«Кровавая Опера»
«Два дня назад в парижской Гранд Опера нашли повешенного работника между задниками и декорациями. Убитый был известен по имени Жозеф Буке. Мужчина трагически скончался в возрасте сорока пяти лет по неизвестным причинам. Так же напоминаем, что это не первое событие, произошедшее за последние несколько месяцев. Ранее был обнаружен ещё один мужчина, лишённый жизни таким же способом. Были ли данные смерти обусловлены суицидом, пока выясняет жандармерия, но коллеги по работе убитых заявляют, что возможные преступления мог совершить никто иной, как сам Призрак Оперы. Опытные специалисты-следователи такую версию считают недействительной и официально подтверждают невозможность причастности к данным происшествиям духа.» «Та-ак, «Королевская семья…» а, это уже не то…» Балерина аккуратно свернула газету пополам, передавая её своему попутчику. «Значит, в Опера ещё и призрак свой имеется… Очень смешно, бедолаги жить не хотели, а эти всё на несуществующего духа валят! И как у людей только рука повернулась написать такое, да мало того ещё и опубликовать!» Тихо цокнув от внутреннего возмущения, Александра глубже зарылась в накидку, от усталости прикрывая глаза. — Ну, барышня, чего интересного вычитали? — Excusez-moi? — Саша нехотя разлепила глаза, исподлобья поглядывая на собеседника. — Ох, прошу прощения. Ничего хорошего. — М-м-м, — отчего-то протянул попутчик. — А вы чего такая хмурая? «Ну, мужик, отстанешь ты от меня сегодня или нет?!» — Молодой человек, — устало выдохнула она. — Я хочу отдохнуть. Нам ехать чёртово количество времени, а меня ужасно выматывают различные переезды! Прошу вас по-хорошему, простите, как вас? — Миколой меня зовите. — Так вот, Микола, прошу вас по-хорошему, не беспокойте меня. Девушка фамильярно откинулась назад, полностью кутаясь в красную накидку.***
Спустя «чёртово количество времени», Александра таки прибыла в Париж. На вокзале, как и полагалось, её никто не встретил, так как родственников у Покровской семьи здесь не было, а кроме них больше некому. Вдохнув свежий утренний французский воздух, героиня сильнее закуталась в шаль, которую пришлось достать из чемоданчика из-за достаточно прохладной погоды. Девушка радостно сошла с поезда, разыскивая взглядом какого-нибудь извозчика. Её выбор пал на мужчину лет сорока-сорока пяти с удобной на первый взгляд коляской и красивыми сильными лошадьми. — Bonjour, monsieur! — картаво поздоровалась Саша, по привычке кокетливо стреляя глазками. — Bonjour, Mademoiselle, — ласково отозвался мужчина, улыбаясь во все тридцать два. — Où vous le souhaitez? — Vous savez où se trouve le grand Opéra? — мягко спросила девушка, изысканно картавя слова. О, она не могла не признать своего превосходства, когда язычок неустанно бился о зубки, воспроизводя подобие французского наречия. — Un Opéra sanglant? — изумился извозчик, странно поглядывая на вопрошающую мадемуазель. — Oui, — ничуть не смутившись, отозвалась Саша, красиво моргая пушистыми длинными ресницами. — Prenez la place, — холоднее предложил мужчина, протягивая кисть, чтобы девушка могла забраться в экипаж. Александра любезно воспользовалась его помощью. Извозчик же невозмутимо закинул к ней чемоданчик, садясь на своё место. Что-то крикнув лошадям по-французски и ударив по ним кнутом, он погнал всю эту братию прямиком к тому месту, куда любезно попросила его странная мадемуазель. По дороге мужчина поинтересовался у своей клиентки, знает ли она про убийства, происходящие в этом жутком месте, на что балерина невозмутимо ответила положительно, чем полностью изумила его. Изогнув от непонимания этой девушки бровь, месье всё-таки с ветерком и достаточно быстро привёз её к парадному входу в громадное здание. Саша особо не вникала, почему с ней обошлись немного холоднее, чем сначала. Мадемуазель успевала только восхищаться всеми красотами Парижа, любопытно рассматривая проезжающие здания. Всё было одновременно похоже и не похоже на её родной город. Стиль вроде бы очень тесно переплетался с Санкт-Петербургом, но душа у Франции уже, соответственно, была другая. Это определённым образом нравилось героине, притягивая ещё больше с каждой секундой. Поблагодарив мужчину за хорошую поездку, девушка любезно, но молча расплатилась с ним и заворожённо посмотрела вслед удаляющемуся экипажу. Облегчённо выдохнув, Саша подобрала с земли чемодан, нехотя беря его за ручку. «Ну почему же я должна таскать все вещи сама? Неужели на свете не найдётся такого джентльмена, который смог бы помочь одинокой хрупкой мадемуазель донести её