<'"'>
Уныло глядя из затёртого окошка поезда «Воронеж – Санкт-Петербург» на махающего рукой Диму, Антон задумался, что, возможно, он оставлял в этом городе не только друга и закопанную лет пять назад во дворе дома игрушечную машинку ненавистного тогда жёлтого цвета, но и что-то ещё. Что-то близкое сердцу, родное, тёплое. Нужное. Переведя взгляд на рыдающую мать, чрезмерно нервного отца и их соседку, коренную питербурчанку, как буквально выразилась она сама, Антон хмыкнул. Лишь бы этим «чем-то» не была адекватность. — В Санкт-Петербурге вас ждёт совсем иная жизнь, — пророчески изрекла девушка, томно ахнув и забравшись на свою верхнюю полку. Антон вздохнул, в последний раз помахал в окошко и подумал, что его и прежняя жизнь устраивала. Но с обстоятельствами не поспоришь. Да и в Питере наверняка неплохо будет.<'"'>
Тёплый август и в Питере тёплый август, поэтому между помощью с разбором вещей и редким копошением с документами для перевода в новую школу, Антон частенько выбегал на улицу подышать свежим воздухом. Парень сразу отметил приятное солнце, лёгкий ветерок, крутых музыкантов на Невском. Так же отметил неприятный скачок цен. Сигареты тут подороже, чем в Воронеже. Повод либо найти работу, либо бросить курить. Сколько зарабатывают расклейщики объявлений?.. Он даже думал, что хотел бы показать красоту города Димке. А ещё послушать его теорию о Питере, а то ходить и знать, что тут у каждого камня история, но не знать, какая, немного не то. Приходилось выдумывать что-то своё. Вот и Заячий остров не бывшая тюрьма, а место, где реальные зайцы косят дрын-траву. Немного скучно, конечно, было. Хотелось порой живого общения, так что Шастун даже почти подошёл знакомиться с каким-то диковато выглядящим мутным парнем, который часто зависал у них во дворе, но предусмотрительно пока отказался от этой затеи. Пока что «питербурчане» не вызывали у него особого доверия. Что-то внутри скреблось и нервировало, что-то подсказывало пятой точке, что всё не так просто в этом городе. Поэтому Антону стало интересно его разгадать. — Почему не лучшая гимназия города, Антош? — вдруг спросила за ужином мама, когда Антон как раз успел забыть про её внезапно возникшие странности. — Мам? — позвал парень, надеясь, что либо ему послышалось, либо это не мама. — Нет, ну правда! Пошёл бы в гимназию, выучился бы у меня молодцом! — Мам, я троечник, — напомнил Антон, искренне не понимая, с чего вдруг мама начала этот разговор. — Но ведь... — задумалась она, будто никогда не знала этого факта. — Мы бы наняли тебе репетитора... — По всем предметам? — По физре не надо... — Ма, я пойду в школу рядом с домом. Обычную школу. Окей? Мы туда и документы подали. Успокойся, пожалуйста. — Но та гимназия такая хорошая! Всего десять станций по одной линии, три по другой и пять по третьей! И проехать на автобусе ещё минут пятнадцать! Антош, подумай! — женщина мечтательно стала рассказывать про эту гимназию мечты, пока её не перебил Антон. — Я всё ещё троечник, меня туда даже не возьмут. А до моей школы – восемь минут быстрым шагом. — Ну, может, просто тогда репетитора наймём, чтоб поднатаскал тебя? — не унималась Анна Александровна, с внезапной резвостью заинтересовавшаяся образованием сына. — По физике, например. — Спасибо, мне и тупым нормально быть, — охладил её пыл Антон и вышел из-за стола. Пока что Питер радовал его только погодой. На людей этот город воздействовал, видимо, не особо благоприятно. Но какое-то дикое любопытство так и тянуло узнать, что будет дальше. Даже почти захотелось в школу, чтобы узнать, что у него за одноклассники и какие тараканы будут в их головах.<'"'>
Первый звонок. А вот и одноклассники. На первый взгляд – самые обычные подростки-одиннадцатиклассники, но при детальном изучении Антон задумался, что, возможно, не всё так обыденно. Девочки собрались одной большой кучкой, разглядывая его с ног до головы, часто моргая и глупо улыбаясь, будто Антон – песчаная буря с ноготочками. Парни и вовсе смотрели на него предвзято и надменно, словно он пришёл занимать их территорию. Или всё ещё был песчаной бурей с ноготочками. Захотелось посмотреть в зеркало. — Уважаемые дети! — начала классная руководительница, усадив всех в классе за парты и расхаживая возле них. Антон еле подавил смешок с этой реплики. — Поздравляю вас с началом учебного года! Надеюсь, вы все хорошо и с пользой проведёте это время, сдадите все предметы на сто баллов и определите, с какой профессией хотите связать свою жизнь! Не хихикать было сложно. Во время пламенной речи учительницы Шастун принялся изучать своих<'"'>
