На небе может быть только одно Солнце

      Над Ханяном уныло разносился тревожный гул колокола, так похожий на поминальный. Но этот звон не провожал в последний путь души умерших людей, а, наоборот, был предвестником того, что совсем скоро на свет должен будет появиться долгожданный наследник престола, чьего рождения с замиранием сердца ожидали все жители королевства: начиная от короля Чонджона и королевы Инсу и заканчивая самым бедным крестьянином из отдалённой провинции или даже последним нищим.       Но почему же тогда вот уже в течении нескольких месяцев все обитатели столицы тревожно вслушивались в звуки набата, далеко разносившиеся по округе? Отчего на всех дверях в королевском дворце были наклеены или начертаны талисманы, отгоняющие нечистую силу, а над резиденцией главного шамана не переставал клубиться дым, то и дело меняющий свой цвет? Белые, алые, чёрные, золотые, зелёные и сапфирово-синие полосы дыма поднимались вверх над руинами древнего капища, разрушенного ещё во времена правления прадеда нынешнего государя, и вместе с терпкими ароматами сжигаемых благовоний уносились в небеса.       Заунывные песнопения заклинателей, отгоняющих злых духов, непрестанно звучали и в храмах, и на улицах, и даже во дворце, где уже давно не было слышно ни смеха, ни весёлых шуток. Сам король Чонджон ходил мрачнее тучи и, следуя примеру своего господина и повелителя, придворные тоже не решались лишнего слова в королевской резиденции произнести, не то, чтобы засмеяться.       А, между тем, казалось бы, наоборот все жители королевства должны были радоваться: королева Инсу, наконец-то, понесла после почти десяти лет безуспешных попыток зачать наследника. И поначалу весть о беременности Её Величества, разнёсшаяся по стране, привела к тому, что по всему королевству началась череда бесконечных праздников. Люди славили Небеса, которые, наконец-то, ниспослали свою благодать и подарили королю долгожданного наследника, а в его лице — и надежду на будущее для всей правящей династии и всего государства.       Но всеобщее ликование длилось не долго. Король Чонджон и его подданные радовались скорому появлению наследника престола только лишь до того дня и часа, пока не стало известно, что у Её Величества королевы Инсу должен родиться не один ребёнок, а двойня.       Уже на следующий день после того, как об этом, опасливо отводя взгляд в сторону, доложил государю придворный медик, всеобщее ликование в Чосоне очень быстро сменилось всеобщим унынием. Казалось, даже сама природа грустит вместе с людьми. Возможно, дело было ещё и в том, что уже наступило предзимье и сам вид тёмных деревьев с печально поникшими ветвями, а также постоянный стук дождевых капель по крышам навевал грусть и лишал веры в перемены к лучшему.       Но была и ещё одна, куда более существенная причина того, почему радостное выражение на лицах людей включая вдруг сменилось скорбным и печальным.       Ведь, согласно старинным поверьям, если у государыни и вправду должно будет родиться двое детей и, не дай боги, они окажутся одного пола, то королевство в ближайшем будущем ожидают неисчислимые беды. И теперь люди не могли не думать о том, какое же несчастье случится на этот раз — мор скота, эпидемия, война или неурожай, которого не случалось вот уже пару столетий? В прошлый раз, когда прапрабабка короля Чонджона произвела на свет сразу двух девочек, всю страну охватила чума и только после того, как одну из принцесс принесли в жертву демонам подземного мира, эпидемия пошла на убыль, а потом вовсе прекратилась.       — Скверная это примета — когда в королевской семье двое детей сразу рождается! — шепотом переговаривались люди на улицах. — Всем известно, что на небе может быть только одно Солнце и лишь одна Луна. Хорошо ещё, если дети, которых носит под сердцем государыня, будут разного пола. А если она родит двух принцев или двух принцесс, то гармония в мире нарушится. Все магические печати будут сорваны или уничтожены и легионы нечисти вырвутся наружу из самых глубин преисподней, неся болезни, неурожаи, голод и войны.       — Если на небе будет сиять одновременно два Солнца или две Луны, — вторили им придворные астрологи. — То мир будет либо сожжён дотла, либо промёрзнет насквозь. Вспомните, ведь когда-то в незапамятные времена так уже случалось, и если бы лучший стрелок из императорской стражи не сбил с небес одно Солнце и одну Луну, то нас бы сейчас не существовало, как не было бы и самого королевства Чосон.       — Есть только один способ избежать грядущих бед и несчастий, — твердили маги и жрецы, вхожие во дворец. — Если королева произведёт на свет двух принцев или двух принцесс, то одного из детей нужно принести в жертву богам и демонам подземного мира. Может быть, испив священной крови потомка королевской династии, они над нами смилостивятся и не станут покидать глубины ада.       А что же королева Инсу? Она слышала все эти разговоры и, разумеется, не могла не беспокоиться о судьбах ещё не рождённых детей. Как мудрая женщина и как справедливая правительница, она понимала, что должна поступить так, как требуют придворные маги и астрологи. Ведь, если так подумать, такие прецеденты уже случались в прошлом и только смерть одного из близнецов, родившихся в королевской семье, могла остановить обрушившиеся на страну беды. Но, с другой стороны, какая нормальная мать согласилась бы убить своего ребёнка?       Чем дольше государыня об этом размышляла, тем больше понимала, что только от неё зависит, останутся ли в живых оба её малыша или же одного из них принесут в жертву. Ей самой предстояло принять решение, ведь сейчас она не могла рассчитывать даже на своего царственного супруга, который, согласно древним традициям, всегда в подобных вопросах обязан слушаться придворных магов и астрологов. И если те говорили, что один из его детей должен будет умереть на жертвенном алтаре, то, значит, именно так король и поступит. Так было тысячу лет назад, так будет и нынче.       И тогда, втайне от всех и даже от собственного супруга, королева Инсу послала за главной шаманкой, чтобы попросить у неё помощи в спасении обоих детей, когда те родятся.       — Я рада, что вы нашли время на то, чтобы увидеться со мной, госпожа Мираэ, — обратилась она к своей гостье, когда та явилась во дворец. — Я знаю, что теперь, когда, кажется, весь мир замер в ожидании грядущих бед, у вас особенно много дел, связанных с заклинанием духов и я не стала бы вас беспокоить, и всё же… Я бы хотела, чтобы вы точно сказали: кого именно я жду? Двух принцев? Двух принцесс? Или же у меня родятся дети разного пола? И… Если можно, я желала бы узнать, какая судьба ждёт каждого из них.       Верховная шаманка, кивнув, опустившись на пол перед королевой и несколько минут пристально вглядывалась в её глаза, как если бы пыталась прочитать во взгляде сидевшей перед ней женщины что-то тайное, скрытое от человеческого взора, после чего сказала:       — Ваше Величество, у вас должны родиться два сына. Оба они будут прекрасны лицом и телом, смелы, отважны и благородны, а их мудрость окажется сродни мудрости небожителей. Один из них будет подобен дракону, другой же — тигру. Но только один из принцев сможет уподобиться Солнцу, тогда как другого ждёт участь стать только его тенью на Земле. От вас и от вашего выбора зависит, кто из них двоих в положенное время займёт престол и чьё имя будет славиться в веках, а кого ждёт забвение, бедность, различные жизненные трудности и, возможно, ранняя смерть.       — Что вы хотите этим сказать, госпожа Мираэ? — в недоумении воззрилась на неё королева. — Впрочем, это не так уж важно… Лучше ответьте: вы и вправду полагаете, что я смогу спасти их обоих? Что никто из двух моих детей не будет принесён в жертву?       — Я полагаю, что удастся, — кивнула Мираэ, склоняясь перед ней в глубоком поклоне. — Ваше Величество, я знаю, о чём шепчутся слуги при дворе и чиновники, ну, а жрецы и маги, никого и ничего не стесняясь и не опасаясь, говорят об этом вслух. Они все утверждают, что одного из ваших детей нужно принести в жертву. Но я знаю, как вы можете спасти их обоих. Если на свет появятся дети разного пола, то им будет позволено жить, так как гармония в мире не будет нарушена, а потому, если вы родите не двух принцев, а принца и принцессу, то оба ребёнка не только останутся в живых, но и смогут жить во дворце, как им и подобает по статусу.       — Как же ты предлагаешь мне родить детей разного пола, если сама только что сказала, что у меня родятся два мальчика? — покачала головой королева. — Предлагаешь подменить кого-то из младенцев? Но, если об этом кому-то станет известно, то беды не избежать. Наказание будет суровым, а расправа над нами обеими быстрая и безжалостная. Можем ли мы рисковать своими жизнями, зная о том, что если всё станет известно королю, чиновникам или придворным магам, нас ждут такие пытки, что даже смерть покажется избавлением?       — Об этом не узнает никто, кроме нас двоих, — к усмешкой произнесла главная шаманка. — Конечно, мне придётся привлечь к делу своих помощниц, а вам задействовать кого-нибудь из дворцовых стражников. Но после того, как они сделают то, что от них требуется, я сотру им память и они в тот же миг забудут обо всём… Не нужно бояться, Ваше Величество. Просто, доверьтесь мне, и вы увидите, что я сделаю всё в лучшем виде.       — Хорошо, — немного подумав, кивнула королева Инсу. — Мне нечего терять, а потому, я готова на всё, чтобы спасти своих детей. И всё же, я не могу принять твою помощь безвозмездно. Скажи, что же ты хочешь взамен за спасение обоих принцев?       — Чтобы вы позволили мне заново отстроить разрушенный храм в моей резиденции, — недолго думая, произнесла Мираэ. — Когда древняя святыня окажется восстановленной, мне будет проще общаться с небожителями и духами, чем сейчас, когда мне приходится заниматься этим в обычном, пусть и очень большом доме.       — Договорились, — едва заметно улыбнулась королева. — Тогда, как только ты поможешь мне спасти одного из моих детей, я тут же добьюсь от короля и чиновников разрешение на строительство нового храма на месте того, который был разрушен при позапрошлом правителе.       — Ваша милость не знает границ, Ваше Величество, — склоняясь перед королевой в поклоне, произнесла Мираэ. — Что же… Тогда, именно так мы с вами и поступим…       *****       Через несколько недель, уже на исходе зимы, когда близился срок родов, королева Инсу снова вспомнила о верховной шаманке и послала за ней свою придворную даму.       — Время появления моих детей на свет уже совсем близко, — произнесла она. — Скажи, ты нашла ребёнка для подмены?       — Будьте спокойны, Ваше Величество, — склоняясь перед ней в поклоне, произнесла Мираэ. — Я уже нашла новорождённую девочку и при помощи магии погрузила её в сон, от которого она сможет очнуться когда для этого настанет подходящее время.       — Хорошо, — кивнула королева. — Ты знаешь, зачем я тебя позвала на этот раз? Мой царственный супруг постоянно спрашивал придворных астрологов о том, какие имена следует дать детям, но они всё время находили какие-то отговорки, как если бы не хотели этим заниматься. Но, вчера, наконец-то, государь получил от них ответ… Не пожелаешь взглянуть? — добавила правительница, протягивая верховной шаманке свиток, на котором иероглифами были записаны имена — два женских и два мужских. — Что скажешь? Они подойдут моим детям?       — Да, несомненно, — кивнула Мираэ, внимательно рассмотрев иероглифы, написанные на листке золотистой бумаги. — Сон Рён и Мён Хо, а также Сон Хва и Ён Хва — прекрасные имена, достойные потомков королевского рода. К тому же, что немаловажно, в первых двух отражена истинная сущность ваших детей, государыня. Даже удивительно, насколько точно придворные астрологи смогли почувствовать вибрации душ ещё не рождённых младенцев, раз придумали для них столь подходящие имена… «Подобный дракону» и «Ведущий жизнь тигра»… И всё же, Ваше Величество, боюсь, что у меня для вас не очень хорошие новости. Сегодня король отдал придворным магам позволение распоряжаться жизнью одного из ваших сыновей. И, разумеется, те не замедлят принести ребёнка в жертву почти сразу же после его рождения… Что будете делать, Ваше Величество?       — Я не позволю им и пальцем дотронуться до кого-то из моих детей! — с усмешкой покачала головой королева Инсу, глядя при этом в окно, за которым ветер гнал по небу тяжёлые тёмные тучи. — К тому же, — добавила королева. — Ты сама предложила мне помочь с этим и даже говорила, как нам следует поступить для спасения обоих принцев.       — Да, я обещала, — кивнула шаманка. — Обещала… И всё же, боюсь, что вы на это никогда не согласитесь.       — На что я не соглашусь? — удивилась государыня. — Что ещё ты хочешь мне сказать?       — Ваше Величество, — пробормотала шаманка. — Боюсь, что у вас нет другого выхода. Если вы и в самом деле желаете спасти обоих принцев, то одного из них сразу после его рождения придётся увезти подальше от дворца. Он будет расти, как простолюдин и никогда не узнает, кто его настоящие родители. Возможно, он познает и бедность, и лишения, и отчаяние, и вероятно, его уделом станет тяжёлый труд крестьянина или ремесленника. Но он, по крайней мере, будет жить.       — Но кого? Кого именно я должна буду отослать подальше от дворца? — спросила королева. — Сон Рёна или Мён Хо?       — Вы сами должны это решить, Ваше Величество, — произнесла шаманка, отводя взгляд в сторону. — Каждый из ваших сыновей достоин в будущем престола, но королём суждено стать будет только одному из них.       — И ты даже не подскажешь мне как лучше поступить и кого из них мне следует оставить во дворце? — покачала головой королева.       — Как я могу осмелиться что-то вам советовать? — отводя взгляд в сторону, пробормотала Мираэ. — Я могу вам только подсказать, что означают их имена и их скрытая от людских глаз сущность. Лазурный дракон — олицетворение мощи и величия императорской власти, тогда как белый тигр — живое воплощение добра, справедливости и благородства на Земле.       — Что же… — со вздохом произнесла королева Инсу. — В таком случае, раз белый тигр — это воплощение справедливости и благородства, то, думаю, ему лучше и покинуть дворец. В противном случае, боюсь, этот ребёнок окажется слишком мягок и добросердечен для того, чтобы править и чиновники быстро подчинят его себе и сделают марионеткой на троне… Когда придёт время, Сон Рён станет правителем этой страны, а Мён Хо покинет дворец сразу же после своего появления на свет и будет жить как простолюдин… Что же до той девочке, о которой ты говорила и которой суждено стать моей приёмной дочерью, — добавила она. — То я собираюсь назвать её Сон Хва. Это имя созвучно с именем её брата, Сон Рёна, к тому же, мне оно больше нравится.       — Как Вашему Величеству будет угодно, — склоняясь перед своей государыней в нижайшем и почтительном поклоне, проговорила Мираэ. — И всё же… — добавила она так тихо, что королева не расслышала её последних слов. — И всё же, чем больше я об этом думаю, тем больше опасаюсь, не совершаем ли мы с вами серьёзную ошибку, Ваше Величество, решив вот так вот запросто распорядиться судьбами ещё не рождённых младенцев? Кто может знать, что за жребий был предопределён им богами и имеем ли мы, смертные, право вмешиваться в дела небожителей?..       *****       Ночью, накануне того дня, когда королева Инсу должна была разрешиться от бремени, небо над Чосоном прочертила яркая комета с двумя хвостами — один из них был белоснежным, второй — лазурно-синим, в то время как ядро светилось зловещим красновато-багряным светом. Тут уже даже и люди, не верившие в скверные предзнаменования, поверили в то, что королевство в будущем ждут величайшие беды, какие только можно себе вообразить. Ведь не может же быть такого совпадения: чтобы и в королевской семье должна родиться двойня, да тут ещё и неведомо откуда взявшаяся комета на небе появилась!..       Почувствовав, что время родов близится, государыня послала за верховной шаманкой, передав ей при этом со слугой маленькую статуэтку богини времени Онеули, которая должна была стать для Мираэ знаком того, что нужно поспешить во дворец, взяв с собой надёжную и не болтливую помощницу, а также девочку, которой предстояло стать принцессой.       