<'"'>
Через две недели Антон начал привыкать. Питербурчане всё ещё его удивляли, но он умудрялся найти в этом свои плюсы и подыграть почти всем причудам. — Тох, тебя на турнир по складыванию оригами записать? — Давай, я всех там порву. — Тох, пойдём после школы за размножением улиток наблюдать? — Без базара, выделите мне место в первых рядах. — Тоха-а-а, я вся горю! — Можешь посмотреть в глаза Костика, ты сама говорила, что там снежные лавины под беспокойным небом. — Тох, а давай мы типа крутые бобры! — Окей. Так понимаю, я Норб? — Тох, дашь списать? Ну, к каким-то причудам Антон всё ещё не привык. А ведь были ещё учителя. Некоторые почти не отличались от тех, что были в Воронеже – такие же странные, некоторые его даже забавляли. Особенно ему нравилась учительница обществознания, женщина в годах и теле. — У меня четверо детей, — рассказывала Зоя Захаровна. — И знаете что? Лучше бы я пошла копать огород. Антон был в восторге от нажитой мудрости этой женщины. Он понимал, что в жизни она наделала много глупостей, но именно они сделали её такой, какая она есть сейчас. — Что за мода сейчас такая? — бурчала она, когда в кабинет после звонка ворвалась девочка в очень странной и откровенной одежде. — Да я даже коз пасти в таком не выходила. Класс захихикал, а Анюта – Антон всё же запомнил – больше никогда в таком не ходила, как ни странно. Поговаривали, что она даже на страничке Вконтакте в статусе написала, что козу легко потерять и трудно найти, но, главное, козе невозможно угодить своей одеждой. И что бы это значило? — Встала я утром спросонья как-то на весы, глянула на цифру и подумала: спешат, — поделилась учительница с парнишкой по секрету. Она не сказала, что его весы по такому принципу должны опаздывать, из-за чего парень зауважал её только больше. — Вот ты, Леночка, на своей страничке написала, что хочешь принца на белом коне, — рассуждала она, пока все были заняты самостоятельной работой. — Думаю, у тебя очень хорошие желания! Бороновать картошку с конём проще, да и навоз всегда есть. Антон, возможно, нашёл своего кумира. С Зоей Захаровной разговаривать было безумно интересно. Антон таких ещё не встречал. А ещё ни от одного одноклассника он ничего не слышал о её глазах, что делало учительницу лишь более уважаемой. Порой Антону казалось, что его восторга больше никто не разделял, но не всем же быть ценителями прекрасного. Но, вполне возможно, Антон сам двинул... коней. Как же он теперь в поле за картошкой пойдёт?..<'"'>
С Машей Антону приходилось общаться больше всего. Хотя бы просто потому, что девчонка умудрялась его найти даже в мужском туалете и под лестницей, так что вскоре Антон просто сдался. По крайней мере, он не боялся сказать что-то не то, чтобы ненароком девочку не обидеть, после чего она драматично от него уйдёт. — А ты на кого поступать будешь? — допытывала Маша, повиснув на руке Антона. — Не знаю, — честно ответил тот, искренне не понимая, как хоть кто-то может об этом знать. — Ты будешь пытаться на бюджетную очку, или платная тебя тоже устроит? — продолжала травить душу одноклассница. — Да какая очка? — возразил Шастун. — Вот посмотри на меня. Маша, улыбнувшись, снизу-вверх томно посмотрела Антону в глаза. — Смотрю. — Теперь посмотри в мой дневник. Фыркнув, девушка опустила взгляд на раскрываемый в этот момент дневник Шастуна. — Смотрю. — Видишь эти восхитительные трояки? — Которым ты пририсовываешь точки-типа-соски и получаются сиськи? — Да. — Вижу. — Вот. И как думаешь, стоит мне