Вера поглощения.

      Насколько бы закрытой и надежной, как швейцарские часы, система не была, и в ней всегда найдутся плеши. Одни обнаруживались и ликвидировались, другие скрывались в самых потайных углах. Конечно же, в районах повстанцев было меньше — единицы. Вся их сила и «база» находились в столице или в ее пределах. Человеческий ресурс насчитывал около двухсот оппозиционеров. В основном это были никому не нужные, забытые Богом офисные работники или трудяги ещё каких-либо предприятий. В большинстве своём без семьи и близких. Они объединились во имя общей цели — обнажение правды. Только вот в чем эта правда была, они и сами до конца не знали.       Было известно о редких поставках на подводных лодках. Для чего, кому и с чем — оставалось загадкой. Способные лишь предполагать, они решили, что это гуманитарная помощь. Но раз их ячейка способна таковой располагать, от чего же они пашут по 10-14 часов в день? Безусловно, это вызывало возмущение и бурю негативных эмоций. Но информации, которой они обладали, было недостаточно для начала каких-либо действий. Поднимать шумиху? Загонять людей в угол? Слишком рано. Нужно было рыть дальше…

***

      Серое утро. Прохладное после ночного марафона дождя. Клеменс сладко посапывал, лёжа на низком диване. Правая рука болталась по полу, покрывало сползло с ног, оголяя их; пшеничные волосы растрепались, торча в разные стороны.       Маттиас по привычке проснулся слишком рано. Сходил в душ, приготовил несколько тостов и заварил все тот же терпкий кофе. Он мог бы разбудить парня, дабы отвезти его домой побыстрее, однако Харальдссон этого не сделал. Кажется, он и правда сходит с ума,. Нет бы устранить проблему, так он добровольно кидается в ее объятия.       Их «близость» должна была оставаться в тайне. Если кто-нибудь из объединения узнал бы об этом, парень бы сильно огреб.       А сейчас, находясь в этом закрытом помещении, наедине друг с другом, они были в безопасности.       Тучи потихоньку рассасывались, открывая дорогу слабым солнечным лучам. Как и накануне, брюнет внимательно изучал это спящее тельце. Странно, что-то прямо-таки тянуло к нему, но в то же время и пугало до жути. Он нуждался в поддержке. Невозможно тащить это бремя в одиночку, но тому ли человеку он хочет довериться? Надежда и сомнения терзали и грызли парня изнутри. Устав от этой угнетающей тишины, он не вытерпел и крикнул:       — Вставай!       От неожиданности Клеменс подорвался с дивана, принимая сидячее положение. Ошарашенный и сонный, он протер руками глаза и зевнул. — Мы что, в казарме? Нельзя поласковее? — возможно, это было бы уместно вчера. Однако сегодня у Маттиаса настроение не задалось, а ещё эти постоянные мысли о событиях последних дней не давали ему покоя. Вот он и сорвался. — Тебе бы тут права качать! Собирай свою ветошь и пиздуй! — шипение, злобное и такое несвойственное Харальдссону. Юноша продолжал сидеть, не осознавая, что это, блять, с ним происходит. — Я неясно сказал? — парень продолжал сидеть за стойкой, не отрывая от Ханнигана взгляда.       Блондин вскочил с места и направился в ванную, где висела его одежда. Он быстро собрался и вызвал такси. Суматоха и гнев.       Стоя у входной двери, не поворачиваясь, он прокричал:       — Тебе бы таблетки попить, долбоеб, — дверь громко хлопнула, раздаваясь эхом в этой пустой лачуге.       Хотелось выть, а пришлось приложить голову к столу, попутно перебирая на ней волосы длинными пальцами.       Уже через полчаса Клеменс был дома. Недоумение из-за произошедшего не отпускало его до сих пор. Даже стоя в душе, под холодными струями воды, он прокручивал этот инцидент в голове вновь и вновь. Светловолосый правда не понимал, что пошло не так. Может, он поспешил? Хотя ничего такого, по сути, и не произошло…       Парень понимал, что последствия произошедшего будут рассасываться ещё очень долго. Только вот времени у него не было. Он нуждался в Маттиасе. Без его поддержки план невозможно было осуществить.       На проверке завода ничего особенного не произошло… Пройдясь по всем отсекам, изучив бумаги в бухгалтерии, все спокойно разъехались. Маттиас как будто не замечал присутствия блондина, а если их взгляды и пересекались, то он сразу же отводил его куда-нибудь в сторону. Обходил его стороной и все время молчал. Даже члены его объединения заметили что-то неладное. Все тот же проходящий испытательный срок секретарь, шедший рядом с начальником, ненароком и очень тихо спросил:       — Эй, Маттиас, с тобой все в порядке? — возможно, этому парню нужно было не только место на работе…       Клеменс, идущий позади, внимательно следил за этой сценой. Вот задается вопрос, вот Маттиас поворачивает голову в сторону обращающегося и отвечает, что все хорошо, слегка улыбнувшись.       Улыбка. Неужели брюнет так просто может раскидываться ею? Блондин вошёл в ступор ещё больше. Не понимая, что он ощущает из-за увиденного, печаль или презрение, Ханниган решил больше не обращать на парня внимания, пытаясь вслушаться в доклад директора предприятия.       Тем временем Маттиас запутывал себя все сильнее и сильнее. Мысли его были далеки от рыбы и расчётов. Сейчас все былё посвящено ему — Клеменсу Ханнигану. Он правда хотел, хотел ему поверить. Только вот это все обман. Жалкая иллюзия, которую Харальдссон и сам часто создавал. Вопрос заключался в следующем: что этот парень пытается скрыть своим поведением?       Отдаться порыву и новым ощущениям, отрекаясь от идеи, которой он отдал треть своей жизни, — глупо и безрассудно. Они конкуренты. Они не способны дружить. Все эти стереотипы едко впились в его сознание.       Только вот в недрах разума все ещё бунтовало несогласие. Оно напоминало о родителях и детстве…       А что их отцы? Они были друзьями до того, как встали порознь.       «Мы не такие. Мы даже в детстве толком не общались…»       Как сложно принять такое простое решение. Каково же было историческим личностям, которые своим вердиктом решали судьбы миллионов? Маттиас и правда устал, мозг отказывался работать. Он вновь уснул на диване. На том же, что и Клеменс, который так будоражил его сознание, выбив из серой колеи.       Блондин, приняв душ, сел за компьютер, дабы поискать номера нескольких личностей, в помощи которых он нуждался. Только вот он тоже не мог забыть Маттиаса. Давно построенный план выходил за рамки дозволенного. Блондин сам начал привязываться к этому порой хмурому и такому несговорчивому парню. Конечно, детские переживания играли важную роль во всей этой подоплеке. А так же постоянный мониторинг его соц. сетей. Он знал многое о Маттиасе Харальдссоне… Однако была ли эта информация достоверной? Или это все четко сплетенная липкая паутина, затягивающая наивные души в свои владения?