<'"'>
Мечтательное настроение Антона обсуждала вся школа. — Влюбился. Точно вам говорю! — настаивала на своей правоте шестиклассница Светка. — В меня. — Да с чего вдруг в тебя? — закусывая налаченый ноготь большого пальца, оспаривала её мнение учительница музыки, с которой Антон пересекался до этого лишь раз в учительской. — Он однажды на меня так посмотрел... — И что ты видела в его глазах? — недоверчиво спросила семиклассница из соседней школы. — Волшебные изумруды, светящиеся под томным лунным светом... — Это ещё что! — хмыкнул басовито дворник. — Когда он смотрел на меня, в его глазах росли самые сочные яблоки, зелёной кожуры которых не смела коснуться ни одна гусеница... Шастун на вырванном клочке бумаги уже выписывал литературную премию, гадая, кому её отдать. — А на меня однажды взглянул из-под ресниц так, что я вообще стоять ровно не смогла! — воскликнула Машка, в каждой бочке спора про Шастуна затычка. — Тогда в его глазах пенился огромными пузырями вкуснейший спрайт, который изготавливали из свежей травы на диком лугу обнажённые лесные дриады под наблюдением ушедших на пенсию вампиров в последнюю лунную ночь перед концом света в две тысячи двенадцатом году! А вот и победительница. Антон честно не представлял, откуда в человеческих головах могли возникать на серьёзных основаниях такие... сравнения. И он так же не представлял, почему каждый раз, как он заходил в класс и садился за свою парту, вокруг него собирались подобные консилиумы, которые он должен был выслушивать. О том, откуда здесь сразу после урока взялась ученица из другой школы и дворник – он и думать не хотел. Решив не вручать премию Маше, потому что не хотелось, чтобы эти каракули потом висели у неё на стене над кроватью в рамочке – прямо рядом с его фотографией и фотографией Арсения Сергеевича (ему всё ещё требовалось забыть об этой информации), – Антон решительно встал и заявил во всеуслышание: — Мои глаза цвета баксов, ребят! Хватит уже с вашей травой на лугу и прочими радостями жизни. Позволяя фанатикам усвоить новую информацию, парень поспешил ретироваться из класса, пока была возможность. Вновь пытаясь замести следы, он побрёл в библиотеку. — Антон! Несчастный выкрик не дал ему дойти до цели. Он остановился. Вздохнул. Ещё раз вздохнул. На всякий случай вздохнул в третий раз. Опасность в виде его одноклассницы не ушла. Жаль. — Чего надо? — не особо вежливо поинтересовался Антон. Тоже не сработало, хотя он и не надеялся. — Поцелуй меня, — без обиняков выпалила девушка. Антон внимательно посмотрел на неё. Вроде бы это была Диана Рыбовская – девчонка с первой парты. Низенькая – про таких ещё говорили, что они дышали ему в пупок. Миленькая – таких, вообще-то, можно было и поцеловать. Да ещё и сама попросила. Но что-то как-то не хотелось, и Антон... задумался. Не моральные принципы ведь в нём взыграли, право слово. В странной школе целовать странных девушек вполне себе допустимо, и особых причин для отказа не было, и всё же Антон не хотел. — Не хочу, — так и ответил он в пустоту, ведь, не получив сиюсекундного ответа и наткнувшись на нахмурившееся от тяжких дум лицо парня, Диана уже давно ушла. Вполне возможно, что просить о поцелуе Арса, судя по предпочтениям абсолютно всех обитателей школы. Интересно, а он отказывался? Ведь у Арса тоже в предпочтениях по всей видимости были только Антон и он сам. Нет, на самом деле всё ещё совершенно не интересно. Антона больше волновало то, почему отказался он сам. Так и добрёл до библиотеки, только в ней всё осознав: он был увлечён кем-то другим. Пусть и не влюблён, но влечение было сильное. Интерес пылал в нём, как костры рябин в глазах Машки. Высока вероятность того, что школа влияла на него куда сильнее, чем ему казалось. Именно поэтому кто-то более менее адекватный в ней приводил его в такой восторг. В анализе и дедукции Антон силён не был. И всё же многие детали могли сказать ему о том, что его таинственный собеседник – девушка. И довольно милая характером. Судя по тому, что она успела рассказать о себе, с ней можно поладить. Антон уже, воодушевившись, почти начал писать дополнительную записку, в которой попросил бы о встрече, ведь пора бы уже, но вдруг передумал. А вдруг она... не очень? Внешность для Антона играла важное значение. Он честно считал, что как и для всех остальных, пока не переехал в Питер. Тут для всех главное, чтобы парня звали «Антон» или «Арсений», и чтобы в глазах можно было сформировать отдельное государство. А возможно ли было вычислить этого человека? Антон ударился в поиски.<'"'>
