soundtrack certain things — James Arthur
***
И тут начинается настоящий хаос. Сэджин встаёт, схватившись за голову, шепчет: «мне нужно подумать немного», и скрывается в ванной. Хоби и Намджун возвышаются над Юнги, смотря то ли разочарованными, то ли недоумевающими взглядами. Чимин сидит, приложив ладонь ко рту, глаза его стали ещё больше от шока, они бегают от Юнги к Тэхёну, от Тэхёна к Юнги. Парни что-то говорят ему, их рты открываются и закрываются, но Юнги ничего не слышит. Пока что он отчетливо чувствует лишь холодную ладонь в своей руке. Тэхён молчит. — Я правда не верю, что ты настолько чокнулся. Этого просто не может быть. Ты подставил не только себя, ты подставил всю команду, — это в первый раз, когда Юнги видит такого серьёзного Хоби. Юнги поднимает на него глаза. У него вид побитой собаки. Видимо, даже у него есть лимит, и он сейчас себя исчерпал. — Да чёрт с этим, Хосок. Он поставил под угрозу свою жизнь. Чувак, серьёзно, ну это уже перебор. Ты мог бы просто… — но тут его прерывает Хоби. — Когда ты последний раз был у своего психолога? — и Юнги глядит на него уязвимо. Это опасная тема. Ему не нравится этот разговор. Глаза Хоби опасно сужаются, но не успевает он и рта раскрыть, как: — Хосок, не надо, сейчас не время, — Намджун оттягивает его за локоть. — На пару слов, — говорит он, скрываясь в пустой комнате. Юнги смотрит им вслед, пока за ними не закрывается дверь. Он остается один с Чимином и Тэхёном. Чимин тоже встаёт и начинает ходить по комнате, с самым потерянным видом, запустив одну руку в волосы, громко дыша. Весь его вид балансирует на грани приступа. — Я так и знал, что он ненормальный, — себе под нос говорит Пак, — Это какой то ужас, нам надо убираться отсюда, Тэхён, как можно скорее. Ладонь в руке Юнги дёргается на последних словах Чимина и Мин сильнее сжимает пальцы, мысленно прося не реагировать на его слова. Юнги прочищает горло и наконец то обращается к Тэхёну, который застыл будто каменная статуя, даже не моргая, уставившись вперёд, абстрагировавшись от всего. — Ты доверяешь мне? — спрашивает Юнги, смотря на Тэхёна. Тот медленно поворачивает к нему голову. Его зрачки расширены, как у наркомана, за ними практически не видно коричневой радужки. Он не может оторвать взгляд от них. Он падает в ту самую метафорическую бездну, каждый раз, когда встречается с его глазами. — Обещаешь, что будешь в порядке? — голос его хриплый, как если бы он без перерыва кричал два часа, а глаза просят дать положительный ответ. За один такой взгляд Юнги душу бы ему отдал, не то что обещание. — Обещаю, душа моя, — только и успевает он ответить, как Тэхён накрывает его губы своими. Широко раскрывая рот, сразу же проникая языком, прижимаясь к Юнги ближе, сжимая его майку на груди. Юнги отвечает с неменьшим запалом, зарываясь пальцами в волосы на затылке, вжимая его голову в себя, закрепляя их союз в этом поцелуе. Он как обещание, что все будет в порядке с этими двумя, мир может взорваться или остановиться к чертовой матери, но этот союз нерушим. — Клянусь, — говорит в поцелуй обещание, а сердце его полно отваги. Тэхён еле слышно стонет от удовольствия, правая его ладонь, такая холодная, лежит у Юнги на сердце, и буквально окутывает его жаром. Юнги чувствует как сквозь грудную клетку от его руки в него просачивается тепло, из-за которого неминуема гибель его внутренних льдов. И тут начинается свободное падение Юнги. Глаза начинает покалывать, он забывает, чем жил до него; стираются границы, где заканчивается он, и начинается Тэхён. — Да, вот так… — отвечает Тэхён, принимая его клятву, прижимаясь бесстыдно всем своим естеством ближе, ещё ближе, как будто хочет стать единым с Юнги. — Моё успокоение, — Мин считает себя обязанным сказать ему об этом. Он хочет раскрыть ему все свои секреты, рассказать обо всем, что его гложет, что ему нравится и что он ненавидит. — Мой ангел… — Господи Иисусе, нашли, блядь, время, — натурально возмущается Чимин, прикрыв глаза ладонью. — Чтоб я ослеп, как это развидеть и расслышать эту порнографию. На его крики прибегают парни, и из ванной выглядывает Сэджин, прижимая к уху мобильный, но сразу же скрывается опять. Они все смотрят на них, на то, как Тэхён приподнимает одну ногу, перекидывая её через бедро Юнги, хватая его за щёки, сталкивая их нос к носу. Юнги держит его крепко, закручивает на кулак отросшие белые пряди, другой рукой хватается за перекинутую через него ногу и схватив под коленкой грубо перекидывает его с дивана к себе на колени. Тэхён охает, поддаётся бёдрами ближе, приближает лицо, чтобы поцеловать Юнги, но Мин тянет его за волосы назад, запрокидывая слегка его голову, прижимаясь щекой к его полуоткрытой шее, вдыхая такой