В первый учебный день Антон обнаружил, что странно смотрят на него девочки и мальчики не только из его класса, но и из других. Даже мелкие пятиклассники, задрав головы, смотрели на Шастуна, как на восьмое чудо света. Что уж там, пара учительниц строили ему глазки! И ходили, глядели на него, взглядов порой по целой перемене не отрывая. Становилось даже немножечко жутко. Теория про песчаную бурю с ноготочками только усиливалась. И не определишь же, с дружелюбием к нему относятся или нет. Хотя некоторые одноклассники уже пытались к нему пробиться. — Тебя Антон зовут, да? Андреевич? — невинно улыбаясь, спросила невысокая девушка. — Э-э-э, да. Откуда отчество узнала? — недоумевал Антон. — Ой, ну... — хихикнув, начала отпираться девушка, крутя носком туфли и опуская взгляд. Потом тут же глянула за спину, на своих подружек, и тихо сказала: — В журнале посмотрела. — Нахрена? — всё ещё не понимал Антон. — Уф-ф, ну-у-у, — вновь замялась она. — Какой ты сложный, Антон! — вдруг вскрикнула она и отбежала в свою компанию. — Чё? — никак не воспринял это парень. Он не мог осознать, что происходило. Он ломал голову, но, не давая ему это нормально делать, тут же к Шастуну подошёл пацан. — Привет! — бойко поздоровался он и улыбнулся. — За кого гоняешь? — Ну привет, коль не шутишь, — усмехнулся Антон. — Ювентус, конечно. — Что?! Ещё скажи, что это потому, что Роналду нравится! — Ну да. — Капец ты странный! И это он странный?.. Антон всё ещё ничего не понимал. А ведь уроки ещё даже не начались, так, знакомства с учителями, расспросы о том, как кто провёл лето, пара угрожающих посланий для сдающих экзамены, рассказ о предстоящей программе… Серьёзно, Антон впервые видел, чтобы учитель по биологии действовал по абсолютно той же схеме ведения урока, что и учитель физкультуры. Даже технику безопасности словно из одной методички взяли: не бегать, когда не просят, и не вскрывать черепушки. Мило. Впереди предстояла математика, и Шастун уже гадал, что ждёт его на этот раз: дадут ли им самостоятельную для разнообразия, как это было в его прошлой школе, или снова скажут, чтоб никто никому не вскрывал черепушку. Циркули ведь для чего-то нужны. И не для окружностей, право слово. Тут же с непонятным теплом Антон вспомнил о прошлой школе. Про его войны с некоторыми учителями слагали легенды, писали стихи впечатлительные младшеклассники... Но предаться мечтаниям о старой ржавеющей тёте-математичке с красными кудрями, с которой можно сразиться в неравном бою, Антону не дали. Та одноклассница, что доставала его самая первая, вновь пошла в наступление. Настырная. — Ой, Антош, — с улыбкой проговорила она, якобы случайно задев его плечо. — На математику идёшь? — Ну как бы очевидно, — вздохнул Антон. — Можешь сесть со мной за одну парту. Я буду тебе помогать, — дружелюбно предложила девушка, всё так же смущённо улыбаясь. — Ты отличница, что ли? — вздёрнув бровь, не поверил Шастун. — Нет, я Маша, — хихикнув, ответила ему… Маша. — Ну тогда всё понятно. Антон усмехнулся. Маша, значит. Ну ничего, переживёт он странности Марии, зато с ней весело будет. Кажется. — Окей, Маш. Что можешь рассказать об учителе? — решил уточнить Антон, желая узнать, есть ли возможность как-то стать любимчиком, чтобы меньше учиться. — Этот учитель невероятен! — глаза Маши загорелись после этого вопроса, и девушка принялась восторженно описывать математика. — Красивое тело, невозможно красивые глаза, в которых плещется Тихий океан под заходящим солнцем февраля, а голос! Голос какой! Вся школа на этого учителя молится! Он добрый, справедливый, превосходно объясняет свой материал. Он весь из себя благородство и аристократичность! Невозможно обаятельный и ещё совсем молодой! — ворковала одноклассница, повиснув у Антона на руке. — Но ты с ним не связывайся, на самом деле. Он может быть крайне опасным! Парень успел представить