***
Призрак еле успел укрыться в парадной от леденящего дождя. И кто там вообще управляет погодой?! Чтобы зимой, после продолжительных бурь, чёрт пойми откуда взявшихся, теперь ещё и пошёл слякотный полуград? Очень смешно. В любом случае осадкам Эрик мог лишь посочувствовать, ощущая внутри себя подобную дыру непонимания. Честно, он не знал, что балеринка, премило улыбаясь, во всю трепется с подругой на вечернем кушанье. Предательская надежда, будто получится хоть чуть-чуть разминуться с танцовщицей, змеей заползла между клапанов сердца. И когда мужчина начал её бояться? Тряхнув влажной шляпой, мессир тихо прошёл по коридору до знакомой двери, роясь в карманах в поисках ключа. Выудив нужный, фантом вставил его, с характерным щелчком отпирая замок. Первое, что бросилось во внимание, — безмолвие. Ни единого шороха, полумрак и до боли острый запах её сладковатого парфюма с нотками ванили. С грустной улыбкой вдохнув женские «феромоны», Эрик стянул с рук перчатки, кладя их на спинку стула. За небольшой срок эта квартирка оставила в его сознании тёплый отпечаток, отчего собирать вещи в принесённый чемодан стало даже как-то грустно. Конечно, тряпок было не так много, а для принадлежностей для бриться, парфюма и ещё парочки таких же мелочей места практически не требовалось. Если бы здесь стоял хорошенький рояль, то прощаться стало бы ещё паршивее. Подожгя единственную свечу, Призрак горячо подышал на руки, почти любовно очерчивая ореол возле горящего пламени. Безумно промозглая ночка вырисовывается. Глядишь, ещё немного и подземелья затопит следом за улицами. Нет, однако, всё-таки, побрали бы черти этот вдруг взбесившийся Париж! Невозможно жить, хотя придётся ещё немало попотеть, прежде чем наступит более милосердная весна. За окном почти ночь. Значит, Саши нет в такое время дома… Ну, может, оно и к лучшему. Фантом правильно опасался возможного Везувия, решив, ещё буквально несколько минут помучить колыхающееся пламя и убраться восвояси. Что же раз она поговорить по-человечески не захотела, то находиться вместе и дальше вряд ли будет прельщающем обстоятельством. — Всё, что ни случается, то случается к лучшему… — едва слышно выдохнул упрямец, потирая ладоши и прикрывая веки. Передёрнув плечами, он закатил глаза. — И это должно было как-то утешить?.. Очередную молебен несмело прервал звук открывающейся двери. Мужчина дрогнул, растерявшись от неожиданности. Хотя, этого в скором времени следовало бы ожидать. Она живёт здесь, а он просто пришёл за своими вещами и сейчас же уходит, так ведь? Можно даже не разговаривать. Главное успокоиться. От вида до боли знакомой пары лакированных туфель девушка осеклась и еле сдержала машинальные слёзы. Запах, его неповторимый аромат, который она узнает, казалось, даже спустя десятилетия. Шёлковая накидка на крючке. Капли медленно стекают по ткани, с глухим стуком падая на собранный чемодан. Неужели он здесь?.. Александра предательски почувствовала уже изведанный укол в сердце, нерешительно двигаясь в гостиную. Почти неслышные шаги, едва уловимое колыхание юбки и тихий треск свечи. Эрик молча рассматривает ковёр, закусывая губу. Он не смеет даже произнести какие-то слова, совершенно не готовый к новой встрече с ней. Обезоруженный, чуть поникший и промокший практически до нитки. Саша, тем не менее, тяжело сморгнув непрошенную слезу, торопливо прошла мимо фантома, проскальзывая в спальню. — Добрый вечер, месье, — единственное, что хрипло бросила она на ходу. Призрак на секунду прикрыл глаза, потерев шею. Мастер ненавидел и отвратно обожал этот кудрявый русоволосый ярлык с бесовски блестящими глазами, тяжело повисший под левой грудью. Теперь при одном её упоминаний скулы машинально стискивались до зубной боли. Мандраж в руках не унимался, вынуждая мужчину несмело подняться на ноги и озабоченно выдохнуть. Тени на стенах девичьей почивальни безмятежно рисовали прыгающие силуэты желанного тела. Саша торопливо переодевалась в домашний костюм, моля, чтобы он ещё не ушёл. Небольшой чемодан при входе героиня приметила почти сразу. Вдруг, пальцы предательски подломились на последней пуговице рубашки. Александра с большим усилием сдержала схлип, утирая влажный кончик носа. Душа очень не хотела отпускать его так, но с другой стороны понимала, что остальное просто не в её силах. Проклятые слова о теплящихся чувствах впервые врезались в памяти. Очень опрометчиво. Балерина сама не поняла, как по щеке уже медленно скатывалась горячая солёная дорожка. Не нужно было так говорить тогда. Переборов озноб волнения, она затушила свечу дрогнувшим дыханием, возвращаясь в полумрачную гостиную. Одинокий, маленький огонёк медленно потухал, безжалостно колыхаемый небольшим сквозняком. Тишину даже не смели нарушить часы, тикая, такое ощущение, что шёпотом. Эрик стоял, склонившись у окна. Сегодня, однако, вполне яркая луна. Она холодно играет бликами на фарфоровой маске. Мрачные глаза цвета виски практически не отражают свет по-кошачьи, как было им присуще ранее. Девушка замечает неровное дыхание упрямца. Чёрные, блестящие от света локоны неприступно спадают на идеальный нос личины, добавляя трагичности. Хотя, чертовка почти на сто процентов уверена, что фантомом движет лишь общепринятая любезность и факт тесноты их знакомства, иначе бы он давным давно хлопнул бы дверью. Наверняка, ему также просто неудобно уйти без пары дежурных фраз. Человек-театр, драма и одна сплошная игра… Несколько бездушных слов, скованная улыбка, удручающий взгляд, свойственный почти каждому себялюбивому мерзавцу во время таких стычек, и сожалеющее поглаживание костяшек, которые он больше никогда не сожмёт. Ох, лучше бы Эрик убрался восвояси ко всем чертям, пока танцовщица переодевалась! Только дурно стало от такого подобия прощания. Александра хотела было пройти дальше, чтобы «смыться» от этого всего фарса на кухню, но вновь неслышная звериная грация хищника, не изменяющая ловкость и мягкий, но требовательный захват запястья. Его тёплые пальцы, нежно сжимающие кожу кисти, сводящий с ума запах табака и парфюма, глубокие, блестящие во влаге глаза с ярким переливом потемневшего янтаря. Мужские пальцы в непривычном жесте прикасаются к приоткрытым губам героини, проводя по ним и задерживаясь после на впадинке на подбородке. В тяжёлом выдохе Призрака слышится кофе, какой он недавно полюбил: со сливками и кучей сахара. Он близко, слишком близко. После первой такой выходки даже мысли нельзя было допустить о повторении, а уж тем более про такие выпады и говорить не стоит. Фантом чуть приподнял её голову, медленно сблизив губы, но лишив поцелуя. Кончик языка