***
Следующие два дня шли, если не напряженно, то заметно не очень хорошо. После расставания с Дафной, я узнал о себе много нового, но так же ещё подзабытого старого. И то что я «козел озабоченный», и то что во мне нет «никакого уважения к женскому полу», что для меня, эстета женской красоты «девушки — это куски мяса», а мой мировой характер описывали оч-чень долго: было и про «циничного бабника», не говоря о моем добродушии, которую назвали «дурацкими шутками», это уже не говоря про мой «невозможный тупой юмор»… Вообще из всего, меня только про юмор и задело, если честно. Как можно было сравнить мой отточенный, черными шуточками, юмор, назвать — сортирным дурнословием? Вот, и я не понимаю! — Привет, Джайлс, — возникла на обеде эта змея довольная. Я о Райдаре, если кто не понял. — Как дела? — Убью, — пообещал я, и с садистским удовольствием впился зубами в прожаренную сочную мякоть курицы. — Второй день на голодном пайке, а уже чуть ли не на людей кидается, — развеселился Райдер. — Я не хочу видеть твою рожу весь этот месяц, — гневно заявил я, кидая в него стебель сельдерея. Вот, точно этот овощ про него! Такой же пресный и пра-а-авильный, блин. — Люди добрые, вы только посмотрите! Наш гордый лев не в настроение! Прайд покинули все самки! Спасайтесь! — заорал этот полудурок, откровенно радуясь моему состоянию. Изверг! Я откровенно психанув, встал и тут же столкнулся с Грейнджер… Точнее это я натолкнулся на неё, споткнувшись об чей-то подол, свисающей мантии и налетел на Грейнджер, при том упав на неё. — Во, блин! — прошипел я, вставая на ноги. — Эй, Гремучка, ты жива? — взволновался я, помогая встать девушке. Но та только зло на меня посмотрев, резко выдернула локоть из моей руки. — Что Грейнджер не смогла охмурить Уизли или Поттера, так решила опуститься и до Люпина? — язвительно сказал этот напыщенный прыщ Малфой. Грейнджер малость подрастерялась. А Уизли и Поттер встали двумя столбами недалеко. Кто что, но я увидел отличный способ разрядки. — О, Малфой, ты похоже обронил лицо, — мило улыбнулся я, подходя к Драко и резко со всей силы хватая упыреныша за волосы и хорошенько приложив его об стол. Из разбитого носа потекла кровь, а сам белобрысый прыщ по-бабски заверещал. — Так тебе лучше, — удовлетворенно сказал я, выходя из столовой. — Ты ещё поплатишься за это! — прошипел мне вслед этот гаденыш. — Малыш, не говори так, ты же меня обижаешь, — хихикнул я, чувствуя как то мифическое спокойствие разливается по телу. Надо же! А может я и продержусь этот месяцок, но только Малфой, к сожалению, не вечный…***
Отработку я все-таки получил… И поэтому теперь в свой выходной, вооружившись щетками, тряпками и ведром, со всякими моющими средствами я натирал до блеска котлы мистера Слизнорта. Кто-то гулял, веселился, пил… вообщем жил! А я тут, с тряпками воюю, блин! — А люди те ещё твари, И Райдер в их главе! Но боюсь, я сдохну, вот скоро, Да только, я же живучая падла-а-а! — напевал я, тря щеткой пригоревшую пакость на котле. — Занимательная песня, — раздался знакомый голос сзади. Обернувшись, я удивленно обнаружил сзади себя Грейнджер, которая на этот раз была одета в гражданское: голубые джинсы, симпатичная голубая кофточка и обычные белые кроссовки. На удивление, мне Грейнджер вдруг показалась резко симпатичной… О, блин! Надо спровадить её отсюда, иначе я и лещей получу, и Райдеру спор проиграю и стану насильником. — А ты что-то хотела? — поинтересовался я, продолжая скребсти щеткой котелок. Карие глаза Грейнджер удивленно расширились, словно не веря, что я ей ещё ни одной шуточки не сказал. Дошутишься, тут блин, когда до конца спора осталось двадцать шесть дней. — Вообще извиниться и за то, что тогда так подумала о тебе на Астрономической Башне. Признаюсь, я тогда была не права и сама тебя спровоцировала, что было очень глупо с моей стороны. И спасибо, за то что заступился перед Малфоем. Ну в принципе, всё. Я со вздохом отложил щетку в сторону. — Ты тоже не обижайся на меня дурака, просто у меня характер такой… буйный, — сказал я. — Так значит друзья? — улыбнулся я, протягивая ей руку. Грейнджер облегченно рассмеявшись, сказала: — Да, друзья. — Слегка пожав руку, она смущенно посмотрела на меня. Но вот уходить почему-то не спешила. Я же снова принялся тереть щеткой несчастный котел. — Слушай, ты к Слизнорту идёшь один или пригласишь кого-нибудь? — вдруг спросила Грейнджер. — Ещё не решил. Я вообще не понимаю как в его круг любимчиков попал, — честно признался я — Ты лучший зельевар на Гриффиндоре, — польстила Грейнджер мне. — А мне казалось, что я просто на всеобщем снимке лучше выглядеть, среди ваших постных лиц, — хихикнул я, за что тут же получил кулачком в плечо. — Вообще может никуда не пойду. — Почему? — Тебе честную или выдуманную версию? — Давай выдуманную, — улыбнулась Грейнджер. — Я слишком душевно развит, чтобы светить своим чудесным ликом среди лучших зельеваров и предпочитаю скромно почивать в своей кроватке, обнимая плюшевого медведя и видя сладкие сны о драконах. — А честную? — хихикнула Грейнджер. Я со вздохом рассказал о споре с Райдером, что Грейнджер изрядно повеселило. — Ну вы даёте, — рассмеялась Гермиона, дослушав мою полную страданий мучительную тираду до конца. — Значит ты теперь не опасен в таком смысле? — Да, вообще божий одуванчик! — воскликнул я, размахивая тряпкой. — Недавно меня МакГонагалл по плечу погладила, так я вообще это воспринял за эротическое поглаживание и домогательство! — всё ещё смеясь, поведал я. — Фу, пошляк! — рассмеялась Грейнджер, толкая меня плечом. — Слушай, давай вместе пойдем на этот сбор, раз ты теперь целомудренно держишь подобный пост? — внезапно предложила девушка. — За тобой же этот хлыщ ухлестывал… Кормак, да? — недоуменно посмотрел я на неё. — Да, — поморщилась Гермиона, вспоминая неприятного типчика. — Ну раз ты настаиваешь, то я не против, — улыбнулся я. — Приходи за мной в шесть, оденься во что-нибудь длинное, закрытое и скучное, а так же не забудь я люблю сиреневые лилии, — подмигнул я ей. — И всё-таки воздержание тебе на пользу! Вон почти что человеком стал, — мстительно добавила Гермиона. - Может попросить Райдера продлить спор... — Не будь так жестока, mon cheri! — воскликнул трагически я, уворачиваясь от полетевшей в меня щетки…