Давления больше нет

      Альфред Джонс никак не мог понять, что происходит. С тех самых пор, как устроенная им вечеринка закончилась тем, что Эмили отравилась и ей пришлось делать промывание желудка, а гостям расходиться пораньше, прошло уже больше пяти дней. На работе все буквально гудели о том, что сестра Ивана Брагинского, пышногрудая и обольстительная Ольга, на которую запали, кажется, вообще все, была замечена в компании их непосредственного начальника, Людвига Байльшмидта. Это стало самой обсуждаемой темой после, собственно, вечеринки. Эмили, сама каявшаяся в том, что перебрала с алкоголем, до сих пор поглядывала на брата виноватыми глазками, но Альфреду было уже совершенно не до нее. Да и не до Ольги, что уж там.       — Да какого же черта…       Парень посмотрел на коллег. Сегодня Ольга пришла к ним в офис. За те пять минут, что она была в кабинете Людвига, желающих подглядеть нашлось даже слишком много, но благо настало время обеда. Едва оказавшись в поле зрения своих подчиненных, Людвиг зыркнул на всех так, что некоторые подавились воздухом, а потом протянул руку Ольге. Они были просто потрясающей парой, и плевать всем на то, что Байльшмидт отрицает их отношения именно как у пары. По его логике двое должны встречаться полгода, чтобы называться парой.       Едва они оказались близко к его рабочему месту, Альфред решительно поднялся с места.       — Ольга?       Та остановилась, так что и Людвигу пришлось затормозить.       — О, привет, — улыбнулась Ольга. — Как дела?       Она была подчеркнуто мила, но Джонс не смог даже выдавить из себя ответную улыбку.       — Можем поговорить? Буквально на минутку.       Он перевел взгляд на Байльшмидта, словно извиняясь за то, что оттягивает желанный обед начальника на эту самую минуту. Людвиг пожал плечами, а Ольга кивнула.       — Конечно, — отозвалась она. — Милый, я ненадолго.       У Байльшмидта возражений не было. Альфред и Ольга отошли в сторону массивного окна. Здесь не было рабочих столов, а значит, никто не мог бы их подслушать.       — Прости, что отвлекаю, — начал Альфред, — но я должен спросить хотя бы у тебя. Что происходит с Иваном?       Ольга должна была это знать, она ведь сестра Ивана, они живут в одном доме и вряд ли у них есть секреты друг от друга. Во всяком случае, Джонс на это надеялся.       — Ну, — Ольга отвела взгляд. — Он, вроде как, немного приболел и нуждается в отдыхе.       Альфред мотнул головой.       — Он игнорирует мои сообщения уже пять дней, с самой вечеринки. Ушел в тот раз, не попрощавшись, а потом внезапно взял больничный. И до сих пор меня динамит. Как я должен вообще понять, в чем дело и что случилось?       С тех самых пор, как они с Иваном впервые сходили вместе на обед, они поддерживали общение. Обмен сообщениями происходил по выходным, на работе они проводили вместе едва ли не все свободное время. Так что внезапный тотальный игнор откровенно пугал Джонса. С тех пор, как они с Иваном поцеловались, Брагинский буквально исчез, не выходил на связь в выходные, а в понедельник вообще не явился на работу. Как оказалось, взял больничный.       Альфред нервничал. Нервничал настолько, что готов был поехать домой к Брагинскому, если бы знал его адрес. Нэнси не смогла помочь узнать, где живет Иван, или же просто не захотела, сложно так понять. Так что внезапное появление в офисе Ольги было его шансом хоть что-то узнать.       — Я не знаю, что и сказать, Ал, — тихим голоском сказала девушка. — Все очень сложно. Думаю, он просто хочет сохранить дистанцию между вами или типа того.       Джонс не понял, о чем речь.       — В смысле? Зачем ему эта дистанция? Я на него давлю?       В тот момент, когда они поцеловались, Брагинский явно не был против, скорее даже «за». Так в чем же дело тогда?       — Нет, Ал, — Ольга мотнула головой. — Все сложнее. И лучше бы тебе с ним об этом говорить, а не со мной.       — Это проблематично, он не хочет со мной говорить.       Ольга посмотрела на парня. Она что-то обдумывала, а Альфред не мог взять в толк, что же тут не так. Девушка ведь явно не договаривала что-то, и это неспроста.       — Дай ему время, Ал, — попросила Ольга. — Ему сложно сейчас, крайне тяжелый период.       