Откуда пахнет кофе

Идея заползти к Лебедеву в душ была заманчивой, но один маленький нюанс мешал Тёме это всё дело осуществить — страшно. Тонны материалов о сексе между двумя мужиками, о массажах, массажистах и массажёрах простаты, о правильном подходе к анальному сексу и проч-проч-проч напугали Тёмину сексуальность до чёртиков. Столько этапов подготовки ради сомнительного удовольствия напрягают, хотя все сайты как один заявляли, что удовольствие вы получите, просто нужна правильная подготовка. Смущало и то, что он не знает, насколько в этом вопросе прошарился Лебедев и, соответственно, не знает, чего полковнику захочется. Тем временем, вода в душе перестала шуметь и спустя минуту Валентин Юрьевич, перемотанный полотенцем поперёк бёдер, явил себя миру в самом своём свежем виде. Мысли у Артёма на этом завершили свою работу на территории мозга и плавненько перетекли в член. — Твоя очередь, полотенце возьмёшь на вешалке, — блин, полковник умеет общаться не приказами? Хотя, в общем-то, ещё он умеет возбуждённо сладко шептать какие-то нежности, это Артём уже понял. Он быстро вскакивает с дивана, снимает футболку на ходу и пролетает мимо полковника пулей, захлопывая за собой дверь. Лебедев издаёт смешок, качает головой и направляется в свою спальню: нижнее бельё, наверное, стоит надеть. Тёма моется недолго — минут три. Всё остальное время он пялится на тюбик с кремом для лица и вспоминает о том, что нужно сделать перед анальным сексом, чтобы не хватануть огромный списочек жопных проблем. Всё это дико смущает, но если он хочет сегодня получить удовольствие, а не направление к проктологу, то нужно расслабить булки — хах — и сделать то, что нужно. Крем ощущается довольно жирным, не пахнет ни чем, слава богу, и Тёма, стремительно краснея, осторожно толкается пальцем в тугое колечко мышц. Ничего приятного, но и неприятного тоже ничего, и Тёма двигает пальцем глубже. В обратном направлении всё-таки ощущается небольшой дискомфорт, но так, наверное, должно быть у нерастянутых девственников, и Тёма продолжает насаживаться на палец до тех пор, пока не задевает случайно простату. Слава богу, вода в душе шумит достаточно громко, чтобы Лебедев не услышал этот сдавленный всхлип, но Тёма решает больше не испытывать судьбу, а смывает с себя остатки крема, наскоро вытирается и так же, как полковник, перематывается полотенцем. Что же, теперь он примерно понимает, о каком удовольствии шла речь на всех тех сайтах. Когда Тёма выходит из душа, полковник ждёт его с двумя коньячными стаканчиками. — Я подумал, что можно немного расслабиться, — он пожимает плечами и жестом приглашает Артёма за кофейный столик в зале. Ткачёв обнимает свои джинсы с футболкой так, словно это последнее, что у него осталось, и Лебедев по-доброму над ним смеётся. — Клади сюда, я обещаю, что никто их не украдёт, — он хлопает ладонью по дивану, и только тогда Тёма замечает, что вцепился в свои шмотки. Он смеётся смущённо, кладёт их на указанное место и садиться рядом с полковником. Тот надел на себя домашние штаны и футболку и выглядит так, словно совсем не планирует трахаться минут через пятнадцать, а Тёма в одном полотенце выглядит именно так. Они чокаются стаканами и без всяких дебильных тостов просто наслаждаются приятным травяным настоем. Выясняется, что Лебедев готовит такие штуки сам, как хобби, и он рассказывает про состав именно этого, про его свойства и тайминги приготовления, а Тёма реально заслушивается. Бывает же, что, кажется, знаешь о человеке всё, а потом оказывается, что он хреначит отличные настойки на травах. Они пьют немного, буквально по пятьдесят граммов, смакуя благородно горькое послевкусие, но Тёму это так расслабляет, что он забывает обо всём и даже не замечает, как стаканы пустеют, и они просто беседуют обо всём на свете без всяких формальностей. Артём спрашивает много, ведь оказалось, что про полковника он на самом деле нихрена и не знает: ни о службе, ни о хобби, ни о семье. Валентин рассказывает про жену, прекрасную женщину, светлую и умную, которая всегда была путеводителем для молодого солдата Лебедева, про идею связать жизни и быть опорой друг для друга не смотря ни на что, про рождение Юльки и про болезнь, забравшую жену, когда дочь была ещё совсем малышкой. Артём думает, что они правда любили друг друга, не смотря на то, что не были родственными душами, и это немного колет ревностью: ведь если так бывает, то зачем вообще нужны соулмейты. А потом Валентин подсаживается ближе и берёт ладони Тёмы в свои, и все вопросы отваливаются сами собой. Ведь он тоже пытался любить, не имея к тому всех оснований, и он знает, что именно это за любовь. От Лебедева пахнет по прежнему охренительно, и Тёма снова замечает это, когда рассеивается привкус алкоголя. Он старается