Аггел музыки

       Саша с усталым рыком стянула пуанты, потирая покалеченные ступни.       — Это просто издевательство! Тот, кто придумал называть балет лёгким и изящным, не отделается даже парой ласковых слов!        Элизабет грустно усмехнулась, вслед за товаркой снимая надоевшую обувь и отправляя вместе с ней пачку. Восемь-десять часов практически беспрерывного, судорожного разучивания новой оперы, которую, конечно же, совмещают с танцевальной группой, оказались перебором даже для стойких малышек. Нос к носу вместе со снобами из вокальной фракции, и день кажется невыносимым. Девушки еле-еле удержались, чтобы не переругаться с Карлоттой. Благо, той дали не особо важную роль. Зато Кристина Даае получила аж целую Аминту, с печальной физиономией расхаживая по деревянным мосткам. Героиня изредка на неё посматривала, после с самодовольны лицом продолжая своё дело. Она в который раз убедилась в прелести своей типичной женственности, хотя с некоторых пор не считала другую соперницей. Эрик спал со своим барашком, ужинал с ней, проводил какое-то свободное время и ругался на чём стоит свет, словом, проявлял должное внимание, так что, вряд ли, Кристина ещё имеет хоть какую-то веточку власти.        Пару раз Алекса перетолкнулась с Раулем, шествующим в частой компании господина де Ариаса. Что же Илер? Приходил ли он, чтобы поглазеть на дерзкую девчонку или преподнести Элизабет букетик другой роз, сказать точно нельзя. По крайней мере с барашком они почти сошлись на очень близкой, дружеской ноте. Саша просто привыкла к более приземленной форме общения, а графа это, очевидно, удивляло и привлекало одновременно. Местами инфернальная, резковатая, непосредственная и искренняя девушка поражала своей живостью среди привычной строгости и формальности. Мужчина мог лишь пожать плечами, пуская слюни и плетясь дальше.       — Я так хочу домой, — выдохнула Лиззи, закатывая глаза и собирая волосы в новую шишку. — Не подумай, что я хвастаюсь, но мне безумно не хочется идти с господином де Ариасом на свидание, — чуть порозовев, добавила после балеринка.       — Вау, — шикнула героиня, постепенно переодеваясь в будничное платье. — Неужели он наконец-то созрел для вечера с такой красоткой!       — Ты невыносима, — вспыхнула девушка, суетливо сворачивая комплект для занятий. Саша красиво рассмеялась, укладывая волосы в жалкое подобие косы. — Хотя бы капли приличия в тебе остались?       — Не думаю, — загадочно прошептала балерина. «Я делила ночи с мужчиной, который не был моим мужем, курила, как паровоз, и матюкалась на чём стоит свет. С помощью того же черноволосого фрукта научилась пить что-то крепче шампанского и вина и в целом стала куда свободнее. Не думаю, что теперь я и приличия вообще могут хоть как-то сочетаться…» «Это вряд ли…»       — До понедельника! — махнула Лиззи, скрываясь за поворотом в сторону выхода.       — До понедельника… — шепнула Алекса, маясь у зеркала в общей гримёрной.        Счастливая, но уставшая подруга ищет риторический повод слинять со свидания, в то время пока героиня может о них только мечтать. В конце концов, чего она хочет? Договорённость об отсутствии обязательств и правила личного пространства были установлены. Ничего не значащее существование рядом друг с другом, связь по желанию и никакой ревности, требований и всего прочего, что там только может быть в отношениях. Призрак вряд ли разрешит себя завлечь в кабалу сладких подарочков, постоянного внимания и милого отношения к себе, что уже там говорить про добровольное окольцовывание. Правда, выйти замуж даже спустя два месяца обоюдной страсти, казалось Алексе чем-то диким.       Закончив минутное самобичевание, посвящённое горестной участи «призрачной» любовницы, Саша задула свечу на трюмо, выходя из гримёрной. Привычный мрак коридоров, уже не пугающее безмолвие, шелест собственных юбок платья. Выпорхнув через главный зал на улицу, барашек глубоко вдохнула «ноты» весеннего Парижа, насыщенного романтикой, свежими букетами голландских тюльпанов и обожаемой выпечки. Улыбнувшись, героиня побрела сквозь бурлящие толпы горожан, удивляясь, как всего несколько месяцев могут превратить почти всеобщее безмолвие в неугомонный рой. Миновав гущу толпы, Саша привычной дорогой направилась к своему дому, предчувствуя вечер в компании яблочного чая, книжки и пледа. Эрик вряд ли появится до полуночи, так что всё оставшееся время отдыха можно направить только на себя.        