Джонсу вдруг стало откровенно не по себе. Что же такое случилось, в конце концов? У Ивана какие-то проблемы? Может, он и правда чем-то болеет? Или для него явилось шоком то, что он целовался с парнем, и теперь это переваривает? Так много версий было в голове, что становилось немного дурно от обилия догадок.       — Я ведь хочу ему помочь.       Он действительно этого хотел. Джонс искренне не понимал, почему Иван не попросит у него помощи и не поделится своими проблемами, ведь между ними было какое-никакое, а доверие.       — Я знаю, — Ольга кивнула и покосилась в сторону Людвига, который ждал ее, стоя на прежнем месте. — Я скажу ему, что ты переживал, но прошу тебя еще раз — потерпи. Ладно?       В ее голубых глазах была искренность. Она определенно понимала намного больше, чем хотела показать, а Альфред осознал, что молчит девушка из-за Брагинского. Не выдает его секретов, наверное. Если так, то она определенно хорошая сестра.       — Ладно, — согласился парень. — Я подожду.       Кивнув ему и улыбнувшись напоследок, Ольга ушла, стуча своими каблучками, а Джонс посмотрел ей вслед тоскливым взглядом. Он скучал по Ивану, скучал так сильно, что собственная тоска начала казаться чем-то материальным. Идти на обед снова одному не сильно хотелось, но мысль о том, что он может предать Брагинского, сходив с кем-то еще, стала чуть ли не маниакальной. В итоге Лиззи уговорила его пойти с ней, а Джонс про себя подумал, что он, возможно, мог бы поделиться с ней своими переживаниями. Она дружила с Иваном, возможно, могла бы помочь советом, например. Все лучше, чем утопать в собственной тоске каждый день.

***

      Пятница наступила куда быстрее, чем ожидал Альфред. Рабочая неделя пролетела словно мимо него, а все потому, что каждый день мысли были заняты одним конкретным человеком, буквально пропавшим из его поля зрения и переставшим выходить на связь. Парень честно ждал, когда же Иван явится на работу или хотя бы позвонит, чтобы объяснить все происходящее, но от него все так же не было никаких вестей.       Поинтересовавшись его планами на выходные, мать подозрительно прошлась взглядом по лицу Альфреда и вышла из комнаты. Она уже несколько раз припоминала сыну о том, что из-за его безалаберности в том числе Эмили схлопотала отравление. Порция истерики досталась также отчиму Альфреда, который знал о предстоящей вечеринке, но жене решил не говорить, зная о ее негативном отношении к подобного рода мероприятиям. Сейчас женщина успокоилась, но словно просто по привычке то и дело припоминала что-то либо дочери, либо сыну.       У Джонса не было желания ни на что. Дни ожидания уже начали давить на него неподъемным грузом, так что он еле сдерживался от того, чтобы не начать допрашивать Людвига, который наверняка теперь знал, где живут Брагинские. Достав от него любыми правдами и неправдами адрес, он мог бы завалиться к Ивану лично и начать выяснять на месте, почему тот столь внезапно пропал, но это вряд ли было бы правильно. Парень обещал Ольге, что подождет, что даст время Брагинскому.       Понять бы еще, время на что он дает. В последний раз, когда они с Иваном виделись, состоялся их первый поцелуй. И наверняка он, этот поцелуй, был одной из причин того, что Брагинский взял и исчез. Ушел, не попрощавшись, и перестал выходить на связь. Думая об этом снова и снова, Альфред едва ли не рвал на голове волосы, каждая новая догадка была хуже старой.       В дверь постучали. Джонс оторвал взгляд от экрана телефона. Оказывается, он так и замер на долгое время, уставившись на потухший экран и пропав где-то в своих мыслях.       Эмили никогда не имела привычки стучаться, она входила без раздумий, не опасаясь того, что брат может быть, например, голый, а вот Франциск всегда следовал правилам хорошего тона. Решив, что это точно отчим, Альфред отложил телефон на прикроватную тумбочку и приподнялся, на ходу поправляя волосы и очки на переносице.       — Входи, открыто.       Дверь открылась. Джонс не сразу осознал, что это вовсе не Франциск. Парень на миг замер, не в силах поверить собственным глазам.       — Привет. Твоя мама меня впустила.       Альфред выдохнул.       — Иван?       Это и правда был он, в привычном свитере и с шарфом на шее, с немного растрепанными светлыми волосами и румянцем на круглых щечках. Именно тот образ, который так отчаянно не выходил из головы Джонса все эти дни. Брагинский выглядел каким-то пристыженным и виноватым. Он закрыл за собой дверь, но так и не шагнул вперед, словно опасаясь того, что его сейчас просто прогонят.       — Да. Я не вовремя?       Осознав окончательно, что он и правда тут, что это вовсе не мираж, Джонс подскочил на ноги.       — Нет, вполне вовремя! Проходи.       Сказав это, парень осознал, что он растерян. Все минувшие дни Джонс то и дело думал о встрече с Иваном, думал о том, что скажет ему, как будет расспрашивать его обо всем, требовать ответы, а едва Иван оказался в его комнате, Альфред осознал нечто важное — он ведь не имеет права требовать эти ответы. Брагинский мог пропасть из-за своих дел и не должен ни перед кем отчитываться. Это полностью его дело, только ему решать, с кем делиться своими переживаниями.       — Спасибо. Эм-м… — подойдя ближе, Иван протянул Джонсу небольшой бумажный пакет. — Я тут принес тебе кое-что.       Такой отчетливо ощутимой неловкости между ними никогда еще не было прежде. Альфред машинально взял пакет и сперва заглянул внутрь, а после, поняв что к чему, достал принесенный ему подарок.       — Красный Колпак?       Фигурка супергероя, совсем новая, купленная, по всей видимости, недавно, удивила парня своим наличием в этом пакете. Хотя он и не знал, ожидал ли он чего-то другого.       — Его не хватало твоей коллекции. Да, не хватало, Иван отметил это неделю назад в этой же комнате. Альфред кивнул и, положив пустой пакет на кровать, направился к полке. С этой фигуркой вся Бэтсемья была в сборе.       — Круто. Спасибо.       Они оба замолкли. Джонс понятия не имел, что надо говорить. Вот Брагинский, здесь и с ним, как он хотел, но вся былая решимость куда-то бесследно пропала.       — Ал?       Парень обернулся. Иван был, кажется, растерян еще сильнее, чем он сам. Теперь, оставшись без пакета, он и вовсе показался беззащитным перед сложившейся действительностью.       — Да?       Им нужно было поговорить, но оба, как оказалось, понятия не имели, с чего надо начинать.       — Прости, что я вот так пропал. На то были причины.       Джонс сглотнул.       — Что за причины?       Он действительно хотел это понять, но вместе с тем не хотел давить. Брагинский для него не просто друг или рядовой знакомый, он важен для него. Еще бы Иван сам понял, что Альфред влюблен в него безоглядно и уже давно.       — Это очень сложно объяснить.       Джонс нахмурился.       — А ты попробуй. Я же не полный кретин, пойму.       Кажется, это могло сойти за давление. Иван опустил взгляд, пристыженный, и это сильно удивило Альфреда. Да что же происходит такое, в конце концов? Почему Брагинскому стыдно?       — Присядем?       Джонс согласно кивнул и первым присел на кровать. Иван нерешительно последовал его примеру, несмотря на то, что это он и предложил. Его поведение было на самом деле странным. Почему он такой дерганный? Почему он выглядит так, будто ему стыдно сразу за все на свете? Что вообще могло произойти?       — В общем… — начал Иван. — Мне было сложно и дальше делать вид, будто все нормально. Прости, я надеялся на то, что держу ситуацию под контролем, но я ошибся.       Альфред нахмурился.       — Ты сейчас о чем вообще?       Брагинский сглотнул.       — Видишь ли, я обещал себе, что не подпущу никого настолько близко… Черт, как же это сложно объяснить, — он потрепал себя по волосам ладонью, выдавая собственное напряжение. — Я надеялся, что смогу сохранить дружескую дистанцию между нами.       Джонс все еще не понимал, в чем дело.       — Ты про то, что мы поцеловались неделю назад?       Он боролся с желанием схватить Брагинского за руки и сказать ему, что любит его и будет любить всегда, что бы там Иван себе не напридумал. Однако все не так просто, как можно было бы подумать. Иван сам поставил себе рамки.       — И про это тоже, — кивнул он. — Ал, ты потрясающий парень. Я как-то упустил момент, когда начал думать о тебе постоянно, но это случилось давно. Мне все сложнее делать вид, будто ты мне не нравишься.       Джонс замер, пытаясь переварить эти слова. Казалось бы, надо обрадоваться, ведь Брагинский только что сказал, что ему нравится Джонс, симпатия взаимна. Но сказал он это таким тоном, будто читал некролог, и вот это определенно не могло не напрягать.       — Ты мне тоже нравишься, — признался парень. — С того самого момента, как я впервые тебя увидел.       Иван мотнул головой.       — Я не был честным с тобой с самого начала, Ал.       Джонс вдруг отчетливо ощутил, как в районе сердца неприятно кольнуло.       — И что это значит? — спросил он, забыв о том, что не должен давить. — Ты что, женат и имеешь детей? Или у тебя судимость, и ты скрываешься от властей? Или что?       — Я трансгендер.       Альфред тут же заткнулся. Брагинский буквально выпалил это признание и опустил взгляд. Сложно было не заметить, как он напряженно сжимал пальцами края потертого свитера.       — Прости, что?       Возможно, он ослышался или неправильно понял. Не то, чтобы Джонс в принципе хорошо понимал, что означает услышанное им слово. Брагинский глубоко вздохнул и мотнул головой.       — Я трансгендер. Видишь ли… — наконец, он решился посмотреть на Джонса. — Я родился в теле женщины. Но я мужчина. Просто так получилось. Мне сложно это вот так сходу объяснить.       Альфред наткнулся на все такой же виноватый взгляд. Вот в чем было дело, все из-за этого. Парень прикусил губу. Он не понимал и сам, как относится к такому известию. Похоже, он ожидал чего угодно, но только не этого, а потому и растерялся так сильно.       — Я… не знаю, что мне надо говорить, — признался он, когда гнетущее молчание затянулось. — Почему ты не говорил об этом раньше?       Иван перевел дыхание. Кажется, его молчание вымотало куда сильнее.       — Не хотел вообще никому говорить. В моем родном городе знали все мои знакомые, шептались об этом, кто-то принципиально называл меня старым именем, хотя я просил этого не делать, — его голос звучал тихо и надломлено, Джонс понял, что эти откровения очень непросто ему давались. — Это стало пыткой, поэтому я решил переехать и начать жизнь с чистого листа, с новыми документами, там, где никто не знает, кем я был раньше. Предполагалось, что и ты ничего не должен знать, но… — Иван вздохнул. — Но я потерял контроль над ситуацией, прости. Я влюбился, хотя обещал себе этого не делать.       Альфред все так же понятия не имел, как ему надо реагировать на все это. Брагинский тоже в него влюблен, и это прекрасно, но…       — Мне… — Джонс сглотнул. — Наверное, мне надо обо всем этом подумать. Это ничего?       Иван тут же кивнул.       — Да, конечно. Это нормально.       — Мальчики! — в комнату совершенно неожиданно ворвалась Эмили. Это было в ее духе, безусловно, но Альфред как-то вообще успел забыть, где находится, а потому невольно вздрогнул. — Привет, Иван! Как жизнь? Мама собирается накрывать на стол, ты останешься на ужин?       Она сияла добродушием, но до чего же невовремя она зашла. Или вовремя? Напряжение немного спало, Брагинский через силу улыбнулся девушке.       — Нет, Эми, мне уже пора уходить. Как раз собирался.       Та нахмурилась.       — Ты уверен? Мама приготовила запеканку.       — Уверен, да, — Иван посмотрел на Альфреда, но тот не нашел в себе силы посмотреть в ответ. — Мы как раз договорили.       Эмили пожала плечами.       — Ну, ладно. Тогда пока.       Она обернулась и ушла, не закрыв за собой дверь, а Брагинский поднялся на ноги. Он был прав в одном — сейчас ему лучше уйти, потому как Альфреду нужно просто подумать над тем, что он узнал. Парень был сбит с толку, Иван не мог не понимать этого.       — Ну… — Брагинский кивнул сам себе. — Напиши мне, если захочешь.       Джонс отчетливо ощутил в его голосе отчаяние. Как ему, наверное, тяжело сейчас, куда тяжелее, чем самому Альфреду. Если Ивану пришлось переехать из родного города потому, что там его не приняли таким, какой он есть, а все то время, что они знакомы, он сам, вполне умышлено держал дистанцию между ними, не признавая своих чувств…       Брагинский уже был у порога, когда Джонс вскочил на ноги и, мигом догнав его, схватил на рукав свитера.       — Слушай, мне просто нужно все обдумать, ладно? — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты загонялся еще сильнее.       Иван посмотрел на него своим проникновенным взглядом, а после улыбнулся. Это была едва заметная улыбка, в которой не было радости, но была немыслимая нежность.       — Да, конечно. Спасибо, что воспринял все спокойно, Ал. Я подожду сколько нужно и приму любое твое решение.       Джонс кивнул. Вот теперь они точно договорили. Иван ушел, а Альфред так и не спустился на кухню, чтобы поужинать, а после он не спал всю ночь, охваченный теперь уже другими мыслями.