Сквозь время, минуя вечность.

      *На улице уже вечерело, с улицы тянуло прохладой, на небе алел багровый закат. Я с огромным трудом пришёл в себя. Видимо, от произошедших событий утром, потерял сознание. Болезненные ощущения мигом пронеслись по всему телу, напоминая о том, что всё это не было обычным кошмаром. Это была реальность.       Ещё какое-то время я в полубреду провалялся на полу камеры. Я вспомнил крик Феды, вспомнил о своей Шарлотте, вспомнил утренние пытки... Стало невероятно больно, обидно и пусто. У меня не хватит слов чтобы это всё передать. Через некоторое время пришёл страх. Страх от осознания того, что скоро и моя жизнь подойдёт к нелогичному концу. А впрочем... Впрочем, уже это неважно. Всё это бессмысленно. Бессмысленно пытаться что-то делать. Уже ничего не вернёшь.       Я поднялся на колени. Сознание на секунду помутилось, и я чуть не упал обратно на пол, но каким-то чудом удержался. Привалившись боком к заплесневелой стене, меня охватили противоречивые чувства и мысли. Это всё? Неужели на этом всё и закончится?       Глазницу будто дернуло. Схватившись рукой за повязку, я ощутил кровь на ней. Даже после смерти Шарлотта помогает мне. А я? Я предал её. Я не успел к ней. Наверняка можно было что-то сделать, как-то предотвратить трагедию. Получается, это я убил её? Значит, это я виновен в её смерти? По спине пробежал холод. В голову пришла очевидная мысль - мерзкая, ужасная, но очевидная и логичная: "Это из-за меня она умерла. Я виновен в её смерти." За ней последовала другая: "Даже после смерти, она никогда не простит меня."       А Феда...? Бедная женщина, за что ей такая смерть? За что ей такая участь?! Она всегда помогала людям, спасала их жизни, и неужели она должна была покинуть этот мир таким образом? Это так бесчеловечно... Боже, Я слышу, слышу её крик в своей голове, а в сознании всплывает её искажённое лицо от ужаса и боли. Самое ужасное - я тоже замешан в её смерти. По моей вине погибли эти две невинные жизни. Почему я оказался так бессилен? Мне было лень пошевелиться? Или... или...       Послышались чьи-то шаги. Их шум вывел меня из своих мыслей. К окошку, выходящему на площадь, кто-то приблизился. - Бальзак? - осторожный тихий голос позвал меня. - Александра?       Это была фрейлина Шарлотты - Александра Дюма. Аккуратная и симпатичная женщина с выразительными глазами. Уверен, будь она немного моложе, то наверняка её бы спутали с особой королевского двора. - Это... - она взглянула на меня испуганными глазами, - Это сделал Его величество? - Очевидно. - коротко отрезал я. - Мне жаль... - она начала нервно всхлипывать, - Мне очень жаль. Боже, Бальзак, мне так жаль! Прости меня.       Я замер в недоумении. - За что ты просишь прощения? Ты ни в чём не виновата... - Нет! Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь!!! - перебила она меня, - Можно? Можно я скажу это? Господи, мне и госпоже никогда не хватит сил искупить свою вину перед всеми вами! - Ты права, я на самом деле ничего не понимаю...       Она сделала глубокий вдох: - Это всё я. Госпожа приказала мне подложить тот флакон из ящика Феодоры в вашу спальню, а в кабинет Феодоры подложить ту проклятую книгу! Видит Бог, я не знала, что всё это так обернётся! Боже, прости меня, Бальзак, - Дюма выпалила это на одном дыхании.       Я застыл на месте. Казалось, я будто растворился в воздухе и лишь наблюдаю за всем, что сейчас происходит. - Так значит это всё из-за тебя! - я сорвался с места и, забыв про боль, вцепился в решётку руками. Фрейлина мигом отодвинулась от меня. - Так это ты убила ИХ?! Как ты могла с ними так поступить?! Что они тебе сделали?! СКАЖИ МНЕ! - Прости... - она еле прошептала своими губами, - Госпожа велела мне так поступить. - Кто твоя госпожа? Отвечай мне, немедленно! - Графиня Робеспьера...       