*****
Йегер занимал странное положение, сидя на стуле в пустой переговорной. Изредка, примерно через каждые полтора часа, он разминал свои окаменевшие от долгого сиденья суставы и вытягивался на стуле, после чего последующие десять минут посвящал тому, что без остановки наматывал круги по маленькой комнатке с проедающим сетчатку белоснежным светом. Он задумчиво смотрел в пол, медленно перебирая ноги, иногда останавливался возле разложенных по всему столу синих папок, нескольких рапортов и стопок фотографий. Почти под вечер фотографии со стола плавно перешли на пол, разложенные в хронологической последовательности, они занимали почти всё свободное пространство вокруг стола. Йегер сидел на корточках, медитируя над ними, в его недавно выздоровевшей руке было несколько белых листков, он внимательно читал несколько абзацев текста, а затем осматривал мрачные картинки на полу. Неожиданно в двери раздался скрежет ключей о замочную скважину, дверь немного приоткрылась, и туда просунулся нос Зое, любопытно рыскающий по маленькой комнате, а затем с ужасом пробежавшийся по полу, заполненному фотографиями с мест преступления. — Ты совсем уже чокнулся, Йегер. Теперь она настежь открыла дверь и зашла внутрь, предварительно закрыв её за собой, то ли из уважения к пространству, ставшему личным для Йегера, то ли потому, что собиралась на него кричать. — Здесь всё равно свободно, — меланхолично ответил Эрен, всё ещё сидя на корточках с бумагами в руке. — Я не об этом, — она аккуратно обошла фотографии. — Посмотри, что ты делаешь! — Йегер оглянулся вокруг, а затем пожал плечами, он искренне не понимал, что так смущает сержанта Зое. — Ты не уходишь из участка по ночам, и мне приходится выискивать тебя по закрытым допросным, чтобы выгнать домой; ты скидываешь на Кирштейна свои свежие дела, чтобы в очередной раз рассмотреть под лупой все фотографии с дела с наклейками, которые, я уверена, ты уже знаешь наизусть; Армин жалуется мне, что ты почти с ним не разговариваешь, ты, ради всего святого, начал есть в нашей столовой, от которой полгода воротил нос, потому что даже не появляешься дома и не можешь приготовить себе еды. — Зое не хватило дыхания, чтобы продолжить список, и она лишь схватилась за лоб и закрыла глаза, мысленно себя успокаивая. — Я понимаю, что произошедшее с капитаном Смитом на тебя повлияло, возможно, хуже всего, но это не повод подписывать себе смертный приговор в участке... — Нет, — резко прервал её Эрен, — вы не понимаете. Возможно, если бы я не полез под пули, капитан бы не стал держать меня на коротком поводке, он бы тогда разрешил мне ехать с вами, он бы не стал объектом преследования Райнера, его бы не... — Эрен до этого говорил на повышенных тонах, он моментально подпрыгнул и выпрямился во весь рост, стоя перед Ханджи, но сейчас его голос стал намного тише, а взгляд потерялся между фотографиями, лежащими на полу. — ...он бы сейчас был здесь. — Твоей вины в этом ровно столько же, сколько моей в распаде Австро-Венгрии. Отпусти случившееся, и делай то, что в твоих силах. — Я и делаю, — он кинул белоснежные листы на пол, — я делаю всё, что в моих силах. — Нет, ты не понял, — Ханджи начала собирать фотографии с пола, перекладывая их на стол, — Это, — она подняла перед собой стопку снимков, — твои отчаянные попытки вернуть время назад. Ты не виноват, и, тем более, так ты никому не поможешь. — Я не хочу никому помогать, я хочу посадить этого ублюдка за решётку, а ещё лучше – выпустить в него пару пуль при оказании его вооружённого сопротивления при аресте. — Гнев – понятная для меня эмоция, но как далеко ты сможешь на нём уехать, детектив Йегер? Ханджи посмотрела в поникнувшие глаза Эрена, в них читалось и разочарование, и обида, и даже тот гнев, энергия которого весь последний месяц не давала Эрену сомкнуть глаз. Она больше не сказала ничего, лишь спокойно вернула все бумаги и фотографии, которые успела собрать с пола и вышла из допросной, закрыв за собой дверь, но на этот раз без ключа. Йегер сжал кулаки и со злостью пнул стоящий рядом стул, послышался сильный грохот, несколько бумаг разлетелось в стороны. Эрен накрыл ладонью уставшие глаза. Так он простоял примерно две минуты, прежде чем поднять лежащий на боку стул и вернуть со стола на пол все нужные фотографии.*****