ласково проходится по нижней, так и не скользнув дальше. Саша почти задыхается от накрывающих эмоции, поморщившись и отвернув лицо от обожаемых черт фарфоровой личины. Толкнув его, она безудержно всхлипнула, отходя к окну и ненавидя себя в который раз. Предмет искренних чувств откровенно издевается. Он не понимает, что делает только больнее? Неужели даже не догадывается, что этой омерзительной игре пора бы прекратиться?! Девушка кровно сжала собственные плечи, имитируя спасительные объятия. Что же, глупый разум вполне себе доволен, но слёзы не прекращаются. Эрик режет без ножа, но так искусно! С какой живописностью он проходит скальпелем собственных сомнений по диафрагме жертвы, спускаясь ниже. Бабочки из живота податливо вываливаются на стол, смешиваясь с кровью. Истязатель смог бы с лёгкостью взрастить новые, но небрежно давит уже умирающие, покорно издыхающие, потому что он так просит. Эгоистично умоляет не любить его. Они бы и так погибли со временем, возможно, конечно, не так скоро, но определённо погибли бы. — Уходи… — вдруг искажённым шёпотом выдыхает танцовщица, сжимая подоконник до побеления костяшек. Привычный обруч на шее, не дающий проглотить влагу. Привычное подрагивание век и прикус губ. Ещё одна солёная жемчужина скатывается по скуле, а уголки глаз начинают раздражаться. — Пожалуйста… — спустя минуту рваного молчания продолжает балерина. — Я не могу… — сдавленно шепчет он. — Я… — Что?! — отчеканила девушка, быстро разворачиваясь к мужчине. — Да ты даже сейчас не даёшь мне объясниться! Хочешь правду? — Надо же, — вспылила она. — Впервые за столько времени?! — Неуместный выпад! — строго осадил фантом. — Тебе просто нравится издеваться, да? — прошипела бестия. — Наслаждаешься тем, что какая-то ненавистная бестолочь призналась тебе в любви?! Теперь можно пользоваться, как портовой девкой, правильно? — она засмеялась сквозь слёзы, пытаясь подушить припадок. — Чуть что — заткнись, чуть что — иди сюда! Мужчина, забывая о истинной причине своего прихода, яро вцепился в эту возможность, прожигая взглядом возлюбленную гордячку. — Да, — вновь стальным голосом ответил Эрик. Он ненадолго замолчал, после резко срывая хладнокровие. — Мне нравится издеваться. К большому сожалению, по-другому я не умею, не научили! Я говорил тебе, что это всё ничего не даст и теперь ты сама видишь, куда оно привело! Ты сама знаешь, что я не имею на себя управы и лицезреешь всю дикость крайностей! Но пусть и так, чертовка, услышь собственными ушами: Я. Тебя. Хочу. — горячо выдохнул Призрак, аккуратно сжимая её горло. — Ты отравляешь душу своим дерзким языком, заставляя себя возжелать. Но я смиренно крошил эмаль, еле-еле удерживаясь от того, чтобы не убить тебя! Ещё слово, маленькая филистимлянка, и я сделаю с тобой то, что даже не мог представить в самых смелых мечтах! — Что, если я тоже этого хочу? — шмыгнув и подняв бровки домиком, Саша смело заглянула в возбуждённые глаза Призрака. — Если я тоже люблю тебя? Ты так просишь, чтобы я повторила те слова, чтобы самому не пришлось? Он невесело рассмеялся, запрокидывая руки за голову и проходясь полукругом возле окна. В смехе вскоре послышались нотки бешеной горечи, сменяя истерический жест быстрыми слезами. Фантом сам дошёл до того пропащего края, стоя на котором болезненно разрешал себе прикасаться к подрагивающей танцовщице. Её чуть напугала такая резкая перемена настроения. Дикий взгляд его горящих очей, кривоватая полуулыбка, отчаянное сжимание пальцев до острого выпирания костяшек. Бархатный хохот с солёной водой в глазах. Перец чили с горьким шоколадом, обжигающий виски и пряная карамель, табак и нежный кофе, — вот он кто. Неуравновешенное чадо эмансипации с задатками вполне нормального существа. Ураган в цветочном поле, срывающий свои же собственные ростки нежности. — Тоже любишь меня?! Тоже?! При чём тут это! — Эрик не переставал дичиться, воздавая беспокойный взор на потолок. — Я тебя ненавижу, понимаешь?! Ненавижу, потому что начинаю обожать! Ты душишь, сжимая своими изящными ноготками артерию! А ещё я ненавижу тебя, потому что не могу обладать, откровенно желая чуть ли не с первой встречи! Знаешь, почему я не могу?! — он всхлипнул, расслабляя плечи. — Даже при всём старании ты никогда не пойдешь на это… — Почему? — робко прошептала бестия, стискивая пальцами подоконник. — Почему?! — резко вскрикнул он, заливаясь новой волной мягкого, почти обычного смеха. Почти. Руки тряслись, как в лихорадке. — Ты разве не видишь?! Мало того, что я просто агрессивный мерзавец, о да, ты всегда была права на мой счёт, довольствуйся! Так вот, невзирая на это, есть ещё очень очевидная причина, — мужчина выразительно указал на маску. — Прежде всего я питаю ярую ненависть к себе, хотя, вряд ли, чем-то виноват в таком случае, но я буду просто неистовствовать, если ещё и ты любезно присоединишься, а я, уж прости, более чем уверен в твоём малодушии! Правда, я не в праве винить тебя в этом… Ты ничем не обязана, — с безумной улыбкой повторял он скорее себе, чем героине. — Ты ничем не обязана… — О чём ты говоришь? — смутно догадываясь, переспросила балерина. — И ты уверяешь, что это я издеваюсь над тобой?.. — Эрик измождённо выдохнул, неверя качая головой. Он снова улыбнулся, прикусывая губу. Из глаз продолжали течь редкие слёзы, разъедая неловкую кожу под маской. Было больно, даже очень, однако он как будто по привычке довольствовался этим дискомфортом, наказывая себя за такую дерзость с танцовщицей. Рванувшись с новым порывом к ней, упрямец терпко схватил девичью шею, резко отрывая от лица маску так, что та чуть не поломалась, скользнув по подоконнику почти до его конца. Безносое лицо пару секунд впитывало страх в её изумрудных глазах. — Вот, что ты так любишь, — кровно прошипел Призрак. — Вот что ты так желаешь, любопытная, невыносимая девка! Надеюсь, теперь ты довольна, чертовка?! Беги и прячься в своей комнате! Придя немного в себя после взрыва и трепещущего дыхания испуганной трясущейся бестии, фантом покачал головой, отходя от Александры дальше и виновато прожигая взглядом её фигурку. Он что-то бессвязно прошептал, вновь заливаясь горьким смехом. Отойдя на приличное расстояние, мужчина тяжело опустился на диван, зарываясь в волосы. Опять всё перечёркнуто три тысячи раз, снова те же грабли, тот же страх, то же проклятие! — Я… Я уйду, сейчас же уйду, — обречённо выжал Эрик, не отрывая лица от ладоней. — Я не достоин, меня мало сжечь, но я молю лишь о минуте… Всего минута, я уберусь восвояси… Алекса никак не могла ожидать такой фамильярной реакции. Благо, она уже видела слишком явное отсутствие носа. Наличие