Всё встало на свои логические места. Вспомнилось, как Шарлотта говорила, что графиня таит обиду на Его светлость; вспомнилось, как та столкнулась с ней. Вид загорожен, никто ничего и не заметил, яд в небольшом пузырьке легко пронести с собой, даже в рукаве. - Тебе нужно всё рассказать! - в надежде на спасение я решил уговорить её, чтобы она рассказала всю правду. - Н-нет, я не могу... Прости... - она показала головой. - Почему?! - Я не могу предать госпожу. - Значит она тебе дороже, чем Шарлотта? Так ты хранила верность Её высочеству?! - Бальзак, не дави на жалость, - проговорила она отстранено в никуда, - Ты ничего не поймёшь. Впрочем, ты никогда в этом всём ничего не понимал. - Дюма закрыла глаза и тяжело вздохнула, - Теперь, мне нужно уходить отсюда. Прощай, и прости меня... Если, конечно, такое вообще возможно.       Она поднялась на ноги и поспешила уйти. Под покровом ночи, её фигура быстро растворилась в темноте. Эхо её шагов быстро разлеталось по воздуху. - Именно, - будто для себя, я начал шептать, - Такое простить невозможно. И видит Бог, если Он есть на этой бренной земле, ты и графиня ещё заплатите сполна за свои действия...       Ночь после этого пролетела незаметно. На улице начало светать. Солнце медленно и лениво начало подниматься из-за горизонта. К этому моменту я уже ничего не понимал, чего бы мне хотелось больше: возмездия, умереть или просто жить? Одновременно хотелось всё и ничего. Ведь какой смысл в этом мире, если рядом нет того, ради кого хотелось бы жить? Однако где-то глубоко в сердце зарождался самый обычный животный страх - боязнь смерти. Во истину, это ужасное ощущение, когда минуты жизни сочтены, а ты, зная, что скоро сгинешь, ничего не можешь с этим сделать. И только остаётся, что ждать. Единственное, что тогда я понял прекрасно, это то, что ожидание неизбежности убивает, изматывает морально. В коридоре подземелий послышались шаги. К камере подошла стража...       Меня выволокли на главную площадь. Толпа людей с ненавистью и откровенным презрением начала что-то кричать. Но мне уже всё равно. Плевать. Ведь именно этого вы и хотели? Найти козла отпущения и отыграться? Как то самое тупое стадо, следующее за пастухом, вы слепо верите тому, чему хотите, игнорируя очевидные факты!       На трибуну вступил Жуков. Все замолчали, я поднял на него голову. - Оноре де Бальзак! - громко объявил Он, - За убийство моей дочери, Шарлотты Бонапарт, вы приговариваетесь к смертной казни через отрубание головы! Да будет так! - Он махнул рукой палачу, - Привести приговор к исполнению!       Я зажмурился и опустил голову. - Пошёл! - понукнул меня кто-то из стражи и больно ткнул в плечо ладонью.       Мы поднялись на эшафот. Толпа ликовала, кричала, посылала в меня проклятиями.       И тут я понял, как на самом деле боюсь умереть. Боюсь неизвестности. Боюсь того, чего никто не знал. Боюсь больше не увидеть этот мир. От этого сердце то колотилось, как бешеное, то замирало, пропуская десятки ударов мимо. Я взглянул на гильотину. Наверху блеснуло серебряным светом лезвие. Привязанная верёвка туго натянулась через перекладины.       Охрана рывком поставила меня на колени. Палач крепко заковал меня в колодки. Неосознанно, я задрожал. Крики толпы, лезвие над шеей, взмах топора... "Нет... Нет! Не хочу умирать! Хочу жить! Хочу ещё раз увидеть эту нежную улыбку, увидеть этот озорной, лукавый взгляд... Хочу обнять её, свою любимую, ещё раз! Ещё хотя бы раз..." Это было последнее, что я успел подумать, прежде чем ощутил, как холодное стальное лезвие на бешеной скорости отделяет мою голову от тела...*