И вот, через несколько часов после начала схваток, на свет, наконец-то, появился первый из сыновей королевы Инсу. Ребёнок был так прекрасен, что казался ангелом, спустившимся с небес.       — Боги, он красив, как небожитель! — любуясь младенцем, воскликнула помощница Мираэ, принимающая роды. — Уверена, что сам Нефритовый император в раннем возрасте не был столь прекрасен, как этот малыш.       — Это принц Мён Хо, — вздохнув, произнесла верховная шаманка, показывая королеве новорождённого, которого ещё даже не успели завернуть в пелёнки. — Ваше Величество, видите, у него на спине родимое пятно, по форме напоминающее готовящегося к прыжку тигра? Скажите, вы по-прежнему намерены отправить его подальше от дворца?       — Да… — отворачиваясь, чтобы скрыть слёзы, произнесла королева. — Править Чосоном, когда придёт время, будет Сон Рён. Мне нет дела до того, насколько прекрасен его брат, которому предстоит покинуть столицу, и, в конце концов, может быть, было бы лучше, если бы он вообще не появлялся на свет или же умер при рождении. Поэтому, сделайте так, чтобы ни я, ни король никогда больше не слышали о принце Мён Хо. Увезите его как можно дальше от столицы, дайте ему другое имя и отдайте на воспитание в какую-нибудь крестьянскую семью.       — Будет сделано, Ваше Величество, — поклонившись, произнесла Мираэ, заворачивая младенца в пелёнки. — Я распоряжусь, чтобы всё было так, как вы этого пожелали. Вы больше никогда не услышите о своём старшем сыне, принце Мён Хо, так как согласно официальной версии, у вас вместо него родилась дочь, принцесса Сон Хва.       После этого верховная шаманка направилась к дверям, ведущей в тайную комнату, где сейчас находился офицер из личной тайной охраны королевы, которому государыня доверяла так же, как и себе. Мираэ зашла в комнату и передала ему ребёнка.       — Увезите старшего из принцев подальше от дворца, офицер Му Ён, — произнесла Мираэ. — Так, чтобы и след его затерялся на перекрёстках всех дорог, которые только существуют в этом мире. Увезите и отдайте на воспитание в какую-нибудь крестьянскую семью. И чем дальше от Ханяна будет расположен дом его приёмных родителей — тем лучше.       — После того, как я выполню поручение государыни, должен ли я буду доложить ей о том, куда именно я отвёз старшего принца? — спросил Му Ён.       — Нет, не должны, — покачала головой верховная шаманка. — Её Величество сказала мне, что она не желает больше ничего слышать о принце Мён Хо, как если бы его и не существовало. Позаботьтесь об этом дитя, господин Му Ён, и проследите, чтобы люди, в чьём доме он будет жить, непременно дали ему другое имя, желательно, не похожее на его настоящее.       — Я непременно сделаю так, как просит королева! — по-военному щёлкнув каблуками, ответствовал офицер.       После этого он завернул ребёнка в собственный плащ, подбитый мехом, и вышел из комнаты. Спустившись во двор по потайной лестнице, Му Ён вскочил на уже приготовленного для него коня и, пришпорив скакуна, поспешил поскорее покинуть столицу.       К тому времени, когда Мираэ, спускавшаяся в двор для того, чтобы проводить посланца своей государыни, а заодно и убедиться в том, что никто из любопытных слуг не видел его отъезда, вернулась к постели королевы Инсу, та уже успела произвести на свет второго ребёнка, который хоть и был подобно своему старшему брату, прекрасен как маленький ангел, не слишком напоминал его внешне.       — У него на спине тоже имеется родинка, — произнесла верховная шаманка, осмотрев второго новорождённого. — Но уже не в виде затаившегося тигра, а похожая на взмывающего в небеса дракона… Ваше Величество, я рада поздравить вас и государя с появлением на свет долгожданного наследника, принца Сон Рёна — добавила она. — А также его сестры, принцессы Сон Хва.       К этому времени помощница верховной шаманки уже успела при помощи магии разбудить спавшую непробудным сном девочку, и теперь та оглядывала обстановку расфокусированным, как почти у всех новорождённых взглядом, а потому неожиданно громко вдруг расплакалась. Младший из сыновей короля Чонджона в недоумении покосился на неё, а потом вслед за мнимой сестрой огласил покои королевы громким плачем.       