Звякнув ключами, балерина отпёрла дверь квартиры, устало вваливаясь в тёмный коридор. Привычный маршрут в сторону спальни, смена платья домашним комплектом из мужской рубашки и штанов, чуть болтающихся на женской фигурке. Будничная ломота пальцев стоп. Даже ванночка и массаж бессильны в этом случае. Выдохнув, балерина прошаркала по коридору на кухню, заваривая расслабляющий чай. Внезапная тоска вынудила героиню накинуть на плечи ароматный халат сожителя. Она впитывала в себя любимый, почти родной запах, хотя бы так до полного наслаждаясь им. Восторженный писк, приятная ткань под пальцами, пряный вкус пойла на языке. Улыбнувшись, девушка выудила остатки миндального горького шоколада, перекатывая на языке плавящийся кусочек сладости. Вернувшись в квартиру, Саша заперла дверь, устраиваясь на широком подоконнике вместе с кружкой. Где-то далеко на улице люди торопились по своим делам, просто гуляли, спешили в магазины и на встречи друг к другу, пока в комнате догорала тоскливая свеча. Александра же душевно отдыхала, наслаждаясь минутами с собственным существом внутри. Всё-таки её размышления вновь вернулись к отношениям в целом. Элизабет, вероятно, сейчас сидит вместе с богатым графом в дорогом ресторане, хотя всё это могло бы достаться героине. Не то, чтобы она жалела, что лишилась роскошного ужина или драгоценного состояния будущего супруга (если бы она осталась с ним, то непременно по условию свадебного контракта). Просто кому-то попался более романтичный ухажёр, с кучей возможностей устроить приятный вечер в компании второй половинки. Возможно, будь Саша кем-то другим, той же Кристиной Даае, полюбовник бы извернулся, как можно и нельзя, дабы его дама получила мгновения счастья, имела шанс сверкнуть новым платьем и щедрыми украшениями. Балеринка уже давно остаивла все свои прошлые прибаутки с цацками, томно вздыхая по единственному другу, с которым её бы хотелось проводить всё время, свободное и несвободное. Эти два месяца подарили лишь частичку, которой довольствовалась бестия, не жалуясь на столь скромные возможности. Из коматоза её вывел звук поворачивающегося механизма входного замка. Эрик осторожно прошелестел плащом, тихо проходя в гостиную и едва вздрагивая от сидящего у окна силуэта. Девушка лениво повернула голову к пришедшему мужчине, подавляя порыв кинуться на шею. Кудри привычно отблёскивали на переносице маски, глаза светоотражали, фрак — чёрный. Утром они не виделись. Призрак встал и убрался восвояси куда раньше, чем состоял обычный подъём барашка.       — Ты чего не спишь? — Эрик чуть хрипловато разрезал тишину переливами велюрового баритона, засовывая руки в карманы. Если бы не свет луны, то его движения так и остались бы загадкой. — Уже поздно…       — Не хочется, — выдохнула героиня, устало улыбаясь и протягивая руку в просьбе подойти ближе.        Фантом обречённо сверкнул зубами, мягко переплетая свои пальцы вместе с протянутой пятернёй и аккуратно приподнимая остренький подбородочек. Чмокнув приоткрытые в улыбки губки чертовки, мужчина развернул фигурку к себе, устраиваясь между разведённых колен. Ухват за бёдра, притягивающее движение, новый поцелуй, очерчивающий контуры ключиц. Балеринка хихикнула, откидывая голову назад и зарываясь ладонью во вьющуюся чернявую шевелюру. Привычно мягкая, шёлковая грива янтарного демона податливо порхает в тонких пальцах. Обвив ногами узкую талию партнёра, Алекса не оставила ему выбора, кроме как прижаться ближе и упереться руками в основание женских бёдер. Прикусив и без того покоцанную подобными «ласками» губу любовника, бестия спустилась ниже, ластясь кончиком носа о небольшой кадык.       — Говоришь, не хочешь спать? — мурлыкнул Эрик, улыбаясь в девичий висок, с лёгким оттенком лавандовой соли. Она помотала головой, обнимая алебастровую шею, и, оставляя протяжный поцелуй, требовательно скользнула язычком дальше. Призрак промычал, рефлекторно подаваясь тазом вперёд. — У кого-то сегодня игривое настроение, как я понимаю.       — Любвеобильное, — героиня рассмеялась, театрально надувая губы, когда он перехватил узкие запястья, стремительно перебирающие пуговки на белоснежной рубашке. — Ну Эрик!       — Что же, если не хочешь спать, тогда одевайся, — фантом вернул былой вид одежде, отходя от удивлённой подружки.       — Обычно было наоборот… — усмехнулась она, сползая с подоконника.       — Давай проведём хотя бы один вечер не в постели, — выдохнул мастер, поправляя внешний вид. — Не то, чтобы вечера в постели с тобой перестали мне нравится, да и в целом утомили. Ты не можешь утомить. Вернее можешь, но только в приятном смысле, а не в том, в котором ты могла бы подумать.       — Короче, — улыбнувшись занудству, попросила бестия.       — Короче, я просто так же предлагаю провести тебе этот вечер вместе, но со сменой обстановки.       — Заняться любовью в другом месте?       — Что?! — он забавно вспыхнул, отчего не менее смущённая девушка заливисто рассмеялась, учуяв атмосферу растерянности даже во тьме комнаты. — Дело не в… Кхм, нет. Просто нет. Я предлагаю тебе сходить в одно местечко, какое тебе безумно понравится.       — Я бы пошло пошутила, однако, так и быть, я тебя пожалею, — мурлыкнула чертовка, целуя фарфоровую щёку. — Какой дресс-код, любовь моя?       — Ты гуманна, как никогда, — мужчина закатил глаза, беря её за руку и уводя в сторону двери. — Дресс-кода нет абсолютно никакого, так что ты идёшь прямо в пижаме. Всё равно мы там будем одни.       — Это что, свидание что ли? — брови Саши взлетели вверх, пока музыкальные пальцы торопливо помогали саднящим стопам оказаться в туфельках. — Ты серьезно? Туфли с домашней пижамой?       — А тебе не всё равно? — проворчал он, выпрямившись во весь рост. Снова привычная громадная разница в росте. — Лично мне с некоторых пор плевать на твою одежду. Нет, конечно, если ты специально готовишься, выбираешь платье, стараешься выглядеть красиво, что несколько огорчает меня, то я смиренно преклоню перед тобой колени. Но без тряпок всё равно лучше.       — Пошляк. Так, что насчёт нашего выхода… — выгнув бровь, припомнила она, уже укутанная в тёплую накидку, точно в кокон. — Свидание?       — Как угодно, — отмахнулся Эрик, вынося «куколку» в коридор. — Называй это свиданием, если хочешь. Просто прогулкой, выходом, да хоть ночным променадом. — мужчина закрыл дверь, повернулся к закутанной девушке и одёрнул пиджак. Саша со скепсисом в глазах поглядела на него, выдыхая и качая головой. — Как прошёл твой день? — вдруг спросил Призрак.       — Честно говоря, тоскливо.       — С одной стороны это хорошо, — мурлыкнул он двигаясь с балеринкой в сторону выхода из дома. — Для меня. Есть все шансы исправить ситуацию. От тебя требуется только лишь готовность отдыхать, не разводить скандалов и постараться быть просто усталым нежным барашком, дорогая.       — Да уж, — шепнула героиня, вдыхая прохладный воздух ночного Парижа. — Дешёвой меня точно назвать нельзя. Одни только серьги чего стоят.       — Да брось, — Эрик остановился напротив девушки, чуть поднимая её подбородочек вверх. Пламень глаз встретился с холодным изумрудом почти невидном во тьме. Саша поджала губы. — Ты же поняла, что дело не в этом. Твои платья, украшения — ничто по сравнению с… — Алекса изогнула бровь, чуть приоткрывая во внимании рот. Однако фантом сглотнул, отворачивая лицо. — Нам пора.        