вдыхать незаметно, но полковник бы не был полковником, если бы не был таким внимательным. — Ты пахнешь лимонной выпечкой, — заявляет он, и наблюдает за реакцией чертановского гопника, который только что узнал, что пахнет, как булка. Полковник смеётся и крепче сжимает ладони Тёмы в своих. — И ты даже не представляешь, насколько это возбуждает. От такого откровения сердце Тёмы падает куда-то в пропасть. — Представляю, — отвечает он завороженно, — не вы один тут чувствуете запахи. Взгляд Лебедева тяжёлый всегда, но эта тяжесть — разная, сейчас Тёма осознаёт это сполна. Он следит за движениями полковника: как тот уверенно притягивает парня к себе, заставляя оседлать, как разворачивает полотенце на его бёдрах и отбрасывает подальше, как приникает губами к груди, где Тёмино сердце колотится, словно в последний раз, и парень не может поверить, что всё это происходит на самом деле. Руки Лебедева оглаживают бока, и хорошо, что Тёма не боится щекотки, а затем перебираются на спину, оглаживая с нажимом, притягивая парня ближе к себе. Сейчас поцелуи Лебедева не кажутся такими нежными — он терзает шею Тёмы губами, прикусывая, засасывая кожу, оставляя бесчисленные багровые следы, потому что хочет, потому что дорвался. Он вылизывает выступающий кадык, целует угол челюсти и прикусывает мочку уха, а Тёма прикидывает, где купить летнюю водолазку. — Если бы ты только знал, как тяжело приходить домой с работы и ощущать этот твой запах, знать, что ты был здесь, — шепчет полковник куда-то в шею, и Тёме впервые щекотно от сбивчивого дыхания на ней. — Сдерживаться, чтоб не прижать к себе прямо в лифте или в машине. — Так зачем сдерживались? — тянет Артём, запрокидывая голову повыше, оголяя шею целиком, но Лебедев отстраняется. Тот смотрит непонимающе на парня, и Тёма уже переживает, что сказал что-то не то. — Ну, почему не сказали сразу, когда я спрашивал про кофе? И полковник пожимает плечами. — Ты же с Юлей тогда встречался — не хотел вмешиваться. Потом бы всё равно всё встало на места — Юля давненько уже своего соулмейта нашла. — В смысле «давненько»? Она мне только вчера сказала, — Тёма горячится немного, но ладони на спине успокаивающе гладят, что обида вся сама куда-то растворяется. — Боялась сказать, наверное, — Лебедев снова пожимает плечами и откидывается на спинку дивана, притягивая Тёму за собой. Тема закрыта. Он снова целует в самые губы, осторожно касаясь языком, и Артём понимает намёк. Он приоткрывает рот, и Лебедев целует уже по-взрослому, умело и так страстно, что воздух в лёгких покидает чат. Тёма отвечает способно: в конце концов, уж не он ли перецеловал хренову тучу девчонок просто потому, что мог. Он пытается отнять инициативу у полковника, но это в корне дохлый номер, потому что Лебедев таки идеален во всём. Этот поцелуй — настоящая буря эмоций, потому что до такого взрослого поцелуя оба действительно прямо дорвались: Тёма кусается нежно, облизывается и попеременно засасывает губы полковника, что тот не может сдержать довольного стона и наваливается на парня сверху, придавливая к дивану. Одной рукой он касается его члена и размазывает большим пальцем капельку смазки по головке, и Тёма стонет в ответ. Лебедев отрывается от поцелуя и собственными глазами наблюдает за реакцией парня. Тёма знает, что тому абсолютно точно нравится это зрелище, ведь он чувствует это «нравится» своим бедром. Рука полковника на члене — это что-то новенькое, и абсолютно точно приятное. Ладонь, горячая и грубая, движется плавно и легко, но уверенно, и Тёма конкретно так истекает смазкой. — Подожди секунду, — Лебедев с силой отстраняется и быстро целует Тёму в уголок губ. Он исчезает в спальне и через секунду возвращается в одних трусах, с презервативом и бутыльком смазки в руках. — Это нам понадобится, — заявляет он, и Артём безмерно счастлив тому, что полковник всё-таки шарит. Смазка прохладная, контрастная на коже, и это добавляет остроты ощущений. Полковник наносит её везде, и Тёма не замечает, когда эти движения снова становятся мастурбацией. Как говорится, втирать до полного удовлетворения. Когда палец Лебедева касается где-то возле ануса, Артём заметно напрягается. Полковник гладит осторожно, чтобы парень расслабился, и Тёме одновременно охуенно хорошо и охуенно страшно. — А в-вы когда-нибудь уже пробовали такое? — вопрос звучит до ужаса странно, и Ткачёв краснеет, но Лебедев серьёзен как никогда. — Пробовал. Тогда ничего не было, но этот этап пройти успел, — и Тёма хуеет с того, как же много он не знает про Лебедева. Тем временем тот успевает проникнуть одной фалангой внутрь и умудрённо хмыкает. — Пытался сам? Тёма чувствует желание провалиться до земного ядра. — Ну, боялся, вдруг, вы не знаете, как нужно. — Не переживай, я достаточно хорошо ознакомлен с