Его история

      После суматошного изложения фактов Инк немного успокоился и уже не желал отправляться на поиски некроманта для воскрешения давно почившей заразы.       — И ты ей поверил? — Дрим отнесся к рассказу скептически.       — Да.       — Без доказательств?       — Ну… — Инк смутился.       — Мне кажется, она просто мутит воду. Посмотри: миры плодятся как кролики, и по большей части они позитивные. Мой брат наконец-то взял себя в руки и не дебоширит больше положенного. Мы достигли периода процветания и мира… А ты веришь всяким мутным личностям без доказательств!       Инк потер затылок. Подумал, что действительно слишком доверчиво себя повел. Но как не поверить?       — Ей нет резона врать. Красотка была в разных мультивселенных и видела их смерть, — попытался настоять на своем Инк.       — Так ли это? — Дрим сложил руки на груди и бросил взгляд на своего темного брата, который изрядно полинял и выглядел удивительно беззащитно без склизкого костюма ненависти. Лежал себе тихонько в романтическом бреду и никому жить не мешал. — Она влияет на разум и топит в желании критическое мышление. Возможно, она обладает и другими способностями. Вдруг упомянутые мультиверсы она сама извела? Наш следующий.       — Я в это не верю.       — Потому что она тебе мозги съела?       — Потому что ей плевать как на нас, на наш мир, так и на себя. Друг, она в глубокой депрессии. Пусть с виду это не видно, но внутри нее происходит нечто ужасное. Найтмер это почувствовал, — Инк кивнул на пускающего слюни принца негатива. — Он говорил нечто о несовпадении ее внутренних переживаний и приклеенной улыбки. Помнишь?       — Еще один повод не доверять ни единому ее слову, — стоял на своем Дрим. — Не забывай: она — Эррор.       — Да помню я. Но все, что роднит ее с нашим черным скелетом, — это цвет костей. Начинка иная.       — Да суть та же.       Инк потер лоб. Он понимал, что ведет себя неразумно, доверяя незнакомке с довольно специфическими способностями, но было что-то в ее пророчестве, нечто правдивое и горькое. Хоть и боялся страшной правды, но Инк поверил.       — Не будем ссориться на ровном месте. Вначале найду доказательства. Вдруг ты прав, и она просто играет с нами.       Не получив поддержки лучшего друга, Инк пошел ко второму. Но Блу продолжал выглядеть малоадекватным мальцом, вошедшим в пубертат, так что пришлось искать советчиков в другом месте.       — Так что думаешь?       — Что ты повернулся на этой самочке скелетной масти, — Саенс даже не оглянулся. Его больше увлекало творящееся под стеклом микроскопа, чем ничем не доказанные опасения.       — Разве тебе не интересно изучить этот вопрос, Саенс?       — Мне интересно, чтобы мне не мешали заниматься моими делами. А именно созданием разных приблуд для ограничения сил гостьи. Так что тратить время еще и на гипотетически невозможный конец мультиверса от отсутствия у него проблем в лице черножопого разрушителя, — ученый возвел очи к потолку, — увольте!       Инк цыкнул. Ну не хотел никто верить в брошенные как бы между делом слова о приближающемся апокалипсисе. Все хотели верить лишь в благополучное будущее.       — Ладно, так что там по приблудам?       Саенс расстарался на славу, так что Инк ворвался в анти-пустоту не с пустыми руками, а с целым букетом агрегатов из подвала садомазохистов. Даже наручники с краю свисали.       Вошел — и не поверил.       — Опять?       — Не опять, а снова.       Девушка сидела на качелях из радужных ниток, болтала свободными от кроссовок ножками и шила куклу. Она как раз делала последние стежки. Закончила — и бросила куклу вниз. Ее на лету поймал Хоррор и чуть насмерть не подрался с Дастом. Потерянные кроссовки причудливыми амулетами висели на шеях маньяков.       — Мальчики, не ссорьтесь, — сказала она им с теплой улыбкой.       — Не будем, — хором ответили мальчики с улыбками идиотов на лицах. Куклу они по-братски поделили пополам.       Девушка покачала головой и обратилась к стражу:       — Опять будешь в гости звать?       — Да.       Ее улыбка стала шире:       — Знаешь, ты первый, кто так настойчиво зазывает меня на… чай. Обычно моя красота заставляет монстров голову терять и действовать более, ммм, нелепо.       — Надеюсь, тебе нравится такой подход, — подмигнул ей страж.       — Да, но не по два раза за день, — фыркнула она. — Я, может, и потерялась во времени, но мне кажется, столь частое зазывание на чай — это слишком.       Инк потер затылок и сказал:       — Надеюсь, я смогу оправдать себя короткой памятью. Надеюсь, она у многих Инков короткая и ты поверишь.       — Ладно, поверю, — снисходительно кивнула Эррор.       — И я хотел позвать тебя не на чай, а пожить в гостевой комнате.       — Я же отказалась.       — А я не обещал прекратить предлагать.       Несмотря на то, что лицом Эррор продолжала улыбаться, ее взглядом можно было уколоться. Однако, прикинув в голове варианты, она со вздохом согласилась:       — Почему бы и нет?              Разные штуки, должные ограничить магию гостьи, бросили в гостиной. Девушка смотрела на них без интереса, показывая, что не верит в работоспособность этого хлама. Впрочем, сейчас Инк хотел не о них поговорить.       Скелеты поднялись в гостевую спальню:       — Можешь располагаться.       