вещи?» «Ты не в России, дорогая. Пора бы спрятать белую кость себе подальше и понять, что фамилия «Покровская» здесь ничего не значит, а французы не накинутся на тебя, как собаки, страстно желая помочь потенциальной невесте…» «В Петербурге я отказывала графам, а…» «А это не Петербург.» «И почему половина меня такая невыносимая?!» Цокнув самой себе, героиня продолжила шествие по ступенькам, плавно поднимаясь к своей мечте. Выдохнув перед самой дверью, госпожа Покровская с трудом открыла её, не ожидая, что та окажется слишком тяжёлой для её комплекции. С лицом «Бурлаки на Волге» девушка всё-таки смогла отпереть увесистую деревяшку, протискиваясь в маленькую для любого другого человека щёлку. Так, часть дела сделана: она попала внутрь самого прекрасного места на земле. — Неужели я здесь? — не веря собственным глазам, вопросила себя по-русски мадемуазель, рассматривая расписанный вручную потолок. Повертев ненасытными глазами по сторонам, она всё больше влюблялась во Францию, Париж и этот баснословный театр. Покровская чуть ли не заплетающимися ногами прошла к усатому мужчине, стоящему возле дверей и о чём-то мило болтающему со взрослой женщиной в строгих одеяниях. Саша немного зазевалась, рассматривая изысканный потолок. Она мысленно помолилась Господу Богу, чтобы в будущем доме было что-то подобное. О, на самом деле, бестия хотела бы как можно больше роскоши! И желательно расписной потолок где-нибудь в богатом имении, и колонны при парадной поместья, и картины итальянские, и чего только ещё героиня не желала, закатывая глаза от головокружения. — Извините… — тихо позвала девушка. — Я смела перебить вас, поэтому прошу прощения. Не подскажите ли вы, как я могу пройти к дирекции сего театра? — Мадам? — неуклюже переспросил мужчина, касаясь своей растительности на лице и мягко завивая кончики усов. Он окинул мягким, чуть скользким взглядом тонкую юную фигурку, отмечая, с каким вкусом цвет платья был подобран к цвету её нежной матовой кожи, как оно, в свою очередь, гармонировало с прелестной модной шляпкой, и насколько стоящее перед ним существо являлось подобием идеала женственности. — Мадемуазель, — осторожно поправила мужчину Саша. Уголки её губ дрогнули в подобии улыбки. Мужчина сам не понял, как повторил этот невинный, но коварный жест. Она ему очень приглянулась. — Как мне пройти в кабинет директоров? Неизвестный сощурился. Она чуть надменно подняла головку, смело заглядывая в голубые морщинистые глаза напротив. Представитель мужского пола, удивлённый её упрямством, посмотрел на стоящую рядом женщину и кротко ей кивнул. Она что-то поняла в его безмолвной просьбе, приседая в лёгком реверансе. — До свидания, месье, — шепнула мадам, уходя куда-то дальше по коридору. — Ришар Фирмен, — горделиво проговорил мужчина, протягивая свою кисть. — Первый директор этого замечательного места. «Так и знала, что моя дерзость не просто так вылезла…» — Мадемуазель Покровская, — балерина мягко улыбнулась, лёгко вкладывая свои пальчики в директорские, чтобы Фирмен оставил «усатый» поцелуй между её костяшек. Мужчина любезно принял ручку. — Чем обязан такой прелестной мадемуазель? — сладко промурлыкал Ришар, кистью приглашая пройти девушку на огромную мраморную лестницу. — Я слышала про то, что ваш замечательный театр объявил о наборе в балетную труппу, — негромко и мягко проговорила Александра, следуя за директором. Он, как старый неугомонный пень, почувствовавший привлекательную молодую кровь, не подозревающую грешной мысли, помог ей с нелёгким чемоданчиком, беря его в свои руки. Это не могло не порадовать героиню, поэтому та улыбнулась самой своей искренней улыбкой. Кто кого переиграет ещё большой вопрос. — Что вы об этом думаете? — Прекрасно… — завороженно прошептал спутник. — Простите, месье? — хлопая ресницами, переспросила Александра. — Прекрасно, что в нашу Опера съезжаются такие юные дарования! Героиня загадочно улыбнулась, смущённо хихикая, как и полагается самой настоящей аристократичной «дурочке». Они пришли к огромным дверям главного зала. Ришар аккуратно опустил чемодан возле её ног, выпрямляясь и вытягиваясь, как петух, в полный рост. Мужчина важно заправил четыре пальца за одну сторону сюртука, кладя большой поверх. — Мы пришли, мадемуазель, — приятно оповестил директор. — Вам стоит пройти сюда и поговорить с месье Фицджеральдом. Я думаю, он вас заметит. — Благодарю, господин, — героиня оголила ровные белоснежные зубки, приседая в изящном реверансе. Как бы она не кичилась усталостью от кафельных, да лакированных гримасок, однако