уже родной запах. Юнги слышит, как Намджун кашляет несмело, видимо, пытаясь дать понять, что они тут не одни. — Извращенцы грёбанные, как это аморально, боже, — шипит Хоби. — Очень вовремя сперма в голову ударила. Очень вовремя, — голос его так и пропитан скептицизмом. — Сейчас не время, бро… — похоже они смутили не только Хоби, но и Намджуна. — Серьезно, хён, нам нужно поговорить о т… Дальше Юнги не слушает, Тэхён скользит по нему ниже, пряча лицо в основании его шеи, сжимая в своих руках. Юнги поглаживает его влажную спину под водолазкой; грудь Тэхёна быстро поднимается и опускается в такт дыханию, Юнги сжимает волосы в руке и направляет его голову не открывая глаз. Тэхён мажет губами от уха до щеки и дальше. Юнги встречает его губы своим ртом, проникая в тёплую полость, воруя низкий слабый стон, слизывая его сразу же с губ. Время останавливается для них в этот момент. Его родственная душа. Но Тэхёна грубо оттаскивают с его колен. Чимин зол и щеки его приобрели немного розовый оттенок, делая его образ ещё более невинным. Он крепко держит потерянного Тэхёна за плечи, пресекая все попытки избавиться от его рук. — Никто тут, блять, не заказывал порно-шоу, уважайте людей вокруг себя. — Ты мог просто не смотреть, — апеллирует Юнги, встречаясь с глазами Тэхёна. Они горят, они обещают ему гибель. Юнги согласен. — А ты вообще заткнись, старый извращенец. До тебя он не был развращённым, он даже никогда на людях девушку за руку не держал. Что ты сделал с ним? — Я хочу держать тебя за руку, — покорность, с которой Тэхён это говорит, глубоко ранит Юнги. — Ох, чтоб я сдох, он как девочка-бойскаут. Подержаться за ручки, как мило, — в голос смеётся Хоби. — Приплыли, блять. Нашёл кого держать за руку, боже. Веди его отсюда, — обращается он к Чимину. — Если эти придурки не могут находиться спокойно в одной комнате, мы спокойно поговорим отдельно, — пока Хоби говорит, менеджер выходит из ванной, убирая мобильный в карман. — И так, ребята, собирайте вещи. Мы летим домой. Немедленно, — он хлопает в ладони и поторапливает ошалевшую команду, которая смотрит на него, ничего не понимая. — Что непонятного? Самолёт будет готов через три часа, вылетаем немедленно. Нужно убираться отсюда как можно скорее. Ты, — он показывает пальцем на Юнги, и по его голосу и бегающим глазам Юнги понимает, как Сэджин растерян и напуган. Над ними нависла угроза опасности и Юнги извинился бы перед Сэджином, но ему не жаль. — Ты! Ничего не желаю слушать. Выселяемся немедленно, у вас десять минут на сборы. — Нет, — только и говорит Юнги. Похоже говорит он это настолько уверенно и жестко, что Намджун матерится себе под нос, а Чимин отпускает Тэхёна, и тот садится на пол, на мягкий бежевый ковёр, прижимая к себе колени и смотря на ребят грустным взглядом. — Юнги, не заставляй меня звонить твоему брату, а если понадобится, то и родителям, — Сэджин ещё никогда не был, на памяти Юнги, таким злым. — Мы улетаем немедленно. — Тогда можешь набрать их сейчас, я никуда не поеду, хён. Я сказал один раз и это не обсуждается. — Пожалуйста, Юнги, если тебе плевать на себя, то хотя бы подумай о нас. Ты поставил под удар всех… Ты калечишь жизнь и себе и ему… — Да ему поебать на все это, Намджун, можешь не стараться. Не видишь его глаза? Вон, потерянные. Крыша поехала наконец-то, он ничем не отличается от слабоумного, — обиженно, но спокойно говорит Хоби. — Хосок, прекрати немедленно. Ты забываешься, — Сэджин все ещё рьяно защищает своего подопечного, что не может не улыбнуть Юнги. В этот момент на него смотрит Тэхён и тоже улыбается мягко. Юнги готов хоть сейчас свернуть горы лишь за одну такую нежную улыбку. Любовь гоняет по его венам чистый адреналин и смелость. Он подмигивает Тэхёну, на это Чимин закатывает глаза, шепча: «серьёзно». — Хён, не нужно, — обращается Юнги к менеджеру. — Все в порядке, не надо меня защищать. И насчёт вылета, если вы обещаете организовать нам священника и зарегистрировать нас, то даю слово, что мы полетим с вами через три часа. Как вам такая альтернатива? — Я думал, что он окончательно чокнулся, но нет, он ещё не дошёл до своего предела, — Хоби драматично падает в кресло рядом с собой. — Если вы поженитесь в течении часа, обещаешь немедленно покинуть с нами страну? — спрашивает Намджун у Юнги, тоже опускаясь на диван, и смотря при этом на Сэджина, будто прося его: «давай сделаем это для него». — Хорошо, — говорит менеджер. — Мы устроим вам свадьбу.***
