Прости.Прощай.Привет?

лол, включите пожалуйста 5nizza-весна. Он снова в прострации... В наушниках играет 5nizza - весна; сок давно выпит, но он продолжает теребить трубочку, вслушиваясь в слова песни и смутно припоминая костёр на берегу моря, смех друзей, игру на гитаре и такой родной голос, поющий теперь любимую песню. Кажется, это так недалеко: руку протяни и вновь окунешься в это чувство с головой, вот только он и сам не знает, почему не протянет ее. Его пытаются накормить шоколадом, но все, чего сейчас требует мозг - губы, со вкусом мармеладных мишек. Он смотрит на лица одноклассников, но ищет лишь одно, которое не увидит, скорее всего, никогда больше. А если и выпадет возможность вновь увидеть своего маленького лисенка, он лучше сбежит, чем будет позорно пялиться на него, с немой грустью, или, что не менее позорно, набросится с объятиями. Он не обижен, вовсе нет. Просто он все ещё чувствует боль и тоску, оставленную его лисенком в тот день. Его взгляд постоянно устремлён на дверь, в ожидании на то, что случится чудо и он вернётся... Вернётся к нему, а Бан встретит его с распростёртыми объятиями и все также открытым сердцем. Если бы он только дал возможность... Если бы он только вернулся к нему - Чан бы не потерял его, не отдал никому. Они бы смогли пройти через все преграды, все одолели бы. Чан бы стал лучшим для своего лисёнка. Вот только, поздно он это понял. Он все также желает лучшего для Чонина, но и не желать его себе он не может. Слишком сложно, слишком глубоко он пустил корни в его сердце. "Мне нравится Хенджин..." — он до сих пор помнит эти слова, обрушившиеся на него, как снег на голову посреди лета. И казалось бы, они были просто друзьями, вот только кто был виноват в том, что Чан чувствовал нечто большее? Он отпустил слишком быстро. Он его отпустил, а зачем? После того, как Чонин пропал из его жизни, ушел вместе с Хенджином, он стал жить воспоминаниями: как они лежали в обнимку на кровати, как тот кусал его в шею, больно, но в то же время нежно; их поездка в Пусан, первая ссора; лицо младшего, когда он подарил ему хамелеона, их танец; то, как он учил его играть на гитаре, как все началось... Сейчас он тупит свой взгляд на мультяшку на коробочке уже без сока 0.2 и, как ему кажется, она крутит пальцем у виска, лишь губами проговаривает "дурак" "Дурачок" - так называл его лисёнок, тихо смеясь. Улыбка невольно трогает его губы из-за нахлынувших воспоминаний и он опускает голову, не давая никому узреть эту глупую улыбку. Он прикрывает глаза, пытаясь отогнать всю грусть и оставить приятное послевкусие воспоминаний: видит потрёпанный вид младшего после сна, слегка припухшие губы и отросшие прядки, спадающие на глаза. Выходит не очень. Больно и сладко одновременно. Бан соврёт, если скажет, что он не мазохист - все воспоминания доставляют боль, оковывающую сердце и сжимающую его, но ему нравится. Он поворачивает голову к двери, слегка двигая ею в такт и видит то, чего так долго ждал. Все буквально замирает, а вторая пара глаз мягко смотрит на Бана, который даже наушники ради приличия вытащить из ушей не может и все, что он видит - глупая улыбка его лисёнка и слабое движения губ, вроде "я вернулся"....