Царевна-лягушка. Продолжение

Кощею Бессмертному дел всегда хватало с избытком, но, зная, что дочь отправилась искать Василисе жениха, он нашёл время через зеркало проследить, как дело движется. – Ну, уж три дня-то до конца месяца бы подождала, – пробормотал себе под нос колдун, которого такой скорый уход не на шутку обидел. Девушки собирались быстро, торопились, дочь только и успела, что записку отцу оставить. – И что ей не понравилось? Никто не обижает, всё готовое, чего ни попросит – получает. Ну, да, заколдовал, но у меня-то в замке ходила б себе девицей, ничего б и не заметила даже. Зеркало показало, как его любимая дочь, подперев голову рукой, наблюдает за тем, как ткацкий станок создаёт ковёр. Кощей нахмурился. – А Василиса? Зеркало, наученное долгими годами сотрудничества, не стало дожидаться какой-то дополнительной рифмы, потому что и так всё было ясно: показало царевну-лягушку, которая дремала на расшитой подушечке на столе. Кощей хмыкнул. – Ну да, не перетрудится. В следующий раз зеркало показало, как Настасья, вместо того, чтобы отсыпаться за прошлую ночь, как положено, занимается готовкой. Кощей даже пожалел, что запретил Василисе лягушачью шкуру скидывать. А в третий раз увидел, как Настасья под личиной Василисы (тут много ума не надо сообразить, почему зеркало вместо дочери ему царевну показывает, когда той ещё положено много месяцев прыгать да квакать) на пиру с каким-то молодцем танцует. Тот улыбается, глаз с неё не сводит. Кощей вздохнул. – Эх, девка, и зачем впряглась чужое счастье устраивать? Будешь ещё плакать потом. Этот дурачина к царевне уйдёт, так и не узнает, кто для его батюшки ткал да готовил, кто на пиру бояр да дворян очаровывал. Ой, ду-у-ура! Откуда ж Бессмертному было знать, что Илья-царевич, в отличие от всех остальных его дочь-красавицу видит, наглядеться не может, уже думает, как батюшке рассказать, что жениться готов хоть сегодня? Настасья об этом тоже не догадывалась. Видит, конечно, что царевич ей любуется, сияет весь, да только все остальные-то царевну видят. «А как ему ещё смотреть-то? Была лягушка, стала девица-красавица, ещё и царевна. Хоть сейчас под венец вести! Если б он не выглядел без памяти влюблённым, это было бы удивительно. Особенно для князя, по которому уже сейчас понятно: первый наследник выбран». – Ну что, Василиса, рассказывай, – начал князь, когда они с Ильёй показательный танец станцевали и вернулись за стол, к еде и беседе, – когда можно сватов засылать, свадьбу играть? Спало ли колдовство или снять его надобно? Может, тебя поцеловать нужно? – спросил он и подмигнул. Настасье даже слегка неловко стало. – Кабы всё было так просто, княже. Нет, стану я обратно человеком почти через год. – Так, а ежели любит тебя мой сын без памяти, всё равно ждать? – полюбопытствовал князь. Настасье очень захотелось вздохнуть. «Да кабы любовь по заказу появлялась, но что-то не похоже! Да мой папенька более влюблённым в Василису выглядит, чем Илья! Тот с ней и не беседовал-то даже особо!» – Как знать, княже. Волшба – дело тонкое, – ответила Настасья. Князь только хмыкнул, но почему-то довольно. – И то верно. Что ж, подождём. Дело молодое, куда вам торопиться? Девушка согласилась. На её счастье, поддержать разговор на пиру действительно получалось. Спрашивали, конечно, когда свадьба будет, знает ли Василисин батюшка, что дочка нашлась и замуж собирается, но ничего такого, например, о жизни Василисы, чего бы Настасья не знала. Это радовало. Но пир постепенно подходил к концу, а с ним потихоньку грустнела и Настасья, хоть и старалась этого не показывать. Когда ж ей теперь удастся на царском пиру потанцевать? Увидит ли она ещё Илью-царевича? Ведь теперь-то испытания невесток должны закончиться, так что Настасья может своей дорогой отправляться. Только как подумает, что в одиночку отправляться, сразу и ехать никуда не хочется. «Может, домой вернуться? – думала Настасья. – Скажу, так, мол, и так, Василиса пожелала царевича, а я пока насмотрелась на чужие земли, дома хочу побыть». Вернулись они с царевичем ночью после пира в палаты, а Василиса не спит, их ждёт, аж подпрыгивает от волнения. – Ну, как всё прошло? Настасья сняла морок, вздохнула, потянулась, на лавку села, да плечами пожала. – Кажется, хорошо. Царевич аж руками всплеснул. – Хорошо? Да кругом весь пир только о тебе и говорили! Отец в печали, что нужно свадьбы почти год ждать, пока заклятье спадёт. – Василиса взглянула на подругу. – Я им рассказала. Я ведь могу это сделать. – Девушка зевнула. – Ну, что ж, полагаю, моя часть сделки выполнена, так что я могу отправляться восвояси. И царевич, и лягушка посмотрели на неё с одинаковым удивлением. Василиса внезапно поняла, что не хочет, чтобы подруга куда-то уходила. Да, царевич был красивым и приятным, но с Настасьей как-то спокойнее. Василиса даже не знала, о чём с ним говорить. Илья-царевич же, который весь пир думал, как бы поделикатнее объясниться, все слова от удивления растерял. Так что отговаривать Кощееву дочку никто так и не решился, и все отправились спать. Хотя, скорее, все делали вид, что спали, потому как даже Кощей, который снова решил проведать дочь, чтобы посмотреть, что там у них после пира происходит, так как в груди за дочь болело, увидел, как Настасья сидит у окна печальная и вдаль смотрит, и разозлился. – В конце концов, у меня еще по договору три дня имеется. Спи спокойно, царевич. Недолго тебе отдыхать осталось.