огненных глаз, конечно, несколько усилило эффект, но в целом принять можно было. Скорее бешенная волна эмоций напугала куда сильнее обезображенного лика Аггела Музыки. Он задыхался, тяжело хватая воздух. Бог его знает, какие мысли штурмовали воспалённый мозг, но Саша медленно отклеила почти впечатанный в подоконник копчик, мягко выдыхая. На свой страх и риск балерина не спеша двигалась к вздрагивающему, взрывному дьяволу, сглатывая сухим горлом долгожданную слюну. Её ручка осторожно скользнула на дрогнувшие широкие плечи, с каждым сантиметром чуть более смело проводя вдоль спины. Устало закатив глаза, героиня опустилась на корточки, требовательно, но мягко отнимая широкие ладони с лица. Эрик побеждёно расслабил пальцы, позволяя чертовке себя откинуть на спинку дивана. Что же, так она вправе на сотню пощёчин! Он уже предвкушал кровавый привкус разбитой губы, который великодушно получит за всю свою спесь и наглость этой бархатной ладошкой. Возлюбленной, раза в полтора меньше, чем его собственная, но от того более прекрасной некогда ласковой ладошкой. Однако, Александра ловко устроилась на его бёдрах, нежно притягивая к себе и обнимая напряжённые плечи. Мужчина поражённо выдохнул, непослушными руками ответно, но неловко прижимая её талию. Первые пару минут он даже забыл, как дышать, в который раз искренне удивляясь этой юной женщине. Маленькая фигурка с улыбкой поочерёдно поцеловала щёки, лесково поглаживая тёплую шею, зарываясь пальчиками в волосы, аккуратно перебирая их пряди. Наконец она накрыла своими его приоткрывшиеся губы: второй полноценный и солёный от катившихся слёз поцелуй. Единственный, от начала до конца подаренный Эрику её маленьким сердечком, был несколько недель назад на холодном полу подземного дома. Как и тогда Призрак опять чуть ли не плакал, виновато рассматривая тёмные глаза танцовщицы. Героиня лишь продолжала улыбаться, прикасаясь лбом к его лбу, едва прикрыв веки. — Это всё, что удерживало нас друг от друга? — девушка любовно провела пальчиками по остроте скул, спускаясь к влажным, лихорадочно горячим губам. — Это такой плевок по сравнению с… — Барашек… — выдохнул он, улавливая лёгкий аромат ванили на покатом плече. — Прекрати делать вид, что нисколько не шокирована и не недовольна. На твоём месте, я был бы в искренней ярости, желая только смерти. Я убийца… Признай, по плечи в крови, ужасном прошлом с обезболивающим и… Речь идёт о тысячах душ, килограммах морфия и десятках беспутных связей… Как ты можешь целовать меня, — бархатный голос рвано дрогнул, — жалеть и прикасаться теперь, до сих пор?! Я — чудовище, смеющее возжелать тебя… — Я знаю об этом, — тихо перебила она, вновь лаская его податливые губы. — И знала раньше, прежде так же целуя тебя, продолжая любить и, если это вдруг так важно, желая тебя не меньше… — Перестань! Я не могу тебе ничего обещать, — продолжал фантом, не смея ответить на очередной поцелуй. — Ты понимаешь, на что идёшь? Я ведь уйду. Просто уйду, если… — Да иди ты хоть куда, — прошипела бестия, терпко прикусывая нижнюю губу упрямца, ловко поддевая верхнюю и жадно упиваясь такой возможностью. — Я не держу тебя. — Её бёдра более тесно прижались к напряжённому прессу. — Убирайся хоть завтра, но сейчас лишь позволь: ты никогда полноправно не был моим, и я не претендую на безостаточное обладание даже сейчас, но прошу лишь об одной ночи. Эрик прикрыл глаза, слушая её откровения, прожигающие, казалось, самую душу. В подтверждение своих слов Александра продолжала покрывать бледную шею поцелуями, не встречая сопротивления. — В этом ведь нет ничего такого, — прошептала бестия, слезая с мужских ног и увлекая предмет любований за руку с собой. — Я очень хочу тебя… Хочу всего, каждую частичку, каждую капельку… Хочу Аггела, который пьёт из горла вино, курит крепкие сигареты и сжимает кожу до синяков… Усмехнувшись припоминанию недавних откровений, Призрак подхватил чертовку на руки, двигаясь с ней в сторону спальни. — Ты пожалеешь об этом, — ответил он, едва не разбив ей сердце. — Я просто хочу предотвратить это. Не слишком ли ты делаешь серьёзный шаг? Это всё равно что стать моей женой, — горячий шёпот до мурашек обжёг Сашино ушко. — Всё равно что обручиться со смертью… — Это всё равно что стать твоей любовницей, — улыбнувшись, ответила девушка. — Другие балерины становятся — и ничего! Живут себе. — Ты не такая! — Эрик нахмурился. — Видимо, такая… — Александра едва не рассмеялась. Он осторожно поставил её на ноги возле кровати, мягко раздвигая податливые искусанные лепестки кончиком языка, вновь плавно изучая, какая может быть на вкус бронзово-молочная бестия. Тихий полустон в открытые губы. Она соблазнительно пахнет лавандой с оттенком ванили, нерешительно поглаживая напряжённые предплечья мужчины. Эрик не торопится, осторожно снимая с фигурки свою старую рубашку, обычно болтающуюся на женском теле. Аромат её ключиц, которых раньше никогда не касалась чья-то чужая рука, просто пьянит. Чуть золотистый блеск от света луны, падающего на матовую кожу, сводит с ума. Саша с опаской смотрит в стянутые точно проволокой глаза, разгорающиеся неизвестным ей пламенем вожделения. Она и сама не знает, что её очи полны точно такой же искры. В горле пересыхает, когда Призрак нежно прикусывает артерию на шее, выводя языком влажный рисунок. Внутри всё медленно, плавно накаляется от желания. Балеринка по инстинкту запрокидывает головку, притягивая за талию мужчину, чтобы стать ещё ближе. Эрик улыбается, точно он большой, здорово пушистый мартовский кот, и с протяжным, хриплым мычанием снова целует приоткрытые, суховатые губки с мелкими трещинками. Ему нравится делиться с этой упрямой, юной женщиной крупицами страсти, показывая, как может выглядеть телесная любовь. Алекса в ответ лишь неслышно усмехнулась, стягивая со своего личного черноволосого демона рубаху и обводя в ответ языком впадинку между ключицами. Её просто завораживает мужское тело, с холодноватым оттенком кожи, напряжёнными от возбуждения мышцами и еле видными шрамами. Выпуклость под кожаным ремнём даже плотную ткань заставила максимально туго натянуться. Девушка скорым перебегом подушечек пальцев провела по тяжёло вздымающейся груди, застарелым следам от давнишних ударов. Мягкие ладоши чувствуют шероховатость некоторых царапин, любовно поглаживая эти участки. Она ласково обвела их языком, сквозь стыд едва задевая животом твёрдость и вынуждая мужчину сдавленно простонать. Чуть отойдя от обнаженного по пояс желания, балеринка с дьявольской улыбкой любовалась худощавым сложением, выпирающими венками на руках и надменной стойкой, загадочно