В тот же миг распахнулась дверь опочивальни государыни и на пороге появился королевский лекарь в сопровождении своих помощников.       — Мне доложили, что у Её Величества начались роды, — произнёс он. — Вот я и поспешил в покои королевы.       — Вы слишком долго сюда шли, — стараясь скрыть усмешку, произнесла Мираэ. — Государыня уже успела разрешиться от бремени, пока вас здесь не было.       — Как это — уже успела?! — в недоумении и ужасе глядя на неё, воскликнул королевский лекарь. — Если государь узнает о том, что я опоздал принять роды у Её Величества…       — Не беспокойтесь, я не стану говорить об этом королю, — сказала верховная шаманка. — Главное, сами случайно не проболтайтесь, и тогда никто не узнает о вашем промахе.       — Скажите хотя бы, кто появился на свет, — на всякий случай, опасливо озираясь, произнёс медик.       — У королевы родились принц Сон Рён и принцесса Сон Хва, — ответила Мираэ. — Именно так государыня решила назвать своих детей исходя из рекомендаций придворных астрологов.        — Это хорошо, — кивнул королевский лекарь. — В таком случае, если позволите, я пойду и объявлю государю о том, что на свет, наконец-то появился наследник престола и что за будущее королевской династии можно больше не опасаться.       — Делайте, как пожелаете, — пожала плечами верховная шаманка. — Что же, небеса и вправду благоволят этой стране: королева родила принца и принцессу, а, значит, гармония в мире осталась незыблемой и теперь благополучию Чосона ничто не угрожает.       *****       А между тем, офицер королевской охраны, получив приказ от королевы увезти из столицы её старшего сына, усердно пришпоривал лошадь. Этому человеку, некогда принёсшему присягу на верность королеве Инсу, не было дела до причин, заставивших государыню так поступить со своим старшим сыном. В старинную легенду о двух Солнцах и двух Лунах Му Ён не верил, а комету, всё ещё продолжавшую сиять в небесах над Чосоном вовсе не считал дурным предзнаменованием.       Ему поручили увезти из столицы принца Мён Хо и отдать его на воспитание в крестьянскую семью и именно так офицер собирался сделать. Конечно, путешествовать в самом начале весны, да ещё и с новорождённым ребёнком на руках — не самое приятное занятие, но суровому воину, закалённому во время многочисленных военных походах и поездка вовсе не казалась такой уж тяжёлой. Что же касается принца Мён Хо, то он был ещё слишком мал, чтобы осознать все трудности подобного путешествия.       Так, за несколько дней пути они достигли приграничных северных территорий. Здесь, в отличие от столицы, где уже цвели вишни, всё ещё лежал снег, а по ночам ветви деревьев сгибались почти до земли под порывами ледяного ветра.       Подъезжая к одной из небольших деревень, Му Ён увидел похоронную процессию. Люди сопровождая уже немолодого мужчину, нёсшего маленький, почти игрушечный гроб, обтянутый алой тканью с нанесёнными на неё ритуальными письменами, направлялись к краю селения, где находилось кладбище.       — Кто этот человек? — спросил офицер у какого-то крестьянина, стоявшего возле небольшого дома с соломенной крышей.       — Это наш кузнец, ответил крестьянин. — Вчера у него умер единственный ребёнок, вот он и хоронит его сегодня.       — Судя по возрасту этого человека, у него уже может больше и не быть детей, — сочувственно покачав головой, произнёс Му Ён. — Должно быть, он ужасно расстроен.       — А вы, господин, сами-то как думаете? — невесело усмехнулся крестьянин. — Конечно расстроен. Но… Наверное, нельзя так говорить, но это даже хорошо, что сын нашего кузнеца покинул этот мир. Этот ребёнок родился очень слабым и постоянно болел. Кузнец-то после его появления на свет рассчитывал, что у него помощник растёт, которому он потом всё своё мастерство передаст, а оно вон как получилось… Эх, не зря говорят, что на всё воля небес, — добавил крестьянин, скорбно качая головой. — Вроде, наш кузнец и человек-то неплохой, а боги его за что-то покарали, сначала наслав болезни на его единственное дитя, а потом и вовсе прибрав его.       — Ах, вот оно что! — многозначительно кивнул офицер. — А не подскажешь ли ты, любезный, где мне найти дом этого вашего кузнеца?       — А зачем он вам понадобился? — в недоумении воззрился на него крестьянин. — Сами видели, что кузнецу сейчас не до гостей.       — Так ведь я к нему и не в гости собираюсь, — покачал головой посланник королевы. — Я хочу, чтобы он перековал моего коня. Путь мне долгий ещё предстоит, а места здесь малонаселённые и к тому же гористые, подков на раз-два лишиться можно. Кто знает, сколько ещё до ближайшей деревни ехать придётся?       — А-а… — протянул его собеседник. — Если так, то тогда, конечно. Вы найдёте дом кузнеца, господин, если проедете до конца деревни. Там свернёте направо и первый же двор, который увидите, как раз и будет тем местом, которое вы ищите.       — Спасибо, ты очень мне помог, — кивнул Му Ён. — Вот, держи, это тебе за твои труды, — добавил офицер, протягивая крестьянину несколько мелких монет. — Что же, близится вечер, солнце уже клонится к горизонту, а потому, я должен спешить.       — Всех вам благ, господин! — склоняясь перед ним в низком поклоне, воскликнул крестьянин. — Да будет счастливым ваш путь, в какую бы сторону он ни лежал!       Пришпорив коня, офицер поехал в ту сторону, куда ему указал крестьянин. Проехав через всю деревню, он скоро оказался возле просторного дома, окружённого невысокой оградой и с видневшимся в отдалении ещё одним зданием, которое по всей видимости, и было кузницей.       Наверное, возле жилища кузнеца в другое время постоянно бывало шумно и многолюдно: крестьяне приносили для починки сломанные косы и серпы, а женщины прибегали для того, чтобы заточить затупившиеся ножи и ножницы. Но в этот ещё по-зимнему холодный вечер начала весны там было безлюдно и тихо. Лишь время от времени можно было услышать доносившиеся из дома сдержанные рыдания и всхлипывания. Это жена кузнеца, потерявшая единственного ребёнка, оплакивала своё дитя, так рано покинувшее этот мир.       — Эй, есть здесь кто-нибудь? — нарочито громко произнёс офицер, поднимаясь на крыльцо. — У меня лошадь захромала, нужно бы подкову поменять!       За дверями послышался звук приближающихся шагов.       — Ничем не могу вам помочь, господин, — послышался женский голос. — Если вам нужно лошадь подковать, то это ждать придётся, пока мой муж домой не придёт.       В это время позади послышался скрип снега под чьими-то сапогами и, обернувшись, посланец королевы увидел хозяина этого дома.       — Вы что-то хотели? — спросил кузнец не без подозрения глядя на чужака, чей дорогой и красивый столичный наряд резко контрастировал с простой крестьянкой одеждой, которую носили в этой деревне.       — Да, — кивнул офицер. — Мне бы лошадь подковать… Скажите, вы сможете это сейчас сделать?       — Почему бы и не смочь? — пожал плечами кузнец. — Ступайте за мной, господин, посмотрим, что там с вашей лошадью приключилось.       Взяв под уздцы коня, Му Ён следом за хозяином дома направился вглубь двора, туда, где высилось сооружение, похожее на кузницу.       — Я слышал, что у вас в семье накануне несчастье случилось, — произнёс офицер, глядя на то, как кузнец осматривает копыто его лошади, подкова на котором, надо сказать, и вправду уже едва держалась.       — Да… — кивнул тот, вмиг помрачнев при этом. — Вчера от болезни умер мой единственный ребёнок. Я думал, что он станет моим преемником, что я обучу его всему, что сам знаю, но… Небесам было угодно отобрать его у меня.       — Сочувствую вам, — с самым скорбным видом кивнул посланец королевы. — Но всё же, как бы бестактно это ни прозвучало, мне кажется, что вам следует подумать о том, чтобы поскорее обзавестись будущим преемником.       — Да если бы всё так просто было! — невесело усмехнулся кузнец. — Моя жена и этого-то еле-еле родила, лекарь тогда ещё сказал, что больше детей у неё не будет. Разводиться из-за этого с ней я не собираюсь, а вторую жену или наложницу мне ни по чину, ни по средствам держать не положено… А вы, как я посмотрю — отчаянный человек, — добавил он, качая головой. — Ежели решились в это время года вместе со своим малышом в путь по нашим северным землям отправиться.       — Это вовсе не мой ребёнок, — покачав головой, произнёс посланец королевы. — Этот малыш — сирота, которому негде жить. Я подобрал его в лесу на ступенях заброшенного храма, возле которого проезжал несколько дней назад. Не знаю уж, как его матери в голову пришло: бросить своё дитя умирать от голода и холода. Как на грех, там никого кроме меня не оказалось, кто мог бы позаботиться об этом ребёнке, вот мне и пришлось забрать его с собой.       «Прошу меня извинить, Ваше Величество, — мысленно попросил он прощения у своей государыни. — Но я не смог придумать другой причины, которая могла бы объяснить, почему это я в такое холодное время года путешествую по северным провинциям с таким маленьким ребёнком. Я не имею права говорить этим людям правду, но при этом мне нужно быть достаточно убедительным, чтобы они пожелали оставить принца Мён Хо у себя в доме…»       К этому времени офицер уже всё решил: он оставляет ребёнка в этом доме и возвращается в столицу. Поселение, где он сейчас находился, было таким маленьким, что, наверное, его нельзя было бы отыскать ни на одной карте. Кому придёт в голову искать старшего из сыновей короля Чонджона здесь, в этой приграничной глуши?       — Если это правда и этому малышу негде жить, — произнёс кузнец, слегка дрогнувшим от волнения голосом. — То почему бы вам, господин, не оставить его в моём доме? Я потерял вчера своего собственного ребёнка, но не иначе, как небеса послали мне вас и это дитя, которое вы подобрали на ступенях храма и, конечно же, сами не знаете, что с ним делать. Оставить его у себя вы всё равно не можете, как я понимаю, иначе бы, уж наверное, давно бы отвезли в свой дом… Скажите, что же вы собираетесь с ним делать?       — Я хотел оставить его в одном из монастырей, но, к несчастью, мне на пути не попалось ни одной обители, где согласились бы принять брошенного младенца, — сказал посланец государыни. — Так что, наверное, мне и вправду будет лучше оставить это дитя здесь. Уверен, что вы и ваша супруга сумеете о нём позаботиться, да и у вас появится новый преемник, которому вы сможете, когда он повзрослеет, передать все секреты своего мастерства.       Дождавшись, когда кузнец поменяет подкову у его лошади, Му Ён передал ему ребёнка, а сам молча повернулся и направился к выходу.       — Господин! — вслед ему крикнул кузнец, вспомнив кое о чём очень важном. — Господин, хоть скажите, как вы его назвали?       — Как я его назвал? — обернувшись в его сторону, слегка насмешливо переспросил посланец королевы. — Я дал ему имя Джэ Син.       — Джэ Син?.. — в недоумении глядя вслед офицеру, произнёс кузнец. — Странное имя, конечно, и не слишком подходящее для простолюдина, но, что уж тут поделаешь, если у знатных господ свои тараканы в голове? Раз уж он назвал тебя Джэ Сином, приятель, — добавил он, глядя на спящего ребёнка. — То, значит, так тому и быть…       *****       Вот так и получилось, что, едва успев появиться на свет, принц Мён Хо по приказу королевы покинул дворец и, волею Судьбы оказавшись в небольшой деревне, расположенной поблизости от северной границы, стал жить как простолюдин и уже под другим именем. Будучи принятым в семью местного кузнеца, он, как и другие деревенские дети, рано узнал и тяжёлый труд, и бедность, и лишения. И, хотя жизнь сына деревенского кузнеца была всё же полегче, чем у крестьянских детей, работать Джэ Сину приходилось с раннего утра и до позднего вечера.       А тем временем, оставшиеся во дворце его брат и приёмная сестра, как и положено детям королевской крови, росли в холе и неге ни в чём не нуждаясь. Король Чонджон, королева Инсу и целая армия слуг оберегали их от работы и возможных опасностей, хоть и не запрещали заниматься фехтованием, стрельбой из лука и верховой ездой.       Шли годы и уже близилось время совершеннолетия наследника престола. Однако, никто в то время ещё пока не мог знать, что очень скоро произойдут события, благодаря которым трон окажется в опасности, а на небосводе Чосона воссияет ещё одно Солнце.