Танцовщица подозрительно прищурилась, улыбнулась и пошла следом за мужчиной. Нагнав тёмный силуэт, она чуть ли не мурлыкнула, беря его за руку. Бархат перчаток под пальцами и ощущение тёплого тела чертовке понравились. Героиня осторожно переплела их ладони, прижимаясь к плечу в шёлковой накидке. Эрик ответно погладил костяшки тыльной стороны девичьей ладони, замедляя шаг, чтобы русоволосая кошечка смогла прижаться ближе. Девушка чуть запрокинула головку, рассматривая во мраке неба пару одиноких ярких светил. Ветер приятно шумел фоном, будоража спящие деревья, лениво колыхающие свои кроны. Эрик свернул к мосту, помогая Саше переступить порог. Пара подошла к краю, так что балеринка смогла облокотиться на толстенные каменные перила, чуть встав на носочки. Лунная дорожка отобразилась в мягких колыханиях волн. Холодный свет отчего-то нагонял тоску. Александра озадаченно вздохнула, ментально ощущая в их с мужчиной отношениях какую-то недосказанность. Как будто он снова начал закрываться в себе, возвращать многолетний панцирь на своё законное место. Героиня тихо вздохнула, чуть ёжась от прохлады. Кто она такая, чтобы просить большего? Многим вообще любовь не нужна, однако они успешно живут вместе и создают семьи. Здесь же даже этим не пахнет. Просто ему в данный момент кто-то нужен, а ей нужен он. Собрались, как две детальки паззла, внезапно подошедшие друг к другу. В носу защипало, предупреждая о непрошенных слезах. Да, сейчас он рядом, нежен и великодушен к своим порывам. Однако как долго это будет? Ведь не может же он бесконечно тискаться и спать с какой-то инфернальной девчонкой!       «В чём-то мать была права…»        «Кому нужна такая грубая и приземленная плясунья с ветром в голове?»        Саша услышала два шага за спиной, но не придала особо этому значения, продолжая думать о своём. Внезапно её обняли поперёк талии и притянули к себе. Эрик любовно завернул фигурку в свой плащ, положив на русую макушку подбородок. Девушка потянула носом возлюбленный аромат парфюма. Тёплое тело грело спину, так что она едва удержалась от того, чтобы не застонать от сумасшествия. Развернувшись прямо в кольце объятий, героиня уткнулась лицом в грудь фантома. Слёзы подступали к горлу. Забота в аренду, ласки в аренду, даже он сам просто напросто мужчина в аренду. Всхлипнув, она прикусила губу, изо всех сил стараясь не зареветь и не задохнуться в постыдных слюнях.        — Саня? — мужчина отнял припухшее личико от своего тела, баюкая его в колыбели ладоней и вопросительно заглядывая в слезливый омут нефрита. — Что такое? Тебе больно? Холодно? Неприятно? Я сделал что-то не так?        — Мне хорошо, Эрик, — помотав головой, ответила танцовщица, искренне улыбаясь. — Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как сейчас с тобой.        — Но ты плачешь.        — Я люблю тебя, — она забавно, даже как-то по детски шмыгнула носом, вытягивая из мужчины улыбку.       Он снова не отвечает на признание, в который раз, как будто пропуская его мимо своего внимания. Однако девушка уже привыкла. Даже на сотую исповедь подряд в своих чувствах она получит лишь зажатое подобие улыбки и кивок. Пока жилистое тело греет по ночам, пока музыкальные дорожки осторожно чертят контуры позвонков на бархатной обнажённой спине, пока всё болезненно прекрасно Саша будет молчать до последнего. Решив для себя хранить стержень, как можно дольше. Когда-то героиня обещала им двоим быть сильной, так вот она будет таковой по мере своих возможностей, удерживая на максимуме договорённости: никакой ревности, никаких запретов, никаких просьб и никакой зависимости друг от друга. Словом, никакой любви, сорняком рвущейся наружу из глубин сердца. Но как бы не было это печально признать, к сожалению, её корни надёжно укрепились в самом миокарде.        — Нам пора идти, барашек, — шепнул Эрик, осторожно приобнимая подружку за плечики.       Они тихо брели по безлюдной улице Парижа, наслаждаясь и этой ночью, и запахом свежести, и друг другом. Девушка любовно поглядывала на блеск фарфора, удивляясь необычным отражением света луны в медовых глазах. Мужчина смотрел вокруг открыто, иногда расширяя глаза от вида какой-нибудь бездомной кошки, вылизывающей себя прямо на бордюре. Саша уже поняла степень его любви к животным, когда в один из дней она заметила на кухне в подземельях высокую фигуру, балующую в руках шипящую зверюшку. Айейша игриво хватала ткань бархатных перчаток, успевая ластиться о музыкальные пальцы. Чуть улыбнувшись, балеринка ушла обратно, чтобы не смущать любимого Призрака. Эрик вывел её из размышлений, нежно чмокнув в висок. Танцовщица подняла головку выше, вновь вдыхая аромат туалетной воды и средства для одежды. Сладость чуть дразнила обоняние.        — Мы пришли, — тихо проговорил мужчина, оставляя девушку одну полюбоваться местом.       Героиня заметила перед собой изысканный парижский домик, на первом этаже которого располагалась кофейня. Свет в окнах не горел. Еле вычитав на табличке название, она проследила за загадочным тёмным силуэтом, вошкающимся возле двери. Наконец отперев проход, мастер призывно указал в мрак помещения рукой, намекая, что можно войти. Алекса помялась на ночной прохладе, нерешительно шагая по приглашению. Спутник зашёл следом, прикрывая дверь кофейни. Подожгя газовую лампу на барной стойке, фантом оглядел интерьер, поворачиваясь к барашку.Саша уже привыкла к таким неожиданным вещам, как способность мужчины видеть практически без света почти идеально.       — Прости, я думал, что это будет романтично, — виновато прикусил губу Эрик, пожимая плечами. Саша быстро помотала головой, вспархивая на носочки, прикрывая глаза и нежно целуя его.       — Это романтично, — улыбнувшись, шёпотом заверила она. — Никакой ресторан не сможет сравниться с этим.       Призрак тепло чмокнул её в лоб, помогая присесть за ближайший столик. Выудив из-за пазухи спички, он быстро чиркнул ими по боковинке коробка, поджигая одинокую свечу. Наконец, в неярком свечении героиня смогла рассмотреть пространство кофейни. Милое, уютное небольшое помещение наверняка очень чудесно бы смотрелось днём, но Алекса отчаянно ловила ту магию ночи, которая открывалась ей под руководством умелого волшебника, колдующего с помощью своего обаяния. Эрик тем временем уже поджигал свечи на стойке и на стоящих вокруг столиках. Зал постепенно раскрывался в этом ароматном свечении. Балеринка прикрыла глаза, вдыхая запах плавленного воска. Закончив, фантом скрылся из виду за какой-то дверью, предоставляя Сашу самой себе. Она терпеливо ждала возвращения партнёра, всё ещё пребывая в шоке от осознания, что её самая недавняя, брошенная в скользь мечта вот так запросто сбылась в самый необычный момент. Безусловно, маленькое кафе на парижской улочке не было тем десятым шикарным рестораном, в каких героине приходилось бывать, но она точно знала, что именно за эту обычную кофейню продала бы все свои воспоминания о них. Не хватало только классической французской гармони и милого воркования певца, однако, сделав скидку на время суток, танцовщица улыбнулась возвращающемуся партнёру. Никакой деликатес не сравнится со свежесваренным кофе, приготовленным любимыми руками. Призрак любезно поставил одну чашку перед барышней, смущённо поджимая губы в кроткой улыбке от благодарного взгляда.        — Я думаю, это миндальное пирожное тебе понравится ещё больше, — мужчина выудил откуда-то целую тарелочку с пирамидкой сладостей.        — Откуда такая роскошь? — удивлённо спросила Саша, радуясь возможности вкусно перекусить в компании обожаемого сожителя.        — Роскошь? — не понимая, переспросил Эрик, выгибая под маской бровь. — Обычные ночные посиделки в средней кафешке. Правда кофе естественно недешёвый, но думать тебе об этом совершенно необязательно. Сегодня ночью здесь абсолютно у всего нет цены.        — Почему? — уплетая первое пирожное, пробурчала Саша, чем вызвала довольную улыбку у мужчины. Она ела как-то по детски, истинно наслаждаясь предлагаемой пищей, смакуя все её прелести. — Хозяин заведения должен тебе по гроб жизни?        — Это моя кофейня, — отпив кофе, кивнул Призрак, откидываясь на стуле и перекидывая ногу на ногу.       — Твоя?!        — Ты же знаешь, что Призрак Оперы каждый месяц получает жалование в двадцать тысяч франков? — балерина кивнула, прекращая есть. — Так вот я решил, что было бы глупо тратить эти деньги куда-то на ветер и вложил их в… Это. — фантом просто развёл руками в пространстве. — Деньги должны приносить финансы, барашек. Они прекрасно справляются с этой ролью сейчас. Потом я делю какую-то часть последних на работников, если нужно подписываю документы о поставке специального товара и на исходе, вкладывая, получаю больше. Даже если в какой-то момент мне снова скажут, что никаких двадцати тысяч я не получу, то, пока будет разрабатываться план по истреблению идиотизма в театре, я смогу вполне спокойно существовать, не переживая, что в какой-то момент окажусь на улице с голым задом. Прошу прощения за моветон. Почему ты так удивилась, что это всё моё?        — Знаешь, если бы ты сказал что украл ключи, то я бы не так сильно удивилась, — хихикнула танцовщица, стесняясь брать новое пирожное. — Уж прости, милый. Но ты не подумай, я охотно тебе верю.        — Я рад, — отхлебнув кофе, мрачный спутник улыбнулся, но тут же нахмурился. — Почему ты не ешь? Не нравится? Молю, говори прямо.        — Нет-нет, — покачала головой бестия, — Десерт замечательный, пудра тает во рту и я обожаю миндаль!       — Боги! — прошипел он, резко нагибаясь вперёд. — Наверное, ты хочешь чего-то существеннее, да? Конечно, ты хочешь есть, барашек. Надо быть полным дураком, чтобы догадаться предложить кексы с кофе, вместо нормальной еды!        — Эрик, Эрик! — рассмеялась чертовка, втягивая ладони вперёд. — Пожалуйста, я не хочу есть, правда. Просто… это… Я не буду есть одна. Зачем ты делаешь из своего барашка бесформенного, жирного барана, которого останется только прибить, а из шерсти сделать носки и шубы всему миру!        — За своего маленького, кудрявого барашка, — тихо шепнул он, осторожно беря её пальчики, — я бы оторвал руки тому, кто посмел хотя бы миллиметром своей кожи коснуться шелковистой шёрстки.        — Тем не менее, с Джули я дралась сама, — выгнув бровь, припомнила героиня.        — Бесспорно, я даже скажу больше, что в полном восторге от тебя! Однако ты не знаешь, как с ней после разобрался Призрак Оперы. — ухмыльнулся Эрик, опрокидывая новый глоток кофе. — Он стащил её новенькое боди, очень похабно обкромсал шёлковые пуанты и запустил в шкафчик тройку подвальных крыс. Знаю, возможно, звучит мелковато, но ты бы слышала её истошный визг. Ей-Богу, чуть не оглох. Если бы ты не смогла больше танцевать или, упаси Небо, ходить, я бы лично подсыпал стекла в её обувь.        — Ты жесток, — невесело усмехнулась девушка.        — Ножки за ножки, моя прелесть.        Саша улыбнулась, отпивая кофе. Она вновь поражала его, находя весёлость в вещах далёких от смеха. Странная до ужаса, могла бы отругать, посмотреть косо, а она вместе с ним сидит и радуется. То ли мстительная слишком, то ли просто ненормальная. Призрак спрятал довольный оскал за чашкой.        — Нам пора, дорогая.        — Как пора? Куда? — опешила героиня.        — Дальше, Саня, дальше, — Эрик поднялся с места. Она предательски глянула на пирожные, тут же пожалев о своём действии. Мужчина усмехнулся, снисходительно закатывая глаза. — Мы возьмём их с собой, — шепнул он, подмигнув барашку.        Пара вышла из кафе через несколько минут. Фантом нёс в руках корзинку, упорно не желая показывать её содержимое партнёрше. Девушка мягко держала любовника за руку, перебирая своими пальчиками его музыкальные. Балеринка нежно огладила костяшки жилистой кисти, чувствуя, как Призрак ответно сжимает ладонь. На улице было всё так же темно. Сумрак скрывал их любовь, нарушая кроткие поцелуи в висок только лишь свечением фонарей. Саша о чём-то мечтательно щебетала, ластясь щекой о сильное плео, пока Эрик послушно кивал головой, иногда улыбаясь её мыслям. Он мог даже не слушать о чём конкретно чирикала эта птичка, но девичий голос и то, с каким энтузиазмом барышня вещала о былых временах своей юности, приводили мужчину в тихий восторг. После Александра неловко закусила губу, жалея о всём своём трёпе. Фантом вопросительно взглянул на неё, выгибая под маской бровь.        — Почему ты замолчала?        — Тебе, вряд ли, это всё действительно интересно… — виновато пролепетала она. — Прости, я веду себя, как полная эгоистка.        — Говори, пожалуйста. Мне нравится твоё голос, твои истории. Я узнаю твоё прошлое, это не может утомить или обидеть, — Призрак улыбнулся, ласково чмокнув её в макушку и осторожно приобняв за талию свободной рукой. Поэтому ему и льстила ночь, льстила свобода собственных действий, жестов, какие осудит общество, но которые поймёт она! Большего и не нужно. Достаточно просто того, что они могут быть открытыми друг с другом. Алекса нежно прижалась к тёплому телу, заглядывая в лицо говорившего спутника. — Мне интересно о тебе всё.        — А как насчёт тебя, Эрик?        — Если ты имеешь в виду моё детство или юность, то они были не краше молодости. — спокойно сказал мужчина. — Я сбежал из дома в семь лет, провёл какое-то время зверьком в цыганском таборе, чудом спасся, пожил в Италии, в России, во многих других местах. Меня встретил дарога на одной из ярмарок и пригласил в Персию. Если, конечно, конвой до самой страны считается приглашением. С Востоком у меня ассоциируются три слова: наркотики, женщины, убийства. По идее меня позвали строить дворец, но на деле пришлось возводить камеру пыток. Это не самое романтичное повествование, мой барашек, однако оно ещё не наполнено подробностями.        — Сколько тебе было, когда ты познал женщину? — понятливо кивнув, спросила девушка. — Я могу спросить об… этом? Хотя я уже спросила, так что… Но ты в праве ничего мне не говорить! — быстро поправила она, маша ладонями.        — Восемнадцать, — усмехнулся спутник. — В этом нет ничего такого. Я понял слишком поздно, что это часть моей жизни, часть того, что сделало меня таким, какой я есть сейчас. Возможно, я слишком дерзок и во мне нет морали, но если взглянуть по-другому, то это просто вопрос. Думаю, нет ничего страшного в том, если ты узнаешь кое-что из биографии того, с кем проводишь свободное время, делишься своими собственными мыслями, кому доверяешь. От части. — Эрик совершенно спокойно мурлыкал на французском в перемешку с русским, пожимая плечами.        — Тогда можно ещё вопрос?.. — зардевшись, тихо попросила Саша, чувствуя, как от волнения потеют руки. — Не очень… привычный и… интимный. Ты также можешь не отвечать на него, я пойму!        — Спрашивай.        — Сколько… — она сглотнула пересохшим горлом. — Сколько в твоей жизни было… женщин? В целом…        — Достаточно. Я точно не помню. Но это был определённый период, разные ипостаси опьянения, притоны. Уже после, когда удалось полностью отказаться от морфина, от крепкого гашиша, я был более разборчив. Но это далеко от того, чего мне хотелось всю жизнь. Ничего серьёзного с обоих сторон. Словом, прошлое, просто прошлое, к которому я обращаюсь очень и очень редко. Ещё вопросы, Саня?        — Нам долго идти? — смущённо выдохнула она, до сих пор не веря, что удалось поговорить с ним на такую тонкую тему.        — Нет, — Эрик держал тайну пункта их назначения до последнего, пока на горизонте не показалась Гранд Опера. — Мы уже почти на месте.        Александра довольно пискнула, прижимаясь к нему ближе. Во мраке театр казалася каким-то зловещим, однако она понимала, что единственное существо, способное напугать в этом жутком месте, шло рядом, любя притягивая за талию. Балеринка улыбнулась краешком губ, замедляя шаг у последнего фонаря на конце улицы. Призрак в непонимании остановился, рассматривая танцовщицу. Оставив корзину на земле, фантом осторожно приподнял порозовевшее личико, вопросительно заглядывая в глаза. Саша кокетливо хихикнула, поднялась на носочки и сладко поцеловала приоткрывшиеся губы любимого. Мужчина нежно ответил на её ласку, мягко удерживая в тёплых ладонях изгибы талии. Он чуть наклонился вперёд, прикрывая в блаженстве глаза и смакуя действительно красивый момент очередного подтверждения её чувств. Сердце быстро билось в груди, посылая шёлковые импульсы удовольствия по всему телу.        — Спасибо, Эрик, — горячо прошептала девушка ему в самые уста. — Спасибо тебе большое, что смог открыть капельку себя. Я ценю твоё доверие.        Кивнув и вновь оставив пылающий след любви на губах балеринки, мужчина поднял корзинку, двигаясь вместе со своей партнёршей в сторону Гранд Опера.