Вторник, четверг и пятница

Любовь всей жизни. Что за глупость? Эл никогда больше не загадывала на будущее, не смотрела в чьи-либо глаза с полным доверием, не могла, да и не хотела больше. Майк никогда не был слишком наивным, чтобы надеяться сохранить дружеские отношения после расставания, а особенно после такого. Потому что это бред. А те, кто говорят, что такое возможно, просто нагло лгут. Тот день был самым ужасным не только в его жизни, но и в её тоже. Шёл дождь, так же, как и днём ранее. Все улицы были залиты настолько, что, казалось, ещё чуть чуть и город поплывет в Атлантический океан. Жаль, что этого не произошло на самом деле, тогда бы не пришлось проходить через такой сложный и самый страшный период в жизни каждого человека — расставание, а особенно, первое. Майк еле видел дорогу, лобовое стекло омывалось сильным потоком дождя. Быть может, в любой другой день он бы оставил это дело на потом, но сейчас он не мог. Нужно сделать всё как можно быстрее, пока остатки храбрости ещё живут в нём. Для Эл тот день начался довольно обыденно, никого плохого предчувствия, как показывают в дешевых фильмах про любовь, никакого плохого настроения. Просто — обычный день. — Эл, ты сегодня никуда не собираешься? — спросил Хоппер, он заскочил ненадолго домой, чтобы перекусить и уже собирался возвращаться обратно. — Нет, — ответила она, отхлебывая из кружки горячий чай. — Хорошо, дождь на улице просто ужасный, — он натянул шляпу и ещё раз посмотрел на дочь. — Ладно, я поехал. — Аккуратнее там, — Хоппер угукнул и вышел из дома. Самый обычный день. Стук в дверь был весьма неожиданным, но Эл уже догадывалась, кто это может быть. На пороге стоял Майк, весь мокрый, хоть под дождём он пробыл максимум минут пять пока доходил до машины и пока выходил из неё, но, тем не мене, успел промокнуть до нитки. Взгляд его был довольно странным, но Эл не придала этому значения, быстро впустив Майка в дом. Майк заходил неохотно, смотрел куда-то поверх неё, медленно передвигая ногами, пока она искала для него полотенце. — Всё в порядке, Эл, мне оно не нужно. — Как это? Ты весь мокрый, заболеешь ведь, — не унималась она. — Я пришел поговорить, — выдохнув, сказал Майк. Его немного трясло, но вовсе не от холода. — И тебе это совсем не понравится, — немного помолчав, добавил он. Эл нахмурилась, откладывая полотенце в сторону. — О чём поговорить? Что-то случилось, Майк? — Уилер утвердительно покачал головой, что далось ему с большим трудом. — Да, случилось. — Ну, так расскажи, — ощущение, что что-то здесь не так, всё ещё не хотело приходить к Эл, и она присела на подлокотник дивана, ожидая его ответа. Лучше бы она это не делала, лучше бы она никогда об этом не узнала. Но, всё то, что произошло, уже произошло, а люди не властны обернуть время вспять. — Нам нужно расстаться, — сипло произнес Майк, ему показалось, что это не его голос вовсе. — Что? — спустя секунду вопросила Эл. — Ты сейчас так пошутил? Вечно ты меня разыгрываешь, хватит уже, — усмехнувшись сказала она, слезая с дивана. — Я не шучу, Эл. Нам правда нужно расстаться, — он решил добавить в свой голос больше твёрдости, что получилось плохо. Повисло молчание, но Майк не смел смотреть на неё, просто не хватало сил. Он чувствовал, как воздух в комнате становится напряженным, будто его можно потрогать руками, и он давит, со всей силой давит на него. — Почему? — наконец, спросила она, абсолютно непроницаемым голосом. Не может же быть, что она догадывается? — Я… прости меня… я… — Майку не хватало воздуха, чтобы продолжить, но он должен был. Он поднял взгляд на неё, их взгляды встретились. Она смотрела с настойчивостью, требуя всё ей объяснить, а он трусил, но пытался сохранить хоть какую-то честность перед ней. — Я люблю другую. И, мне кажется, уже очень давно. Что-то умирает в них обоих в тот же миг, принося неистовую боль, и если для Майка эта боль заслужена, и он готов стерпеть её, стерпеть все последствия, то для Эл эта боль убийственна. Он предал её? — Кто она? — тихо спрашивает Эл, хотя догадка проскальзывает в её голове быстрее, чем она успевает её осознать. Майк думает, что смысла скрывать правду уже нет, поэтому набирает побольше воздуха в лёгкие, чтобы ему хватило на ответ. — Это Макс. Эл прикусывает губу до крови, не замечая боли, не замечая, как по её лицу уже текут слёзы, она сжимает кулаки, пытаясь держаться, но не может. Она смотрит на Майка в последний раз: он стоит с опущенной головой, и Эл становится до жути противно, она не хочет больше его знать, не хочет больше видеть. Дверь позади Уилера резко открывается, и он в то же мгновение чувствует, как его поднимает в воздух, и вот он уже летит прочь из её дома. На улицу. Больно приземляется в лужу грязи, расплёскивая её во все стороны, дождь нещадно продолжает лить и заливать его глаза водой. Он больше не видит её. Дверь закрывается с треском. Громко. Пробуждая его ото сна, но Майк до сих пор лежит, чувствует себя совершенно паршиво, но, как не странно, намного легче. Камень, что грузом давил на него, постепенно начал исчезать. Совсем скоро ему станет лучше. Ей — может, не совсем скоро.

***

Триста пятьдесят три дня спустя. Солнце палило, будто отчаявшись встретить кого-либо под своими лучами. Но тем не менее, под его лучами сейчас стояли двое, взявшись за руки. И этим двумя были мы. — Ну, вот и всё! Скажешь свои предсмертные слова? — А обязательно? — Конечно. — Тогда, ты первая. — Эй, кто-кто, а я то уж там выживу, это ты без мамочки и дня не протянешь, — Майк театрально закатил глаза и фыркнул. Пришёл день отправляться в колледж, в колледж на другом конце страны и, на самом деле, Майк был очень даже рад поскорее убраться из родного города, как и я вернуться туда, откуда приехала. — Ладно, хорошо, я скажу. Я скажу, что безумно люблю тебя Макс. И ты ведь не дашь мне там на самом деле помереть? — я улыбнулась ему и поцеловала в щеку. — Надеюсь, ты понравишься моему отцу, а иначе на меня не рассчитывай, — он сделал грустное лицо, и я снова улыбнулась. — Тебе не кажется, что здесь слишком жарко? — Ммм? Нет, но если тебе жарко, можем зайти куда-нибудь. Я кивнула и мы двинулись в центр города. Это захолустье никогда не перестанет быть захолустьем, но что-то прекрасное всё же было в маленьких городках. Солнце здесь особенно яркое, а люди особенно добрые, ну, или как повезет. Мы зашли в кафе-мороженое, которое недавно открылось прямо напротив площади, заняли места и сделали заказ. — Надеюсь, ты всё собрала? — спросил Майк, когда заказ, наконец, принесли и он уже уминал второй шарик мороженого. — Ещё бы, я целую неделю собиралась, мама без конца капала мне на мозги с этими сборами. — Кого-то она мне напоминает, — ухмыльнулся он, многозначительно посмотрев на меня. Я лишь закатила глаза. — Ладно, выезжаем уже завтра, и, если что-нибудь забудем, то так тому и быть. Главное, что мы вместе. Он снова улыбнулся мне. И я улыбнулась ему в ответ.