Спустя полчаса Юнги и Хоби уже находятся на парковке какой-то маленькой часовни под названием «Пока смерть не разлучит нас». Она странная, думает Юнги, разглядывая искусство двадцать первого века. Не удивительно, что больше ни одна церковь, кроме этой, не были свободны в это время. Никто не хочет свадьбу в Вегасе в стиле манги. Часовня полностью черно-белого цвета, расписана она, по рассказу священника, который стоит рядом с парнями, одетый в костюм Элвиса (его прервали с подработки второй работы), известным стрит-арт художником Джонни, или как его там. Юнги не вникал в суть разговора. Хоби взял на себя эту роль. Они ждут Тэхёна, Чимина и Джуна, чтобы начать церемонию. Но Тэхёну немедленно понадобилось сходить в магазин и купить кольцо, а его менеджер решил сэкономить им время и отправить обратно его машину в компанию где он её арендовал, а его аппаратуру и их багаж сразу же отвести к их самолету. Юнги сильно сомневается, что Сэджин успеет на венчание. Они, вероятно, сразу же поедут в аэропорт. Но, что, черт возьми, можно делать в магазине, когда они так опаздывают, уже сорок минут? Юнги нервно поглядывает на время в телефоне. — Не переживай, с ними всё в порядке, с ними ведь Намджун. Сейчас приедут, прекрати дёргаться. Вид у тебя совсем ни как у счастливого жениха, взбодрись, — он ударяет его в плечо локтём и смеётся. Священник Элвис смеется вместе с ним, хотя и не понимает корейскую речь. Он достаёт пачку сигарет и протягивает им. — Угощайтесь, парни. Юнги дёргает головой, отказываясь, и сразу устремляет взор на въезд парковки. Да где же их носит-то, черт их дери. Ещё десять минут и он едет его искать. А Хоби принимает сигарету и они, на пару с Элвисом, спокойно стоят себе покуривают, иногда перебрасываясь словами на английском. Спустя час, когда нервы Юнги и названивающего Сэджина уже на пределе, а сигарет уже не осталось, на парковку заезжает такси, и из него буквально выбегают Чимин, Намджун и Тэхён… с темными волосами. Юнги наконец-то вздыхает свободно. Он здесь. — Боже, что так долго-то? — негодует Хоби, пока Намджун здоровается с Элвисом. — Бегом внутрь, пока мы не дошли до разговоров о религии или того хуже, погоде. Я продрог весь. — Ребята, у нас реально мало времени. Давайте быстро закончим с этим, — торопит Намджун, следуя за Элвисом внутрь. — Вау, это же та знаменитая часовня, которую расписал известный художник Джошуа Видес. Невероятно, — восхищается Арэм. — Тебе нравится современное искусство? — сразу же встревает Чимин. — Я обожаю читать мангу. Теперь уже Хоби закатывает глаза, шепча идущему рядом Юнги: «Они отвратительны, даже больше, чем вы. Намджун все пытается впечатлить девственника. Для человека с айкью сто пятьдесят он ведёт себя как дубина». Юнги бьёт его по плечу, улыбаясь его словам и говорит «прекрати». Тэхён сразу берет Юнги за руку, концентрируя всё его внимание на себе, и шепчет на ухо: «я соскучился», чем не мало испытывает выдержу Мина. У него слегка влажные волосы, видимо высушить их не успел, и холодные пальцы. Пока они заходят в часовню, Чимин рассказывает об их приключениях. — Так как у нашей невесты сегодня не будет белого платья, то она решила, что ей просто вот блять кровь из носа нужна хотя бы причёска, и мы полчаса торчали в туалете магазина, пытаясь сделать это, — он указывает пальцем на волосы Тэ. — Надеюсь невеста довольна, хотя по вашему виду не скажешь. Разоделись как на похороны во все чёрное. Нельзя было пожениться в Корее? — нудит Пак, пока все не поворачиваются на него, ну, кроме Намджуна, конечно же, он и так всё время пялится на этого парня. — Что? Разве я не прав? — Я тоже так думаю, — поддерживает Намджун. — К чему такая спешка? — Почему вы двое выглядите, как старая супружеская парочка, которая без конца ноет. Тошно от вас, заткнитесь оба, — они встают по разные стороны от Элвиса. Намджун и Хоби за спиной Юнги, Чимин за Тэхёном. — Давай быстрее, бро… у нас нет времени. Быстрее-быстрее, — нервно смешивая английский с корейским подначивает его Хоби. — Собрались здесь, чтобы обвенчать… — начинает Элвис и тут же осекается, он даже имён не знает. Хоби подходит и на ухо подсказывает ему. — Кхм, извините. Дети мои, мы собрались здесь, что бы обвенчать Ким Юнки и Мин Тэёна, — тут уже не выдерживает Намджун и прыскает со смеху, потом быстро снова приобретает серьезный вид, когда Юнги поворачивается на этих двух засранцев. Хоби шепчет: «это не я, он сам напутал», но Юнги ему ни разу не верит. — Согласен ли ты взять в мужья Ким Юнки? — продолжает священник, обращаясь к Тэхёну. — Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о нём и обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтверди это перед Богом и свидетелями словами «да, обещаю», — после этих слов Тэхён вытягивает из заднего кармана чек разрисованный, скорее всего, его клятвой, и начинает читать. Он расслаблен и спокоен. Каштановые волосы делают из него ещё большего ангела, у Юнги всё трепещет