На улице давно стемнело, но звёзд не было видно совсем, уличные фонари возле больницы иногда перебивались мигалками машин скорых. Было всего около шести вечера, стоял сильный декабрьский мороз, противно сверкала украшенная рождественская ёлка прямо у входа в здание. Эрен несколько раз щёлкнул зажигалкой, которую недавно достал из кармана, ветер сбивал струйку газового пламени, и даже маленькое укрытие от него в виде левой руки Эрена не помогало поймать искру. После нескольких неудачных попыток кончик торчащей изо рта Йегера сигареты задымился, он удовлетворённо убрал зажигалку в карман куртки и полной грудью вдохнул едкий сигаретный дым, зажимая тонкую табачную трубочку между указательным и средним пальцем. По телу разнеслись приятные ощущения, почему-то курить на морозе Эрен любил больше всего, с этим ощущением было связано меньше всего неприятных воспоминаний. Он смотрел на слегка оранжевое от света города небо, еле заметные облака понемногу рассасывались, он даже смог разглядеть пару звёзд. Спустя всего нескольких затяжек сигарета уменьшилась до размера спички, последний вдох — детектив тушит её о сухую и промёрзшую землю, наугад кидая бычок в сторону уличной мусорки. Рука Эрена снова скользнула в карман его куртки и достала пачку сигарет, которая уже была наполовину пуста. Он вынул ещё одну, довольно быстро её зажёг и снова сделал глубокую затяжку, выдыхая дым куда-то над собой. Он посмотрел на экран телефона, чтобы убедиться, что время для посещений за время его топтания на улице уже подошло к концу, но, к его сожалению, оставалось ещё примерно сорок минут. Он стёр одним движением пальца уведомления о новых сообщениях от Арлерта и спрятал телефон назад. Йегер перевёл взгляд на стоящую рождественскую ёлку, которую чуть не задели носилками два работника скорой помощи, одетые в ярко-красные комбинезоны с жёлтым крестом на спине. Они быстро освободили ремни от надоедливой гирлянды и чуть не сбили выходящего из дверей больницы мужчину, который умело увернулся от массивных металлических держателей. Взгляд Эрена тут же прояснился, в нём он узнал недовольное лицо Аккермана. Йегер бросил даже на половину не выкуренную сигарету на землю и наступил на неё ногой, чтобы затушить. Времени на поиск мусорок у него не было, он быстро спрятался за стоящие рядом кусты с лавочкой. Эрен пытался рассмотреть из-за раздражающе острых веток, если Леви уже успел уйти, но никак не мог его найти. В его кармане раздался звонок телефона, он ответил машинально, думая, что звонок может привлечь к нему внимание. «— Ты придурок?» — Зачем ты сразу обзываешься, — Йегер опустил оскорблённый взгляд в землю, в звонившем он узнал голос Аккермана. «— Я тебя заметил, паровоз ты хренов» Леви сбросил звонок, и Йегер глубоко выдохнул: «Твою мать». Он выпрямился и зачем-то отряхнул штаны; всё ещё стоя возле стеклянных дверей больницы, Леви держал телефон в поднятой на уровне груди руке, смотря точно Эрену в глаза, как всегда — раздражённо, наиграно сердито и с ноткой надменности. Йегер точно не знает как, но даже в нём можно было по буквам прочесть недавно прозвучавшие слова «ты придурок». Детектив спрятал шею за воротником выглядывающего из-под куртки свитера и, не смотря Аккерману в глаза, а куда-то в сторону, подошёл к нему и засунул руки в карманы, продолжая смотреть куда угодно, но только не на Леви. — Классный бы из тебя вышел шпион, — Леви иронично поднял большой палец вверх прямо перед носом у Эрена, тот закатил глаза и испарился в дверях больницы, поймав их открытыми, пока от туда выходила женщина. Аккерман лишь недовольно покачал головой и спрятал руки в карманы брюк. Эрен бегло осмотрел план больницы в большом холле, в который попал сразу же, как оказался внутри. Чутье подсказывало ему, что идти ему надо в отделение интенсивной терапии, кое-как разобравшись с дурацким, по его мнению, обозначением лифтов на этаже, не без помощи стрелок и надоеданию всему встретившемуся на его пути персоналу, он добрался до нужного этажа и даже нашёл нужные двери, хотя в этом, без сомнения, помогла огромная кричащая табличка. Двери отделения были полупрозрачные, он видел какое-то движение за ними, оглядывал их со всех сторон, чтобы понять, как ему попасть внутрь, пока они не открылись сами. Первая мысль, пришедшая