себе кого-то вроде Джеймса Бонда или даже Роналду с картинами Айвазовского вместо глаз, поэтому, войдя в класс, он искренне пытался найти хоть кого-нибудь сто́ящего. Но в классе был лишь какой-то мужик, странно улыбающийся и зачем-то слишком сильно выпятивший зад, опершись на стол. Может, учитель-бог вышел? Но по тому, как сладко вздохнула одноклассница и по тому, как подкосились её ноги, что аж ловить пришлось, Антон понял: либо она больна, либо этот скучный мужичок – и есть тот, о ком она говорила. Он всё ещё надеялся на чудо, но тот самый мужик с самыми обычными глазами, завидев его, тут же устремился к нему. — Ты новенький? Антон, да? — улыбаясь, спросил он, зачем-то слишком пристально глядя в глаза. Видимо, надеялся найти там «персидскую больную бирюзу», как пелось у Любэ. У них тут так принято, наверное. — Ага, — ответил Антон. — Отлично. Я Арсений Сергеевич, твой учитель математики, — выдал очевидные вещи мужичок. А потом тише добавил: — Надеюсь, мы подружимся. — Ага, — ответил Антон. Он скучающе зевнул, намереваясь показать, что учитель ему не интересен, потому что, ну, какая к чёрту дружба с учителем математики? Он окей вообще? — Если будут проблемы с предметом, ты не стесняйся, спрашивай у меня что-нибудь. Я тебе обязательно помогу! Антону показалось, что учитель не понимал намёков. Для пробы на этот раз не ответил вообще, отведя взгляд. — Но я, конечно, не сомневаюсь, что ты умный мальчик, и сам со всем справишься, — не унимался Арсений Сергеевич, которого назвали опасным, видимо, только за излишнюю болтливость и неумение понимать очевидные намёки. Молчание. — Но дополнительные занятия у меня каждый понедельник и четверг, приходи, как захочешь. Молчание. — После них я, кстати, совершенно свободен. Вздохнув и убедившись в своих предположениях о непробиваемости учителя, Шастун собирался сказать, что всё окей, но он уходит, но прозвенел звонок, и ему действительно пришлось уйти. На третью парту ряда у окна, где сидела и ждала его Маша. Что ж. Если этот математик действительно самый видный жених на районе, то Антону теперь не сложно понять, почему на него так смотрят. Ну нравятся людям здешним придурковатые, ну что поделать! — Антош, — прошептала Мария, дотянувшись до уха Антона. — Что? — А у тебя глаза красивые, — хихикнула она. — В них словно замерший между августом и сентябрём лес, в котором цветут дикие цветы и гуляет ветер. — Э-э-э, спасибо? — неуверенно ответил парень, хотя ему было сложно сдержать то ли смех, то ли брови ровно над глазами. Теперь он понял, по крайней мере, важную вещь. Девушкам не просто нравились странные. Они здесь выбирали себе подобных.<'"'>
— Йоу, Димас, — поздоровался Антон, дозвонившись вечером до друга. — Привет-привет, — улыбнулся ему в ответ парень с экрана телефона. — Ну как школа? Рассказывай. Тебя не избили за то, что ты всё ещё шаурму шаурмой называешь? — Не поверишь, но всё вышло вообще не так. Я, оказывается, тот ещё красавчик! — Гонишь. — Не, ну правда. По Питерским меркам так точно. Ты бы видел, как на меня смотрят! — Го-онишь. Может, ты опять мазик после завтрака с лица стереть забыл, вот и смотрели? — Я больше не ем мазик по утрам, ты же знаешь... — нахмурившись, но не сдержав улыбки, заметил Антон. А потом рассказал другу про школу и её обитателей. — Мне кажется, они все тут даже тупее меня. — Такое бывает? — Прикинь. — Сложно вообразить. Ты рекорды иногда ставил, Шастун. — Да, но когда взрослый мужик почти флиртует с тобой, хотя ты всеми силами показываешь, что вообще не надо, то как это ещё можно назвать? — Любовь с первого взгляда? — Идиотизм. Смеясь, Антон продолжал свою повесть. Особенно ему понравилось рассказывать про учителей, которые оказались для него самым интересным за сегодняшний день. Ну и упомянул Марию, как же без неё. Интересная девчушка, которая, наверное, представляла собой самую классическую представительницу «питербурчанок». — Всё это так странно звучит, если честно, — хихикнул Позов, качая головой, будто совсем не верил тому, что рассказывал Антон. Хотя про песчаную бурю с ноготочками ему понравилось. — Именно это и наталкивает меня на мысль, что в Воронеже всё же осталось ещё кое-что важное для меня. — И что же? — Реализм.