Вера поглощения.

      Приблизившись к двери, Харальдссон слегка ударил по ней ладонью. Бушующая внутри него сила присмирела. Как мальчишка, он не мог набраться смелости, чтобы уверенно постучать. И в этом не было нужды: уже через минуту Клеменс появился на пороге.       — Маттиас, что ты здесь забыл? Уже совсем мозг расплавился? Забыл про завтрашнее событие?       Брюнет выглядел подавленно. Подобно сумеркам, опустившимся на город, он источал тоску и уныние. Глаза такие мутные и нелюдимые: вера покинула их.       — Ладно, не стой, заходи, — Ханниган потянул его за руку, попутно высунув голову на улицу, дабы убедиться, что она пуста.       Проведя незваного, но такого желанного гостя на кухню, он задал вопрос:       — Что-то случилось? — в ответ лишь томное молчание. — Прошу, скажи хоть слово. — от этой гробовой тишины самому юноше становилось дурно. На сердце скреблись кошки, невыносимая боль разливалась по его жилам при виде поникшего Маттиаса. — Не молчи… — судорожно прошептал он, слегка касаясь руки темноволосого. Парень откликнулся на его жест, подняв голову. Только он так ничего и не сказал.       Впервые светловолосый увидел его слезы… Губа нервно дрожала, появившаяся надбровная складка, говорила о том, что это предел: он устал.       Конечно, не таким Клеменс представлял первый приход парня в этот дом, но времени не оставалось, поэтому любой посещение было важным событием. Он забыл о том, что их ждёт завтра. Сегодня был последний вечер наедине.       — Пойдём, — неожиданно ласково прошептал блондин. Маттиас слегка напрягся, однако запросто поддался просьбе молодого человека. Держась за руки, они преодолевали темные коридоры большого загородного дома, поднимаясь по лестнице. Они оба понимали, к чему все это ведёт…       Дверь слегка скрипнула, и их взору предстал вид спальной комнаты. Мятного цвета постельное белье; слегка покачивающиеся занавески, поддавшиеся тихому ветерку; шкаф с открытой дверкой; тумбочка, на которой небрежно были раскинуты белые листы. Картины, лампа, свечи — все эти детали Харальдссон жадно впитывал, пытаясь запомнить каждую. Заметив это, хозяин дома отпустил его руку и присел на край кровати.       Ночь ещё не стала обладательницей города — блеклый свет улиц лишь легонько освещал просторную комнату юноши. Маттиас передвигался плавно, подобно тени, порой касаясь вещей и задавая вопросы. Взяв в руки фотографию, на которой был изображён Клеменс и его отец на местном пруду, он повернул голову к ее обладателю.       — Да, это было три года назад, с отцом ездили рыбачить, — Клеменс расплылся в легкой улыбке, предаваясь таким дорогим воспоминаниям. Юноша поставил фото, огранённое в рамку, на место, ещё раз пробежал глазами по комнате, а затем перевёл взгляд на парня. Тот уже успел откинуться на кровать — ноги по-прежнему были согнуты в коленях, но ступни беспомощно качались в воздухе не в силах достать ламинат.       Брюнет тихо приблизился к нему. Вплотную подойдя к кровати, он опустился на неё, нависая над парнем.       — Матт… — слово оборвалось. Оно потерялось в их первом и таком невинном поцелуе.       Ханниган бережно провёл рукой по темным волосам, запутываясь пальцами в мягких локонах. Маттиас расплылся в приятной истоме.       Они слегка отстранились друг от друга, проронив первый вздох. Пристально смотря друг другу в глаза, они молниеносно стали стягивать одежду со своих пылающих тел.       Сколько сладостных событий было утеряно: они навеки канули в лету. Но эта последняя ночь была незабываемой. Буря эмоций, подобно искрам, пылала в их сердцах. Только, как ни странно, она не потухала, а разжигалась ещё больше. Нежность переросла в шторм, в страсть. Не в силах оторваться друг от друга, они жадно целовались, лишь иногда заглатывая воздух.       Сплетение рук, тел — эта минутная слабость изменила их отношение друг к другу, окончательно убедив в том, что они не просто друзья. И казалось бы, то, вечное и желанное, происходящее между ними, достигло предела. Время беспощадно, за окном давно наступила ночь. Настал момент расставания.       Пора.       Клеменс мечтательно сопел на плече Маттиаса, укрытый одеялом. Но тот не спал. Он пристально смотрел в потолок, пытаясь утолить мучительную боль в груди этой прекрасной зимней ночью.