детективу полиции с высшим образованием, заключалась в том, что они открылись с помощью его силы мыслей, но объявившаяся из ниоткуда сестра в белых медицинских перчатках с несколькими колбочками крови в руках переубедила его в обратном. Она помогла ему оформить бумаги посетителя и показала нужную палату. Эрен не собирался её отпускать, боясь остаться один на один с шумящими аппаратами и одиноко лежащим пациентом, но та в шутку пригрозила, что если не успеет отнести кровь в лабораторию, выкачает всю оставшуюся у Йегера, и скрылась из виду. Эрен, будто бы боясь, тихими шагами зашёл в помещение, он вцепился в края своего белого халата, накинутого на плечи, и рассматривал спящего глубоким сном Ирвина. К его руке был примотан тонометр, кончик указательного пальца сжимал пластмассовый предмет с длинным белым проводом, свободная рука была обмотана клейкой белой лентой, держащей несколько внутривенных каналов, а чуть ниже висел голубой бумажный браслет. Выглядел он не так плохо, как представлял себе Эрен, хотя он понятия не имел, как Смит выглядел четыре недели назад, когда только попал сюда. На удивление тихие аппараты с множеством цифр и непонятных букв занимали почти всё пространство возле его кровати, на маленьком столике возле него был лишь маленький пластмассовый стаканчик с двумя белыми таблетками внутри. Йегер стоял над ним по меньшей мере три минуты, молча, ничуть не двигаясь, он осматривал его маленькую одиночную палату, широкое окно, маленькие жёлтые контейнеры и полные упаковки шприцов, лежащие на отдельном прикроватном столике. Он смотрел на Ирвина и мысленно удивлялся, почему он не лежит с длинной бородой, как у дровосека, даже здесь тот умудрялся быть с уложенными волосами. Эрен придвинул маленький стул из угла к кровати и сел спиной к большому окну. Он продолжал смотреть на мигающие экраны с цифрами, иногда возвращаясь к жутким трубочкам, торчащим из вен. — О гостях принято предупреждать. Йегер испуганно взглянул на глаза Смита, которые сейчас смотрели прямо на него. — Я...я не знал, если вообще смогу зайти. — Это как понимать? — Смит слегка рассмеялся и удивлённо поднял брови. — Я топтался у входа, не знал, если мне следует приходить. Потом я увидел Леви и испугался. Ирвин громко рассмеялся, а затем так же громко раскашлялся, хотя и продолжил улыбаться. — У меня всегда сильно поднимается давление, когда он приходит, и сёстры его обычно выгоняют через две минуты. — Правда? — искренне удивился Эрен. — Нет. Ирвин снова рассмеялся и сразу же раскашлялся, но уже сильнее и без улыбки. Йегер чувствовал себя некомфортно, он сложил руки в замок и сжал губы, всячески избегал встречи глазами со Смитом. Его белый халат почти спал с плеч. — Ханджи мне всё рассказала, — Эрен поднял вопросительный взгляд на капитана и подтянул спадающий халат. — Ты поэтому ко мне не приходил? Не то что бы мне это очень нравится, когда на меня вот так вот смотрят, — Ирвин поднял палец и указал на лицо Эрена, — и даже не приносят хотя бы жалкую шоколадку... Ханджи принесла мне целую коробку конфет, хочешь? — Ирвин кивнул головой в сторону нижней полки пустого прикроватного столика, где лежала целая стопка разных сладостей. — Они все от Ханджи? — Эрен почти рассмеялся. — Нет, что ты... мармеладки мне сейчас принёс Леви. Знает, как сильно я их ненавижу. Розу тоже он притащил, клоун. Йегер улыбнулся и принял предложение Смита. Он достал самую верхнюю уже открытую коробку и взял самый красивый, на его взгляд, шоколадный шарик, с удовольствием закинув его в рот. Ирвин тоже потянулся к коробке и взял конфету поближе, также смачно раскусывая её зубами. Эрен держал на коленках коробку и вчитывался в текст на ней, попутно пытаясь прожевать тугую карамель. — Да, — после долгой тишины начал Эрен, — я чувствую свою вину, и только заняв себя, я могу хотя бы немного приглушить эти мысли. Я буду искать их, даже с того света достану, — на секунду Эрен опомнился, когда понял, где сейчас находится. — Простите, не подумал. — Это отлично, Эрен, что ты, как и прежде, отдан своему делу. Хорошо, что тебя это не сломило. Я знал детективов, полицейских, которые останавливались. Бросали дела из-за страха. Не потому что они не были достаточно смелыми, на самом деле, на их месте почти кто угодно поступил бы так же. Но