они всегда выручали в подобных ситуациях, когда дерзить означает копать себе могилу, а «умело подлизаться» — «приблизиться к желаемому». — До свидания, месье Фирмен… — Шепнула Покровская. — До свидания, мадемуазель, — он бережно чмокнул девичье запястье, не сводя глаз с тонких нежных пальчиков. Распрощавшись, директор развернулся на каблуках и гордо удалился дальше в полумрак, что-то напевая себе под нос. — Снохач старый… — тихо прошипела себе под нос балерина, устало выдохнув. — Ему же лет пятьдесят, а всё туда же! Сглотнув, барышня поправила похабный пучок на затылке, который успела сделать ещё на станции, в поезде. Он удачно модернизировал её лицо снова до влюблённых шестнадцати. Расправив пышные юбки, мадемуазель постаралась вернуть былое расположение духа, готовая к кокетству двадцать четыре на семь. На чём только ей не приходилось выезжать, причём иногда совершенно искренне. Аристократичная «дурочка» приходилась по душе только в определенное настроение, когда она ощущала себя королевой бала. К большому сожалению, такое чувство посещало Александру чаще нужного. Горделиво закинув подбородок к потолку, Александра вошла в зал Гранд Опера. Небольшая сцена казалась девушке огромной. На ней располагались красивые яркие декорации к следующей опере. Балерины и певицы упорно готовились к своим выступлениям. Зрительский зал был освещён приглушённым светом, но от этого выглядел только более торжественно и эстетично. Всё было выполнено из дорогих пород дерева, невероятно мягкие стулья были обиты настоящим красным бархатом. Покрутив любопытной головкой по сторонам как следует, героиня задрала её наверх, шёпотом восторгаясь увиденной роскоши: под потолком висела изящная люстра баснословных размеров. Кованое чистое золото изогнули так, что можно было себе шею свернуть от одного только взгляда на представленные закорючки. Какие-то дорогие камни торжественно поблёскивали от неяркого света на сцене. Сам потолок, в ручную расписанный маленькими ангелами стиля барокко, очень даже гармонично сочетался со всем видом главного зала. Короче говоря, было настолько всё сногсшибательно, что у Александры моментально отпала челюсть. «Чтоб я так жила!» «Осторожно! О губу свою не запнись, а то она до центрального входа раскаталась — не собрать!» Успокоив внутренних ангела и демона, балерина фамильярно закатила глаза, мысленно цокая, как обычно. Немного собравшись, девушка начала «стрелять» глазами по делу, разыскивая обещанного Фицджеральда. Заметив невысокого мужчину лет сорока-сорока восьми, одетого в тёмно-синий велюровый костюм, пошитый, кстати говоря, по последней парижской моде, и с аккуратно завязанным шейным платком цвета кофе с молоком, что-то подсказало ей, что это он. «Ничего такой дядя…» «Получше той старой жабы будет…» По-дурацки улыбнувшись своим незатейливым мыслям, Александра, изящно подняв миловидное личико повыше, направилась прямиком к балетмейстеру. Но тому было далеко до направляющейся в его сторону спесивой принцесски. Мужчина напряжённо сводил брови, поджимал губы и активно жестикулировал, но что-то явно не очень хорошее. — Девушки, третий ряд! — страшно крикнул он. Саша на ходу подпрыгнула, явно не ожидая такой дикой реакции на ошибку в непростой связке. Исполняющие её балерины тоже слегка вздрогнули, давно не слыша от своего любимого мастера таких воплей. — Ну сколько можно ставить свои непослушные руки в эту чёртову позицию, когда её здесь нет?! У нас премьера на носу, а вы, мать вашу, ну просто издеваетесь надо мной! Разве так сложно запомнить это несчастное вскидывание кисти, а не всего предплечья?! «Ну, наверное, мне стоит прийти чуть позже, когда дядя будет более предрасположен к беседе» Осторожно выдохнув, как будто от этого зависела её жизнь, героиня медленно развернулась, делая минимум движений и привлекая к себе столько же внимания. Саша засунула поглубже свою неоправданную смелость, ступая, как маленький мышонок перед мордой огромного толстого кота, явно очень уставшего и готового наброситься на любого, кто потревожит сейчас его покой. — А ну стойте! — строго произнёс мужчина. Саша аккуратно развернула голову, проверяя кому это было адресовано. — Да-да, вы, мадемуазель! — Да, месье? — тихо пролепетала девушка, полностью разворачиваясь всем телом к маэстро. — Вы что-то хотели? — Да, но только это мой вопрос, — громко ответил Фицджеральд. — Чего это вы здесь вынюхиваете, дорогуша? «Будь что будет! Говори, Шура!» Послушав внутренний голос, так как больше было некого, она горделиво вскинула головку, упрямо глядя