этим вопросом. И это звучит так пошло, что Тёма чуть сдерживает хриплый стон. В виду сложившейся ситуации, полковник толкается пальцем на всю длину, не боясь сделать больно, и немного сгибает его, чтобы мазнуть по простате. Тёма жмурится и шипит, затем выдыхая весь воздух из груди, и это звучит лучше, чем стон. Валентин повторяет движение, и прихватывает губами губы, чтобы следующий почувствовать на себе. Второй и третий пальцы доставили немного больше хлопот, потому как сам с собой Тёма до этого момента дойти не успел. Стоит отдать должное, полковник действительно разбирается в теме, и судя по тому, сколько раз ему было неприятно, а сколько приятно — Артём в надёжных руках. Тело привыкает ко многому, а уж три пальца, перманентно задевающие этот бугорок сладострастия и разврата — это вообще ерунда, потому что Тёма уже хочет больше и совсем не боится того, что будет больно. Он просит, едва слышно, потому что не привык, потому что обычно он в подающей позиции, и Лебедев этим пользуется: — Что такое, мой хороший? Он шепчет это на самое ухо, а потом языком делает такое движение, что Тёма забывает вдохнуть. Он скулит и пытается вернуть голосу твёрдость, но будем честны, у него нет шансов: — Прошу, ВалентинЮрич, я… Я хочу вас… внутри. Ну вот, армагеддона не произошло, разве что небольшой такой апокалипсис в груди, когда Лебедев гортанно стонет и кусает за шею на порядок сильнее обычного. Он быстро расправляется с собственным бельём — Тёма довольно замечает влажное пятнышко смазки на нём — и надевает презерватив. Презик сам по себе скользкий, Тёма знает, но Лебедев не экономит на смазке, нанося её на член и на анус парня, чтобы исключить любые неудобства. Когда головка прислоняется к кольцу мышц, Тёма наблюдает само сосредоточение на лице полковника. Он делает всё с такой осторожностью, что в сердце что-то щемит, и Тёма тянется рукой к его руке. Первое проникновение — это просто пиздец. Не больно, нет, непривычно скорее, но это дело поправимое. Лебедев мычит так довольно, что Тёма чувствует себя победителем. Он даёт парню привыкнуть, хотя сам пребывает в таком состоянии, в котором мало кто был бы способен об этом подумать. А полковник думает, шепчет нежности в губы, целует везде, где может дотянуться, и сплетает пальцы так крепко, что выпутаться просто невозможно. Он на пробу двигается в Тёме, и парень крепко сжимается на члене. — Тише, мой хороший, расслабься немного, будет легче, — просит полковник куда-то в висок, и Артём правда старается. — Вот так, молодец. Странное ощущение, но за все эти нежности и похвалу Тёма готов сейчас на всё. И это он и сделает — всё, что попросит полковник, потому что то, как он с ним себя ведёт, что говорит и, господи, как пахнет — охренительная ценность для парня. Тёма закидывает ноги Валентину на поясницу и притирается, как можно ближе. Он обнимает его за шею и затягивает в самый нежный на свете поцелуй, зарываясь рукой в волосы на затылке. И Лебедев продолжает движение. Он проникает сначала осторожно, проверяя готовность Артёма, и парень охотно его принимает. Он старается подмахивать в такт полковнику, и в какой-то момент у них случается такой коннект, что Артём срывается на громкий стон. — Как вы это сделали? — сбивчиво спрашивает он, и Лебедев повторяет последнее движение, выбивая новый звук из груди Тёмы. — Вот так? — Боже, да, — сил отвечать уже нет, но не сказать какую-то богохульную пошлость Артём не способен. — Можно просто Валя, — смеётся Лебедев, и ещё несколько раз делает толчок под этим прекрасным углом. Он никогда не мог подумать, что его имя так хорошо ложится на стон и так возбуждающе звучит из уст Артёма Ткачёва. Он многое никогда не мог подумать, но уже сутки Тёма уверенно это исправляет. Последние несколько секунд перед сногсшибательным оргазмом сливаются в один длительный охуенно приятный момент, и когда Тёма слетает в эту пропасть, пачкая свой живот спермой, Лебедев рычит и кончает вслед за ним. Полковник немного дрожит, когда делает ещё несколько движений после оргазма, а затем выходит из Тёмы, стягивает презерватив и тратит последние проценты собственного заряда на то, чтобы сходить на кухню, выбросить презик и налить чашку воды. Он приносит попить Тёме, и тот в который раз за вечер не может понять, откуда Лебедев такой охуенный взялся. — Как ты? — спрашивает полковник, когда садится на диван рядом с лежащим бренным, но охренительно удовлетворённым телом Тёмы, и тот по-дурацки лыбится и поднимает большой палец вверх. — На пятёрочку, — смеётся он, и Лебедев тоже не сдерживает смеха. — Останешься? — немного погодя спрашивает Валентин, имея ввиду ночёвку, но Тёма поднимается на локтях, смотрит мечтательно на растрёпанного, зацелованного и внезапно такого любимого Валю и говорит: — На-все-гда.