переливающейся в свете лунной сонаты. Призрак чуть дёрнулся от такого рассматривания, подавляя секундную пелену страха в глазах. — Всё в порядке? — тихий шёпот девичьих губ, и она ласково берёт живописные пальцы в свои, чуть сжимая безумно тёплые фаланги. — Да… — почти бесшумный выдох в ответ. Он не скажет, что практически так же его каждый раз осматривали в бродячем цирке, выбирая место, чтобы шлёпнуть кнутом, до крови раздирая и без того неважную кожу. Фантом сглотнул, промолчав о тех душных временах, лишь бы не напугать этим своё маленькое помешательство, сладко целующее взятую руку. Еле выдавив подобие смущённой улыбки, он легко коснулся губами женских пальчиков. Только ночи позволено лицезреть вместе с Сашей, как Эрик музыкальными пальцами борется с внушительной упряжкой, расстегивая тугой ремень. В паху не менее напряжённо, но ради нужного момента и любимой танцовщицы Призрак не торопиться. Ласково взяв улыбающуюся бестию за запястье, мужчина протяжно поцеловал лепестки уже влажных губ, проникая дальше и покусывая нижнюю. Алекса тихо простонала в приоткрытые уста, награждая его слух самой чудесной музыкой. Девушка ощутила скорое, невероятное сердцебиение под левой грудью на тёплом торсе, куда нежно впились её ногти. Улыбнувшись, героиня ловко вспорхнула на носочки, вновь подпрыгивая и оплетая худыми ступнями талию Эрика. Его широкие ладоши бережно поддержали упругие ягодицы балерины, сочно сжимая бедро. Немного терпко, но Саше нравится. Восторг происходящего с бешеной пульсацией проникает в мозг, заставляя испытывать непривычное желание. Она несмело провела кончиком языка по выпирающему кадыку партнёра, выбивая из него рваный, приглушенный полустон. Наконец-то чертовка может полноправно прикусить кусочек алебастровой шеи, пробуя на вкус, как настоящий ночной вурдалак. Кожа, как и думалось, имеет пряное, чуть горьковатое влечение с привкусом какой-то корицы. Пальцы во всю перебирали смоль кудрявых волос, зарываясь дальше и притягивая лицо намного ближе. Мужчина вновь требовательно накрыл её молящие в стоне губы, позволяя цапнуть себя за самый кончик. На нём больше нету послевкусия хорошего алкоголя с пеплом. Всё сменилось кисловато-металлической ноткой. Девушка немного скованно улыбнулась, не в силах скрыть слишком явного удовольствия. Эрик лишь бархатно усмехнулся, опаляя шею горячим дыханием и опуская своё безумие на ноги. От этого незначительного смешка подкашиваются колени, заставляя почувствовать вожделенные пульсации лепестков нежной плоти. Длинные перста аккуратно развязали корсет, пока губы своевольно сливались в одно, заставляя мучительно выдыхать, после каждого соития. Наконец, мужчина почти невесомо провёл подушечками по фигуристому изгибу медовой талии, вызывая приступ мурашек и любовно очерчивая каждый позвонок. Саша неловко придержала лиф белья, вспыхивая, как восточный мак в июле. Успокаивающий, сладкий поцелуй в плечо. Сердце невероятно билось, пока она спустя минуту смогла отнять мешающуюся вещь. Призрак восторженно выдохнул, упиваясь завораживающими видами молоденькой фурии. Тонкий выгиб послушно принял в себя тёплые ладони. Мужчина свободной рукой медленно провёл от низа живота к чуть впалой диафрагме, ощущая гладкость кожи. Живописная пятерня скользнула дальше, лаская впадинку между грудей, а после медленно их сминая. Дыхание вновь учащается, — демоны томно точат когти о лёгкие. Воздух постепенно наполняется феромонами животного влечения… В одно мгновение Эрик притянул Алексу к себе, поднимая её остренький подбородочек и требовательно целуя распухшие губки. Юные груди упёрлись в стальной пресс, заводя обострившимися сосками ещё больше. Гульфик брюк казался просто пыточной комнатой. Выдохнув, танцовщица чуть робко стянула с фантома штаны вместе с нижнем бельём до паховой мышцы. Её тоненькие пальчики невесомо коснулись выпирающих бедренных костей кружевными движениями. Плавно поглаживая напряжённую плоть, невероятное тепло которой ощущалось даже через плотную ткань, Саша легко чмокнула любовника в грудь. Мужчина запрокинул голову, мучительно простанывая какое-то слово на фарси. Скорее всего, имя дьявола. Своего личного, зеленоглазого демона. Едва улыбнувшись и поцеловав фантома в плечо, бестия развернулась, за руку подводя его ближе к себе и опуская на кровать. — Так будет больнее, милая, — хрипло прошептал Эрик, когда девушка села на основание бёдер. — Ты всё хочешь держать под контролем? — игриво спросила героиня, наклоняясь и лаская губами его шею. — Не хочу, чтобы сейчас тебе было некомфортно, — рассмеявшись, тихо выдохнул Призрак, сжимая шёлковые простыни до побеления костяшек. Лобковая кость незначительно потёрлась о возбужденное существо, заставляя чуть ли не лезть на стену. — Ты сводишь меня с ума… Саша хмыкнула, но послушно отстранилась, укладываясь рядом и позволяя упрямцу осторожно навалиться сверху. Приятная тяжесть его тела, горячих ладоней, стягивающих домашние штаны и сбивчивое дыхание помогали достичь ей апогея возбуждения. Тело уже сводило, но партнёр старался удобнее устроиться, чтобы не слишком досаждать изворотливому существу, просившему скорее своей капли плотской любви. — Советую тебе смиренно наслаждаться нежностью, — Эрик закинул её осторожную ножку себе на плечо, избавляя от кружевных панталончиков. Он наклонился вновь, покрывая влажными поцелуями нежную, нетронутую часть бедра. Прикусив кожу ровно там же, где была недавняя ласка, фантом выудил из балетного тельца нетерпеливый стон. Поцелуи-укусы слишком горячие для воспалённого сознания. — Больше я не буду стираться в крошку до такой степени… — С чего ты взял, что вообще что-то ещё будет? — она, улыбаясь, изогнула бровь, от волнения терзая губы. Партнёр безразлично хмыкнул, сузил янтарный ад и, не дав девушке пустить какую-нибудь остроту, навалился снова, властным толчком входя в бронзово-молочное тело. Алекса приглушённо вскрикнула, впиваясь ногтями в перекаты мышц на спине. Из глаз от боли и победы над упрямцем выступили слёзы, тут же мягко собранные устами любовника. Мужчина осторожно приподнял упругие бёдра, продолжая медленно двигаться, задерживаясь на каждом разе. Его самого выворачивало наизнанку от желания, однако сделать движения более резкими и требовательными он просто был не в праве. Танцовщица итак едва дышала, прогибаясь под его торсом. Чуть испугавшись резкого захвата её пальцев за своё плечо, партнёр почти остановился, намного мягче сжимая плоть ягодиц. — Продолжай… — рвано прошептала бестия, утирая с щёк солёную воду и скрещивая лодыжки на копчике Призрака. — Пожалуйста, продолжай… Эрик, не торопясь, выполнил