в глаза «балетному монстру». — Я пришла на прослушивание в вашу труппу, которое должно проходить сегодня, — весьма стойко провозгласила Александра. — Моё имя Александра. Если вам интересна моя персона, то я с радостью продемонстрирую вам свои умения, господин Фицджеральд. Почему-то приятно удивившись такой прямолинейной и довольно интересной деве, балетмейстер неожиданно поднял брови, придирчиво рассматривая юную оппонентку. — Простите, — отстранённо произнёс мужчина, поглаживая свой подбородок. — Как вы сказали вас зовут? — Александра, — уже мягче ответила барышня, ставя чемодан на пол, грудь вперёд, а руки в боки. — Что вы скажете? — Вы знаете… Наверное, мы можем попробовать, — он ещё раз голодно осмотрел её сверху вниз и обратно. — Да, — неожиданно громко ответил мужчина сам себе. — Да, мы определённо можем попробовать что-нибудь с вами сделать, но уже исходя из ваших существующих умений. Здесь вам не школа балета, а настоящая труппа Гранд Опера. Лучшего театра во всём Париже! Поэтому не зазнавайтесь, милочка, а бегом переодеваться! Мерьем, проводи эту мадемуазель в вашу раздевалку и покажи ей дорогу оттуда досюда, — командным тоном произнёс Фицджеральд. Знатно удивившись про себя, Алекса послушно проследовала за рыжей девчонкой лет шестнадцати. Она нехотя проводила потенциальную конкурентку до общей комнаты, показав на не очень целый стул в углу, который, по всей видимости, предназначался именно для только что пришедшей Саши. Возмущённо цокнув и закатив про себя глаза от такого «неподдельного радушия», русская балерина недовольно поставила чемоданчик рядом со «средством отдыха». Обернувшись, она не увидела позади себя Мерьем, а значит и с экскурсией — пролёт. Александра не спеша выдохнула, устало опускаясь на стул. Девушка поставила острый подбородочек на тыльную сторону запястья, принимаясь стрелять изумрудными глазками по помещению. Комната была слегка затемнённая. Первое, на что падает глаз, — это три внушительных стола с такими же большими зеркалами, стоящими почти сразу напротив двери. На них располагалась вся косметика для макияжа, причём, казалось, не только балетной труппы, а всего театра. Большая часть периметра была уставлена стульями и скамейками с кучами одежды. Центр гримёрной был свободен, чтобы каждая балерина смогла размять мышцы перед выходом. В принципе, Александре это местечко понравилось, если бы не этот ужасный стул в углу. Он знатно испортил впечатление. Но не об этом. Мадемуазель осталась одна не только в этой комнате, но и во всём коридоре. Одиночество в важные моменты своей жизни Саша очень любила за возможность собраться со своими непослушными мыслями. Напевая только что придуманную мелодию, балерина поднялась на ноги, медленно ставя чемоданчик на «свой» стул. Так же, не спеша, она расстегнула уже успевшую надоесть ручную кладь, вытаскивая слегка помятый белый костюм. По сути, всем его составляющим были только белоснежные лосины и боди, которые сплошь усыпаны какими-то стразами. Что-что, а всякие подобные штучки, типа блестяшек, Саша не просто уважала, а искренне любила, усыпая ими всё, что можно и нельзя. Соответственно, к украшениям она относилась так же. Потенциальные ухажёры частенько одаривали голубушку какими-нибудь драгоценными камешками с оправой из чистого серебра или золота. Конечно, золото Александра принимала с большей охотой, но и первым не брезгала, даруя в ответ наивную, миловидную улыбочку, от какой кавалер терял свой несчастный разум. Особенно кокетке нравилось игриво встряхивать головушкой, чтобы дорогие серьги тихонько побрякивали, выполняя страстные танцы с опасным блеском драгоценных камней. Вот и сейчас барышня как бы не специально тряхнула ей, получая несказанное удовольствие от звука. Улыбнувшись, балерина аккуратно стянула с себя платье, заменяя его на боди и устало надевая поверх лосины. Хорошенько всё поправив, героиня лёгкой походкой прошла к стене, вплотную увешанной зеркалами, восхищаясь своей юностью и красотой. Конечно, кто-то скажет, что двадцать лет - это многовато для незамужней (подчеркну) балерины, так как кругом вовсю женились в шестнадцать, а в её годы уже имели по пять детей, но Саше было глубоко всё равно на чужое время. Девичий разум остался на уровне пятнадцатилетней принцесски, привыкшей к выполнению любой её прихоти. Чуть насладившись собственным самомнением, мадемуазель ловко начала разминать мышцы рук и ног, продолжая любоваться своей стройностью. Талия, вправду, не уступала понятию осиная, но любовь к сладкому каждый раз играла с Сашей