***

Рано поутру обернулся Кощей Бессмертный коршуном и полетел прямиком к царскому терему. Там Илья-царевич как раз с завтрака вернулся, думал-думал, как бы Настасью упросить не уходить и как с невестой объясниться, да так ничего толком и не придумал. Решил «Ай, будь что будет!», распахнул дверь, а там, глядит, коршун в раскрытом окне сидит, словно ждёт его. Уже собрался, было, царевич его прогонять, а тот возьми, да и обернись Кощеем Бессмертным. – Чего тебе надобно? – спросил Илья спокойно, хотя рука так и тянулась какое-нибудь оружие хватить. – Я за Василисой. – А Настасья? – сам себе удивляясь, спросил Илья. Кощей брови вскинул, себе под нос хмыкнул, и ответил: – А Настасья девушка свободная: захочет – домой вернётся. Я её силком не потащу. – А царевну, значит, потащишь? Взмах – и перед лицом у царевича уже свиток с контрактом. – Невеста твоя добровольно подписывала, что сначала месяц у меня живёт, как все прочие до неё, а уже потом, ежели не захочет за меня замуж, то моя дочь ей жениха найдёт. По контракту она ещё три дня мне и дочери моей должна, так что пусть изволит исполнять свои обязанности, а потом уже делает, что хочет. Настасья с Василисой в руках выглянула из-за двери. – Папа, я же тебе всё объяснила. Не могли мы ждать. Князь повелел тотчас отправляться невест искать, мы и собрались. – В том числе, поэтому я сюда не сразу примчался, – отрезал Кощей. – Доченька, ты с нами полетишь или как? Девушка вздохнула и, бросив краткий взгляд на Илью, кивнула. – Полечу. Только давай уж и Василиса со мной полетит. Колдун пожал плечами. – Это уж как хочешь. Мне-то главное, чтобы контракт тебя не убил. – Бессмертный кивнул оторопевшему юноше, обратился снова коршуном и полетел прочь. Настасья куда-то ушла, вылетела уже в ступе и с метлой. – Бывай, Илья-царевич. Может, свидимся ещё, – и исчезла, а оторопевший Илья так и смотрел в открытое окно. И вроде всё честь по чести, никто у него невесту не украл, а всё равно решил царевич собираться в путь-дорогу за своей невестой.