её просьбу. Непривычно узкая, неготовая для вожделенного размера, но его. Полноправно его, как мыслями, так и телом. Пьянящая власть, грань которой ещё предстояло выяснить, уже сводила с ума. Красивая музыка сдержанных стонов хриплого баритона и меццо-сопрано осторожно наполняла комнату. Призрак никогда не делил свои ночи с женщинами, ещё не лишившимися невинности. В Персии они покорно делали почти любые приказания заказчика. Иностранцев там не очень принимали, как правило, считая их эпицентром разврата. Самые откровенные ласки привозили с собой именно зарубежные гости, однако держатели подобных точек не были особо против. В основном жрицами любви были какие-то чужестранные рабыни, наверное поэтому пара борделей всё же не была наказана, сколько жалоб бы не шло хоть самому султану. Спустя пару минут, героиня более менее привыкла к новым ощущением, начиная чувствовать грань обещанного удовольствия. Всё ещё оставаясь с примесью боли, будущий оргазм постепенно появлялся на горизонте. Танцовщица чувствовала, как партнёр со сбивчивым дыханием увеличил темп, не позволяя себе до конца отдаться своим порывам. Он выходил на максимум и заполнял собой всего лишь на половину. Его приглушённые полувыдохи с прослойкой редких низких мычаний дразнили слух танцовщицы, заставляя выгибаться от наслаждения. Лишь бы быть ближе, чувствовать больше… Эрик кровно поцеловал её в губы, заглушая теплящийся прилив экстаза. Искуситель мягкими укусами покрывал сначала чуть влажную шею, спускаясь на ключицы. Юное тело красноречиво отзывалось на такие откровенные ласки, ловя плавные волны приятной неги. Наконец, мужчина обвёл языком возбуждённую грудь, с улыбкой покусывая соски и вынуждая свою личную феерию на молящий, почти гортанный стон. Вскрикнув, девушка запрокинула голову, неверя сотрясаясь внутри от испытываемого восторга до новых слёз в глазах. Фантом ещё двумя последними, более жёсткими и полными толчками заполнил собой балерину, успевая вовремя излиться на внутреннюю часть млечного бедра. Удовлетворение достигло своего пика до шума в ушах. Голова несколько мгновений вообще не хотела соображать. Руки предательски подломились так, что партнёр смог лишь тяжёло повалиться на задыхающуюся чертовку. Девушка сдавленно засмеялась, принимая любимое тело за вспотевший торс и благодарно, протяжно целуя пересохшие губы, дерзко разводя их языком и утопая в новом головокружении. Призрак медленно сполз с Алексы, ласково притягивая обнажённое, изнурённое существо к себе, чтобы зарыться в горячие кудри, до сих пор хранящие оттенок лавандового аромата. — Хочешь курить? — хрипло спросил мужчина после пятнадцати минут молчания и сбивчивого дыхания. Саша широко улыбнулась, отрицательно качая головой. Героиня переплела их пальцы, рассматривая в мягком свете луны красивые, большие кисти Эрика. Кто бы чего не говорил, но для неё он навсегда останется действительно красивым, пусть даже сам фантом не согласен с этим. — Может принести тебе попить? — Нет, — тихо выдохнула Алекса, оставляя поцелуй на его татуированном запястье. Тогда Призрак едва улыбнулся уголками губ, чмокнул её во влажный висок, нехотя вставая со своего места. Кровать с жалобным скрипом подалась снова вверх, давая ощутить, насколько была продавлена под его весом. Последнее, что видела девушка, — широкоплечую фигуру с сочным задом и впадинками по бокам. Она мечтательно прикрыла глаза, проваливаясь в усталую радость. Через пару минут Эрик всё-таки вернулся, заставив плаксивое ложе любви вновь простонать под поджарой фигурой. Александра почувствовала лёгкий запах табака, и как её укрывают тёплым одеялом в шёлковой обёртке, а после затягивают в кольцо сильных рук. Она бы никогда и не подумала, что спать у кого-то в объятиях на маленькой кроватке может быть настолько уютно. Тихое сопение за правым плечом и выровнявшееся дыхание свидетельствовали о скором сне партнёра, в который позже провалилась и сама бестия. Практически никакие ей сны не снились, уступив место новым впечатлением, помотавшим неопытный организм. Героиня не могла ничего толкового сказать по поводу своего обращения в женщину, однако слышала ранее, будто такая боль бывает только в первый раз. Девочки из кордебалета щебетали по этому поводу чуть ли не каждую неделю. В любом случае девственности лишалась по любви лишь меньшая часть половины. Саша даже не могла подумать о том, что станет одной из немногих, но действительно согласилась на всё только из нежного желания и любви. Её искренне сводила с ума его былая неприступность, мрачная замкнутость и практически чёрное, до ужаса солёное море души, истерики которого придётся ещё не раз на себе испытать. Ко всему прочему, девушка решительно была готова. Барашек догадывалась, что ещё далеко не все потаённые бездны удостоились её понимания, приятия, да и хотя бы просто извещения. Утро подкралось совершенно незаметно. Яркий луч солнца ударил прямо по глазам, просыпающейся танцовщице. По комнате шли ярко-оранжевые световые зайчики. Скорее всего, ещё слишком рано. Непривычно тихое, безмятежное пробуждение. Сегодня в спальне даже пахнет по-другому. От вчерашних феромонов страсти осталось немного. Их заменил чуть морозный сквозняк, запах кофе и чего-то ещё непонятного. Девушка лениво обернулась назад, замечая лишь пустое место и вмятину на одеяле. Она осторожно села в кровати, чувствуя, как паховые мышцы немного саднят. Одежда не валялась на полу, осторожно собранная на дальнем стуле возле девичьего трюмо. Навряд ли что-то изменилось во внешности, но Саша безумно хотела глянуть на себя. Теперь она считалась уже стопроцентной женщиной. Факт того, что любовная связь произошла без официального бракосочетания её совершенно не волновал. То ли рано ещё об этом думать, то ли реально ничего такого в отсутствии венчания перед самим Богом действительно нет. Взгляд полупьяно блуждал по залившейся тёплым цветом комнате, пока не нашёл единственного пристанища. Щёки обжёг лёгкий румянец, когда в дверях она заметила Эрика, облокотившегося на косяк с большой чашкой в руке. На лице блеснула привычная фарфоровая маска, в момент его выхода в объятия утреннего светила. На плечах и бёдрах мужчины болталась домашняя пижама. Призрак мягко опустился рядом с бестией, оставляя чашку с ароматным кофе подле кровати. — Время только половина пятого, — тихо констатировал фантом. — Ещё слишком рано, барашек… Он просто устало улыбнулся, протягивая ладонь и фалангами пальцев поглаживая румяные скулы партнёрши, однако у девушки по спине галопами пробежали импульсы, заканчиваясь на копчике. Космическое обожание этого самодовольного