on a Sunday.

Сегодня в Хезуре была какая-то дикая жара для Сагара в сентябре. Пробуждается заря в золотой парче, в голубой выси тают прозрачные тучки. Легкий туман покидает поля и леса. Легко дышит лес, в воздухе пахнет гречей и медом. Час от часу прибывает зной. Чуткий камыш наклонился к реке. Давно стряхнули влагу ветви деревьев. От жары их спасает только тень. А солнце продолжает лить на землю свои золотые потоки. От жары чуть плавится асфальт, все центральные бары и рестораны столицы усыпаны людьми, спасающимися холодным аперитивом. Во дворце кипит своя жизнь. После инцидента с сорванной свадьбой все СМИ гудят только об этом, окружая королевскую семью. Но только не Ричарда. Принц не появляется на людях. Затяжная депрессия сына — вот чего боялся король, и похоже не зря. Правитель аккуратно постучал в покои самого родного человека в жизни. За дверью послышался голос. — Входите. Ричард спокойно сидел за рабочим столом, выполненным из редкого красного дерева, это был подарок королевы на позапрошлый день рождения кронпринца, и что-то упорно писал в небольшом кожаном блокноте. — Сынок, как ты? Принц поднял взор на отца, одарив его лёгкой улыбкой. — Отец, прости, не сразу понял, что это ты. Я стабильно. Что-то случилось? Король Генри был обижен репликой сына. Неужели Ричард думает, что он приходит к нему только, когда что-то не так? И не может поговорить с единственным ребёнком просто так? Может у обычных людей и так, но что таить? Правитель действительно пришёл к сыну с делом. — Нет, все в порядке, Ричард. Или ты думаешь, что я не могу просто так побеседовать с тобой? Парень издал лёгкий смешок, по манерам, по взгляду отца он понимал, что тут намечается не обычный разговор. — Конечно можешь, но сейчас ты очевидно что-то хочешь от меня. Говори же. Король аккуратно присел напротив сына, он не мог найти слова, чтобы правильно начать этот сложный для него разговор. Тема женитьбы для кронпринца сейчас невероятно болезненна, но без этого никуда. — Сынок, только выслушай меня до конца. Я прекрасно понимаю, что тебе сейчас трудно, ты пережил действительно большое предательство, но я не могу не начать этот разговор с тобой. Ты же знаешь, тебе нужно вступать на престол, причём в ближайшее время, как можно скорее. Ричард сразу нахмурился же после слов короля, он понимал на что намекает отец. Принц подорвался с места и начал метаться по покоям. Эмоции бурлили. — Я понимаю, о чем ты, ты женить меня хочешь, все предельно ясно! Но извини, отец, мне сейчас не до свадеб уже. Король Генри знал, что реакция Ричарда будет, мягко говоря, неоднозначной. — Сын, ты должен ставить интересы Сагара выше своих чувств и боли, какой бы сильной и прожигающей она ни была. Я уже наладил контакты с парой графинь. Тебе стоит взглянуть на них. Девушки из благородных семей, образованные и главное — будут достойными спутницами для тебя! Парень не мог и не хотел слышать про это. Неужели отец не понимает? Не чувствует своим родительским сердцем, что жгучая боль разъедает душу Ричарда, образовывая катастрофические язвы? — Я не буду повторять, отец, мне не нужна ни одна графиня, слышишь? Я люблю Джессику, ты это тоже знаешь. И если я женюсь когда-то, то только на ней. Это мой окончательный ответ, и закроем эту глупую и бессмысленную тему. Королем начала овладевать злость. Он хотел бы понять сына, в глубине души понимал даже, ведь он тоже любил его мать самой большой, настоящей и чистой любовью. — Не будь таким упрямым и главное ветреным! Что ты зациклился на этой своей Джессике? Скажи мне?! Вокруг тебя столько действительно замечательных девушек, а ты сходишь с ума по простушке, да ещё и американке? Хватит принижать своё мужское достоинство, она не любит тебя и сделала свой выбор. Ричард сжал ладонь в кулак, ударив им рабочий стол с огромной силой. Рука предательски заныла, похоже будет большая ссадина. Он не мог слышать эти слова, хоть и понимал, что это правда. Просто не хотел. Нет, даже не так. Он не мог просто так отпустить его Джессику. — Я не хочу об этом говорить! Ясно? Но ты увидишь, отец, королевой этого королевства будет только