учиться? — Нет, — вздохнула Маша. — Рисовать если только. — Во-от, — протянул, ухмыляясь, Антон. — Меня институт вообще больше КВН-ом привлекает, чем учёбой. — Э-эх. А я вот на бюджет в СПбГУ буду пытаться поступить. Думала, вместе с тобой пойдём в один институ-ут, вместе учиться будем. Антон честно несколько минут после этого пытался разобраться, шутка ли сейчас была. — Маш? — всё же решился он. — Ты же шутишь, да? — С чего ты взял? — Потому что своим двойкам ты даже не дорисовываешь ничего. Ни знаний, ни творчества. Она опустила взгляд и с сомнением осмотрела свою грудь. — А на ней надо что-то рисовать? — Какая же ты прикольная девчонка, Маш. Маша мило улыбнулась и намотала на палец половину своих волос в попытках охмурить Антона.<'"'>
Если говорить о попытках «охмурения», то Антон не мог не выделить ещё одного персонажа его увлекательной школьной жизни. — О, Тоша пришёл! — здоровался тот всегда одинаково. — Ну что, как день? Что снилось? Ты уже обедал? О, может тогда на переменке чай попьём? — Арсений Сергеевич, а можно не надо? — отмазывался Антон тоже всегда одинаково. — Не хочу ничего. — Ну снилось-то хоть что? Ну расскажи, Тош, — не унимался учитель математики. Антон прикинул, что будет ему за очередную двойку по этому предмету. Не страшно. — Как Вас потрошили роботы-мутанты, наворачивая кишки на своих клешни и поджаривая их огнём изо рта. — О, как мило, я тебе снюсь, — расплылся в счастливой улыбке Арсений Сергеевич и мечтательно вздохнул. — Теперь спроси, что снилось мне. — Я не хочу знать. — Рад, что ты спросил! — хлопнув в ладоши, радостно проигнорировал ответ Антона учитель. — Мне снилось, что мы гуляем по облакам, собирая на них цветы! Так романтично, правда? Что бы это значило? — Что Вы шизофреник? — Что нам определённо нужно попить сегодня чай. Лучше после уроков, — всё ещё игнорируя, подмигнул математик. И вот что-то такое было почти каждый день. Почти – это потому, что в пятницу математики не было. И Антон вздыхал бы с облегчением, если бы этот гуру пикапа не находил по пятницам повод прийти на какой-нибудь урок к одиннадцатому бэ, чтобы о чём-то бестолковом пообщаться с учителем и подмигнуть Шастуну. После этих подмигиваний в классе становилось явно жарче, потому что все без исключения девочки вдруг решали, что это было для них, и агрессивно исходились слюнями. Антон даже не хотел их расстраивать. Парень понимал, что дальше так нельзя. Так что, собравшись с силами и заверениями родителей, что они будут любить его даже двоечником, Антон пошёл разбираться. Утро понедельника перед уроками. Самое то. — Арсений Сергеевич, можно? — О, Тоша пришёл! — радостно улыбнулся мужчина. — Да-да, конечно, заходи! Чай будешь? — Нет, спасибо. Антон нахмурился. А получится ли у него?.. — Чего стоишь в проходе, как не родной? Ты двигайся давай! — всё с той же улыбкой проговорил Арсений Сергеевич, и Антону вдруг показалось, что скальпель это вовсе не скальпель, как однажды учили их на биологии. — Я поговорить хотел, а не... двигаться, — всё так же неуверенно пробормотал Антон. Не то, что бы ему было неловко перед учителем, просто он задумался, что тот, кажется, использовал каламбур, а это довольно круто, если так. — Так ты и говори, и двигайся. Меня всё устраивает. Если бы учитель начал именно с такого их знакомство, Антон, может, и не стоял бы сейчас перед ним с конкретной целью. Но решение принято, назад дороги нет. — Арсений Сергеевич! — вздёрнув подбородок, серьёзно начал Шастун. — Я должен признаться. — Уже? — Учитель