фрукта, казалось, всего день назад достигшее апогея, напротив, только сейчас лишь дошло до своего пика. Всё сердце, со всеми своими мышцами, клапанами и проходами полностью билось ради таких моментов. Алекса поцеловала тыльную его сторону запястья, вновь прикрывая глаза от удовольствия. Своевольно отхлебнув кофе из стоящей на полу кружки, танцовщица чуть поморщилась, ощущая на языке неприятную горечь, перемешанную с гольным, приторным сахаром. Она никогда не пила такую гадость, не считая предыдущую с перцем, оставляя поило в покое. Эрик лишь откровенно рассмеялся, откидываясь на руки и любуясь этим кудрявым чудом. — Тебе, наверное, хотелось, чтобы это всё прошло как-то по-другому, да? — спустя минуты молчания спросил он, тоскливо рассматривая обнажённое создание, сидящее в синем одеяле. — После свадьбы с любимым мужем или с тем, кто предложил бы полмира. Девушка закатила глаза, выпутываясь из шёлковой пелены. Она промолчала о том, что его слова про её меркантильность теперь были обидны, когда на самом деле вместо богатого старого князя рядом сидел самый безобразнейший из тех, которые когда-либо вставали перед ней на колени. Прикрыв простынёй бесстыдный розоватый след на постели, чертовка взобралась на основание бёдер любовника, стягивая с его тёплого тела мужскую ночную рубашку. Её бронзово-молочные груди снова были так опасно близко, но мужчина деликатно отвернул голову. Теперь даже то, что пленительная балерина сидит там, где, мягко говоря, не следовало бы, предательски возбуждает, хотя раньше вряд ли подобный жест его пленил. Скорее, только отвратил бы. Казалось, один игривый взгляд, лишь дающий надежду, и бестия снова окажется бережно уложена на худые лопатки. Стоит попробовать наркотик пару раз, как подсаживаешься окончательно. Даже если это соитие и не вывернется в нечто большее, например, подлинную любовь, то близость с ней всё равно будет кружить голову. Увы, можно быть влюбленным, но не любить и даже проще получать удовольствие. Счастливо вдохнув запах пряного парфюма, героиня невесомо оставила плавный поцелуй на матовых губах спутника, лишая его всякой страсти и оставляя просто нежность. Она любовно потёрлась носом о подбородок Эрика, заправляя русые пряди себе за уши. — Не думай об этом, — выдохнула Александра, укладывая ладони на его широкой груди и чувствуя беспокойное биение сердца. — Ты не менее любим, и всё произошло куда лучше, чем могло бы быть. Вряд ли обстоятельства, готовые изменить такое нежное отношение, существуют. Я всё ещё не требую с тебя каких-то обязательств, мой милый. — Откуда такая взрослость? — фантом ласково погладил обнажённые колени подруги, не до конца понимая намёка. — Это тебе не хватает уверенности, — заливисто смеясь, пролепетала девушка, прижимая партнёра ближе к себе за плечи. Она медленно запустила пальчики в мягкие чёрные волосы, радостно перебирая их шёлк на устоявшихся, минутных правах. — Хочешь увидеть чопорность и зрелость? — деловито поинтересовался Эрик, целуя ароматные ключицы. — Грудь, поднимающуюся героическим колесом? Впервые он ощущал на женщине свой запах. Конечно, по большей части его основу задаёт стойкий парфюм, но всё равно это настолько удивительное и приятное ощущение, когда кто-то пахнет тобой. Как будто вы действительно теперь являетесь одним целым. Мужчина любовно приобнял гибкую талию, приподнимая края рубашки, чтобы чувствовать её кожу. Ему нравилась текстура девичьих изгибов, их мурашки и бархатные волоски, поднимающиеся то ли от холода, то ли от приятности. Саша и вправду была славной, прехорошенькой кошечкой. — Хочу тебя настоящего, — спустя время прошептала героиня, поглаживая плечи любовника. — Хочу такого, чтобы тебе самому ты нравился. Я не буду упрашивать тебя снимать при мне маску: носи, когда захочешь. Ещё я не хочу требовать от тебя всего твоего времени и внимания. Верности я тоже не прошу. Единственное, я бы иногда с большой радостью возжелала твоих демонов… Моим ты безумно пришёлся по вкусу… — она лукаво улыбнулась. — Никаких обязательств? — удивился Призрак, выгибая под маской бровь. — Мы же ещё вчера условились, что я любовница — не больше, — с улыбкой шепнула Саша, мягко покрывая поцелуями его шею. — Разве между любовниками существуют обязательства? — И чему ты радуешься? — серьёзно спросил Эрик. — Разве это хорошо, что единственное связующее — смятые простыни? А если это всё закончится так же резко, как и началось? — Тогда женись на мне, — просто выдохнула девушка, проводя пальчиком по обрисовывающимся ключицам партнёра. Он вдруг надолго замолчал. Снова улыбнувшись, танцовщица слезла с бёдер фантома. — Я хочу спать. Утянув мужчину с собой, Саша осторожно прижалась к торсу, тут же неожиданно оказываясь в крепком объятии, выудившим из её существа тихий писк, так рассмешивший фантома. Призрак укутал её покрывалом, висевшем на спинке кровати. Мягкий поцелуй в лоб, полусмех-полувыдох и настоящий сон забрал сознание героини к себе, в царство качающего головой Морфея и ванильных чувств.***
Как жаль, что вдоволь поспать получится, пожалуй, никогда. Алекса недовольно поморщилась, когда тёплые губы ласково поцеловали её висок. Нежные пальцы любовно пробежались по талии, утягивая в новые объятия. Ощущение горячего, почти родного тела заставило окончательно пробудиться. Эрик любопытно наблюдал за тем, как танцовщица медленно приходит в себя, потирая глаза. — Ты — изверг, — выдохнула девушка, приседая в кровати. — Неужели я не заслужила после всего случившегося хотя бы ещё часок сна? — Уже десять, барашек, — улыбнувшись, ответил Призрак. На нём всё также была надета маска. — Мучитель, — настаивала героиня, протягивая руки к мужчине. Фантом, усмехнулся, сгребая её фигурку в объятия. Поцеловав его шею, балерина переплела их пальцы, вопросительно заглядывая в глаза. — Ну и зачем ты вытащил меня из сладкого мира грёз? — Ванна готова, — мурлыкнул Эрик, зарываясь носом в чуть спутанные волосы, уже немного пропитавшиеся запахом его парфюма. — Пора вставать. Я бы, конечно, мог позволить тебе пускать слюни на подушку ещё часа два-три, но вода бы к тому времени уже остыла. — Я не пускаю слюни на подушку! — возмутилась она, но тут же была вынуждена замолчать, принимая принудительный поцелуй на своих губах. — Хорошо, я больше не спорю. — Пойдём, — он осторожно встал, любезно протягивая Александре раскрытую ладонь. Девушка театрально закатила глаза, со смехом вставая следом. Почти сразу прижатая к его боку, Саша ощутила осторожный поцелуй на своей макушке, покорно плетясь в ванную со своим личным помешательством. Его широкая спина, облачённая уже в новую