не ты, Эрен. Ты — отличный детектив и уж точно не причина того, почему я сейчас нахожусь здесь. Йегер смотрел на голую стену перед собой, он слышал слова Ирвина, но, кажется, почти не слушал их. Он слабо покачал головой в знак своего несогласия и посмотрел на Смита с какой-то странной горечью в глазах. — Нет, капитан, отличные детективы не прикрываются своими людьми. Отличный детектив, как вы, такого бы не допустил, а я – да. — Это немного эгоцентрично – делать себя причиной всех бед, Эрен. Я не подумал наперёд, поехав за убийцей-диллером в одиночку. Причём здесь ты? — Если бы я работал лучше, — негромко продолжил Йегер, — если бы я приложил больше усилий... — То ничего бы не изменилось. Йегер помотал головой, снова не соглашаясь со словами капитана. Он не хотел его слушать и уж точно не хотел принимать сочувствия в свою сторону, здесь жертва вовсе не Эрен, но вина за это, думал он, определённо лежала на нём. Что имел ввиду капитан, называя это эгоицентричным? Эрен никогда не думал только о себе, как раз наоборот: он всегда думал о других. Когда пытался найти убийц, предать их справедливой руке правосудия, не дать пострадать ещё нескольким невинным людям; с каких пор это – эгоцентризм? — Спасибо за конфеты, капитан Смит. Мне пора идти. Эрен убрал стул обратно в угол, поправил белый халат на плечах и направился к дверям, он последний раз взглянул на молчащего Ирвина, тот кивнул ему на прощание, но Эрен не смог выдавить из себя что-то в ответ и быстро исчез за слегка приоткрытой дверью. Йегер быстрыми шагами направился к выходу, предварительно вернув халат и нащупав рукой в кармане пачку сигарет с зажигалкой. Они бы никуда не делись, но Эрену надо было убедиться в том, что они на месте, только это, казалось, могло бы его успокоить. Его переполняла злость, то ли на самого себя, то ли на Смита и Ханджи, которые ни черта не понимали, не понимали того, что чувствует Эрен, не хотели понимать. С этой стороны двери открывались автоматически, поэтому сторонняя помощь, чтобы покинуть отделение, Эрену не понадобилась. Он стремительно проскользнул между едва открывшимися стеклянными полупрозрачными дверьми и слегка вздрогнул, когда обнаружил пару серых глаз, будто бы знавших, что он сейчас выйдет. — Ты что здесь делаешь? — недовольно проговорил Эрен, доставая руку из кармана. — Встречный вопрос. Заходил к Ирвину? Леви стоял, скрестив руки на груди и облокотившись на стену. Он вопросительно поднял одну бровь и поменял точку опоры, его ноги в кожаных чёрных ботинках, начищенных до блеска, скрепнули от натёртого моющим средством пола. — Да, — Эрен быстро перевёл взгляд, специально игнорируя присутствие Леви, он прошёл мимо него чуть не задев плечом, но Аккерману такой конец разговора совсем не понравился. — Ещё чуть-чуть и я бы выбил тебе твой плечевой сустав, которым ты хотел меня задеть. Сбавь обороты, ковбой, и поговори со мной не как подросток в разгаре пубертата. — Ты только грозишься тем, что мне что-то сломаешь. Может уже, наконец, прекратишь болтать и сделаешь это? — Эрен резко развернулся к нему и подошёл вплотную, указывая на себя руками. — Не надо срываться на мне, — Леви оттолкнул его рукой на приличное расстояние, он всегда болезненно реагировал на вторжение в личное пространство. — Не надо делать всего, что ты делал последнее время. Йегер снова закатил глаза и громко фыркнул, он быстро направился к лестнице, зная, что скорость лифта не поможет ему избавиться от Аккермана так быстро, как он этого хотел. Дверь открылась от его сильного толчка и ударилась о стену, Эрену повезло, что стекло осталось целым. Громкими шагами он стремительно спускался по лестнице, почти срываясь на бег, пока на одном из пролётов его не остановила сильная рука Леви. — Мы не закончили, — он продолжал держать его руку крепко, потому что знал, что Йегер захочет вырваться. — Я не собираюсь ничего обсуждать с тобой, — он сильно выдернул руку из мёртвой хватки Леви, на мгновение он даже почувствовал боль, которая быстро утихла. — Ты не устал бегать? Эрен посмотрел на Леви таким взглядом, каким обычно Леви смотрел на Эрена в первые недели их знакомства. Только наплевательства в глазах Аккермана Эрену бы не удалось достичь никогда, вместо него его зрачки расширились от нарастающего гнева. — Какое вообще