чуть не выронил горячий чайник из рук. — Вы мне не нравитесь, Арсений Сергеевич. Учитель лишь глянул на него, разливая по кружкам кипяток. — Вот совсем-совсем не нравитесь, понимаете? Учитель насыпал две ложки сахара в одну чашку, как любил Антон, и начал размешивать. — И, ну, я вообще не по этим делам, окей? Вторую чашку учитель оставил без сахара, но налил в неё холодной воды. — Вы слышите меня? Можете больше не пытаться... клеить меня? — Тебе водой разбавлять? — Что? — Чтоб чай остыл быстрее. — Эм... Антон с недоумением оглядел учителя. Кажется, что все слова прошли мимо ушей. — Вы слышали, что я сказал? — Да-да, что-то про то, что я пока что тебе не нравлюсь. — Пока что? — поразился Антон непробиваемости этого человека. — Я натурал, ладно? И у вас вообще нет шансов, окей? Вы понимаете? — Так чай разбавлять или нет? — ... разбавляйте. Распивая с улыбающимся учителем чай, Антон Шастун вдруг в полной мере осознал, что могут скрывать за собой питербурчане.<'"'>
Дом был для Антона небольшим островком спокойствия и упущенного где-то реализма, которым он наслаждался в полной мере. До тех пор, пока в его комнату не стучались родители. Почему-то они, как самые настоящие коты, терпеть не могли закрытые двери. Им было невероятно интересно, чем же занимался в своей комнате их сын, хотя тот, вообще-то, просто лежал и... лежал. Мама каждый день расспрашивала его, как прошёл день в школе, хотя раньше, в Воронеже, если она о таком спрашивала, значить это могло лишь одно: учителя опять звонили жаловаться на него. И сейчас либо он каждый день косячил, либо Арсений Сергеевич звонил, чтобы попросить руки её сына, либо мама сошла с ума. И Антон не знал, какой вариант будет менее безобидным. Поэтому каждый раз, чтобы поговорить с другом, ему приходилось выбегать на улицу. Там он отходил на достаточное расстояние от дома, чтобы из окон мать не могла подсмотреть и прочесть всё по губам, проверял одежду на наличие жучков – мама в полиции шутка вообще не смешная – и обязательно использовал перебойники, с которыми звонок отслеживаться не будет. Папа – муж человека из полиции, это тоже довольно серьёзно. — Привет, Дим, — устало поздоровался Антон, с каким-то непередаваемым счастьем глядя на друга на экране. — Здорова. Ты чего помятый такой? Только понедельник ведь. — Я сегодня пытался мужиком быть. — Получилось? — Не очень. Шастун горестно вздохнул, вспоминая вкусный чёрный чай, который пил с утра. — Рассказывай, — потребовал Позов, ухмыляясь и готовясь к очередной кул стори. Он уже даже запасся попкорном на месяц вперёд, чтобы было чем очередную кул стори зажевать. — Я математика отшил сегодня, — трагично изрёк Антон. — И чё, и как? — И ничё, и никак. — Это как? — Мне пришлось зайти и двигаться, пока он смотрел на меня и улыбался. Попкорн чуть не вывалился у Димы изо рта. — А? — В кабинет зашёл и чай пил, не ссы. Но вот правда, я его отшиваю-отшиваю, а ему хоть бы что. Я такого ещё не видел. — То есть он мало того, что не отшился, так ещё и чай тебя всё-таки заставил пить? — Ну, как-то так. Я сам не понял, как это произошло. — Слушай, а этот математик... он как вообще, сильно на придурка похож? — Очень сильно, — пуще прежнего запечалился Антон. — Арс вообще, кажется, олицетворяет собой это слово. — Арс? — Это как Зоя Захаровна в ЗЗ превратилась. Ар – Арсений, С – Сергеевич. Я сократил просто. Вот. — Звучит. — Есть идеи, как нормально Арса отшить? Он напрягает. — Игнорируй, — пожав плечами, предложил Дима. — По полной программе.