внутри, когда он понимает, что вот этот потрясающий мужчина, который прочищает горло и начинает говорить своим низким спокойным голосом, станет его мужем. Этот ангел официально будет принадлежать ему. — Я зачту сначала? — спрашивает он у собравшихся и получив положительные ответ, продолжает. — Пытался написать красиво, но времени не было и музыка в такси мешала, так что… кхм… — он встречается с глазами Юнги и тот ему одобрительно улыбается. — Хён, я… я клянусь тебе быть во всем опорой и поддержкой. Трепетно любить тебя и оберегать от всех невзгод. Дружить с тобой, когда тебе будет нужен друг. Молчать с тобой, когда тебе грустно и говорить, когда слова нужны. Я согласен принять твой тяжелый характер, как часть тебя, жить с тобой, где пожелает твоя душа, и считать это место своим домом, — позади него Чимин уже хлюпает носом, а Юнги забывает как дышать, слушая его спокойный голос. — Клянусь страстно любить тебя. Теперь и навсегда. Обещаю сохранить то чувство, что между нами, моя родственная душа. Согласен, — быстро добавляет он, а у самого глаза блестят; на последнем слове Намджун шепчет Юнги на ухо: «ты счастливчик» и сжимает за плечо, когда Тэхен одевает на его безымянный палец простое тонкое серебряное колечко. Элвис поворачивается к Юнги и спрашивает: — Согласен ли ты взять в мужья Мин Тэёна? Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о нём и, Господи, обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Если это так, подтверди это перед Богом и свидетелями словами «да, обещаю». — Удачи тебе переплюнуть это, чувак, — говорит Хоби. — Покажи тут высший пилотаж. — Вау, ну ты конечно усложнил мне задачу, — улыбается Юнги. — Ты записал клятву на чеке? — Да, а что? — спрашивает Тэ. — Я тоже. Он вытаскивает из кармана джинс чек, который нашёл у Тэхена. Ким улыбается квадратной улыбкой. Волосы его высушились и теперь пушистые торчат во все стороны. — Все те взлёты и падения обрели смысл теперь, — начинает Юнги. — И всё это лишь для того, чтобы найти дорогу к тебе. Хочу всю оставшуюся жизнь изучать карту под названием «Тэхен». И ты та причина, по которой я пережил ад и выбрался из него — это только ради тебя, оказывается, было. Если ты знаешь об этом — не стесняйся, пожалуйста, держи меня крепко. Найдя тебя, я словно обрёл оазис среди пустыни. Держи мою руку, потому что я знаю, что без тебя море в конечном итоге станет для меня просто пустыней. И если когда-нибудь что-нибудь нас разлучит, мы всё равно найдём дорогу друг к другу. Обещаю быть лучше, чем идеальным для тебя, моя родственная душа, — в конце его речи слёзы спокойно бегут по лицу Тэхена, он нервно оттягивает карманы своих джинс, вставая то на пятки, то на носочки. Юнги тянется за его рукой, притягивает к себе его ладонь, одевает кольцо и целует в раскрытую ладонь. «Я люблю тебя» читает Юнги по губам Тэ. — Я тебя тоже. Я тебя бесконечно. — Объявляю вас мужем и мужем. Можете поцеловать друг друга. — Нет времени, — встревает Намджун. — Надо ехать.***
Они успели как раз вовремя и сейчас уже находились в небе над десятью тысячами метров от земли. Сэджин очень обрадовался, когда они подъехали прямо к трапу вовремя. Молодожёнов поздравляли все работники на борту, включая самого пилота, а внутри частного джета находился сюрприз для них двоих. Небольшой тортик, шампанское, фрукты и даже золотые шарики в виде букв «Т» и «Ю». Настроение было сказочное, взлетели они в прямом и переносном смысле благополучно и после сигнала отстегнуть ремни, взялись за шампанское и торт. На борту самолета имелись восемь кресел для сна и одна двуспальная кровать в хвостовой части. Юнги купил этот самолёт именно из-за этой кровати, хоть он и обошёлся ему семизначным числом. Учитывая, что летал он редко, все деньги уходили на содержание и обслуживание джета. Но он ещё ни разу за это время не пожалел об этой инвестиции, потому что летать чартерными рейсами было для него сродни пыткам. Он ненавидел большое скопление людей, а летать вместе с командой было одно удовольствие. Вот так он приобрёл приватный джет за баснословные деньги, в любом случае, для чего он их зарабатывает вообще, если не может позволить себе такую мелочь. — Так вот как живут богатые, — Чимин сидит у иллюминатора, положив одну ногу на другую, в руках держа бокал шампанского, и весь этот лакшери стайл очень ему подходит, словно он родился среди этого. Рядом с ним кресло занимает Намджун, в своей чёрной косухе и волосами, зачёсанными назад. И оба выглядят как абсолютные противоположности друг другу, и в тоже время между ними видна гармония. Чимин со своей белой рубашкой и отглаженными чёрными брюками, и этот недорокер с розовым андеркатом. Как инь и янь. — Красиво жить не