тебе дело? Продолжай избегать меня так же, как избегал всегда. Почему именно сейчас тебе появилось до меня дело? Почему, Леви? Играешь в спасателя? Тебя подослала Зое? — Меня никто не подсылал. Просто мне показалось, что твоя задница давно не ощущала пинков. — Какой же ты всё-таки козёл, — Эрен выдавил злобный смешок и не мог поверить тому, что слышит. — Ты меня раздражаешь. Просто оставь меня. — Ты слишком эмоциональный. Почему ты себя так ведёшь? — Аккерман держал приличное расстояние, словно боялся спугнуть Йегера. — Ты меня достал, вот почему. Но главная причина, это я. Я – причина всему, понимаешь? — Эрен сделал шаг навстречу. — Капитан Смит сказал, что я эгоцентрист. — Он бы такого никогда не сказал. — Ладно, может и не так. — Я уверен, что в его словах была доля правды. Йегер не собирался его слушать, он был зол и расстроен, он чувствовал себя непонятым и оттого одиноким, он взвалил на себя слишком много, он сам загнал себя в угол. Последнее, что бы он сейчас хотел, чтобы ему указывали на его ошибки; он искал поддержки, но, по правде говоря, вряд ли бы позволил себе её от кого-либо принять. — Мне не нужны нравоучения, особенно от тебя, — голос детектива снова дрогнул, он сделал ещё пару шагов навстречу, ещё немного, и он бы закричал. — А что тебе нужно? Может, уже скажешь? — Леви чувствовал, что Эрен нуждается в чём-то, но пока тот не озвучит свои желания, ничего предпринимать Леви не станет, достаточно уже того, что он поглощает его агрессию и не ударяет в ответ. — Мне что нужно? — негромко переспросил Эрен, но затем резко остановился, опустив взгляд вниз. По правде говоря, он этого не знал. Эрен никогда не был агрессивным, он не злился просто так и уж тем более не вымещал свою злость на людях, он не догадывался, откуда столько желчи появилось в нём здесь и сейчас. — Я не знаю, что мне нужно. Аккерман вздохнул: — Никто этого не узнает, пока ты сам не скажешь. Йегер разгорелся как будто ещё сильнее, хотя предел, казалось, уже давно был достигнут. Он хмурил брови, его мысли бежали бешеным потоком, порой не связанных между собой вещей. Он пытался придумать название тому чувству, которое как будто должно стоять во главе всего, причину, почему сейчас он был готов взорваться на месте или, ещё хуже, ударить Леви, чтобы он прекращал строить из себя того, кому не всё равно, Эрен знал, что Аккерману наплевать, что настоящий эгоист здесь он. Но хотя тогда не сходилась лишь одна маленькая деталь: почему здесь, на пустом лестничном пролёте пожарного выхода центральной городской больницы, выслушивая почти бьющегося в истерике Эрена и глотающего сыплющиеся один за другим оскорбления, стоял Леви и пытался понять, что происходит. Эрен поднял взгляд на хмурого собеседника, он смотрел на него иначе, чем несколько секунд назад, как будто в этой комнате они оказались лишь недавно и вообще, он даже забыл, о чём думал минуту назад. — Леви, — теперь уже совсем тихо начал Эрен, — Леви Аккерман. Но он не мог сказать что-то большее, чем просто его имя. Эрен протянул руку навстречу и жестом показал ему, чтобы Леви сделал то же самое, и он сделал: он поднял в воздух руку удивлённо, Йегер поймал её, положив поверх своей и сделал ещё несколько шагов навстречу, расстояние между ними сократилось до одно футбольного мяча. Эрен посмотрел внимательно перед собой, а затем расцепил их ладони. Леви непонимающе поймал его рассеянный взгляд, там исчезла вся злость, но что осталось после неё – понятно не было. Эрен положил правую руку на плечо Леви, затем она поднялась выше, убирая прядь его чёрной чёлки от глаз, и хотя это не помогло, волосы снова вернулись на прежнее место, Эрену просто хотелось её коснуться. Он следил за движениями Эрена внимательно, его дыхание было ровным, а лицо расслабленным, когда рука снова скользнула по его волосам, Леви неожиданно вцепился в кисть Эрена, снова перехватывая её на уровне ладони. Он держал её почти так же, как делал это Эрен несколько мгновений назад, Леви прикоснулся к ней своей щекой. Его рука была горячая и мягкая, он закрыл глаза и стоял так ровно до тех пор, пока не услышал тихий голос Эрена: «Мне сейчас так хочется тебя поцеловать». Леви открыл глаза и отпустил его руку, вместо этого он медленно прижался своим лбом ко лбу Эрена: — И чего ты тогда ждёшь?