злую шутку, прибавляя нежелательные граммы, плавно сменяющиеся килограммами. Взлетев на голеностопы, девушка почувствовала неприятный хруст. Слегка поморщившись от него, Алекса продолжила разминаться, готовясь сесть на шпагат. Он, кстати, получался не просто отлично, а идеально, поэтому девушка ещё раз эгоистично ухмыльнулась непревзойдённости в отражении. В общем, Александра знатно порадовала своего внутреннего монстрика, накормив его порцией превосходства и решив закончить разминку. Всё, о чём говорил преподаватель на вступительных, она без особого труда осилила, готовая к полному разносу парижской сцены. Плавной походкой девушка подошла к стулу, сдёргивая со спинки тёплую шаль, чтобы не идти совсем голой. Проделав эти незатейливые действия, она отправилась непосредственно в зал. Коридоры, по которым спеша перемещалась Александра, не очень привлекали, пугая своей мрачностью. Балерина до этого и подавно забыла про недавно прочитанную газету с грешением на Призрака, участвующего в убийствах невинных сограждан. Хотя… как у духа могут быть сограждане, если он уже как несколько лет мёртв? Искусной походкой спесивой кошки Алекса вошла в главный зал, мечтающая показать, кто здесь настоящая куколка. Месье уже ждал её, сидя на первом ряду. Он приятно беседовал с одним из директоров театра. Это был тот самый мужчина, который направил девушку к Фицджеральду. Александра вышла на центр и поклонилась, показав свою готовность к выступлению. Ришар, точно самец павлина, распушил свой старый хвост, преданно улыбаясь вышедшей бестии. «Фу! Пожалуй, таких стариков я ещё не цепляла…» Мысленно закатив глаза, девушка собрала всю волю в кучу, поднимая подбородок наверх и мило укладывая ручки в одну из базовых позиций. — Аккомпанемент, мадемуазель? — Конечно, маэстро, — горделиво ответила Саша. — Нет, мадемуазель, — Фицджеральд искренне засмеялся, мягко хлопая себя по бедру и не зная про то, что хорошенько осёк её. — Какую композицию предпочитаете? Может есть конкретная вещь для вашего выступления? — М-м-м, — протянула балерина, думая как бы получше «выщелкнуться». — Не принципиально, — наконец нежно ответила Алекса, многозначно поглядывая на сидящего рядом директора. Фирмен оценил, довольно закручивая ус. К выкаченному на сцену роялю, под который несколько минут назад репетировал балет, целенаправленно двигался странный человек. На его голове был натянут капюшон, не дававший увидеть лицо полностью. Александре стало немного не по себе от этой персоны, надменно шедшей к сцене. В полумраке накинутой на голову ткани, опасно блеснули два янтарных огонька. Девушка, не отрывая глаз, пристально следила за ним. — С вами всё хорошо? — мило спросил высокий парень с курчавыми блондинистыми волосами. — Что? — отстранённо ответила героиня, туманно глядя на то самое место, где только что проходил какой-то человек в чёрной траурной одежде. Саше сначала думалось, будто это идёт аккомпаниатор, но никого не оказалось. Никого. — Да, спасибо. — Вам подойдёт, если я сыграю… — дальше балерина не слушала, не понимая был в итоге кто-то или нет. «Ну-ка, без истерик! Нет никакого Призрака Оперы. Успокойся и ответь уже этому курчавому красавчику» — Так что, леди, вам подойдет, если я сыграю его? — Спасибо, — улыбнулась барышня. — Спасибо, месье, он вполне подойдёт. Блондинистый аккомпаниатор красиво подошёл к роялю, как принято откидывая кончик смокинга назад при посадке. Ну, красиво, красиво. Девушка, не до конца вернувшаяся в реалии, благодарно кивнула, приступая к показательному выступлению.***
«Пожалуй жаба-Александра-сейчас-же-выйди-вон-балетмейстер была намного лучше, чем этот французский пижон!» — Но… — дерзко протянула Саша уже вслух. — Я столько лет тренировалась, покрываясь кровью и потом, чтобы прорабатывать эти чёртовые позиции! Да я петербургской Мариинке отказала, чтобы приехать в ваш Париж! — Нет, нет и ещё раз нет! К сожалению, у меня нет ни времени, ни желания с вами спорить. Сейчас на прогон придут певцы. Спасибо, что пришли, — месье нервно встал и вышел вон из зала. «Ну и что же?!» «Хм… А директор? Если он повёлся на искусственное кокетство, то на эту просьбу точно должен попасть.» Рычажок в девичьей головке вовремя щёлкнул, и, как по заказу, слёзы выступили на глазах. Нужно как-то спасать свою юную попу, выживая в этом мире. Девушка решила выбрать самый простой, но не самый приятный способ достижения безопасности. Навряд ли, конечно, взрослый мужчина сможет долго держаться на одном только шарме… Хотя, есть и такие, которых дои — не хочу! Возможно, героиня