она! А теперь я хочу побыть один. Король не стал отвечать ни слова разъярённому сыну. Он понимал, что спорить, а уж тем более ругаться с Ричардом, когда он в таком состоянии, просто неразумно. Поспешно покинув покои принца, правитель оставил сына наедине со своими мыслями. Кронпринц снова начал метаться по комнате, просто сходя с ума. — Как же мне вернуть тебя? А главное — как и где искать? Джессика. Парень с особой горечью посмотрел на свой безымянный палец, на котором все также блестело обручальное кольцо. Ричард снял его и начал внимательно рассматривать. И в каждом этом взгляде была нестерпимая боль. Это же насколько нужно любить человека, что лишь одно кольцо приносит такую хворобу, словно медленно и мучительно в твоём делают надрезы самым острым ножом? На внутренней части обручального кольца была высечена буква «J». Он в секрете от невесты слегка приукрасил обычный свадебный атрибут. Но точно не обычный для него. Парень хотел, чтобы первая буква имени самого родного человека в его жизни была связана с веной, ведущей в самое сердце. Ричард одел обратно кольцо и уверено пообещал сам себе: — Ты будешь моей, Джессика. И я сделаю все для этого. Даже если это будет стоить мне чьих-то разрушенных судеб. По прилету в Нидерланды, Джессика и Адам, закинув свои вещи в их новый дом — уютную, выполненную в белых тонах студию, которая находилась на главном канале Амстердама, пошли исследовать голландскую столицу. И начать они решили как раз с ее сердца — Принсенграхта. Какой же потрясающей красоты был самый длинный канал Амстердама, названный в честь принца Вильгельма Первого. А по обе стороны Принсенграхта расположились милые, небольшие, как их любят называть туристы «пряничные домики», разных оттенков коричневого. Вместе с ними тут были и многочисленные кофейни, сувенирные лавки и естественно прокат велосипедов. Ведь Амстердам равно велопроезды. Девушка очень внимательно рассматривала город, ловя во внимание каждую крошечную деталь. — Ну как тебе Амстердам, детка? Джессика счастливо улыбнулась, ещё крепче сжимая большую и тёплую ладонь мужчины. — Просто потрясающе! Я рада, что мы сейчас именно здесь. И возможно проведём тут одни из самых ярких и красочных моментов нашей жизни. Адам с трепетом посмотрел на блондинку. Какой же огромной и искренней любовью он любил её. И сейчас Хьюзу казалось, что эта счастливая реальность — сон, и вскоре он снова проснётся в королевском дворце. — Я и не сомневаюсь, родная. Дай мне немного времени, я найду работу, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Джессика надула губки от данной реплики парня. И почему он думает, что она какая-то маленькая и над ней нужна опека? — Эй, Адам, вообще-то я тоже могу и хочу работать. Я что иждивенка, жить только за счёт тебя? Эти слова не понравились Хьюзу, девушка поняла это по его нахмуренному лицу. — Джесс, ты моя девушка, моя женщина, я буду обеспечивать и давать тебе все то, что подобает настоящему мужчине. Поняла? Она смущённо и даже в какой-то степени виновато опустила взгляд, чтобы Адам не увидел, что ей немного стыдно перед ним. — Да, прости, пожалуйста. Я не хотела обидеть тебя. Хьюз слегка рассмеялся, и тогда Джессика спокойно выдохнула, понимая, что он не зол на неё. — Девочка моя, ну ты что? Я не обижался. Просто мы выяснили это все раз и навсегда, хорошо? Ты мне лучше скажи, хочешь в Париж? От услышанного Джессика не сдержалась и захлопала довольно и радостно в ладоши. Парень задавал глупые вопросы, ведь девушка давно грезит о городе любви. — Шутишь? Я всю жизнь мечтаю увидеть Эйфелеву башню и побывать в Диснейленде! — Ну тогда, немного обустроившись и изучив город, мы поедем в Париж, обещаю. Через дней десять точно. Французская столица тут всего в трёх часах езды на электричке. Это будет лучший уикенд в твоей жизни. Джессика была невероятно рада. Хотелось даже начать прыгать от счастья, но она сдержала свои эмоции, понимая, что они находятся в самом людном месте Амстердама. — Ну насчёт лучшего я могу поспорить, не думаю, что даже Эйфелева башня и Лувр переплюнут Сагар. Но не буду таить — всю жизнь хотела