запретишь, правда? — Хоби восседает напротив этой парочки, дергая ногой. Он не особый фанат самолётов, пока не выпьет. — Наверное очень дорого снять такой самолёт. Вы всегда так сорите деньгами? Вау, очень круто быть музыкальным продюсером, эх, чтоб я так жил, — голос его полон детского восторга. — Не болтай глупости, — подаёт голос Тэхён, сидящий сбоку от них на двухместном диванчике с Юнги. — А что я такого сказал, это разве не правда? — возмущается Пак. Сэджин, наблюдающий за ними, тихо смеётся себе под нос. Юнги точно знает, что тот думает, типа: ох уж эти дети. — Ну, мы не знаем насколько это дорого. Никогда не доводилось снимать самолёт, — отвечает ему Хоби, и Чимин непонимающе смотрит на него. — Чувак, этот джет принадлежит нашему Агусту Ди, и не делай такие глаза. Тут нет ничего шокирующего, очень даже милый самолётик. Вон, даже кроватка имеется, — кажется, он стал ещё более болтливым после второго бокала. — Чёрт, это круто. Видимо ты очень крутой чувак, раз у тебя уже есть самолёт. Это… вау… — Чимин все ещё не может принять эту новость. — Это просто самолёт, я тоже могу его купить, просто нет надобности, раз у Юнги есть, — встревает Намджун, и Чимин смотрит на него глазами, полными восхищения. — Чувак, серьёзно? — смеётся Хоби. — Нет, серьезно? Ты только что хвастался своими деньгами. Бро, не ожидал от тебя такого. Фу таким быть, — после его слов Намджун краснеет так, что даже не знает, что ему ответить. От лишь открывает и закрывает рот. — Отстать от него, Хоби. Он просто сказал правду. Вон, ты тоже можешь купить себе самолёт, но вы оба скряги и предпочитаете летать за мой счёт, — пытается как-то спасти положение друга Юнги. — На самом деле это потрясающе, меня вдохновляют люди, которые не боятся показать настоящих себя, — Чимин говорит это и не сводит глаз с Наму. — П-правда? — заикается Намджун, спрашивая голосом, полным надежды. — Абсолютная, — всё так же, не отрываясь от него, шепчет Пак. — Поцелуйтесь ещё, — комментирует Хоби, и только потом Намджун откашливается и отворачивается от Чимина. Тот в свою очередь глядит в иллюминатор, а на лице мечтательная улыбка. Потом им подают ужин. Стюардесса сервирует им столы, пока Хоби бессовестно флиртует с ней. Она мило ему улыбается и терпеливо отвечает на все его вопросы, в конце Хоби подмигивает ей, и та вся красная скрывается с поля их зрения. Они едят какое-то время в тишине, изредка комментируя содержимое своих тарелок, и Тэхён заканчивает первым. Ему подали веганский ужин, кстати. Сэджин не забыл о его просьбе. Тэхён тянется к Юнги, целует его за ушком и шепчет: — Если ты не против, я прилягу немного, шампанское в голову ударило. — Конечно, поспи на кровати. Сделать тебе массаж? — Юнги трогает его лоб рукой. — Ты горячий, — замечает он. — Спасибо, — подмигивает ему Тэхён. — Нет, подожди. Ты плохо себя чувствуешь? — начинает переживать Юнги. — Мне пойти с тобой? — Нет-нет, всё хорошо. Просто перенервничал. Долгий был день, муж… — последнее слово он шепчет особенно тихо. — Повтори, — наслаждается Юнги. — Мой муж? — улыбается Тэ. — Я люблю тебя, ты знаешь? — Юнги чувствует, что обязан был сказать об этом сейчас. — Знаю, хён, — Тэхён целует его ещё раз за ухом, Юнги поворачивает голову и сталкивает их губы. Простое касание губ, ничего более. — Отдохни хорошо, я присоединюсь попозже. Тэхен желает всем приятного аппетита и, сославшись на головную боль, скрывается в спальне. Чимин спрашивает, не пойти ли с ним, а Юнги в ответ смотрит на него серьёзным долгим взглядом. — Что? Он — в первую очередь, мой друг, — возмущается Пак, когда Тэхёна уже нигде не видно. — В первую очередь, он мой муж и родственная душа, только потом он твой друг, прошу впредь не забывать об этом. Не желаю слышать что-либо подобное в будущем. Надеюсь, мы поняли друг друга? — Юнги не привык быть таким грубым, но лучше расставить все точки на «и». — Сдурел, что ли? Я просто спросил: нужно ли ему что нибудь? Просто предложил дружескую помощь, — Чимин ошарашенно пялится то на Намджуна, то на Сэджина, то на Хоби. — Разве я сделал что-то плохое? — Нет, что ты. Он просто придурок, не обращай внимания. Дело уж точно не в тебе, — успокаивает его Хоби, а Намджун берет крохотную ладонь Чимина в свои руки и, тем самым обращает всё его внимание на себя. — Прости, — шепчет Юнги Сэджину, который разочарованно глядит на него напротив. — Ты не мне это должен говорить, Юнги, — строго отвечает тот. Юнги глубоко вздыхает и поворачивается к Чимину, которому увлечённо уже что-то рассказывает Наму. — Чимин-а, — обращается он к нему, и когда тот поднимает на него голову, говорит: — Прости, я не хотел грубить или что-то ещё, просто… От его извинения глаза у Чимина