решила, что Ришар Фирмен из таких, но до конца она не была уверена, поэтому решила всё-таки попробовать, а заодно и закрепить свою теорию. — Но… У меня даже не хватит денег на обратный билет, — как бы невзначай, плача, промямлила балерина, но так, чтобы он смог без проблем это услышать. — Если бы у меня здесь была бы хоть какая-нибудь работёнка, я бы… — Я могу вам чем-нибудь помочь, юная леди? — тихо спросил Ришар, вставая со своего места и подходя к оркестровой яме, чтобы быть ближе к мадемуазель. — Что-то я могу для вас сделать? — Я… — Саша мило всхлипнула, обнимая себя за плечики, что придало ещё более несчастный вид. — М-может быть, вы могли бы предложить мне работу… — полуутверждением шепнула балерина. — Х-хорошо… — с запинкой выдохнул директор. — Если это всё, о чём вы просите… — Угу, — грустно промычала Алекса. «И зачем? Я могу спокойно пожить здесь ещё дня три, насладиться Парижем, и уехать обратно домой, причём всё это ни в чём себе не отказывая…» «Ну и глупая! Надо закрепиться здесь, а дальше я чую, — нам что-нибудь да подвернётся!» — Знаете, я могу предложить вам две должности… — Фирмен неловко посмотрел в изумрудные глаза, полные слёз, как бы извиняясь за то, где и кем ей придётся работать в этом театре. — Месье? — с наигранной надеждой пролепетала девушка, по-детски шмыгая носиком. — Ну… Первая - это собирать по гримёрным костюмы после представлений и относить их в прачечную, к швеям, забирать уже оттуда и относить их либо назад артисту, либо в костюмерную… — А второй вариант? — сопливо прохрипела балерина. — Смотрительница ложи номер три. Она недавно ушла в декрет, поэтому мы не успели найти ей ещё замену… «О, это нам подходит! Можно особо ничего не делать.» — То есть, я могу устроиться к вам смотрительницей сейчас? — Да, безусловно, но… Если вы хотите заработать на билет быстрее, то, просто, у первого варианта зарплата побольше будет… «Деньги?! Он сказал деньги?!» «И что?» «Ты совсем дурочка? Нам же нужно здесь как-то будет жить, а особенно выживать, потому что ты предпочтёшь ещё одни ненужные, но баснословно дорогие серьги сытному обеду!» «Да, я люблю красивые и вычурные украшения! И что с того?!» «А то с того, что нужно брать вторую работу, чтобы смочь ужиться в этой твоей Европе!» «Бог с ним, я и возьму вторую работу!» «Ну не смеши себя же! Ты же ни дня не работала, не умеешь и не сможешь! Ставлю пятьсот франков на себя же, что не смогу проработать здесь и дня!» — Месье, а я могу взять две должности сразу? — немного подумав, спросила Саша, медленно спускаясь со ступенек к Ришару. — Ну… если вы успеете, то почему бы и нет, — снисходительно ответил директор, бережно беря её за ручку, чтобы Алекса, как настоящая дива, спустилась красиво. — Я оформлю вам нужные документы, и завтра всё будет готово. Вам, моя дорогая, нужно будет их просто забрать у секретаря, хорошо? Русая головка послушно кивнула. — Тогда давайте ваш паспорт, и я всё сделаю. — Подождите сейчас здесь, одну секундочку. Я сбегаю и принесу его… Мадемуазель ловко для плачущей замарашки, чей образ она на себя прискорбно надела, пошла в общую гримёрную. — Моя дорогая, — передразнила Александра. — Фу! Меня стошнит сейчас… Да он же мне в отцы годится, а всё туда же… «Ну и меркантильная же ты, Покровская!» И она мило улыбнулась сама себе. Вечером Александра самодовольно спешила к своей возможной съёмной квартире, которую ей посоветовала одна балерина, несколько месяцев назад снимавшая её для своего брата из Англии, приезжающего обычно на несколько месяцев. Рекомендованная женщина, занимавшаяся подобными услугами, представляла из себя пышную самоуверенную, богатую дамочку лет пятидесяти. Ну, может, чуть меньше. Мадам имела хорошую недвижимость — она досталась ей по наследству от покойного брата, бывшего графом их семейства после смерти отца и деда. Титул был достойный и весьма уважаемый в городе. Свой дом она сдавала в аренду по мини-квартирам, которые чаще состояли из одной комнаты-спальни и чего-то вроде собственной гостиной (включая ванную комнату). Здание имело три этажа, на каждом из которых была общая кухня. Комнат было не очень много, в основном здесь жили только что приехавшие иностранцы, которые обычно снимали «квартиру» на три — четыре дня пока искали родственников, у которых можно пожить, или французы, не больше двадцати пяти, пытающиеся существовать без родителей в самостоятельном «свободном плавании». Александра сначала хотела снять комнату на третьем этаже, но от переутомления она еле передвигала ноги. Понимая, что при работе в