Гостья без интереса окинула комнату взглядом и почему-то закрыла дверь, а затем села на кровать, оперлась на руки и чуть откинулась назад. При этом ее лицо стало едва ли не иконой порочности.       Инк сглотнул, но от опрометчивых поступков себя удержал. Вместо этого поднял важную для его мультиверса тему, которая враз все пошлые мысли из головы выдувала:       — Никто не поверил в возможную смерть мультивселенной. Скажи, ты не лгала-а-а…? Что ты делаешь?       Девушка, будто в танце, стянула с себя футболку; тонкие пальцы прикрыли грудную клетку.       — Хочешь меня?       Капкан захлопнулся и откусил половину разума, не иначе. Инк понял, что попался, как мальчишка. Как очень счастливый мальчишка, который не мог отвести взгляд от соблазнительной картины.       — Нарисовать? — он попытался свести все к шутке.       Девушка хмыкнула и как можно эротичнее провела пальцами по соблазнительному телу. Ее черные кости тьмой ночи выделялись на светлом фоне обоев.       — Ты знаешь, о чем я.       Инк задыхался от нахлынувшего на него желания и буквально пожирал глазами прекрасное тело, но не имел права сдаваться.       — Так, остынь. У меня к тебе серьезный разговор, — прохрипел он.       — Остынем после, — искусительница медленно поднялась. С усмешкой на устах загнала непокорную жертву в угол и с наслаждением хищницы наблюдала, как тот обливается потом и медленно теряет здравомыслие.       — Остановись. Это неправильно!       — Расслабься, мальчик. Я тебя не съем, только надкушу, — сказала и втянула в сладкий поцелуй.       Инк блаженствовал. Ее магия, удивительно сладкая, обожгла разум, спалила к чертям все мысли, кроме бьющейся в припадке «им манипулируют».       Девушка уже была полностью обнажена и жалась всем телом, в любой момент готовая свести с ума и сделать своим. Но Инк собрал всю волю в кулак и взял чернокостную за плечи. Он чуть более резко, чем хотел, отодвинул ее от себя и столкнулся с взглядом, полным затаенной боли.       — А разве не для этого ты меня в спальню привел? — недоумевала она.       — Нет!       — Вот как, — Эррор изобразила обиженную, но Инк не купился.       — Твои манипуляции весьма умелы, но на меня не подействуют, — огорошил он ее. — То, что ты сейчас хочешь провернуть, — неправильно. И тебе самой этого не хочется, — он обхватил лицо девушки ладонями и всмотрелся в ее глаза. Попытался увидеть на дне глазниц суть происходящего. — И не думай, что столь… хмм… ладно, не жалкими... очень даже жаркими манипуляциями ты заставишь меня забыть вопрос! Отвечай, Эррор, моей мультивселенной можно помочь?       Девушка вздрогнула и с тяжелым вздохом отступила. А Инк покрылся холодным потом. Он все еще не мог поставить эту девушку на одну чашу весов с Эррором, и ему было сложно называть ее именем мертвого ублюдка.       — Что толку пытаться, что толку сражаться? Итог один, хранитель. Все исчезнет, — по ее лицу потекли слезы. — Ничего не останется.       Инк оторопело наблюдал, как девушка садится на пол у кровати, прижимает колени к груди и ломается от боли. При этом она продолжает выглядеть счастливой и желанной.       — Останется, — Инк протянул ей одежды. — Если ты поможешь, то обязательно останется.       Она смотрела на него бесконечно долго, наконец поднялась на ноги и медленно начала одеваться.       — Да, твоей мультивселенной можно помочь.       — Спасибо тебе.       — Я еще ничего не сказала конкретного, глупый. А ты уже благодаришь.       — Я заранее, — как можно нежнее улыбнулся ей страж. — Кстати, мне очень не нравится называть тебя Эррором. Ну никак ты не вяжешься с образом маньяка, который жил у нас тут. Можно я буду звать тебя другим именем? Или сокращу твое. Например, Эрри?       Девушка вздрогнула, и в ее глазах отразился настоящий ужас.       — Зови как хочешь, но не смей звать Эрри!        Девушка повернулась спиной, собираясь надеть рубашку. Перед тем как ткань скрыла тело, Инк увидел крупную, яркую татуировку, изображающую самую прекрасную бабочку, какую только можно вообразить. Она, будто живая, сидела на костях, расправив вуаль крыльев к предплечьям.       — Бабочка? — спросил он, желая узнать о татуировке, но его поняли неправильно.       Гостья содрогнулась. Она повернулась к нему лицом; на ее лице все еще была улыбка, но в глазах продолжал гореть животный ужас. Девушка сжалась, будто ожидая удара, обхватила себя руками в попытке защититься, и в уголках ее глаз заблестели алмазинки слез.       — Если хочешь, пусть так. Я — Бабочка.       Инк оторопел. Он не мог понять, как одним безобидным словом можно причинить столько боли, сколько плескалось в ее глазах. И он вовсе не желал давать ей такое пустое имя.       — Я не хотел… Я имел в виду...       — Выйди, — в голосе гостьи звучал лед.       — Слушай….       — Я сказала: выйди из комнаты!!!       Инк даже понять не успел, как оказался за дверью. Хотел было постучаться, но услышал рыдания и понял, что случайно снял шов с не успевшей зажить раны.       Он стоял и слушал ее всхлипы. Боролся с желанием ворваться внутрь и успокоить эту кажущуюся идеальной женщину.       — И вовсе ты не идеальная, ты очень даже живая и настоящая, — сказал он сам себе. И ушел от двери, позволяя гостье погрузиться в так необходимое ей уединение.