Сквозь время, минуя вечность.

      Прошло около двух недель с момента поступления в универ. За это время произошло очень много всего: я поближе познакомился со своими одногруппниками, окончательно подружился со своими новыми друзьями, пару раз ходили на мероприятия, организованные нашим старостой.       Однако на фоне всей этой радости, меня начали терзать беспокойства и внезапные вспышки прошлого.       Я начал беспокоится по поводу моего друга Джека. Он стал пропадать. Можно было бы списать это всё на лень и безответственность, если бы не его удручённое состояние и появление красочных синяков и порезов на теле. С ним что-то творилось, но он упорно отказывался говорить об этом. Он чах прямо на глазах. Вместе с ним потихоньку, но верно, чахла и Тео. Она не кричала, не выясняла отношения и не устраивала разборы полётов. Просто замкнулась и никого не подпускала близко к себе. Нап пытался с ней поговорить, но ничего хорошего из этого не вышло:       "Она стояла около окна, тупо уставившись в одну точку. Глаза были безжизненными и пустыми. - Не нравится мне всё это... - со злобой сказал Его высочество. - Увижу Джека, убью на месте! - Прежде чем убить, - сказал я, пытаясь сохранять спокойствие, - Нужно выяснить, в чём дело. Может, такое проявлялось и раньше? - Да вроде нет... - он задумчиво почесал затылок, - Хотя, он никогда особо не рассказывал про себя и свою буйную деятельность. У него, кстати, есть уникальный талант. - Какой? - Влипать в неприятности. - серьёзно произнёс Напче. Он ещё пару секунд помялся и, не выдержав, подскочил со скамейки и чуть ли не заорал, - Всё! Я больше не могу это терпеть!       Быстрыми шагами он направился к Драй.       Их разговор начинался спокойно. Девушка сохраняла просто неестественное хладнокровие, в отличие от Бонапарта: он живо жестикулировал и что-то пытался выяснить. Но потом, её лицо быстро изменилось на... Даже не знаю, как описать. Её глаза начали лихорадочно гореть, руки сжались в кулаки, на лице промелькнула злоба. Я узнал это выражение лица прежней Теодоры. Даже рефлекторно задрожал. Почуяв опасность, я приблизился к ним. А дальше... - Тео, я же просто хочу поговорить и помочь! - воскликнул Нап. - Помочь... - Тео скрипнула зубами.       Это последнее, что они оба произнесли. Потом девушка влепила ему звонкую пощёчину. По моей спине пробежал холод. Нап схватился за щёку и тупо уставился на неё. - Тео... - Не лезь туда, куда не просят. - убийственно стальным голосом произнесла она, собираясь уходить. - Тео! - Нап не сдавался и схватил её за руку. - Я сказала: не вмешивайся. - её глаза вспыхнули тем огнём, который я видел тогда.       Не теряя секунды больше, я встал между ними. - Вы двое, прекратите! Нап, отпусти её и оставь в покое, потом всё сама расскажет, а ты... - я взглянул на слегка успокоившуюся Тео, - Я понимаю, что он может ляпнуть и сказать что-то невпопад, - указал рукой на ошарашенного Напа, - Но это твой друг, и поэтому не заслуживает того, что ты сделала! Ты же его подруга, как никак, поэтому он и хотел хоть чем-то и как-то помочь.       Их лица изменились. - Прости... - почти незаметно выдохнула Теодора. Видимо, я сказал то, что нужно, раз она успокоилась. Внезапно она затряслась, а из синих морских глаз потекли слёзы. - Я просто... Просто...       Она зарыдала. Нап подошёл к ней и легко приобнял за плечи. Прохожие студенты и учителя косо смотрели на нас.."       После этой сцены прошло несколько дней. Жизнь продолжалась, Тео, после этого момента, стало чуть легче. По крайней мере, она снова иногда улыбалась. А Джек... Его по-прежнему не было.       Пока он отсутствовал, кое-что произошло со мной. Это было уже в конце занятий: наш староста вышел к доске и объявил: - Сегодня будет культурное мероприятие! Нас, первокурсников, приглашает студенческий театр "Восхождение" на спектакль "Монахиня" по роману Дидро. Они надеются привлечь новых участников в свой театр, поэтому ждут с нетерпением новых лиц!       Лина и Альмеда заинтересованно переглянулись. Как ни странно, эти две совершенно разные девушки быстро подружились. Конечно, всё благодаря общим увлечениям и... любви к искусству. Они обе часто что-то бурно обсуждали из области литературы и живописи. Хотя характеры у них были совершенно противоположные: Альмеда отличалась громкой речью, держалась чуть выше остальных, а Лина была, как бы сказать, чуть ветреной и легкой. Нет, не легкомысленной! На самом деле, она умна и очень быстро усваивала материал, но периодически витала где-то в облаках. И всё же, почему её черты мне кажутся какими-то знакомыми? Почему? Я не знал, но совершенно не хотел забивать на идею выяснить это.       Через час, мы уже сидели в актовом зале. Я знал эту пьесу. Когда-то я ходил на неё с одной из своей прошлой жизни девушкой. Тогда постановка заставила меня прийти в неописуемый восторг, но когда видишь одно и то же несколько раз, то это быстро надоедает. Поэтому я сидел в кресле и скучающе смотрел на действия актёров. Уже даже начал засыпать...       Но тут я увидел Феодору. Она играла главную роль. В одеяниях монахини, я узнал её, прошлую её. - Боже! Не может быть! - воскликнул я, и быстро закрыл рот рукой. Одногрупники косо посмотрели на меня, а преподаватель по английскому грозно шикнул. - Ты чего? - шёпотом спросил Нап. - Я... Нет, ничего... Мне... Я, наверно, пойду, мне что-то нехорошо... - бросил я ему, сдерживая накатившиеся слёзы.       Я выбежал из зала. Затем, я вышел за стены университета и зарыдал. В груди было больно. - Боже! Господи, за что?! - совесть непросто грызла душу. Она её сжирала.       Я снова вспоминал. Вспоминал, что по моей вине её казнили вместе со мной...