теплеют, и он не даёт ему даже закончить. — Всё в порядке, Юнги. Мне просто нужно свыкнуться с мыслью, что у кого-то теперь больше прав на Тэхёна, чем у меня. Ты меня прости, я не хотел тебя задеть этим, — Намджун с гордостью смотрит на объект своего обожания, после его слов. — Ааа, хорошо, — Юнги удивлён этим пониманием, но пытается это не сильно показывать. — Спасибо, что понял. — Присматривай за ним хорошо и не обижай моего друга, иначе я приду по твою голову, — шутит Чимин, и Юнги утвердительно качает головой, мол, понял тебя. А Сэджин одобрительно кивает ему. После все опять смеются над какой-то шуткой Хоби. В процессе ужина Намджун умудряется разбить свой бокал, пролить(!) соль и ударить дважды Чимина локтем. — Его не просто так кличут Рэп Монстром, — говорит Хоби. — Он такой неловкий сейчас, не могу на это смотреть, боже, — Чимин на это смущённо опускает голову, а Наму не перестаёт улыбаться. Из этого точно что-то выйдет. Так в разговорах о музыке, моде, политике и кино они проводят ещё часа два, выпивают на всех ещё две бутылки «Кристалл» и, после небольшой зоны турбулентности, решают всё-таки лечь спать. Посуду уносит стюардесса, убирает им столики и приносит принадлежностями для сна. Они опускают кресла в лежачее положение и один за другим ложатся спать. Один Хоби одевает наушники и смотрит что-то у себя в смартфоне, бубня под нос: «ненавижу самолеты, у меня всегда так сильно уши закладывает». Юнги треплет его по волосам и, пожелав хорошего сна, идёт в туалет и умывается, после подхватывает свою сумку и решает заглянуть к своему спящему ангелу. Тот спит на животе, завернувшись в пуховое одеяло, только макушка и торчит. Вся его одежда всё ещё на нем, волосы слегка мокрые у висков, видимо, вспотел под одеялом, ибо температура в самолете идеальная. Не слишком холодно, не слишком жарко. Юнги неспешно раздевается, пытаясь игнорировать звук двигателей. После стольких бокалов шампанского шум нервирует сильнее, чем обычно. Освещение в самолете переключается в спящий режим, лишь маленькие лампочки по бокам на потолке окрашивают их комнату в голубой цвет. Из иллюминаторов видна лишь тёмная ночь. «Идеально» — думает Юнги. Идеальная ночь, что бы впервые заняться любовью с его ангелом. Он раздевается догола. Скидывает одежду прямо на пол и забирается на кровать, к своему мужу. Аккуратно переворачивает его и расстёгивает на нем штаны, снимает обувь и пытается вытянуть ноги из штанин, когда Тэхен шевелится и произносит его имя во сне. Кажется, ему снится что-то хорошее. Юнги быстро избавляется от его белья и штанов, осторожно тянет с него водолазку, которая застревает у головы и чуть не будит ангела, но потом всё же поддаётся и соскальзывает. Так-то лучше. Юнги ласкает взглядом то обнаженное тело, что ему досталось по праву, и облизывает губы. Тут есть на что посмотреть. Тэхен опять что-то бубнит и, схватив край одеяла, заворачивается в него и снова принимает своё изначальное положение у стенки. Юнги потягивается к сумке на полу, достаёт тюбик смазки и лезет с ней под одеяло. Под ним тепло, тело Тэхена горя́чее, пахнет божественно. Юнги закидывает на его бедро ногу, обнимает за торс и притягивает ближе к себе, целуя в шею. Он немного увлекается этим, присосавшись губами к смуглой коже, пока не слышит болезненный стон Тэхёна. Он водит плечом, пытаясь избавиться от источника боли, и Юнги отпускает, замечая темный синяк под голубым светом. Тэхён переворачивается на спину, и Юнги не отказывает себе в том, чтобы накрыть его губы своими. Он нежно целует его, лаская низ его живота, сплетая с ним одну ногу. Ресницы Тэхёна начинают трепетать, он стонет и раскрывает рот, а Юнги пользуется этим и сразу же засовывает свой язык ему в рот, тут же накрывая его член рукой. Тэхён широко раскрывает глаза и смотрит прямо на Юнги с секунду, но после расслабляется в его руках и начинает медленно отвечать на поцелуй, ещё шире раскрывая рот и поддаваясь бёдрами вверх, ища больше контакта. Он обнимает его за шею и притягивает ближе. Они целуются, целуются, целуются; Юнги ему дрочит, пока он не становится абсолютно твёрдым. Губы покалывает, когда они отрываются наконец-то друг от друга, чтобы подышать немного. Всё тело покрывается липкой плёнкой пота, ибо под одеялом душно. — Любимый, — шепчет Тэхен, гладя его по волосам одной рукой, и Юнги быстро целует его в раскрытый рот. — Моя родственная душа, — говорит он и Юнги повторяет свой экспресс-поцелуй. — Муж, — и ещё один поцелуй. — Моя нежность, — после этих слов Юнги тянется для поцелуя, но осознав сказанное замирает и смотрит на него долгим взглядом. Все внутри затрепетало от этого прозвища. Будто миллион бабочек внутри него разом решили