Главное место школьных сплетен, тайн и заговоров – скамейка освобождённых на физкультуре. С учителем пришлось договариваться, чтобы Антон тоже смог побыть среди самых свежих новостей. — Шастун! — грозно насел на него физрук, только заметив, что тот без формы. — Оборзел? — Живот очень-очень болит, — печально сказал Антон, что в переводе со школьного означало «что-то как-то лень было». Получив несколько угроз и хмурых взглядов, Антон легко пробился в самую гущу событий. Всё же, выяснять, кто же мог бы писать ему записки, лучше было через профессионалов. — Арсений Сергеевич такой молодец, — нежно проворковала Машка около него – не могла же она пропустить лишнюю минуту, чтобы побыть рядом? Вот только какого чёрта рядом был ещё и Арс, Антон решительно не понимал. Он нехотя глянул на пока ещё свободную часть спортивного зала. Там, не по-царски забившись в угол, приседал его учитель математики. Просто приседал. Задумчиво глядя вдаль. — Чё он вообще? — скучающе спросил Антон. — Приседает, — ответила очевидное Маша и мечтательно вздохнула: — Ах! Каждое окно в своём расписании теперь ходит сюда и приседает. Какой мужчина, какой мужчина... Антон, правда, только случайно вспомнил, как оскорбил не так давно задницу этого «такого мужчины». Неужели?.. — А ты сам чего не занимаешься? — вдруг выбила из мыслей Маша. — Плохо? Мне тебя полечить? — Да нормально всё, — отмахнулся Шастун. — И сомневаюсь, что ты меня вылечила бы. Маша хмыкнула и отвернулась к подружке посовещаться о чём-то важном. А Антон попытался напрячь слух и начать слушать... что слушать? Что-то о девчонке, которая умеет писать? Девчонка с именем на «А»... или фамилией на «А»? Которая знает дорогу в библиотеку и... что самое важное – напоминает адекватность. Что в этой школе могло напоминать адекватность? Не фанючество по нему самому. Пока на ум приходила только Зоя Захаровна, но Антон, пусть и был покорён этой женщиной, надеялся, что это не она. Да и не «А» она. — Маш, — аккуратно начал Антон, подбирая слова. Одноклассница тут же повернулась к нему. — Мне книга кое-какая нужна из библиотеки. Кто знает, как туда попасть? План был выверен идеально, потому что на Машку всегда можно было рассчитывать. Кто ж ещё расскажет обо всех всё то, что не знают даже эти самые все? Ну и заодно профилактика от поисков Антона в этой самой библиотеке. — Макарова спроси. Он рядом ходил, рассказывал про неё, должен знать. — Он умеет читать? — усмехнулся Антон. — А ещё кто? — Маринка. — Её я боюсь. Покажет ещё чего страшного. — Гей-порно, например. Нет, Маринка тоже точно не подходит. — Аню спроси. Она буквально недавно книги брала. Она не страшная, но мне не нравится. — Почему? — Её до сих пор в беседе «ШОПА» нет. Нельзя такой доверять. И пазл 3+ сложился. Ну точно! Анька! Ахреенко! Что-то из этого точно «А». И не фанатеет по Антону, что самое важное! Он, не сдерживая улыбки, попытался выцепить взглядом Аню. В этот момент занимающиеся физрой девчонки неиронично приседали. Антон даже почти перевёл взгляд в другой конец зала, вспоминая кое-кого, но остановил себя. Сейчас он был слишком рад тому, что, кажется, пробудил в себе Шерлока и нашёл главного подозреваемого. Весьма симпатичного подозреваемого, что самое главное. То, что в школе могло быть полно ещё людей, подходящих под нужные критерии, и не обязательно искомый человек – одноклассница, Антон предпочёл игнорировать. И то, что от других страшных сплетен его больше ничто не могло защитить, его даже почти не расстроило.<'"'>
