юноша хотел наконец покинуть палату и помочь остальным в борьбе с Цубаки. Но в то же время, ему эгоистично хочется оставаться в этом спокойствие и дальше. А осознание того, что оно рано или поздно закончится, заставляет пусть и неловко, совершенно неуверенно, действовать.       «Лили» — тихо-тихо зовёт по имени.       «Ответишь на один вопрос?» — срываясь в итоге на шёпот и цепляясь за чужие руки, спрашивает сначала это, боясь спросить сразу. И боится ещё больше, когда получает положительный ответ, сопровождаемый мягкой улыбкой. (Изредка Мисоно не верит, что именно этот вампир — олицетворение такого греха, как Похоть. Скорее уж нежность, коию тоже можно считать, в некотором роде грехом или ошибкой… Ведь давать нелепую надежду, грешно?)       Лили спокойно смотрит на него, продолжая улыбаться и начиная пальцами мягко проводить по его слегка дрожащим рукам. От этого Алисэйну ни капли не легче. Заставляет лишь сильнее волноваться и нервно сглатывать. Ощущение такое, будто он действительно на планете, где кислорода осталось очень мало, отчего дышать теперь слишком сложно. Пытаешься вдохнуть. Не получается. Ещё раз. Ничего. И только на третий раз чувствуешь, что кое-как получилось. — У тебя есть сердцебиение?       Вампир почему-то смеётся и совершенно ничего не говоря, просто притягивает чужую руку к своей грудной клетке. Мисоно отметил, что умудрился зацепить пальцами часы. Немного отвлекает. А также помогает не испытывать жуткое удивление, чувствуя как под ладонью действительно что-то бьётся. — Такого быть не должно, если тебе интересно, — тихо произносит Лили, сверкая лёгкой хитрецой в глазах и даже в этой едва слышной интонации. (В такие моменты Алисэйну уже кажется, что да, с грехом никто не прогадал).       Отпуская тонкое запястье человека, вампир мягко обхватывает его лицо в чашу ладоней. Мягко убирает мешающую чёлку пальцами. И целует лоб, настолько легко, что это сравнимо с касанием крыльев бабочек. А после, утыкается своим лбом в чужой, замечая удивление в фиолетовых глазах и усмехаясь, шёпотом напевает:

«Розы красные, фиалки синие, У меня линия рыцаря, у Вас королевы линия».

      И Лили уверен, что эта королева, не снесёт ни единой головы с плеч. Эта королева только и сделает, что заставит его потерять голову и добровольно отдать еле бьющееся сердце. И эта королева простит ему долгую ложь, если уже не простила.