взбунтоваться. Это выбивает почву из-под ног. — И что хуже всего, знаешь? — хрипит низким сонным голосом Тэхён. — Хуже всего то, что я мечтал быть наполненным тобой с первой нашей встречи… — Юнги резко приподнимается, сдергивает с них одеяло, сгребает Тэхена в свои объятия, вталкивая колено ему между ног, властно раздвигает их и нависает над ним, смотря в тёмный омут напротив. Тэхён глубоко дышит и не сводит с него глаз, потом облизывает губы и продолжает всё тем же хриплым низким голосом: — Я всё мечтал почувствовать жар и тяжесть твоего тела, как сейчас. Хоть ты и пытался казаться холодным, рядом с тобой было чертовски тепло. И сейчас я так отчётливо улавливаю пульсацию между ягодиц, со мной такое впервые. Меня это пугает, Юнги. Мне страшно, — совсем тихо шепчет он, и Юнги хочет умереть здесь и сейчас. — Доверься мне, — говорит он. — Можешь вытворять со мной всё, что хочешь, моя нежность. Но не делай мне больно, пожалуйста, — Тэхён притягивает его ближе, шире разводя ноги, обнимает его и руками, и ногами. — Хочу тебя… Юнги зарывается в его волосы одной рукой, оттягивает их и накрывает его влажный рот своим. — Доверься. Он нашаривает ладонью на постели тюбик смазки. Одной рукой открывает крышку, выдавливает себе на руку обильно и отбрасывает прочь, даже не закрывая. Опускает руку между его ягодиц и смазывает проход Тэхёна, а после и свой член, не переставая целовать своего мужа. Тэхён дергается, когда Юнги проталкивает в пульсирующее колечко палец на одну фалангу, после и на всю длину. Тэхен хнычет и морщится. — Вряд ли ты сможешь вставить мне это, — говорит он, отрываясь от его губ, указывая куда то на пах Юнги. Юнги на это всего лишь улыбается уголками губ и толкается пальцем глубже, срывая первое удовлетворительное «ааах» с его губ. — Я вставлю, не сомневайся, ангел. Ты сможешь меня принять целиком. — Д-да, я хочу, — словно в бреду отвечает тот. Юнги убирает его волосы с потного лба и целует. — Такой хороший малыш, такой послушный, — и Тэхен стонет повторно, раздвигая ноги шире, опуская пятки на постель, слегка расслабляясь. — Молодец, котёнок. А теперь я добавлю второй, так что не пугайся. — Х-хорошо, — заикается тот, зажмуривая глаза, обнимая Юнги за шею что есть силы, а голос его едва слышен среди шума двигателей. Второй палец проходит так же тяжело, как первый. «Блядь, какой он узкий». Юнги бросает в жар, его член дёргается. С головки обильно капает смазка; лишь бы хватило выдержки, лишь бы не порвать его. Он начинает двигать пальцами, возобновляя поцелуй, пытаясь всеми силами отвлечь ангела от боли. Его пальцы движутся, движутся, движутся, а потом Тэхён вскрикивает ему в рот, тело его подбрасывает в его руках. — Господи, сделай так ещё раз, — просит он, и Юнги вновь бьет по простате, а Тэхён буквально взвывает от удовольствия. — Боже, да, вот так… Третий палец скользит уже лучше, но это всё ещё не его член, так что боли не избежать. — Как думаешь, сможешь сейчас принять его, ангел? — голос Юнги дрожит от перевозбуждения, он еле держится, чтобы не уткнуть его лицом в матрас и не вставить по самые яйца. После такого он бы себя не простил. — Д-да, я попытаюсь, — отвечает Тэхен, и Юнги убирает пальцы, поднимаясь с его тела, а его ангел сладко морщит свой нос. — Так странно, — говорит он. — Я чувствую, что чего-то не хватает. — Юнги широко улыбается, обильно смазывая смазкой повторно свой член. — Это нормально, котёнок. А теперь постарайся не кричать, вряд ли я смогу от тебя оторваться уже, — он устраивается между его разведённых ног, гладит бёдра, колени… целует внутреннюю сторону бёдра, водит губами вверх по низу живота, заглатывает на всю длину, ощущая как Тэхен потягивает двумя руками за волосы его голову и мучительно сладко молит «нет, нет, нет». Ну что за сладость. Юнги начинает сосать с удвоенной силой, игнорируя боль на затылке, где Тэхён что есть силы тянет его за волосы, шепча «нет, пожалуйста, я так кончу». Если он продолжит в том же духе, то вечеринка закончится, так и не начавшись, так что Юнги отрывается от своего занятия влажным чмоком, вытирает слюну с подбородка и нависает над разбитым ангелом. Тот полностью в беспорядке, волосы торчат во все стороны, глаза закрыты, он глубоко дышит, пытаясь успокоить сердцебиение. — Можешь кусать меня, если будет больно, но попытайся расслабиться, котёнок. Я постараюсь всё сделать нежно, — Тэхён кивает на его слова, даже не взглянув на него. Юнги заставляет возлюбленного обернуть ноги вокруг своего торса; приставляет головку ко входу и давит неспешно, проталкивая ее внутрь мучительно медленно. Даже через гул двигателей Юнги слышит, как громко Тэ дышит через нос. Он цепляется за его плечи, вонзая ногти все сильнее