В своей следующей записке Антон предложил встретиться. Он чувствовал себя странно из-за того, что это вызывало в нём лёгкое волнение, и всё же он не собирался отступать. Мысли об Ане не отпускали его. С трудом получалось не смотреть на неё на уроках, ведь тогда пришлось бы объясняться перед Машкой. Томительное ожидание, и вот... в ответе он читает заветное согласие на встречу. Антон преисполнен уверенности в том, что сейчас в школьный подвал заходила именно Анна Ахреенко. Лёгкие шаги, тихое дыхание. Света в помещении нет, а оттого и смелости больше. Его собеседник по запискам в книгах, разделивший романтику пустой библиотеки. Юношеский максимализм и гормоны приправленные темнотой и общим школьным безумием вскружили Антону голову совершенно, и он подался вперёд, на звук дыхания, и безошибочно коснулся губами губ, дабы возвести романтику на новый уровень. Он действительно был не прочь целоваться. И ему спустя лишь секунду замешательства начали отвечать. Губы мягкие и приятные, и кожа девушки... Со щетиной?.. Антон резко отстранился и попытался осознать, почему вокруг губ у Ани кололось что-то похожее на щетину. Он достал телефон из кармана, включил фонарик, направил его на Аню... — Арсений Сергеевич?.. Названный смущённо улыбался, жмурясь от света фонарика, направленного прямо в глаза. — Да, Тош. Я так рад, я... — Подождите! — перебил его Антон и увеличил яркость фонарика, будто остатки тьмы сейчас рассеются, словно злые чары, и явят его взору милую девушку Аню. Но учитель в девушку не превращался, и у Антона начинал дёргаться глаз. — Что вы здесь делаете? — Ты же сам меня позвал, — с чуть меньшим энтузиазмом ответил Арс. Смутившись из-за ошарашенного взгляда своего ученика, пояснил: — В записках... В книге «Мартин Иден». Мне казалось, что ты просто наконец понял, с кем общался, и... — Вы знали, что это я? — вновь перебил, начиная злиться, Антон. — Какого чёрта не сказали?! — Конечно, знал. Кто бы ещё стоял у двери в библиотеку, чтобы никто тебя там не трогал? И я хотел дать тебе возможность узнать меня получше... что не так, Тош? — погрустнев, спросил математик, не понимая, в чём проблема. — Что не так?! Вы какого хрена целуете меня?! — Но ты ведь сам... — Мерзость! — бросил Антон и, грубо и больно толкнув плечом плечо Арса, пошёл на выход, не желая больше об этом говорить. — Ужасно. Целоваться с мужиком. Пиз-... — Не ругайся! — только и успел крикнуть мужчина вслед, заглушая речь Шастуна. Хотя что-то про то, что тому слишком противно от этого всего, он понять успел.<'"'>
Вечером Антон смотрел на значок Скайпа и понимал, что звонить Диме не хотелось совершенно. Мерзкое ощущение не отпускало его, и говорить с другом хоть о чём-то не представлялось возможным. Димка не должен узнать! Никогда! То, что отчасти в этом виноват сам Антон, неприятно давило на сознание. Шерлок недоделанный. Думать об этом было почти так же неприятно, как вспоминать о... о том, о чём Антон искренне старался забыть. А Шерлок ведь сам того этого... того. Нет-нет-нет, забыть! Кому сказал бы – засмеяли бы. Так думал Антон. Поэтому он вспомнил о тайном месте, в котором мог рассказать обо всём, сбросить эмоции и отправить их в небытие. Чёртов Флаймер. Об этом сайте ему ещё лет в тринадцать Димка рассказал. Они тут же нашли друг друга по популярному тогда тегу, и оттого сайт запал в душу под лозунгом «всегда найду тех, кого надо». Ну и анонимность тоже прельщала более чем. Антон смотрел на странные ныне топовые теги, не понимая большинство из них, и наткнулся на #психологическая_помощь. Подходило. «#психологическая_помощь для парня, который случайно целовался с мужиком. Как теперь жить с этим дерьмом?» Записка отправлена, и на смену ей пришла другая. Зуб за зуб, глаз за глаз, психологическая помощь за помощь, поэтому Антон честно собирался помочь всеми силами написавшему ему человеку. «#психологическая_помощь. Я гей и влюблён в своего одноклассника». Ну и как это вообще называется?.. Не ожидал Антон, что его некогда любимый сайт превратился в общество для геев. Надо Маринке посоветовать.