рубашку, оставалась её чуть ли не главным искусителем во всём образе упрямца. Она не думала, конечно, что тигр опустится до покладистого котика лишь по одному сгибу пальца. И то, что Призрак перестанет быть таким заносчивым мерзавцем, героиня тоже совершенно не ждала. Напротив, чертята в её душе танцевали свои странные пляски, молясь, лишь бы Эрик оставался властным, умопомрачительным кострищем, в котором раз за разом хотелось всё больше сгорать. Непокорный, своевольный хищник слишком раззадорил девушку. Зайдя в ванную комнату, Александра действительно приятно удивилась, вдыхая свой любимый аромат. Влажность в стенах полумрака умывальни, накат нового возбуждения в купе с любовником, заботливо стягивающим с её фигурки единственное укрытие, — свою собственную ночную рубашку. Смущённо хихикнув, балерина даже не подумала прикрыться, подходя ближе и целуя заворожённого Призрака. Тот даже представить не мог, что ему когда-то выпадет шанс провести целую ночь с таким прелестным телом, наслаждаясь безрассудством его хозяйки. Она лишь осторожно прошла дальше, сводя с пути своими формами, и с удивительной безропотностью опустилась в горячую ванную. Казалось, вся душа моментально расслабилась, отчего чертовка рефлекторно выгнулась, совершенно не стесняясь своей наготы. Александра сама в глубине оставалась поражённой такой резкой перемене, но искренне довольствовалась масляным, проволочным взглядом мужчины. Притянув к себе колени, героиня вопросительно посмотрела на изумлённого Призрака. — Идём ко мне, — мурлыкнула девушка, протягивая влажную руку к улыбающемуся фантому. — Ванна слишком маленькая для двоих, — с многообещающей хрипотцой констатировал Эрик, любовно поглаживая костяшки её кисти. — Боюсь, мы не поместимся вместе, барашек. — Ничего, я подвинусь, — прикусив губу, продолжала танцовщица, чувствуя предательский румянец на щеках. — Тебе не удастся получить того, чего ты хочешь минимум три дня, — он осторожно присел на край. — Минимум, слышишь? К тому же мне придётся попить какое-то время семена папайи, а им нужен срок для эффекта. — Так и быть, потерплю. — вздохнула она. Саша пододвинулась ближе к краю, положив на бортик с влажной прилипшей простынью руку. Облокотив подбородочек на запястье, балерина посмотрела на Эрика. — Зачем тебе пить это? — Ну, откровенно говоря, чтобы у нас не было детей, — мужчина выдохнул, не смея отвести глаз от девушки. Она напоминала ему прекрасную водяную нимфу из легенд. Такие ещё обычно соблазняют глупых путников, утаскивая их на дно своего водоёма. Призрак не смог не улыбнуться тому, с какой ленивой грацией пена стекала по всем изгибам от ключиц до коленей, когда Саша наконец поднялась из воды и опустилась на тот же край ванной. Бронзово-молочная кожа балерины в тусклом свете блестела от мыла так, что казалось, будто женское тело светится, как у настоящей русалки. Всё мужское естество дружно взбудоражилось от такой живописной картины, так что упрямец еле смог сглотнуть и продолжить. — Сомневаюсь, что в твои ближайшие планы входило потомство… — Ты в мои планы тоже не входил… — с любовной издёвкой прошептала она, пересаживаясь на поджарые бёдра спутника. — Однако, ты вероломно их нарушил. — Да, но… — Ч-ш-ш… — мягко перебила героиня. Балерина упивалась новым поцелуем, аккуратно развязывая маску. Фантом немного дёрнулся, но не отстранился, позволяя ей вести. Вскоре, фарфоровая личина была отдана в сухие, тёплые руки, пока мокрые и горячие требовательно ласкали тело. Призрак отложил ненужный предмет в соседнюю раковину, осторожно проводя пальцами по пенистой талии, вдыхая соблазнительный аромат лавандовой соли и собственнически упиваясь каждым миллиметром желанного тела. Она всегда возбуждала его, напоминая, что он мужчина. Просто обычный мужчина в самом расцвете своих сил, просящий любовных влечений точно так же, как глотка воды. Девичьи ключицы навестил укус, заставляя выгнуться в умелых руках своего мастера. Балерина стянула с партнёра рубашку без всяких возражений, покрывая поцелуями любимую шею, медленно опускаясь на ключицы и так же плавно сводя с ума. Её руки жадно погладили вздымающуюся грудную клетку, вбирая с каждым прикосновением всё больше и больше бешеной энергии черноволосого дьявола. Осторожно потянув за шелк прядей его голову назад, Саша терпко прикусила мужские губы, раздирая застарелую ранку и проводя кончиком языка по сочащимся капелькам крови. Музыкальные тонкие пальцы перебегом скользнули по внутренней стороне бедра, мучительно останавливаясь у его основания, но чувствуя исходящее тепло самой нежной точки женского тела. Поднявшись на ноги, Эрик требовательно углубил поцелуй, почти больно сжимая гибкую талию, скользящую теперь в таких же мокрых руках. На силу оторвавшись от безумного желания, он принялся расстёгивать мелкие пуговки на ширинке, пока Александра с победной улыбкой вернулась в ванную, загадочно наблюдая за партнёром. Всё её нутро требует лишь одного его, откровенно хочет и просит, как бы не было горько после этого. Фантом, как видно, перестал противиться, освобождаясь от своей одежды. Наконец, он стянул штаны, невольно позволив с несколько секунд рассматривать себя. Эрик всё ещё мялся, когда она видела его опошленное тело, на каком шрамы были сродни целой хронике его «путешествий». Александра незаметно улыбнулась, решив совсем его не смущать своим мнением о том, что у Призрака всё-таки была красивая худоба. Что-то в ней показалось Саше даже художественным. Девушка подвинулась вперёд, чтобы партнёр смог пройти и сесть сзади. Многообещающее колыхание воды, и почти родные руки осторожно притягивают её к широкой груди, заставляя откинуться. Что бы он не говорил, теперь он сделает так, как попросит она. Самая приятная лесть на Земле. Саша довольно запрокинула голову на его плечи, наслаждаясь остаточным запахом парфюма — любимого пряного аромата. Конечно, после лаванды. Уютные объятия, ласковый поцелуй в покатое плечо и пальцы осторожно поглаживают её острые, согнутые колени. Эрик медленно рисует пенкой на бёдрах почти сразу же исчезающий узор, продолжая тереться скулой о девичий висок и мягко прижимать к себе. Усмехнувшись довольному мычанию со стороны, мужчина прикусил кожу на шее, упиваясь чуть горьковатым привкусом соли для ванн. Тонкие пальцы спустя минутную встречу на плоском животе бестии аккуратно разминулись, идя по разным дорожкам. Одна рука собственнически легла на колено, другая же очертила рёбра, скользнув к шее по ключицам. Девушка дёрнулась и засмеялась от щекотки так, что Призрак невольно улыбнулся её смеху, в который раз поражаясь, как можно быть изящной