театре будет примерно то же самое или даже хуже, согласилась на первом. На усталый взгляд всё было неплохо. Неновая мебель из хороших пород дерева, на которой местами протёрлась обивка, достойная кровать, правда, всего на одного человека, в небольшой спальне и вполне себе стандартная ванная комната, состоящая из раковины, туалета, водонагревателя и непосредственно самой ванны. Всё было настолько обычно, что описывать почти нечего. Девушка, тем более не обращала своего внимания, так как этот день её изрядно вымотал. Она переоделась, села на кровать и с мыслью о том, что за этот рабочий месяц должно произойти что-то супер интересное, чтобы остаться в Париже на более длительное время, легла и моментально уснула. Новый день «приветливо» светил прямо в лицо, начиная с восьми утра. Нехотя протирая глаза, Саша ещё более нехотя села в своей кровати. Поднявшись на ноги, девушка, потягиваясь, прошла через гостиную в ванну, чтобы немного освежиться и привести себя в порядок. До Опера от силы идти минут двадцать, так что балерина решила встать попозже — часов так в девять. С Ришаром она договорилась встретиться в десять, собственно, в это время, по сути, должен начинаться её рабочий день. Устало выдохнув, Алекса вышла в гостиную, захотев попить кофе, но вспомнив, что Евдокии здесь нет, мадемуазель оставила эту идею. Саша элементарно готовить-то не умела, не то что сварить себе любимой кофе. А если вдруг она обожжётся? Вы, я надеюсь, представляете, какая трагедия будет… В общем, поняв и приняв тот факт, что от своего обожаемого сладкого кофе с молоком придётся отказаться на какое-то неопределённое время, героиня, с вселенской печалью на устах, отправилась переодеваться в свой следующий наряд. В персиковом платье она ходила вчера, соответственно, пойти в нём и сегодня будет неправильно. Достав из чемодана красное платье, как единственное не очень помявшееся, девушка поблагодарила небеса за то, что они придумали его со вшитым корсетом и мало того, с затяжкой спереди. Надевать привычные нам платья с затяжкой на спине могли только богатые личности, которым помогали с одеждами профессиональные тётеньки. У Александры, безусловно, были такие платья, просто она, посчитав такой выбор в одиночную поездку не очень уместным, набрала в основном только покрой первого варианта. Одарив своё великолепное отражение в зеркале лучезарной улыбкой, кокетка подошла к аккуратному комодику, на который вчера вечером поставила свою красивую шкатулочку с драгоценностями. Достав оттуда жемчужное ожерелье, привезённое одним незатейливым графом из Индии несколько лет назад, девушка повертела его в руках, ощупывая каждую бусинку. Наконец, решив нацепить к нему такие же серьги, балерина самовлюблённо послала своему отражению воздушный поцелуй. Довольная, она накинула на плечики тёплую мамину шаль, укутываясь как следует. Волосы, кстати говоря, Саша решила не собирать, наплевав на все приличия и нормы, и пойти на работу так, как есть. Кудри соблазнительно рассыпались по спине на шаль, обнимая её всем своим существом. Перекинув их на одну сторону, балерина вышла из дома. Она потихоньку начала выбиваться из временных рамок, но стоящий неподалёку экипаж спас её от опоздания. Любуясь непривычными видами парижских улочек, девушка не заметила, как приехала в театр. Уже устав от ещё не начавшейся работы, балерина мысленно закатила глаза и тяжело вздохнула, поднимаясь по мраморным ступеням. В Опере утро началось достаточно спокойно, но шлейф прошлых убийств осел в сознании работников очень прочно. Теперь люди боялись каждого шороха или движения даже в дневное время. Все старались не оставаться в одиночестве, а полутёмные коридоры театра проходили или, вернее пробегали, не оглядываясь по сторонам. Теперь в Опере было напряженно и неспокойно. Может этого и добивалось приведение? Саша пока откровенно не заботилась обо всём этом, потому что смотреть на распрекрасную сцену и понимать, что ты не скоро на ней затанцуешь и начнёшь ли вообще, требовало некой энергии на ругательства, которые мысленно отпускала балерина, а на все остальные раздумья был положен целый булыжник. Она уже сходила к Ришару в кабинет, забрала паспорт и просмотрела рабочий договор. В гримёрные Алекса не очень-то торопилась, понимая головкой, что её там может ждать. Но, на удивление для самой себя, не работающей ни дня до этого в своей жизни, девушка быстро с этим справилась, направляясь к «своей» ложе. Она находилась между первой и пятой. Александра достала билеты и пошла посмотреть, что нужно подготовить