по мере того, как член Юнги входит в него. Его плечи уже горят, когда он проталкивает член наполовину, а Тэхён просит его остановиться. — Юнги, больно… — говорит он, а по вискам уже скатываются крупные капли слёз. — Он слишком большой, я не смогу, — его голос ломается, и сердце Юнги падает куда-то в пропасть. — Т-с-с, всё нормально, ангел, — сцеловывает он соленную влагу с его висков, не предпринимая попыток толкнуться дальше. И один бог знает, чего ему это стоит. Стенки так плотно обхватывают его орган, он мог бы кончить просто от того, что находится внутри него. Так хорошо. — Прости меня, — уже в открытую плачет Тэхён. — Прости, я не знал, что будет так больно. — Всё хорошо, котёнок, не плачь только, окей? Давай, посмотри на меня, — Юнги убирает руки Тэ от его лица и смотрит в его заплаканные глаза. — Мы можем прекратить всё, если ты не хочешь. Забудь, что я говорил ранее. Слышишь меня? — Тэхён на это положительно качает головой и, вытерев слезы с щёк, глубоко вдыхает, успокаиваясь. — Прости, давай попробуем ещё раз. Я знаю, что мне хорошо, но боль от растяжения такая… боже, она такая… — он не может найти слов. Тогда Юнги спрашивает, точно ли он уверен, на что Тэхен энергично качает головой, как бы говоря: «да, давай попробуем». И Юнги опускает ладонь на одно из его бёдер, нежно гладит и приподнимает ногу, сгибая в колене, после грубо толкается, проникая внутрь на всю длину. Кажется, раздавшийся крик был слышен даже в кабине пилота. Юнги накрывает его рот ладонью, прижимаясь к его лбу своим. У Тэхёна закрыты глаза, а грудная клетка поднимается и опускается так быстро, что Юнги начинает беспокоить его состояние. Но потом он опускает глаза и видит, что Тэхен кончил себе на живот. Бог ты мой, он такой потрясающий. Прежде чем убрать ладонь, Юнги спрашивает: — Всё нормально? — Тэхён в ответ смотрит на него широко раскрытыми глазами и моргает. Юнги убирает ладонь и сразу же глубоко целует его, даря много внимания языку Тэхёна. — Такой потрясающий ангел. Такой сладкий. Так хорошо испорченный, — шепчет Юнги в поцелуи, начиная медленно раскачиваться внутри его тела. Его член входит, растягивая и заполняя его. Он начинает двигаться. Неумолимо медленно, мучительно сладко. Полностью выходя и проникая обратно. Тэхён возобновляет свою игру на его спине «содрать кожу с Юнги». Мин отрывается от его сладкого рта и утыкается в темный синяк на шее, вздыхая его аромат, смешанный с запахом пота. Он проникает всё глубже и глубже. Тэхён под ним мокрый и вновь твёрдый; Юнги ставит одну руку около головы своего мужа и опирается на неё, другой же всё ещё держит его за бедро, нанизывая его на свой член. Тэхён подкидывает бёдрами непроизвольно, стонет так, что Юнги еле держится, чтобы не кончить от этого низкого голоса. Он останавливается и дышит, пытаясь успокоить своё сердце и оттянуть оргазм. — Почему… почему ты остановился, любимый? — Тэхён касается его лица своей влажной ладонью, трогает губы, когда Юнги поднимает голову, капля пота скатывается по его лицу и падает с кончика носа на щеку Тэхёна. — Не останавливайся, пожалуйста. Юнги делает мощный толчок, который Тэхён встречает громким стоном и непроизвольным рывком навстречу, чтобы нарваться на второй, ещё более глубокий, и на третий, снова и снова. Его смуглая кожа блестит от пота, и кажется такой горячей, что от неё вот-вот пар пойдёт. И сам Тэхён весь горит, Юнги сжигает его изнутри, раздирая мощными толчками. Юнги двигается как одержимый, чувствуя пульсацию вокруг члена. Юнги слышит свой бешенный пульс в ушах и боится, выдержит ли Тэхён этого, и смотря на то, как тот раскрывает рот, пытаясь дышать, очень сильно сомневается в этом. Если каждый их секс будет таким, то они просто напросто убьют друг друга. Юнги не хочет об этом и думать, когда внутри него сейчас так жарко, так хорошо. Он разводит его ноги шире и врезается в него что есть силы, а Тэхён лишь насаживается. Он так сладко подкидывает бёдрами, не прекращая повторять: «да, вот так, глубже, Юнги, пожалуйста, глубже». И Юнги входит, входит в него до упора, и Тэхён вскидывается, его начинает бить мелкой дрожью и он кончает во второй раз, сжимаясь вокруг его члена так сильно, что Юнги не успевает выйти из тела. Юнги кончает глубоко в него, его накрывает волнами оргазма, удовольствие сокрушает его. После он лежит на Тэхёне, разбитый полностью, как Титаник после айсберга. В полном беспорядке. Они лежат так, обнимаясь какое то время, пытаясь привести дыхание в норму. Оба мокрые: Тэхён, придавленный жарким телом Юнги, у которого горящие плечи и полыхающая спина, и Юнги, который пытается встать, но Ким шепчет ему очень спокойным голосом, гладя по волосам: — Останься. Останься во мне.