светской львицей и вместе с тем совершенно искренней ребячливой девчонкой. Призрак мягко положил на влажное плечико в пенке подбородок, так что Саша смогла прижаться виском к его виску. Он несильно прижал её к себе, целуя в щёку и снова улыбаясь от того, как балеринка зажмурилась, потому что в глаза попало мыло. — Такими темпами я в тебя влюблюсь, — вдруг выдохнул Эрик. Александра едва не покраснела, чувствуя, как будто сердце схватила в кулак чья-то крепкая рука. Она отвернула голову в другую сторону, прикусывая губу. «Я уже тебя люблю, но почему-то каждый раз подобные слова из твоих уст кажутся мне невыносимой пыткой…» — Давай пока не будем торопиться, пожалуйста, — тихо ответила девушка, боясь, чтобы он не воспринял это неправильно. — Я хочу быть уверена в этом, Эрик, если ты действительно однажды скажешь мне подобные слова. — Я не посмею тобой играть, — продолжил мужчина, вдруг сделавшись абсолютно серьёзным. — Если я так скажу, Александра, значит в этот раз мои слова ни за что не разойдутся с делом. Мы перешли черту, теперь мне действительно нужно немного времени. Но лишь немного. — Эрик, — шёпотом позвала она, вновь откинувшись на бледную грудь. — Да? — У тебя есть всё время мира, — с грустной улыбкой выдохнула бестия, получив вместо очередного ответа приятный неторопливый поцелуй и благодарные объятия. Спустя несколько минут ленивых валяний в тёплой воде, когда конечности совсем затекли, фантом помог девушке встать. Поднявшись следом, любовник осторожно смыл пену с юного тела чистой водой, укутывая его в свежую, ароматную простынь. Саша довольно улыбнулась, целуя подбородок партнёра. Тот с милым чмоком в плечо отправил её восвояси переодеваться, пока сам устало завалился в ту же ванную, едва пытаясь не заснуть от недосыпа. Три бессонные ночи подряд, двойной взрыв эмоции и вот она — спасительная передышка в несколько дней. Героиня тем временем успела и завязать мягкий корсет с нагрудной застёжкой, и переодеться в чистое домашнее платьице, и сменить испачканный шёлк на нечто более простое. Ткань, конечно, невероятно жалко, правда можно попытаться отстирать кровь, её не так уж и много. Смутившись, балерина отложила простынь в сторону, заправляя новый пододеяльник. «И почему девушки такие сентиментальные после этого всего? Ты ещё эту синюю тряпку вырежи и в рамку вставь…» «О, да, как же мне тебя не хватало!» «Зато правда, ей-Богу!» Закончив, она тихо прошла в гостиную, практически неслышно опускаясь на пол, возле ног мужчины. Эрик уже что-то читал, сидя на всеобщее удивление без своей маски. Саша внимательно рассматривала умное, задумчивое лицо сожителя, проводя рукой по стройной икре. — Ну и что мы будем делать дальше? — не отвлекаясь от чтива, спросил Призрак. — Просто жить и наслаждаться своей свободой от обязательств, — чуть помолчав ответила героиня, прислоняясь виском к его колену. — Разве ты так много видел простого человеческого счастья в своей жизни? Обычных радостей существования? — И что же для тебя есть это удовольствие? — не без скрываемой тёплой издёвки переспросил сожитель, улыбаясь кончиками губ. — Разве тебе с твоим положением позволительно иметь любовника без брака? — Плевать. — совершенно легко ответила балерина, посмотрев ему в глаза, которые тут же оторвались от чёрных букв. Янтарный взгляд наполнился едва уловимым удивлением. Терпеливо промолчав, Эрик тем самым попросил её пояснить. — Ты не ослышался, Эрик. Я сказала: «плевать». Это лучше, чем готовила мне судьба. Я не создана для классической семейной примерной жизни. Не мне выбирать за кого выходить замуж, я привязана к материальной стороне слишком сильно из-за нашего положения после смерти отца. Но моё право с кем спать, а с кем нет; кого мне целовать, с кем пить и как себя с ним вести. Мне даже думать о таком нельзя, но мне плевать. Скажи лучше, у тебя достаточно денег? Она столь неожиданно озадачила Эрика денежным вопросом так просто и естественно, что он едва не улыбнулся. Он догадался о нежелании поднимать сложную тему нравственности и чести, не без сочувствия смотря в глаза Саши. Наконец Призрак улыбнулся, тем самым развеяв последнюю душную недосказанность. Девушка раньше даже не подозревала, какие красивые ямочки появляются у него во время этой забавы. Безносое лицо стало ей в разы милее, чем идеальность фарфоровой личины. — Есть, — ласково ответил мужчина, с приглушённым хлопком закрыв книгу. Фантом осторожно коснулся тёплых, раскрасневшихся щёк Александры, вспоминая, как несколько минут назад бесстыдно покрывал их поцелуями. — Прекрасно! — радостно ответила балерина, переплетая пальцы их рук. — У меня тоже есть. Значит, мы действительно можем некоторое время наслаждаться тем, что имеем, практически не отказывая себе в обычном счастье! — Например? — Можем пить по вечерам, танцевать, читать книги и заниматься любовью! Эрик откровенно рассмеялся чередой тихих выдохов. Саша невольно засмотрелась на него, понимая, как на самом деле нравились ей эти беспорядочно рассыпанные чёрные кудри, мягкие губы, прелестные ямочки во время их улыбки и зачарованный блеск глаз. Этот минутный журавль в девичьих руках казался ей тогда несбыточным желанием, а сейчас спокойно сидел на диване, позволяя держать себя за руку. Но в конце концов разве главное чудо любовников не значится в том, чтобы быть свободными друг от друга, при этом сливаясь в поцелуе? — Позволь, — спустя несколько минут обратился к героине Эрик, заправляя пряди русых волос за ушко. — Неужели из всех своих возможных связей ты выбрала для этого именно меня? — Ты мой кумир в этой области — ответила она, окончательно его очаровав. — Я всё это хочу делать лишь с тобой. Сегодня ты со мной, завтра уйдёшь восвояси. С тобой просто, но не бестолково. То что нужно, чтобы читать книги, танцевать, пить и заниматься любовью. — встав и забравшись на основание поджарых бёдер, Саша прикусила губу, прикасаясь лбом к его лбу. Пальцы скользнули на любимые плечи, немного их разминая. — Пожалуйста, попытайся расслабиться. Хоть немножко! — И как ты можешь на него смотреть? — выдохнул он, после некоторого молчания. — На что? — На лицо… На моё лицо, — Эрик изучал искреннее удивление, плавающее между прожилок в изумрудных глазах. — Ты не можешь быть моей… Ты не можешь желать этого всего. По крайней мере со мной. — Эгоист. — Саша улыбнулась. — Неисправимый. Почему? — Потому что я — чудовище. Неприятное, ужасное чудовище, соблазнившее тебя! Разве это не правда? — Во-первых, перестань так о себе говорить. Ещё неизвестно кто кого обольстил… — мурлыкнула девушка. — А, во-вторых, хотя бы добавляй любимое — любимое чудовище.