попасть из европейских городов именно в Париж. Но я удивлена и поражена Амстердамом, он мне понравился. Можно даже сказать, что у нас любовь с первого взгляда. Адам настолько был растворен в ней, что даже при обычном диалоге очень внимательно разглядывал ее. Но это не мешало ему всегда слушать и слышать ее. — А почему на удивление? Тебе не нравился Амстердам раньше? — Ну как сказать? Мне казалось, что он холодный и какой-то. развратный? Может я ещё много чего не видела, хотя так и есть, но этот город все же очаровательный. Услышав слова про разврат, парень слегка рассмеялся. Ох, уж эти стереотипы. — Развратный? Хах, почему? Из-за улицы Красных фонарей? — Просто моя лучшая подруга Меган все время хотела полететь в Амстердам, меня тоже звала и все уши прожужжала про этот город. Ну и про легализацию марихуаны и ночных бабочек в голландской столицы я узнала от неё. Адам снова улыбнулся. — Амстердам это не только про травку и проституток. В нем есть своя чарующая магия, и ты скоро ее почувствуешь. Джессика подозрительно посмотрела на парня и с любопытством решила поинтересоваться. — Хей, а ты откуда знаешь? И снова Хьюз одарил девушку улыбкой. Но только теперь загадочной. — Просто знаю. Влюблённые ещё немного прошлись вдоль канала, изучая атмосферу «северной Венеции». Так тоже именовали Амстердам обычно туристы и гости столицы. На улице начал собираться дождь, слегка накрапывало. Облака сгущались все сильнее и сильнее. — Скоро дождь пойдёт, может по кофе? Как тогда, при нашей первой встречи. Девушка одобрительно кивнула. Они как раз подошли к небольшой, но по интерьеру очень уютной кофейне. Она была выполнена в пастельных тонах, а входная дверь была украшена инсталляцией из роз и пионов. Заведение носило не менее сладкое название — Polaberry. Адам и Джессика расположились за столиком у окна. Девушке хотелось даже во время еды наблюдать за ее новым домом. Вскоре к паре подошёл невысокий парень в очках и странных ботинках, это был официант. — Готовы сделать заказ? Джессика заказала первой. Есть вовсе не хотелось, а вот от горячего напитка девушка не отказалась бы. — Мне горячий шоколад с маршмеллоу, пожалуйста. Официант быстро чиркнул что-то в блокноте и обратился к Адаму. — А вам, сэр? — Мне американо без сахара. — Может что-нибудь ещё? Адам недовольно посмотрел на свою девушку. — Джесс, закажи что-нибудь поесть, смотри, сколько у них разных десертов. Действительно, витрина кофейни была просто усыпана вкуснейшими лакомствами: начиная от классических круассанов и до австрийского Захера. — Я не голодна. Как только официант удалился, Хьюз фыркнул в сторону Джессики. — И что это было? Ты устроила голодовку? Блондинка сперва расплылась в улыбке, а потом искренне засмеялась. — Ну чего ты такой бука? Я правда не хочу есть, на борту неплохо кормили, FranceAir не жадные. — Всего-то какой-то салат. Ох, вечно ваши женские выпендрёжы с фигурой. Адам закатил глаза, а Джессика еле сдержалась, чтоб не заржать на всю кофейню. Минут через десять им принесли напитки. Горячий шоколад — именно то, что нужно было сейчас девушке после перелёта и долгой осенней прогулки у канала. Сделав глоток, она почувствовала какой-то неприятный ком в горле. И поморщилась. — Что-то не так, Джесс? Не вкусно? Позвать официанта? Ощущение кома только увеличивалось. — Нет-нет, все нормально, просто видимо резко глотнула горячее. Девушка продолжила пить, но становилось только хуже. И вот через пару глотков шоколада ее окончательно накрыла волна тошноты. Она внимательно осмотрелась, заметив значок уборной «WC». Резко подскочив со стола и прикрывая рот, Джессика пулей залетела в женский туалет. Следом за ней Адам, хоть и не положено. Ее стошнило, причём прилично так. Хьюз ждал у раковины, когда девушка вышла из кабинки. Умывшись и промыв рот водой, Джессика поспешила успокоить Адама. — Ух, видимо акклиматизация. Ну ничего, привыкну. Мужчина обеспокоено рассматривал любимую. — Джесс, да на тебе лица нет, ты же вся бледная. Давай-ка пошли домой. Тебе нужно отдохнуть. Она не стала возражать Адаму, потому что чувствовала себя в самом деле «помятой».