для гостей. Стулья с обивкой, всё из того же красного бархата, что и все в зале, не нуждались в поправке или чистке. Девушка ещё раз взглянула на торжественную сцену, похабно положила программки и вышла. Александра села на подобие стула возле ложи. Женщина, по всей видимости, смотрительница пятой, внимательно на неё смотрела. — Первый день сегодня? — спросила вышеупомянутая мадам. — Я вас не видела раньше. Меня зовут мадам Жири. «Что ей надо?» «Так, фамильярщина, а ну-ка поздоровайся с тётей и не хами. Вдруг чего интересного узнаешь…» — Да, мадам Жири, я первый день работаю в Опера… Моё имя Александра. — проговорила девушка, вытягивая свои прелестные ножки. — Вы не француженка? — Да, я из России, — наигранно смущённо ответила героиня, изображая для всех и каждого пай-дитя. — Вы давно здесь работаете? — Очень, — женщина добро улыбнулась. — Я здесь почти с тех времён, когда Опера только построили… Мне нравится моя работа, даже Призрак ко мне снисходителен. — Призрак? — в глазах у Саши появился скепсис. «Это тот «дух», который всех вешает, что ли?» — О, здесь обитает настоящий Призрак Оперы, деточка, — мадам Жири сделала серьёзное лицо и приготовилась к своему рассказу. — Он давненько наводит страх на все труппы Оперы. Вы разве не слышали о том, что буквально на днях этот самый Призрак повесил работника Жозефа Буке? Мужчина рассказывал, будто видел фантома, начал описывать его, и на следующие сутки с ним расправились. Кто это, если не Призрак? — Всё равно звучит странно, не обижайтесь, мадам, но я никогда не верила во всех этих мистических существ: призраков, вампиров и прочую нечисть и, если честно, не хотела бы начинать… — Вам скоро придётся поверить, Александра, — продолжала мадам. — Я тоже сначала относилась ко всему отстранённо, но теперь Призрак приходит ко мне в ложу. Это ложа номер пять принадлежит Ему, и только Он может в ней смотреть представления. — Неужели? Расскажите поподробнее, пожалуйста, мадам Жири. — Хорошо, только никому не говорите, я хочу ещё пожить, — женщина перешла на шёпот, так что Саше пришлось пересесть поближе. — Несмотря на то, что фантом очень жесток, он весьма галантный кавалер. Я думаю, у Призрака есть дама, не знаю, насколько реальна она, но то, что Он существует - это факт. Я Его слышала. Я слышала голос самого Призрака… — Жири зафиксировала взгляд «в никуда». Кашель новой товарки вернул её в реальность и мадам продолжила свой рассказ. — Ну, так вот, насчёт дамы Призрака: Он частенько просит скамеечку для ног и программку. Ну не для себя же Он просит… А окончательно в этом я убедилась, когда они забыли дамский веер. Я его принесла на следующее выступление, и веера не оказалось… Вместо этого я нашла маленькую коробочку своих любимых конфет! Призрак весьма любезен. Он иногда оставляет мне деньги в знак благодарности. «Прямо чудеса в решете… Я такого давненько не слышала…» Девушка продолжила свой допрос: — Мадам, а с чего Вы всё-таки взяли, что он «призрак»? — Видите ли, Александра, — вновь начала женщина. — Я решила один раз посмотреть, кто говорит таким чудесным голосом, он у Призрака просто прекрасен, и никого не увидела. Благо фантом сделал только предупреждение с последующим летальным исходом. Больше я туда без разрешения не заглядывала… Понимаете, Александра, голос есть, а Его нет… Ну кто это, если не призрак? — Спасибо, конечно, — протянула балерина, рассматривая свои красивые ноготки. —Но это звучит всё как-то… Специфически. Могу ли я не поверить вам? — Хм, — хмыкнула Жири. — Вы имеете на это полное право, если хотите — не верьте. Но я знаю, что он существует. Александра отвечать ничего не стала, просто кивнув головкой. Таких людей, как г-жа Жири, она не очень любила, как и глупое общество, иногда крутя у виска. Выдохнув, барышня облокотилась на свои же колени, незаметно засыпая. В конце рабочего дня осталось опять пробежать по гримёрным, забирая чужие вещи. «Я просто не понимаю этой логики! Зачем таскать тряпки туда-сюда, если на следующий день их опять наденут те же самые люди?!» Альтер-эго закатило глаза, рукоплеская своей девочке. В театре осталось меньше десяти человек, а костюм только один. Насколько помнила Александра по рассказам не очень адекватной женщины из пятой ложи, какой та ей показалась, то, вроде как, нужно забрать платье у следующей примы этого театра — Кристины Даае. Кто такая эта девушка балерина, конечно, не знала, но подразумевала, что это очередная избалованная шведка, требующая к себе должного внимания. Индифферентным шагом Сашенька уже подходила к её комнате…